Yesterday

Чонмин и усидчивость - понятия, в жизни никогда не совместимые. Не сказать, конечно, что он вообще лентяй и бездарь. Но занятия прогуливал всегда часто. И в младшей школе - так и закончилась мечта стать кондитером; и в средней школе - не проходило ни одной недели, чтобы Чонмин не прогулял хотя бы пару занятий. Многие думали, что, возможно, что-то изменится с его приходом в старшую школу, школу искусств. Но нет - в первую же неделю Чонмин сбежал с последней пары уже во вторник. И всё бы было ничего - он бы продолжал все так же сбегать домой, не приходить на пары и занятия вокалом, если бы однажды, вместо того, чтобы пойти домой, как обычно перемахнуть через забор и, напевая себе под нос, убежать в сторону общежития, он бы не захотел спрятаться в одном из многочисленных музыкальных классов школы. Пыльный класс на третьем этаже редко посещался учениками, да и преподаватели сюда заглядывали очень редко - разве что найти какой-нибудь инструмент на замену. Но в этот раз дверь была чуть приоткрыта, и Чонмин готов был поклясться, что там кто-то находился. Внутри не было слышно ни звуков инструментов - он бы, как самый любопытный, уже давно проверил бы каждую гитару в этой комнатушке; не было слышно голосов - Чонмин бы не смог похвастаться тем, что он просто зашел бы и тут же ушел, не проверив звукоизолирован ли этот класс как и многие другие. Он заглянул в щелку между дверью и косяком, прищурился, высматривая что-то или кого-то, но не углядел и не услышал ровным счетом ничего. Подумав, что возможно, ему просто кажется, что он просто надумывает себе лишнего, он смело распахнул дверь и юркнул внутрь. Чихнув пару раз, он смел пыль с какого-то диванчика, который должен был быть частью сложной композиции с роялем или фортепиано, и приземлил свою пятую точку ровно на этот обитый кожей предмет мебели. Немного поерзав на нем и убедившись в его мягкости, парень кивнул сам себе и разлегся на этом небольшом предмете интерьера. Он мечтательно закатил глаза, вытянув руку к потолку, и улыбнулся. Он начал напевать себе под нос какие-то песни, перескакивая с одной на другую. -Yesterday, all my troubles seem so far away now it looks as though they’re here to stay oh I believe in yesterday... – мелодичный голос Чонмина завораживал. И хотя он не могу знать, что кто-то его слышит сейчас, он был точно уверен в том, что его голос очень мягкий и обволакивающий каким-то незримым и теплым счастьем. -Suddenly, I’m not half the man I used to be there’s a shadow hanging over me oh yesterday, came sudd-… – голос Чонмина резко оборвался, и он вскочил на своем месте. Он так увлекся пением, что не заметил, как ему уже давно, со второй строчки, кто-то невидимый, незримый, аккомпанирует под гитару... Он огляделся, пытаясь найти откуда доносится звук гитары, приятный такой, кстати. Но он не видит ровным счетом ничего и, к сожалению, никого. Он хочет продолжить петь и проверить, подыграют ли ему вновь. Он встает с места и заглядывает за каждый инструмент, проверяет каждый уголок. - Why she had to go I don’t she wouldn’t say I said smth wrong, now I long for yesterday, – Чонмин улыбается сам себе - музыка снова возвращается, сначала немного неуверенно, но потом в нужном ритме вливаясь и подстраиваясь. -Эй, кто здесь есть?! Он слышит, как падает пюпитр и ему кажется, что кто-то пытается убежать из кабинета. Он бежит к двери и сталкивается лбом с кем-то, пытающимся убежать. Чертыхается, трет лоб и думает, что завтра на его прекрасном лице будет шишка. Здравый смысл говорит ему извинится, помочь подняться, но он лишь протягивает руку вперед. - Смотреть надо, куда бежишь! – он смотрит на человека, которой только что сбил своим лбом, и ему кажется, что он что-то не то сказал. Перед ним, на пятой точке, потирая ушибленный лоб, сидела девушка в школьной желтой форме их школы и в юбке, натянутой поверх спортивного костюма. Он посмотрел на бейджик с именем, прищурился, поморщился, пытаясь прочитать незнакомую фамилию. Девушка посмотрела на него, фыркнула и встала сама, отряхивая юбку. - Со старшими можно и повежливее, – она поправила юбку, оттянула её чуть вниз, разглаживая складки, и посмотрела в упор на парня, сбившего её с ног. Немного задрала голову к верху, прищурилась. Ухмыльнувшись, опустила его руку, которую тот все еще протягивал. - Мари, – представилась