***
Причин любить свою работу у двадцатитрехлетнего Чон Чонгука достаточно, а не любить — всего две. Первая — это то, что приходится батрачить, как проклятому, а вторая — это то, что его постоянно отправляют на все пустяковые происшествия, а на настоящий пожар — практически никогда. Ну да, пусть Чонгук и работает в пожарном участке всего ничего, но что с того. Он, молодой, сильный и подающий надежды парень, должен мотаться по всему городу и, грубо говоря, бабушек через дорогу переводить? А еще, до кучи, к нему приставили самого сварливого сотрудника, который ничего сверх меры не делает, лишь за новеньким присматривает и попрекает, но зато из него хороший советчик и наставник, этого у Мин Юнги не отнять. И вот сегодня начальство в который раз отправило его на пустяковый вызов. Позвонила какая-то женщина и сказала, что ее кот забрался на высокое дерево и не может слезть. Чонгук было запротестовал, мол, это кот, он в любом случае рано или поздно преспокойно спустится, на что начальник лишь цыкнул: «Бабушка расстроилась, тебе что, сложно залезть на ветку и снять бедное животное — порадовать старушку?». Мин Юнги лишь посмеивался в сторонке, ему все равно кого везти, куда ехать и зачем, лишь бы деньги платили. Чон знал «пострадавшую» и отлично помнил дом с тем красивым деревом перед ним. Он удрученно кивнул и залез в машину, где уже ждал Мин. — Брось ты, мелкий, не все так плохо, — сощурившись произнес старший; Чонгук лишь фыркнул. На месте он учтиво здоровается с женщиной, разговаривает с ней, успокаивает, узнает кличку кота и безуспешно пытается разглядеть его в густой кроне. Чонгук слышит мяуканье, но не видит его источник. Все же придется лезть наверх. А парень ведь надеялся, что кошак по кличке Персик сам слезет к их приезду. — Юнги, давай лестницу! — Минуту… Продираясь сквозь листву и ветки, что так и целились ему прямо в глаз, парень добрался как раз до второго этажа. — Как же ты, скотина, так высоко залез?.. Кыс-кыс-кыс... Парень увидел рыжий кошачий бок, но тот все еще был слишком высоко. Чонгук, вздохнув и утерев пот со лба, что выступил из-за жары и тяжелой формы, собирался лезть дальше, как взгляд его скользнул на любопытнейшую картину, которая открывалась прямо из окон квартиры напротив того места, где и сидел парень, мертвой хваткой вцепившись в ветки фруктового дерева.***
Тэхен заметил внизу двух пожарных — шатена и брюнета — они вылезли из машины и о чем-то говорили с его соседкой. Вернее говорил тот, что шатен. Отвести глаз от него юноша так и не смог, пока тот не пошел к машине, махнув товарищу: «Юнги, давай лестницу!». Широкоплечий и высокий парень, ну очень симпатичный на лицо, словом, именно такой, каким бы Тэхен представил настоящего спасателя. Он с интересом наблюдал за происходящим, даже забыв, что не одет и что окна у него с такой высоты очень даже просматриваются. Парень залез по лестнице почти до второго этажа, а после ловко карабкался уже сам, потому что транспорту мешала густая крона. В голове Тэхена что-то щелкнуло, он, поддавшись своему природному безрассудству, решил немного развлечься, понимая, что чертовски сексуальный незнакомец вскоре будет прямехонько напротив его окон. Ким любил играть с огнем, пусть и не буквально. Пожарного так близко он видел впервые, и от этих впечатлений покалывало кончики пальцев, а осознание того, что его эротическая фантазия находится почти на расстоянии вытянутой руки, распаляло внутри будоражащие чувства, согревающие и волнующие. В предвкушении веселья он чуть ли не вприпрыжку побежал на кухню, хватая фартук и надевая его поверх голого тела, поворачиваясь спиной к окну. Фантазировать Тэхену никто и никогда не запрещал, наверное поэтому юноша о стеснении частенько забывал, поддаваясь эмоциям. Он решил заварить себе кофе, а заодно и покрасоваться перед воплощающим в себе все самые потаенные желания Тэхена прекрасным мужчиной, которого, кажется, сама судьба забросила на это абрикосовое дерево.***
Чонгук проглотил ком в горле, чувствуя, как горят его уши, но глаза, как бы парень ни старался, отвести не мог, хоть и чувствовал себя последним извращенцем, так грубо вторгаясь в чью-то личную жизнь. А конкретно — в личную жизнь юноши, которого Чон никогда не встречал до этого момента, хотя знал всех в городе, если не по именам, то по внешности. Поэтому с уверенностью мог сказать, что этого человека видел впервые. Но зато какой это был вид! Молодой человек плавно повернулся боком, занимаясь своими делами. Светлые чуть вьющиеся волосы спадали на лицо, которое украшали мягкие черты, губы были изогнуты в легкой улыбке. Расслабленные плечи и солнечные лучи, играющие на золотистой коже спины, придавали ему какую-то невесомость, а округлые ягодицы и стройные ноги, те части тела прекрасного незнакомца, что вовсе и не нуждались в том, чтобы их прикрывали одеждой, и приковали взгляд Чонгука, завладев его вниманием. Тэхен ощущал прожигающий взгляд и внутренне ликовал. Однако собственное небольшое возбуждение заставляло его трепетать, но нисколько не сковывало смелых движений. Тэхен знал, что он красивый, поэтому себя показывать не боялся. Людям свойственно заглядываться на красивое, будь это девушка, парень, что и кто угодно. Он знал это, потому что ценил прекрасное, как никто другой. Тэхен как бы невзначай повернул свою милую головку, выдающую время от времени сумасшедшие идеи, в сторону распахнутого окна, на долю секунды встречаясь с большими карими глазами, которые тут же вильнули в сторону, а их обладатель двинулся дальше. Юноша улыбнулся, он и не думал делать вид, словно был застигнут врасплох. Да и зачем, если он сам же эту игру и затеял. Тэхен остался доволен выражением лица, которое увидел. Чонгук проклинал все на свете, а больше всего — себя. Наверняка этот человек теперь поставлен в неловкое положение, а меньше всего парню хотелось причинять кому-то беспокойство. С красными горящими щеками он справиться не мог. Не каждый день ты видишь то, что видеть не должен был, и чувствуешь то, что не должен. Влечение, свалившееся как снег на голову и сковавшее тело молодого спасателя, выгоняло из мыслей истинную причину, по которой Чонгук вообще залез сюда. Знал бы парень, что все это шоу было специально для него… — Мелкий! Ну что там?! — внезапный