***
- Иногда мне кажется, что их общество тебе нравится гораздо больше моего, ангел, - фыркнул Кроули, отодвинувшись от теплого тела любовника. В тонких пальцах мгновенно материализовалась дымящаяся сигарета, и он не преминул глубоко затянуться, отводя голову и взгляд змеиных глаз вместе с тем в противоположную от святого сторону. Когда в воздухе взвилась первая небольшая струйка дыма, ангел премило улыбнулся – светло и по-детски наивно, как умел только он, пододвинувшись вслед за падшим. Его всегда веселила подобная напускная обидчивость демона, считавшего, что оного обделяют вниманием. Азирафель аккуратно положил голову на острое плечо Кроули и чуть не захихикал от отросших рыжих прядей, которые сразу же защекотали лицо. Своим плотным мягким пальчиком он начал выводить на смуглой груди Энтони небольшие узоры, напоминавшие ангелу змей. - Если бы твои слова были правдой, я бы не проводил с тобой уйму времени каждое тысячелетие и, поверь мне, ни за что на свете не признал бы тебя не то что своим демоном, да и просто другом - святой произносил эти слова настолько уверенно и томно, что падший невольно застыл с сигаретой на полпути, чем не преминул воспользоваться говоривший. Он быстро накрыл губы демона своими, вкушая горьковатый привкус никотина. Эта мерзость совершенно не нравилась ангелу, который однажды попробовал научиться курить. Но на устах желтоглазого даже самый отвратительный яд становился для него сладковатым медом, из-за чего хотелось попробовать еще больше. Поэтому правая рука уже по привычному зарылась в огненные волосы, а левая легла на шею, притягивая любимого еще ближе, насколько это вообще возможно. И несмотря на огромное нежелание отпускать, Кроули позорно быстро сдался, сразу же перехватывая власть в поцелуе и немного прикусив нижнюю губу ангела, будто ставя метку – он мой. На нежной кожице выступила небольшая капля крови, которая долго на ней не задержалась. Демон мгновенно слизал ее в качестве утешительного приза. - Учти: ты будешь мне должен, ой как должен, - многообещающе прошипел он ему в те самые губы, нехотя оторвавшись от податливого рта и вновь глубоко затягиваясь практически догоревшей сигаретой. Лицо его снова приобрело крайне безразличное и безучастное выражение, продолжая играть роль drama queen*. - Несомненно, - делая вид, что ничего не замечает, пролепетал засиявший – хотя, куда больше? – святой, чмокнув височного змея Змия. Желтоглазый недовольно скривился на подобное подлизывание, хотя, на самом деле, был даже немного доволен. Уже закрывая за кремовым пиджачком дверь, искуситель предупредил: «Если ты опять задержишься со своими читателями, то я за свои действия против них ручаться не буду».***
Разгоняясь чуть ли не до скорости света, Кроули в очередной раз чертыхнулся. Черт бы побрал эту долбаную сентиментальность, в которую он часто впадает рядом со своим личным чудом света. Гораздо лучше было бы, если он обвил бы его своими руками и ногами и не отпускал никогда никуда.***
Вторым звоночком тревоги были черная аккуратная надпись «ЗАКРЫТО» на белой табличке, украшавшая лаконичную дверь книжного магазинчика и тьма, которой разило из-за нее. Нервозность и переживания, проявлявшиеся в легком подергивании рук демона и излишне резких жестах, мгновенно переросли в чувство гораздо большей силы – страх. Он наркотиком начал разливаться по венам Змия, начинаясь в какой-то дальней области сердца и постепенно проникая во все точки жилистого тела. Кроули передернул плечами от неприятного склизкого ощущения, поглощающего его лишь четвертый раз в жизни. Однако в этот раз все было по-другому. Он не мог поддаться этим сковывающим его цепям эмоций, потому что от его дальнейших действий зависела отнюдь не его жизнь, а жизнь этого святоши, с которым просто не должно ничего случаться. Поэтому, переводя холодящий душу страх в постепенно все сильнее и сильнее разгорающееся бешенство, Кроули со всей дури пнул несчастную дверь, оставшуюся висеть на честном слове. Внутрь он влетел полный решимости разорвать на части того, от кого несло такой чернотой, того, кто мог навредить его ангелу. Однако потенциального злодея этой истории не было видно, зато слабо угадывалось чье-то тихое рваное сбитое дыхание. Чуть остудив свой пыл, Змий оглядел представшую картину целиком и его окатил ледяной ужас от того, что она была ему смутно знакома. Единственное, на что ему хватило сил, так это закрыть дверь щелчком пальцев: представленная сцена была не для посторонних глаз.***
