а нужно ли?

сейчас они вдвоём лежат в Богом забытом месте, вдали от всего. они лежат, соединив свои тонкие руки. у одного они дрожат как сумасшедшие, а у второго они даже не шевелятся. Неро перебирает хрупкие фаланги его промерзших пальцев, будто пытаясь переломать их, и рассказывает о том, как они могли бы провести время на следующей неделе: без нелепых походов в магазин за уже давно полюбившейся им пачкой сигарет, без февральского холода, без алкогольных напитков, которые уже насквозь разъедали их черепные коробки. сколько сигарет он уже скурил за последние три часа? десять? сотню? он уже давно потерял им счёт. каждая скуренная сигарета обязательно сопровождалась тихим непорочным взглядом в холодные глаза, в которых уже давно потерялся какой-либо смысл. каждая сигарета давала ещё пару поводов полежать на той самой подстилке с переплетенными руками, сжимая их до такой боли, что оставалось только наблюдать, как судорожно Бруно пытается вздохнуть и закричать, что он устал от этого. ветерок, который доносится из старого открытого окна, постоянно путался в волосах Авилио, будто пытаясь забрать все его накопленные за столь долгое время мысли. хочется заправить его непослушные локоны за покрасневшие от ветра ушки. но нужно сдерживаться, надо научиться усмирять непокорные порывы нежности, которые так громко стучат в сердце. руки мёрзнут. Неро осознаёт, что ещё немного, и его мир рухнет. но он не спешит. он первый нарушает столь вязкую тишину, понимая, что время, которое так хотелось растянуть, уже пришло. протягивая свою до ужаса прокуренную руку, он думает: "а нужно ли?". но передумать не получается - Авилио уже поднимается, хрустя всеми своими промерзшими костями. мартовское солнце не греет, а лишь иногда проходится своими ледяными лучами между облаками. лучи падают на лицо Авилио, и последний щурится и недовольно изгибает свои брови. Анджело ломит - он хочет сигарет. таких желанных и недоступных. он соскучился по тем ощущениям, когда он просто мог сделать одну затяжку и забыться. забыться и потеряться где-то у себя под сухой от ветра кожей. они достигли ещё одного городка. такого ветхого и старого, что только от одного его вида по светлой оголённой коже пробегают мурашки. Анджело тошнит. тошнит от собственной немощности. от того, что он умирает, продолжая дышать с ним одним воздухом. Анджело дурно просто потому, что он ещё не мёртв. каждый раз он рыдал, срывался на крик, выл. даже стоя на краю, он поворачивался, смотрел на него и останавливался. он понимал: без него не уйдёт. Бруно просит сделать остановку. Неро останавливает машину, выходит и закуривает. Авилио подходит ближе: - можно? Ванетти втягивает в себя порцию табака и притягивает к себе Анджело. Неро припадает к алым губам и тут же отстраняется. сухой кашель поступает из лёгких к горлу, и на глазах у Авилио выступают слезы. он давится табачным дымом и не думает останавливаться. - извини, малыш, но только так. Авилио заявил, что сегодня хочет спать в машине. много хочет. как же сейчас Неро хотелось прижать этого ребёнка к двери машины, уткнуться в ухо губами и прошептать: "МНЕ АБСОЛЮТНО ВСЕ РАВНО ЧТО ТЫ ХОЧЕШЬ ЭТО ТОЛЬКО ТВОИ ПРОБЛЕМЫ" и пристрелить его прямо тут, но Ванетти не торопится. они засыпают вместе на задних сидениях. они засыпают, не задумываясь, что у одного из них заряженный револьвер, который направлен на еле поднимающиеся ребра второго