крик старшего откуда-то снизу заставил Чонгука вздрогнуть, возвращаясь в реальность. С ветки посыпались абрикосы. — Почти долез!.. Юнги вглядывался в густую листву, но своего напарника разглядеть не мог, учитывая еще и то, что ярко светило утреннее солнце. — Ну чего он там копается… Тэхен, вальяжно улыбнувшись, выходит на балкон и опирается на перила, смотрит вниз на соседку и второго пожарного, который тоже был очень даже ничего. Где их таких штампуют? Оголенные плечи и спину тут же принялись согревать солнечные лучи. — Доброе утро, мадам, у вас что-то случилось?! — громко спросил Тэхен с воодушевлением в голосе. Взволнованная женщина подняла взгляд и всплеснула руками. — Здравствуй, милый! — она тепло улыбнулась. Женщина подумала, что Тэхен только проснулся и, взволнованный происходящим, забыл накинуть рубашку, но и не подозревала, что и ниже пояса он также раздет. — Это все мой Персик, негодник влез на дерево и не может спуститься, а эти два джентльмена мне помогают! — Мадам, почему вы сказали «два джентльмена»? — прикинулся невинной овечкой юноша, — Я вижу только одного, — он кивнул Юнги, поприветствовав его. Мин ответил тем же. — Чонгук на дереве, где-то рядом с вами, — сказал он, окинув незнакомого человека коротким и спокойным взглядом, и вновь уставился наверх, ожидая напарника, который и не думал торопиться. Чонгук услышал разговоры и увидел, что тот юноша, будучи все еще бессовестно привлекательным и невинным ангелом даже при своей наготе, вышел на балкон. Именно поэтому спускаться парню было неловко, очень неловко. Рыжий кошак после продолжительного сопротивления обмяк у спасателя под мышкой и молчал, ожидая, когда его спустят. Двинуться Чон не мог, пока тот самый ангел не повернул голову и не уставился прямо на него с самой приветливой и милой улыбкой. — Доброе утро, молодой человек! — Тэхен даже ладошкой помахал. — Чонгук! — Да иду я, Юнги! — крикнул Чон, а у Тэхена на секунду пропало желание улыбаться. Вот это голос… Таким голосом только подчинять и разгонять возбуждающие волны по телу. Юношу словно током ударило. — Доброе утро, сэр, — попытался улыбнуться и исправить раздраженный тон спасатель, делая вид, что совершенно ничего не видит, сидя там, наверху. — Приносим извинения за беспокойство. Тэхен слышал в его голосе смущение и легкую бархатистую дрожь. Юноша волнительно облизнул губы. — Что ты, ерунда. Чонгук, верно?.. — Верно… Чонгук чуть в голос не заскулил. Что это происходит вообще, и когда они успели перейти на «ты»? Тэхена же это не волновало, ему хоть с «вы» на «ты», хоть с вертикального положения в горизонтальное и прямо сейчас. — Я Ким Тэхен, будем знакомы! — А-ага… Парень чувствовал себя каким-то дурачком, у которого дар речи отняло, а заодно и с головой что-то не то. Поэтому он все же предпочел ретироваться и пережить самые долгие и мучительные минуты своей жизни на ветках, что были напротив его балкона. Взглядам их было суждено встретиться еще раз, но Тэхен только молча улыбнулся и помахал ладошкой уже на прощание. — Было приятно познакомиться с вами… — сказал Чонгук, пряча глаза. — А мне-то как, — хихикнул Тэхен и скрылся в квартире, еще раз дав парню возможность осмотреть свое тело, а в частности — поджарые ягодицы. — Черт, какой же он горячий… — думал Тэхен, пока Чонгук задыхался — от жары и не только — и всеми силами старался не свалиться вниз. Только встав на твердую землю, Чон почувствовал, как тесна стала ему форма. Он отдал злополучного кота благодарной женщине и поспешил в машину, пробегая мимо Юнги, что непонимающе уставился раскрасневшемуся напарнику вслед.***
Чонгук еще долго не может забыть того юношу. Имя его так и вертится на языке, готовое сорваться на первого встречного блондина с улицы. Скорее всего, тому виной было сильное впечатление, произведенное этим человеком, а может что-то еще. Но одно ясно: у Чонгука в голове появилось настойчивое желание увидеть Ким Тэхена снова. Именно поэтому он без лишних вопросов и пререканий забирается в пожарную машину на следующий день, вновь получив вызов от той же женщины с той же проблемой. Может, хоть сейчас Тэхен будет выглядеть менее… обезоруживающе, и им удастся нормально поговорить, хотя тем, кто вчера это сделать не мог, был именно Чонгук, а виной тому — шокированное состояние. Юнги не перестает с удивлением поглядывать на своего странного напарника. Что это с мелким, как будто подменили? Но старший лишь молча наблюдает и ищет причину его внезапной задумчивости. — Юнги… — М-м? — он не любит отвлекаться от вождения, но голос Чонгука звучит непривычно, как-то неуверенно, хотя этот сопляк только и готов в любой момент начать спорить или доказывать, что он чего-то стоит. — Представь ситуацию… — Мне это уже не нравится, — бурчит старший. — Что, если совершенно незнакомый человек ходит перед тобой голый… и тебе это, вроде как, доставляет… Юнги как-то странно хмыкает, удивившись его вопросу. — Незнакомый? А он делает это специально? — Не знаю… — Ну… Тогда у меня слишком много вариантов, — качает головой Юнги и хмурится, не понимая, с чего Чон вообще начал этот странный разговор. — Но этот человек явно делает все это осознанно, — уточняет Чонгук, внимательно глядя ему в лицо в надежде, что сейчас мозг Мин Юнги подкинет гениальную идею, решающую все проблемы и являющуюся ответом на интересующий вопрос. В ответ на его пристальное внимание напарник раздраженно цокает и хмурится. — Значит... соблазняет тебя, — говорит старший, выбрав самый подходящий вариант. — Что за разговоры вообще?! — Соблазняет?.. — Чонгук задумался, откидываясь на кресло и вспоминая то, что происходило вчера. Если Юнги прав, то он очень даже не против такого поворота событий, пусть и довольно неожиданного. Внимание со стороны красивого молодого человека льстило. Чон вспыхивает, как красный фонарь, пряча ухмылку в кулак и отворачиваясь к окну. — Ты чего красный такой? — спрашивает напарник, посмеиваясь. — Ничего…***