Выходя на улицу из душноватого пристанища демона, Азирафель глубоко вдохнул грудью сырой лондонский воздух и развел руки в обе стороны, будто бы обнимая ветер. Сейчас был именно тот момент за всю жизнь ангела, в которым он был целиком и полностью счастлив. Ведь он имел абсолютно все: свободу действий и слов, полученную от наплевавшего на него начальства, любимое занятие – приглядывание за книжным магазинчиком и любимого демона, в чувствах к которому он все-таки смог разобраться спустя каких-то шесть тысяч с хвостиком лет. Не особо обращая внимание на откровенно пялящихся прохожих, он с широкой улыбкой пошел в пристанище книг, находившееся не так уж и близко от дома Кроули. Впервые за долгое время у него появилось желание прогуляться вприпрыжку от переполнявшей радости, но он все-таки остановился на обычном размеренном шаге, больше подходящему к милому бежевому костюму, в котором он обожал щеголять абсолютно везде. Мысли его витали где-то высоко - высоко в облаках, а ноги просто на автомате повторяли привычный маршрут. Глаза бегло оглядывали оживленную улочку, в то время как губы напевали мелодию, услышанную недавно по радио в Бентли Кроули. На удивление, это был не очередной хэви-метал. Ангел даже не сразу понял, что, когда он поворачивал за угол, кто-то быстро затащил его в подворотню и прижал к мокрой грязной стене. - Надеюсь, не скучал? – со своей привычной улыбкой во все тридцать два зуба спросил Сандальфон. Веселый настрой как клином вышибли, и Азирафель начал быстро оглядываться по сторонам. – Не переживай, людям по какому-то чуду, - серебряный крест во рту архангела подозрительно сверкнул на последнем слове, - все равно, что здесь происходит. - Этот переулок действительно не самый оживленный, - заметно нервничая, протянул Хранитель Восточных врат, чувствуя острую необходимость вставить словцо в реплику бывшего коллеги, которого он еще хоть тысячу лет не видел бы. - Знаешь, что-то давно ты не заходил к нам, наверх, - продолжил тем временем он, уже приобняв ангела за плечи. – Михаил и Гавриил так соскучились. Ослепительно белое сияние вспыхнуло на какое-то время и погасло в небольшом пролете между двумя домами. Однако никто из прохожих этого не заметил.***
Кроули снял свои очки и положил их в небольшой верхний карман пиджака, чтобы еще внимательнее оглядеть обстановку, воцарившуюся в книжном магазинчике. Он медленно, неверяще, переводил взгляд с одного белого перышка на другое, лежащее среди огромного вороха остальных, и вдыхал резкий запах гари. Спустя пару долгих секунд что-то сильно щелкнуло в памяти у демона, и он понял, что произошло, ибо сам был в той же ситуации. Правда, один лишь раз, больше шести тысяч лет назад. Когда он сам пал.***
Оказавшись на Небесах, Азирафель не стал сдерживать себя в желании зажмуриться на пару секунду от непривычного бьющего в глаза освещения, многократно отражающегося от белых стен и потолка Главного офиса. Кое-как разлепив свои глаза, ангелок обнаружил, что перед ним уже стоят натянуто улыбающийся Гавриил и не столь жизнерадостный Михаил. - Азирафель, сколько лет, сколько зим, - как и пятнадцать лет назад, перед неудавшимся Армагеддоном, поприветствовал его «долбаный архангел». - Да, многовато времени прошло, - сказал почесавший затылок и неуместно улыбнувшийся в ответ ангел. – Вам что-то понадобилось от меня? - Пришло время отвечать за свои грехи, Азирафель, - строго сказал Михаил. – За последние шесть тысяч двадцать три года, два месяца и три дня ты успел сблизиться с одним из наших смертных врагов, многократно солгать начальству, поддаться соблазну чревоугодия, приобрести устойчивость к Адскому огню и, чего мы все ожидали от тебя меньше всего, – ты стал одним из блудников, - закончив свою речь, он стал еще острее резать ангела взглядом. - И все благие дела, совершенные тобой за это время, или те, что будут сотворены тобой в будущем, никогда не искупят то, что лежит у тебя на душе, - зловеще добавил стоящий неподалеку Сандальфон. - Поэтому мы вынесли единогласный приговор, - окончательное слово перешло к Гавриилу, как четко спланированная речь. – В течение следующих шести часов ты безвозвратно падешь.***
Когда ангел падает с Небес, первыми пропадают белоснежные крылья. Все их перья, одно за другим, осыпаются, причиняя, на первый взгляд, невыносимую боль, абсолютно каждое. Но это – лишь детский лепет, по сравнению с тем, что следует дальше, что в конец разрывает душу на огромные куски. Дальше тлеет сама ангельская благодать, медленнее и в сто крат болезненнее. Это непередаваемое ощущение, когда частичка ангельской сути, такая яркая и живая, превращается в небольшой черный уголек, уносимый ветром и оставляющий огромную дыру на своем месте. Однако, если абсолютно все превратится в одно сплошное зияющее отверстие, то от души не останется ничего – ни ангела, ни демона. Поэтому уже новоприобретенная сущность рубцует раны, на месте которых остаются уродливые шрамы, живущие с владельцем до конца его жизни. Через какое-то время исходящая от них боль приуменьшается, но это не значит, что в какой-то момент увечья не могут снова закровоточить. Затем идет самый легкий процесс: убогий голый скелет крыльев обрастает новыми – черными, как ночь перьями, которые ясно подчеркивают статус падшего. Именно на этой стадии находился Азирафель, найденный Кроули. Впервые за всю свою долгую жизнь Змий испытал всепоглощающее чувство вины. Это из-за него его