девушка, делая реверанс, и смеясь. Чонмин шокировано смотрел на теперь уже знакомую незнакомку и думал, где мог её видеть. В голову упорно не лезло ничего, кроме того, что на бейдже девушки красовались цифры 3-2, в то время как на его школьной форме были лишь унылые 1-1. Ему стало стыдно, что он так повел себя с сонбэ, но он уже не мог ничего поделать - слово не воробей. И хоть он старался придерживаться мысли, что все не воробей, кроме воробья, не мог себе простить не уважительного отношения. - Чонмин, – он смущенно опустил глаза, не зная, куда себя деть. – Ли Чонмин, первый класс. Девушка лишь усмехнулась, заглянув ему в глаза - ей легко было это сделать из-за небольшой, но довольно ощутимой разницы в возрасте. Тот лишь отвернулся, пытаясь отвести взгляд. Он надеялся, что никто не узнает о том, что он, великий Ли Чонмин, отводит взгляд перед девушкой. Главное, чтобы Зико не узнал - вот смеху то будет, если тот расскажет об этом всему классу, который и так не сильно любит и жалует Чонмина. -Может, споешь еще раз? А я подыграю? – девушка улыбнулась. – Без утайки, так, как есть? Чонмин неуверенно кивает, и ему кажется, что у него покраснели кончики ушей. А Мари тем временем садится на место, где до этого лежал мальчишка, закидывает ногу на ногу и подкручивает колки у гитары. Хлопает по обивке диванчика рукой, приглашая Чонмина сесть рядом. Что-то есть в её улыбке такое, что притягивает Чонмина и не дает шанса сбежать. Словно магнитом пригвождая к месту. Она начинает играть ту же песню, битловскую Yesterday, и Чонмин начинает петь. Он поет тихо - тембр его голоса словно специально под эту песню, мелодичный и такой... завораживающий. Мари перестает играть, и Чонмин не сразу замечает, продолжая напевать такой до боли знакомый текст. По щекам девушки бегут слезы, но она смотрит вперед, на Чонмина, завороженно улыбаясь и готовая разразится аплодисментами... -Эй, нуна, в чем дело? – Чонмину неловко от того, что Мари плачет. Он не знает, что произшло, и есть ли в этом чем-то его вина. Но она лишь мотает головой, успокаивая его. -Песня любимая, а ты... – Мари вздыхает и берет Чонмина за руку. – У тебя красивый голос, словно специально под неё. Спасибо тебе. Она ставит гитару, облакачивая её на диванчик, и встает с места. Она наклоняется к Чонмину, целует его в щеку и уже у самой двери оборачивается. -Еще раз спасибо, - улыбается она и уходит, оставляя его в замешательстве. На следующий день, Чонмин специально, едва дождавшись звонка с первой пары, бежит в тот самый музыкальный класс на третьем этаже. Но на двери висит замок и ему кажется, будто то, что произошло вчера оказалось обычным, но таким приятным сном. -Меня ищешь? – Чонмин оборачивается и видит за спиной Мари. Сердце заходится в бешеном рваном ритме, пропуская удары, мозг пытается осознать, что всё это не сон. Мари, словно читая его мысли, подходит ближе и щипает его за щеку. -Эй, нуна! Больно же! – Чонмин держится за щеку и обиженно смотрит на девушку. -Зато теперь убедился, что я не твой глюк? – она заразительно смеется, и Чонмин подхватывает этот смех. Она хватает его за руку и тащит на крышу. Спотыкается пару раз, но рука Чонмина не дает упасть, подхватывая в нужный момент. Мари улыбается и манит его за собой. На улице идет дождь, и Чонмин не хочет выходить на крышу, боясь промокнуть. Но девушке всё равно - она распахивает чердачную дверь и почти в буквальном смысле вылетает на крышу. Она бегает под дождем, подставляет лицо каплям и высовывает язык, пытаясь их поймать. Чонмин улыбается и тоже решается выйти, присоединится. Он замечает небольшую клумбу рядом с собой и видит там непонятный, доселе невиданный цветок - маленький, на тонком длинном стебельке с белыми лепестками. Он срывает его аккуратно, чтобы не вырвать с землей и подходит к Мари. Та уже промокла до нитки, и Чонмин накидывает ей на плечи свой, не промокший еще, школьный пиджак. Тянется к ней, заправляя в волосы сорванный цветок, и любуется результатом. Девушка заливается краской, а Чонмин мстит за вчера - чуть наклоняется и целует девушку в нос. Он не совсем уверен, но ему кажется, что сама судьба столкнула их лбами в том классе. И он не понимает, кто из них первым касается чужой руки, кто первым крепко сжимает чужую ладонь, сплетая пальцы. Чонмин не совсем уверен, но ему кажется, что это начало. Начало долгого пути...