Тэхен с чашкой кофе в руках вышел на балкон в 9:30, что очень необычно для него. Юноша любил поспать, да и свободный график, за исключением заказанных свадебных фотосессий, ему это позволял. Тэхен уселся в плетеное кресло и принялся просматривать в телефоне новостную ленту, попивая кофе. В это время года увеличивалось количество лесных пожаров от сухости или же от молний, и это было просто ужасно. От подобных новостей всегда портится настроение, поэтому юноша решил отложить мобильный и вернуться к горячему напитку, расслабиться в тени дерева, которое каждый день дарило ему сладкий запах абрикосов. Но не прошло и пятнадцати минут, как завыла любимая Тэхеном сирена, и красный зверь, спустя мгновение, остановился напротив его дома. Навстречу пожарным выбегает соседка, озабоченно жестикулируя руками. — Ох, мой Персик, бедняжечка! — восклицает пожилая женщина. — Мы уже поняли, — обреченно вздохнул Чонгук, чуть улыбаясь, заметив краем глаза знакомую светловолосую макушку на балконе этажом выше, — Юнги… — Лестница, да. Чонгук не чувствовал грубой коры, потому что был в перчатках, а потому и занозы ему не страшны. Но все же одна заноза умудрилась попасть ему прямо под кожу, глубоко и больно, а как достать — черт знает. И сейчас эта самая заноза преспокойно сидит на своем балконе и пьет кофе, глядя, как спасатель корежится на ветках, стараясь принять позу, которая обеспечит ему устойчивость. Тэхен смотрит своими веселыми глазами на парня, ждет, пока тот поравняется с ним по высоте, рассматривает. — Эй, молодой человек, — игривым голосом зовет спасателя Тэхен, с развязной ухмылкой оглядывая его тело и руки, выглядывающие из-под рукавов куртки. — Подай абрикос! «Одному — абрикос, другой — Персик! Ни здрасте, ни пожалуйста», — думает Чонгук, но, поддавшись теплому чувству в груди, срывает самый круглый и красивый фрукт и осторожно подкидывает его юноше, замирая на секунду. Ким ловит абрикос и, растягивая губы в улыбке, медленно закидывает ноги на стол, расслабляясь в кресле. Чонгук пытается держать добродушный и уверенный вид, хоть сделать это очень сложно. Он переводит взгляд от босых стоп и ведет им по стройным лодыжкам и манящим бедрам. Тэхен сидит в одной полурасстегнутой светлой рубашке и явно наслаждается слабо скрываемыми разглядываниями со стороны спасателя. — Спасибо, — юноша кусает фрукт, чувствуя во рту кисло-сладкий сок, и, как ни в чем не бывало, возвращается к кофе, оставляя Чонгука наедине со своими скручивающими живот эмоциями. Парень кидает последний взгляд на его лицо и острые ключицы и давится воздухом, закашливаясь. Он вновь дотягивается до кота и стягивает того с ветки. Абрикосы градом летят вниз, некоторые падают на балкон Тэхена и на него самого, от чего юноша вздрагивает и, увидев обеспокоенное лицо предмета своих тайных воздыханий, смеется заливисто, расплывается в яркой улыбке, а в глазах — искорки. И в этот момент Чонгук падает. Падает не на землю, а в пропасть, окончательно и бесповоротно. Ким Тэхен так легко завладел его вниманием, а теперь еще и мыслями. Влюбился мальчишка, так глупо и просто, в необычную квадратную улыбку и озорные искорки в глазах. — Чонгук! — Да иду я, Юнги, не ори! — Чон всего на секунду отвлекся от юноши, а когда повернулся — у того уже улыбка мягкая, многообещающая, а в глазах черти пляшут. Тэхен свои ноги перекладывает друг на дружку, заигрывает с Чонгуком, ухмылку в чашке прячет. Парня от него ведет, однозначно, но внизу орет Юнги и чуть не плачет старушка, ожидая своего кота, да и сам Чонгук не знает, что может сказать юноше. — До встречи, — тянет Тэхен, когда спасатель опускается чуть ниже его балкона. — Угу, — все, что может вытянуть из себя Чон, стараясь не смотреть наверх, потому что уверен: от того, что его взору откроется, точно свалится. Ким Тэхен бесстыдный, Чонгуку это нравится, но такое внимание к своей персоне волнует, а такой способ добиться взаимности немного выбивает из колеи, не отталкивает, нет. Просто из-за этого Чонгук и два слова рядом с юношей связать не может и чувствует себя придурком, девчонкой нецелованной. Хотя он вовсе не такой, обычно того, чего хочет, сам смело добивается. — Пожалуйста, смотрите за Персиком внимательнее, мадам.***
Тэхен все никак не успокоится, вспоминает Чонгука и, хоть тресни, ни на секунду от его образа избавиться не может. При всей своей воспитанности, не позволяющей лишний взгляд на юношу кинуть и хоть как-то показать, что что-то в его действиях есть неприличное, вызывающее, Чонгук умудрялся оставаться настолько горячим и окидывать его такими сжигающими взглядами, что Тэхену казалось, плавится пол под ногами. У него была милая и скромная улыбка, интересная форма носа с горбинкой, густые брови, что вздрагивали каждый раз, стоило Тэхену что-нибудь вытворить этакое, большие шоколадные глаза, притягивающие, и такого же цвета волосы, которые у самого лица были мокрыми от пота, стекающего по смуглой коже. Этот человек сочетал в своей внешности сильного и смелого героя, готового в пламя броситься ради незнакомых людей, простого парня, привлекательного и милого, и одновременно с этим — сексуального мужчину. И Тэхен не понимал, как ему это удается. Он каждый день все сильнее и сильнее хотел увидеть Чонгука, каждый раз вздрагивал от сирены, но машина проезжала мимо, даже не замедляясь. Юноша подолгу пропадал в душе, удовлетворяя естественные желания молодого двадцатидвухлетнего организма, попутно представляя чужие крепкие руки, блуждающие по собственному телу, изучающие каждый сантиметр, мокрые поцелуи на шее и ласки, от которых подгибались колени. Но теперь у фантазии Тэхена было лицо, лицо парня по имени Чон Чонгук. Ким никогда не наделял свой идеал конкретной внешностью, характером, личностью, поэтому теперь, когда все так завернулось, Тэхен чувствовал себя грязно, но сдержаться уже не мог. Он представлял, как Чонгук берет его сзади, сильно и на любой горизонтальной поверхности своей квартиры. Буквально чувствует напор и жар, исходящий от сильного мужского тела. Выстанывает его имя, двигает рукой, обхватив свой возбужденный член, в такт воображаемым движениям, прижимаясь к стене душевой кабины. Тэхену этого мало, становится слишком скучно и однообразно. В томном ожидании случайной встречи, которая даже в таком небольшом городе оказалась нереальной, прошло чуть больше недели. И с этим надо было что-то делать… — Алло, это пожарная? — тянет Ким хриплым голосом в трубку. Он валится на кровать с одним полотенцем на бедрах и задумчиво водит рукой по животу, цепляясь за постепенно растворяющееся удовлетворение