50 оттенков розового

      После долгих споров, откладываний этого дела на «потом» и явного нежелания заниматься чем-то подобным… Они все же решили разобрать все вещи в доме, выбросив ненужное и освободив столь необходимое им в данной ситуации место.       Ведь через пару месяцев в их семье будет очаровательное прибавление — девочка, имя которой Маринетт определила еще в подростковом возрасте. Эмма, как были уверены ее родители, будет определенно светловолосой красавицей с васильковыми глазами своей матери.       И сейчас, перебирая книги на одной из полок, к которой никто не прикасался как минимум год, девушка наткнулась на нежно-розовый фотоальбом. Маринетт осторожно взяла его в руки и, сдув с него слой накопившейся пыли, осмотрела кладезь ее детских воспоминаний, который ей удалось забрать из родительского дома при переезде. Было очевидно, что дизайн альбома был придуман ею: жемчужно-розовая обложка, украшенная витиеватыми черными буквами, гласящими «Детство Маринетт Дюпен-Чен» и розово-лиловыми нежными цветками сакуры.       Девушка улыбнулась и мягко провела пальцами по бумаге, погружаясь в воспоминания о том, как собирала этот альбом за несколько дней до окончательной смены места жительства.       — Я должна взять что-то с собой! — воскликнула она тогда в ответ на вполне невинный вопрос Адриана о том, зачем она вообще этим занимается, — Что-то, что напоминало бы мне о доме и о родителях, даже когда я в другом месте… — уже тише, с тенью грусти в голосе.       (Ее грусть, к слову, мгновенно ушла, стоило только Адриану мягко обнять ее за плечи и оставить легкий поцелуй на вмиг порозовевшей щеке)       Адриан тогда застал только процесс создания обложки, а вот самих фотографий он не видел. Поэтому… Маринетт обернулась на мужа, который в данный момент времени самозабвенно пыхтел, разбирая вещи в книжном шкафу у противоположной стены, и негромко его позвала:       — Адриан, — парень мгновенно повернулся на звук собственного имени, — Не хочешь сделать перерыв? — она легонько потрясла перед собой фотоальбомом, отчего у Агреста мгновенно загорелись глаза.       Он кивнул, и пара медленно переместилась на широкий светлый диван с кучей мягких подушек. Парень сел первым, подмигнув любимой и пошире расставив ноги, на что Маринетт закатила глаза и тихо рассмеялась, но все же села на предложенное место. Адриан обнял любимую сзади, уютно расположив ладони на ее уже выпуклом животе, ожидая момента, когда уже-не-Дюпен-Чен начнет демонстрацию своих фотографий.       Девушка же мягко улыбнулась и открыла первый разворот.

***

      — Не смейся! — раздался возмущенный вскрик Маринетт, — Мне было очень грустно! Я тогда, между прочим, почти уверилась в том, что никогда не смогу вновь полюбить котов!       На фотографии его совсем еще маленькая супруга со слезами на глазах прижимала к груди поцарапанную очень испуганным котом руку, смотря на пушистое недоразумение таким обиженным и возмущенным взглядом, что парень просто не выдержал и заливисто рассмеялся.       Однако, услышав реплику Маринетт, Адриан хитро и совершенно по-Нуаровски усмехнулся.       — Как видишь, ты все-таки смогла, — заговорчески протянул он, поиграв бровями.       — О боже, Адриан, — девушка вновь закатила глаза, — Давай просто продолжим.       Она перелистнула очередную страницу, открывая его взору следующий разворот, и парень удивленно выдохнул.       Маринетт говорила что-то про свой первый дизайн платья, мягко при этом смеясь, про прогулку с отцом, отчего на ее губах расцвела безмятежная улыбка, но взгляд Адриана был прикован к фотографии на соседней странице.       На ней была изображена маленькая девочка в коротком перламутрово-розовом платьице, обнимающая своего, видимо, обожаемого плюшевого мишку. Она счастливо улыбалась, закрыв глаза, а на ее пухлых щеках виднелся нежный румянец. Пара передних прядок ее темных волос были заколоты сзади такой же розовой, как и платье, заколкой в форме бантика, и все вместе это выглядело невероятно мило, но было еще кое-что, что зацепило взгляд Агреста.       Фон. За спиной девочки виднелась величественная Эйфелева башня, а небо… закатное небо было окрашено самыми невероятными оттенками розового и лилового. Воздушные облака, подсвеченные уходящим за горизонт солнцем, создавали поистине сказочную атмосферу. Их цвет варьировался от бело-лилового к малиновому, переходящему в фиолетовый, возвращающемуся к фуксии и уходящему в мальву, а потом и вовсе в фиолетовый. Эта фотография… Завораживала.       — Маринетт, — шепотом обратился он к любимой, — Она удивительна. В смысле, фотография. Она прекрасна.       Девушка понимающе улыбнулась.       — Да, мне тоже нравится, — она огладила пальцем фотографию, — Наверное, это самая красивая моя фотография, — Маринетт неловко засмеялась и отложила альбом на журнальный столик, чтобы повернуться лицом к мужу и невесомо поцеловать его в уголок губ.       Адриан от этого жеста будто бы отмер и вдруг хитро прищурился, давая тем самым понять, что у него в голове образовалась очередная «гениальнейшая» идея.       — А давай сделаем такое же фото, только со взрослой тобой? — выдал он, — Ну знаешь, как этот челлендж «10 лет спустя»?       — Адриан, нет.       — Почему нет? — он театрально развел руками, — Просто представь, — парень приобнял ее за плечи одной рукой, а вторую вытянул вперед, указывая на воображаемый пейзаж, — мы наймем лучшего фотографа Парижа, оденем тебя в милое розовое платье, поставим на фоне розового заката и вручим розового мишку… Нет, розового кота!       — Адриан, пожалуйста, — попыталась вставить хоть слово Маринетт.       — И назовем эту фотографию… 50 оттенков розового! Как тебе? Я гений, правда? — Адриан посмотрел на нее такими восторженными и горящими глазами, что девушка комично хрюкнула, отчаянно пытаясь сдержать рвущийся наружу смех.       Маринетт быстро вскочила на ноги и, прокашлявшись в кулак, невозмутимо произнесла:       — Мы должны вернуться к уборке.       Глаза Адриана в ужасе распахнулись и он наигранно схватился за сердце.       — Ах вот значит как! Я тебе про романтичную фотосъемку, а ты! — кажется, он почти задохнулся от возмущения       — Уборка, Адриан.       Маринетт вернулась к злополучной полке, безапелляционно повернувшись к мужу спиной, и продолжила преувеличенно заинтересованно перебирать стоящие там книги и журналы.       За ее спиной раздался обреченный и полный разочарования стон.       «Так тебе и надо» — подумала девушка, победно улыбнувшись.