после разрядки. — Да, сэр, слушаем вас, — на том конце раздается чуть шепелявый голос, в котором юноша узнает Мин Юнги. — Отжарьте меня… На секунду с обеих сторон воцаряется молчание. — …простите, сэр, не могли бы вы повторить?.. — Да. Я сказал, что какие-то хулиганы украли огнетушитель на моем этаже. Не могли бы вы разобраться с этим? — Конечно, сэр, не беспокойтесь. Юнги, убедившись, что звонящему ничего не требуется больше, положил трубку и еще несколько секунд сидел молча. Затем, вздохнув, он поднялся на ноги и крикнул: — Чон Чонгук! Его напарник был наверху, в спортзале, но прекрасно слышал Юнги. Чонгук остановил беговую дорожку и вытер полотенцем лицо. Он занимался в свободное время, чтобы отвлечься от назойливых мыслей. Помогало, если честно, но ненадолго. А всему виной Ким Тэхен, который из головы не вылазит. Чонгук все не может выбрать время, чтобы встретиться с ним и поговорить, хотя бы просто увидеть. Это уже становится сродни помешательству, поэтому пугает, но и влечет, как и сам юноша. Чонгук хочет все по правилам — свидания, прогулки, звонки, поцелуи и все такое, медленно и постепенно. Но отчего-то кажется, что с этим безбашенным человеком так не получится, и, как бы странно ни звучало, но Чонгука это только сильнее распаляет. В академии его учили с огнем не играть, а Ким Тэхен это делать заставляет и сам не прочь обжечься. Парень накинул куртку и ловко спустился по металлическому пожарному шесту. — Что на этот раз? — спрашивает он, подходя к столу, за которым сидит Юнги. — Малолетки огнетушитель спиздили. — Адрес? — О, — Юнги заговорщицки усмехнулся, — тебе понравится. Я подброшу, а там сам справишься, у меня еще работы в участке много. Чонгук пожал плечами и залез в машину. Дело в том, что с последнего раза, когда они спасали Персика, Мин заметил, как Чонгук смотрит на того парня со второго этажа, разговаривает с ним о чем-то, абрикосы подкидывает. Герой-любовник… Юнги от своей врожденной вредности любил подначивать младшего, дразнил его постоянно, но по-доброму, с заботой так сказать. — Знал бы я, что ты гей, в одну машину не сел бы, — смеется Мин, глядя на алеющие уши Чонгука, который, однако, держит сердитое выражение лица. — Да ладно, мелкий, шучу. Ну ты, конечно, даешь… может, ты сам на то дерево закидывал несчастного кота, чтобы перед парнем покрасоваться? — Отвали.***
Тэхен поднимается с кровати и, надев домашние шорты и широкую футболку, выходит в общий коридор. Опасливо оглядевшись по сторонам, он снимает огнетушитель с соседней стены и, кряхтя, тащит его по полу в свою квартиру. Знает, что получит за это по первое число, но безрассудство — его второе имя. — Тяжеленный… — пыхтит юноша. Управившись с почти непосильной, как оказалось, ношей, он садится на диван, переведя дух и затаив дыхание. Сирена, шум колес, голос, возня в коридоре. Тэхен вслушивался в каждый из звуков, томясь в напряженном ожидании, и уже начинал лопаться от нетерпения. Тэхен подскакивает и заглядывает в глазок. Как он и думал — шалость удалась. Чонгук осмотрелся и, нагнувшись так, что форма обтянула его аппетитную задницу, взял новый огнетушитель и без проблем, как пушинку, водрузил его на место, отряхивая руки. Юноша открыл дверь и высунулся вперед, разыгрывая сценку искреннего любопытства и невинности. — Задолбали звонить по всяким пустякам, когда же это кончится… — Чонгук оборачивается и замирает. На него широко распахнутыми глазами смотрит Ким Тэхен, — Ой… — Привет, Чонгук. Тэхен все же ловит кайф, когда видит парня злым или раздраженным. На этот раз лицо Чона таким и остается, морщинка поселяется между бровей, нет той неловкости, что появлялась розовой краской на щеках при первой встрече. — Так это вы звонили по поводу огнетушителя? — спрашивает Чонгук, оглядывая его. Напряжение удивительным образом исчезает от вида такого домашнего Тэхена, в чуть мятой одежде и все еще мокрыми волосами; после душа от него пахло абрикосами. Приятное тепло разливалось в груди. Насколько разным может быть человек по имени Ким Тэхен. Развязным и пошлым? Милым и скромным? — Да, понимаешь ли… — юноша делает шаг вперед, отходя от двери своей квартиры, — читал в новостях, что пожары вспыхивают довольно часто, — Ким оглядывал его с ног до головы и изо всех сил старался в словах не путаться из-за возбуждения, подкатывающего с новой волной. — Вот я и проверил, есть ли огнетушитель… — Тэхен уже совсем близко подошел. Чонгук сглотнул нервный ком, глядя на юношу сверху вниз. — А его там не оказалось. Тэхен невинно улыбнулся, смахнув несуществующую пыль с плеча парня, и поднял взгляд, встречаясь с его глазами. Как же его заводит эта форма на Чонгуке, да весь он — сплошное сосредоточение мелких, но цепляющих деталей — рай для фетишиста начиная от очерченных вен на руках, до длинных черных ресниц и глубоких глаз, что сейчас с томным желанием смотрят. Их обоих с головой накрывает. — Спасибо за помощь в этом, — кивнул младший ему за спину, имея в виду огнетушитель. — Мало ли… Вдруг мне придется что-то тушить… А может, кого-то… — он поддел пальцами заклепки на куртке Чонгука и дернул их вниз так, что парень от неожиданности пошатнулся и оперся руками о стену позади Тэхена, прижимая его к ней спиной. — Ой. — Извините, — Чонгук замер, чувствуя опаляющее дыхание на своих губах, чуть вперед подался, дразня Тэхена в ответ, он принял игру, и она ему нравится. — Мне пора возвращаться в участок, рад, что смог помочь, сэр, — он выпрямился с трудом и большим нежеланием, вновь возвращая между ними прежнее расстояние «мы просто знакомые». Знакомые, которые друг друга глазами раздевают. — Может, уже на «ты»? — фыркнул Тэхен, усмехаясь. Ким много чувств на лице этого парня уже видел. И теперь его интересовало одно: какой спектр эмоций может показать горячий пожарный в постели, в его постели желательно. — Ладно. Чонгук кивнул на прощание и, повернувшись, пошел к лестничному пролету. Тэхен вздохнул, но отчаиваться не собирался, потому что знал: это не последняя их встреча. Но Чон и тут удивил юношу. Парень шел по коридору и с силой сжимал кулаки, он думал о том, что еще одного мощного всплеска адреналина при следующей встрече с этим человеком, что его с ума сводит, внутри все переворачивает одними глазами, говорящими большее, чем сочные губы цвета спелой вишни, не выдержит. Поэтому решает разобраться прямо здесь и сейчас. Пора ему взять ситуацию под контроль. Тэхен наигрался, теперь очередь Чонгука. Он научит парня правилам, потому что без их соблюдения может пожар разгореться. Когда Тэхен уже почти скрылся в квартире, Чонгук успел помешать ему это сделать, рукой придержав дверь. Юноша удивленно посмотрел на парня, который уже и забыл, что значит краснеть и теряться. С Ким Тэхеном это не работает, он явно дает понять, чего хочет. — Ты что-то забыл?.. — Слушай, если твое поведение это всего лишь какая-то шутка, то я скажу, что она не смешная и уйду, — произносит Чонгук, нависая над Тэхеном и буквально придавливая его к полу своей аурой. От скромного мальчишки не осталось и следа. Теперь перед Тэхеном стоит раздразненный зверь, дышит тяжело, сожрать хочет, но ждет чего-то. — А если нет? — пожимает плечами юноша и, закусив губу, улыбается, ближе подходит. — У меня просто галочка. — Галочка, значит… Чонгук опускает глаза на его губы, на руки, что бесстрашно легли на грудь, в которой под формой пожарного шумно билось сердце. Парень вздыхает, от близости с человеком, которого вроде и не знаешь почти, но читаешь — как открытую книгу; внизу живота узел затягивается. Он Тэхена без одежды видел, юноше скрывать нечего, к Чонгуку льнет, сокровенное доверяет. Чон в ответ собой делиться готов. — Кофе? — внезапно спрашивает Тэхен, сдерживая издевательскую улыбку, расстояние не увеличивает, знает, чем кончится, хочет, чтобы Чонгук его прямо здесь взял. — Да нет, спасибо… Чонгук шлет все к чертям, потому что еще немного — и его наизнанку вывернет, еще немного — и он дышать перестанет. И если он такое чувствует, то что же за буря сейчас творится внутри у Тэхена. Чон резко наклоняется, прижимаясь к манящим губам, и заталкивает его в квартиру, придерживая за талию путающегося в своих ногах юношу. Чонгук, не разрывая сносящего крышу поцелуя, захлопнул дверь, разворачивая и прижимая к ней податливое тело, выбивая у младшего весь воздух из легких. По их губам ударила волна будоражащего тока, когда Тэхен начал отвечать, прильнув к парню. Он обнимает руками за шею, льнет ближе и в чувствах теряется. Целуется Чонгук намного лучше, чем в воображении, и Ким даже сейчас до конца поверить не может, что это не сон. У Тэхена искры в голове, пожар внутри, это оказалось лучше, в сотню раз лучше, чем он мог подумать. Делить с Чонгуком один воздух, чувствовать пьянящий вкус его губ — крайняя точка. Юноша полностью обмякает в его руках, потерявшись в ощущениях, разум затуманен от поцелуя, от тяжелого дыхания старшего, что сейчас спускается ниже, обжигая нежную кожу, которую он пробует на вкус, прикусывает, вслушиваясь в стоны и рваные вдохи. Тэхен притягивает его ближе, а когда ладони старшего пробираются со спины под футболку и ведут выше к самым плечам, поднимая сумасшедшие мурашки, понимает, что его тело не держат ноги. Чонгук подхватывает его на руки. Тэхен был мягким и очень нежным. Чонгук касался его бархатной кожи, проводя ладонью под его футболкой, слушал сбивчивое дыхание и непозволительно громкий стук собственного сердца. Вновь льнет к губам, на ощупь пробирается вглубь квартиры. Тэхен легкий, как пушинка, но возбуждение тяжелое, идти мешает. Ким отрывается от губ Чонгука, опускается, целуя его в линию челюсти, в шею, только раздразнивая свое желание. Старший кладет его на кровать и снимает с себя куртку, наблюдая, как пытается отдышаться Тэхен, как он сводит стройные ноги, разгоняя мурашки по своему телу, как терпит мучительные мгновения без него. Ким задирает футболку, оголяя плоский живот и вздымающуюся грудь, к которой Чонгук сразу припадает губами, стоит избавиться от верхней одежды, ласкает языком. Тэхен выгибается и впивается пальцами в его плечи, ведет ладонями по разгоряченной коже и зарывается в волосы. От сильнейшего возбуждения Тэхен чуть ли не выл. Чонгук резко стянул с его узких бедер шорты, высвобождая возбужденную плоть. Младший сквозь стон растянул губы в улыбке, наблюдая за тем, с каким голодом и нетерпением парень оглядывал его тело. Тэхен скользил взглядом по рельефному подкачанному торсу, и почти трясло, как юноша хотел вжаться в него, почувствовать цепкие пальцы на своих боках, хотел ближе, жарче, чувственнее. Чонгук стеснение давно откинул, Тэхен своим видом здравый рассудок у него уничтожал. Ким Тэхен — это дымка, пелена возбуждения и желания, мешающая видеть ясно, но обостряющая чувства, оголяющая и без того натянутые нервы. Тэхен пальцами не боксеры с Чонгука стягивал, он над его самоконтролем издевался, испытывал. С ним либо сразу в топку, либо никак. Чонгук чувствует чужие ладони на своем возбужденном члене и рывком движется вперед, грубо целуя, сминая, оттягивая сладкие губы, переплетая языки. Тэхену его размеры нравятся настолько, что хочется сразу и без подготовки, но он знает — будет больно, и Чонгук знает, поэтому, оторвавшись от поцелуя, оглаживает его распухшие губы пальцами. Младший, прикрыв глаза, берет их в рот, обильно смачивая слюной. Тэхен внутри горячий, Тэхен снаружи горячий, Тэхен и есть огонь, который Чонгук потушить не в силах. — Ты очень красивый, знаешь ведь, да?.. Ким ухмыляется, когда парень отнимает пальцы и приставляет их ко входу. У него щеки горят, прикосновений хочется слишком сильно. Тэхен выгибается, чувствуя в себе пальцы, подставляет шею под мокрые поцелуи, бедрами подмахивает, стонет от смеси неприятного чувства растяжения и ласк Чонгука. Старший подготавливает его терпеливо и осторожно, знает, что оба потом за грань переступят и потеряются друг в друге. Уже потерялись. Чонгук смотрит внимательно, каждую эмоцию на его лице считывает, разглядывает, все поверить не может в то, что делает прямо сейчас. Добавляет еще один палец, проталкивает глубже, заставляет бороться с усиливающимися ощущениями, — Тэхена почти трясет. — Чонгук, не изводи… Его голос только хуже делает, но парень хочет слышать эти томные бархатистые ноты, что с каждым движением меняют свою тональность, разгоняя мурашки по телу Чонгука. Его хочется до ломоты в суставах, возбуждение уже становится по-настоящему болезненным, Чон чуть ли не рычит сквозь зубы. — Презервативы в тумбочке, справа. Хватит, прошу… Это пытка. Чон прекрасно видит, что Тэхен говорит правду, под его руками растекается и от нахлынувших чувств долгожданной близости не сразу замечает, как исчезают пальцы, и концентрирует рецепторы на кое-чем существеннее. Чонгук, разобравшись с презервативом, приставил член, с нажимом протолкнул внутрь головку и, толкнувшись, проник наполовину, опираясь о матрас по обе стороны замершего и крайние возбужденного тела под ним. Тэхен, широко открыв рот, хватал им воздух. Кажется, он чуть просчитался в размерах Чонгука. — Подожди, не… Но Чонгук решил идти до конца и, толкнувшись еще раз, вошел почти до основания. Тэхен вскрикнул — парень заткнул его поцелуем, чувствуя скатывающиеся слезы своей кожей. Ким метался под ним, но Чонгук прижал его всем весом, вжимая в простыни и дожидаясь, пока боль младшего утихнет. Ему было очень совестно за это, но голова шла кругом от того, насколько в нем было узко и хорошо. — Прости, прости, — Чонгук сцеловывал слезы, катящиеся из прекрасных глаз. Тэхен пришел в себя, чувство наполненности первое время не давало сориентироваться, и он хаотично шарил по телу Чонгука, то отталкивая его, то притягивая ближе. Он крепче обвивает парня ногами, и тот принимает это за позволение двигаться. Все еще больно, но Тэхен знает, что потом станет легче; он терпел, слушал сиплые стоны Чонгука и его дыхание, растворялся в бесконечных поцелуях и плавных движениях, позволявшим привыкнуть. Так горячо, как с Тэхеном, Чонгуку даже во время пожара не было. А еще лучше, еще горячее стало, когда Ким, несмотря на все еще присутствующую боль, сам поддавался, сам насаживался, тянулся за поцелуями. Его возбуждение возвращалось с каждым новым толчком и ускоряющимся ритмом. Чонгук уже вбивался в него так глубоко, что по всей комнате раздавались звучные шлепки кожи о кожу и гортанные стоны старшего, сливающиеся в унисон с вскриками Тэхена, который уже потерял связь с реальностью от разрядов наслаждения, сковывающих при каждом толчке, и остался в руках Чонгука безвольной куклой. Парень глаз не мог от него оторвать. Сосредоточение целомудренности во внешности и греха в движениях и стонах, пошлость в изгибах, святость в чувствах и их искренности. Чонгук даже не задумывался, что Тэхен способен под кого угодно лечь. Это не так, это не с ним, не про него. Ведь если бы это было правдой, то Ким Тэхен так бы не отдавался, не плавился бы и не делился жаром, не терпел бы боль, чтобы, в первую очередь, принести удовольствие партнеру, не наслаждался бы поцелуями, в которые Чонгук вкладывает нечто большее, чем просто жажду. У них это взаимное и, остается надеяться, — долгое. Они встретились случайно и познакомились с нотками пикантных красок, что добавил Тэхен, но это ничего не меняет, а только делает их историю ярче. А в том, что история «их», Чонгук не сомневается, потому что теперь юношу просто так никуда от себя не отпустит. Голос срывается, и Тэхен уже просто ноет, мечась по простыням. Чонгук его вечно целовать готов. И целует, мягко, нежно, словно извиняясь за боль, причиненную ранее. — Я… Кажется, ног не чувствую, — скулит младший и криво улыбается, ему смешно, но смеяться больно. Чонгук выходит и переворачивает его на живот, заставляя вздернуть зад и чуть расставить ноги; вид открывается просто нереальный. Тэхен смущается от таких пристальных разглядываний, сам себе удивляется и прячет голову в руках, прогибаясь в пояснице. Чонгук вновь входит, распирая растянутые стенки, Тэхен скулит, стоны эхом раздаются снизу. Парню в этой позе двигаться легче, но он сожалеет, что не может видеть лицо Тэхена и целовать его. Поэтому Чон руками оглаживает его ягодицы, разводя половинки и не прекращая движений, наклоняется и целует в шейные позвонки, ведет ниже, чувствует, как сжимается изнутри младший в приближении экстаза. Начинает двигаться быстрее, хочет, чтобы обоих унесло. Ким бурно кончает от особенно сильного и глубокого толчка, даже не прикоснувшись к себе, и шумно стонет от оглушивших ощущений, его крупно трясет в руках Чонгука. Парень, двинувшись еще пару раз, кончает следом и валится на младшего, разделяя с ним наслаждение. Он выходит и переворачивается на спину, снимая презерватив. Тэхен не двигается, лежит к нему спиной и дышит тяжело. Бедра у него липкие и влажные, как и взмокшая спина. Воцаряется томное молчание. В комнате стало слишком душно — им нужно отдышаться и прийти в себя. — Прости, я перестарался, — Чонгук приподнимается на локте и целует его в плечо, кладя руку на талию. — Да, перестарался, — говорит юноша севшим голосом, — но тебе не нужно извиняться за это. Потому что было потрясающе. Тэхен поворачивается и дарит Чонгуку ту самую веселую улыбку, пусть и уставшую немного. Чон серьезно заглядывает ему в глаза. — С какой планеты ты свалился, Тэхен?.. Ким хмыкает и притягивает Чона за шею, сливаясь с ним в вальяжном поцелуе. Тело нещадно болит, все еще пылает каждый участок кожи, до которого дотрагивался Чонгук, промежность ноет и пульсирует, чувствовать там пустоту неприятно. Но слишком сладко послевкусие, чтобы заострять на этом внимание. — Душ? — спрашивает Чон. — Не-е, — вяло тянет юноша, оставшись совсем без сил. — Вода — не моя стихия… — А какая — твоя? Ким заговорщицки улыбнулся и закрыл глаза. — Дай-ка угадаю… Это огонь, верно? — Верно… Я из-за тебя, Чонгук, дотла… Чон растягивает губы в блаженной улыбке и уже сам склоняется над Тэхеном, ласково заглядывая в глаза и убирая челку со взмокшего лба. — Нет, так не пойдет… Он поднимается, сгребая в охапку расслабленное тело младшего, и на руках несет его в ванную. Чонгук берет его еще раз в душевой кабине, вжимая спиной в холодную стеклянную стенку и выбивая стоны громче, чем в первый раз, отчаяннее. Огонь в воде гореть может и тут даже сомнений не возникнет, но не только химия между ними тому виной, еще и физика пламя распаляет. Тэхен ему весь отдается и в руках от сильных толчков все себя по кусочкам собрать пытается, впивается в чужие плечи, обвивает его ногами, целует мокрые губы и сам под потоками воды захлебывается, в Чонгуке тонет, в нем же и сгорает.***
Утро Тэхена начинается не с кофе, потому что даже он не бодрит так, как жаркие поцелуи. — Как насчет свидания? — спрашивает Чонгук в перерывах между поцелуями и сразу же накрывает мягкие губы вновь, подминая младшего под себя. Тэхен даже ответить на внезапный вопрос не может, Чон не насыщается, льнет к нему, нежность дарит. Юноша отдается самозабвенно, он своего добился и расставаться с таким завидным призом не хочет. Чонгук — мечта желанная, в себе ее воплотил, и если Тэхену не удалось до нее дотянуться ранее, то уже сейчас не отпустит. Да и зачем? Его все устраивает. Все, кроме неприятной боли в пояснице, что никак не проходит и напоминает о себе, стоит ему попытаться встать. Но это пустяки. Тэхен садится, закусив губу и поморщившись. Смотрит на Чонгука сверху вниз, по щеке гладит, ведет ладонью по шее и широкой груди, в месте, где сердце бьется, останавливается. Парень от его прикосновений улыбается, глядит на золотые кудри, руками в них зарыться хочет, еще раз поцеловать. — Ты не ответил… Юноша вздыхает. — Свидание?.. А ты вовремя, — смеется заразительно, звонко. — Если к вечеру я смогу нормально ходить, тогда ладно. Чонгук наблюдает за тем, как Тэхен поднимается, и с сожалением замечает, что без его согревающих ладоней даже на утреннем солнце холодно. Ким, шатаясь, бродит по комнате и собирает свою одежду, мельком разглядывая прекрасное крепкое тело старшего. Он никак не мог взять в толк, почему люди тащатся от мужиков с магическими способностями в обтягивающем трико, когда в мире полно настоящих супергероев, спасающих жизни не только на экранах, но и в реальности, и не менее горячих, кстати. Чонгук тоже поднимается, вдоволь налюбовавшись Тэхеном в полный рост. — Я заеду за тобой в пять? — Мне у мамы нужно спросить, — шутит Ким, завязывая шнурки на шортах. — Свидание! — Чонгук пригрозил ему пальцем и поцеловал в лоб. — Мне нужно в участок. У Юнги будут вопросы… — Ты расскажешь ему все в красках? Чонгук, собрав свою одежду, поворачивается и снова видит, как в глазах юноши озорные искры вспыхивают. Тэхен в хорошем настроении. — Я ничего ему не скажу. Это только наше с тобой.***
Юнги давно напарника таким довольным не видел. Чонгук расплывался по креслу в розовую лужу и томно вздыхал каждые секунд двадцать. — Ты выглядишь по-дурацки, — не выдержал Мин, но младший не обратил на его колкость никакого внимания. — У меня сегодня свидание, Юнги. С самым, черт возьми, сексуаль… — Воу-воу, полегче, я не хочу знать подробности! — запротестовал он. — А особенно то, где ты был со вчерашнего вечера после вызова. — Хочешь… я знаю, что ты сплетник. Юнги ничего не ответил, лишь усмехнулся. — Я не понимаю, что это творится со мной, никогда такого не было… — Ты просто втрескался, — бурчит Мин, тормозя на красный свет. — Мы с ним даже не говорили почти… Это нормально? — Я в принципе не признаю такого слова. «Нормально»… что это значит вообще и где у этого рамки? — Юнги, когда говорил на какую-то философскую тему, начинал злиться, потому что никогда не приходил к однозначному выводу, раздувая из одного вопроса миллионы других, и ни один из них не вел ни к чему. — Вот и появилась отличная возможность пообщаться во время встречи. Не грузи меня своими проблемами, мелкий, я тебя прошу. Парни молчат, пока не загорается зеленый свет. — Потом расскажешь, как прошло… — внезапно добавляет старший. Чонгук смеется.***
Тэхен визжит и скачет по квартире как заведенный, он прыгает на кровать и раскидывает руки в сторону. Да, неприятная боль прошла ближе к обеду, подарив ему легкость и счастье наслаждаться только приятными воспоминаниями минувшей ночи. Слышал бы его кто — подумал бы, что человека режут. Но это были визги радости, и вырывались они непроизвольно. Ким взял себя в руки и побежал переворачивать шкаф, тщательно подбирая наряд. Первоначально Чон Чонгука хотелось плотски, страстно и мимолетно, теперь же его хочется всего, и Ким понимает, что влюбился в парнишку-пожарного просто по уши. Но пока говорить о таком рано. Ну переспали, с кем не бывает, ну позвал на свидание, ну ласковый, ну нежный и просто страх какой милый, но это не говорит об ответных чувствах и о каких-либо обещаниях. Никто из них такого не говорил, поэтому Тэхен пока расслаблен. Он на любовь и не претендует.***
Свидание в кафе на берегу проходит просто превосходно. Чонгук заехал за Тэхеном ровно в назначенное время. Они долго разглядывали друг друга, потому что Чонгук видел Тэхена в основном без одежды, а Тэхен Чонгука — только в его форме. Но зато юноша теперь мог наблюдать больше открытых участков на его теле и вне постели. Чонгук был одет просто и по-летнему — джинсовые шорты и белая футболка с коротким рукавом. Тэхен от него не отстал, надел на себя любимую персиковую рубашку и светлые капри. На улице было жарко даже по вечерам, поэтому особо никто не прихорашивался и не наряжался. Во время ужина они болтали, кажется, обо всем на свете. Чонгук — о своей жизни, жаловался на начальство и рассказывал смешные истории, в которых непременно участвовал его напарник, Мин Юнги, но и не забывал спрашивать Тэхена, чтобы побольше о нем узнать. Парень искренне восхитился его профессией и просил как-нибудь показать фотографии. Этим вечером они словно были совершенно другими людьми, но нравились друг другу лишь больше. После молодые люди прогуливались по берегу. Тэхен нагнулся за ракушкой, но, не удержав равновесие, полетел в воду, однако Чонгук успел его подхватить. От столь близкого прикосновения их тела обдало взаимным жаром. Они оба чувствовали это влечение. — Спасибо. — Будь осторожнее, — мягко улыбнулся Чонгук и уже не отпускал руку Тэхена. Младший прятал улыбку, опуская голову и млея от теплой ладони, бережно держащей его за руку. В груди Чонгука бешено колотилось сердце, принося и боль, и наслаждение одновременно. Еще никто у него таких ярких эмоций не вызывал. Тэхен странный, со своими тараканами в голове, но очень интересный и добрый человек, честный и отзывчивый. И парень теперь точно понимает, что Мин Юнги был прав, — Чонгук влюбился. Но он не знает, стоит ли озвучивать это, учитывая историю их знакомства, а также потому, что не уверен в мотивах Тэхена. Если ему нужен просто секс, что ж, Чонгук не против такого варианта. Тем более крыша слетает у обоих, какие бы у Тэхена причины к этим отношениям ни были. Но все же… юноша ему слишком сильно нравится, настолько, что даже пугает. Пугает больше того, что они так быстро в омут с ним бросились, буквально на третью встречу, и двумя фразами не обмолвившись. Но Чонгук готов это упущение наверстать, потому что Тэхен не только страстный любовник, но — а иначе быть и не могло — и интересный собеседник. Они гуляют почти до полуночи, просто разговаривают и смеются вместе, пока окончательно не темнеет и луна не прячется за тучи. В машине по пути домой Тэхен почти засыпает, расслабляясь. Чонгук изредка поглядывает на него, нежно улыбается, хоть Ким и не может сейчас этого видеть, но улыбку ему адресует. Когда юноша сказал, что переехал сюда, а не просто отдыхает, Чон был вне себя от радости, сейчас же он ее спрятал, выпуская наружу самые нежные чувства. Чонгук доводит Тэхена до абрикосового дерева, растущего у его дома, и останавливается под его тенью вместе с парнем. Тэхен поворачивается и смотрит Чонгуку в глаза, думает о чем-то. — Спасибо, что согласился пойти, — говорит старший. — Я хорошо провел время. — Тебе спасибо, — Тэхен улыбается, а затем, усмехнувшись, спрашивает: — Ты на первом свидании целуешься? — Не понял… — чуть наклоняется Чон, смотрит на него в растерянности. Тэхен вздыхает и кладет руки на его плечи, чувствуя жесткость мышц и тепло, исходящее от тела. — Что ж ты такой непонятливый? Ким приподнимается на носочки и накрывает его губы своими, обнимая за шею. Чонгук, кажется, задыхается, но глаза закрывает и отвечает на поцелуй. Нежный и медленный, он становится горячим и страстным под напором парня. Тэхен обмякает от его рук на своей талии и языка, плавится, как восковая свеча от горящего фитиля. Только вот тому пламени, что между ними при первой встрече разгорелось, погаснуть не суждено. — Пожарные должны тушить огонь, а не распалять его, — шепчет Тэхен ему в губы, с трудом оторвавшись от поцелуя, чтобы вдохнуть кислород. — Ты сам с огнем играешь, — говорит Чонгук, пытаясь прогнать пелену, затуманившую рассудок. Чон еще раз целует его, но на этот раз коротко, чтобы закрепить послевкусие. Юноша улыбается. Смелость и азарт Тэхена тоже внезапно испарились, а целомудренность постучалась в черепную коробку, заставляя покраснеть. Зрелища милее Чонгуку видеть не приходилось. — Спокойной ночи, Чонгук. — И тебе. Ким смотрит, как уезжает его машина, и еще немного стоит у дерева, оперевшись о ствол. Прокручивает в голове весь день и улыбается, вспоминая, что Чонгук так номера телефона у него и не попросил.***
Чонгук давно таким счастливым не просыпался. Вот уже два дня он не ходит, а порхает, и даже любая работа, пусть самая пустяковая, ему только в радость. Чонгук соврет, если скажет, что не думает о Тэхене и не ждет конца рабочего дня, чтобы куда-нибудь с ним сходить. Но все планы летят в топку, потому что Тэхен, с рождения не отличавшийся терпением, до вечера ждать совсем не хочет. Юноша заканчивает фотосессию с моделями еще в обед и, не обнаружив в своем графике срочных проектов, кроме свадьбы, что перенесли на следующую неделю из-за обещанной синоптиками бури, решает развеяться. Он долго бродит по городу, вдыхая аромат абрикосовых деревьев и свежей выпечки из булочной, нежится под ласковым солнцем, что только набирало жар, и убеждается в том, что вовсе не зря сюда переехал, сбежав из шумного мегаполиса с его вечными запахами выхлопных газов и жирной пищи. Тэхен заказывает кофе с пирожным и садится ожидать заказ за столик на крыльце небольшого кафе в центре. Отсюда юноша видит свой дом и любимое дерево. Дороги в городке не асфальтированные, а мощенные крупным камнем, тротуары ничем не отличаются, только находятся чуть выше, чтобы люди не путались. Ким пьет кофе, облизывая сладкие от крема губы, и думает, что ему чего-то не хватает… кого-то. Юноша вздрагивает и понимает, что не видел Чонгука целых два дня, засидевшись со своим проектом и мотаясь по фотосессиям. Он и не думал, что может так соскучиться. Приятное чувство разлилось внизу живота. Тэхен оперся локтями о стол, пряча от прохожих в чашке свою улыбку. У него появилась идея, и Чонгуку она может не понравиться.***
Юнги, не поднимая глаз от каких-то бумаг, которые начальство постоянно сбрасывает на него из-за наличия двух образований, задабривая после небольшой прибавкой к зарплате, услышал, что кто-то идет, но по легкой и осторожной походке не узнал человека. Все работающие здесь ходят иначе, за годы, проведенные на этом месте, Мин научился различать каждого из сотрудников. — Сюда запрещено посторонним, — холодным и твердым голосом сказал он, и шаги замерли. — Простите… Мин Юнги? Пожарный поднял голову, вглядываясь в лицо человека и узнавая в нем предмет воздыхания младшенького — Ким Тэхена собственной персоной. Юнги, не скрывая задорной усмешки, вытягивается на стуле и оглядывает юношу. — Ну и что вы забыли здесь, уважаемый? — А мне-е… Надо сделать пару фото для проекта, — улыбается Тэхен своей фирменной квадратной улыбкой, но Мин остается непроницаем. — Я попросить разрешения хотел. — Вот оно что. Ну, думаю, пока начальства нет на месте, ты можешь здесь побродить, но под присмотром, — сжалился Юнги, думая о том, что его карма, и без того превосходная, пополнится очень даже добрым делом, и это не только помощь фотографу. — Было бы заме… — ЧОН ЧОНГУК! — рявкнул Юнги, а Тэхен чуть язык не прикусил. Этот мужчина казался ему тихим, но какой же у него пронзительный голос, аж в ушах зазвенело. Тэхен даже не успел понять, чье именно имя крикнул Юнги, как откуда ни возьмись появился он — личное помешательство и фантазия Ким Тэхена воплоти. Чонгук привычно спустился по шесту на крик напарника и подбежал к нему, с каждой секундой замедляя шаг, потому что дыхание перехватило. Рядом с Юнги стоял Тэхен и смотрел своими прекрасными глазами чуть ли не в душу. Парень увидел, что тот был немного взволнован, но стоило подойти ближе — улыбка младшего меняется на какую-то лукавую ухмылку. — Тэхен! Ты что здесь делаешь?.. — Да вот… молодому человеку нужны фотографии, — отвечает вместо него Мин. — Проведи ему экскурсию, все равно ничем не занят. Чонгук, кажется, воодушевился даже больше, чем следовало, но возможность провести с Тэхеном время не могла не радовать. Младшему же было уже плохо. Такого даже в самом эротическом сне не привидится. Он в пожарной части, идет по закрытой территории с горячим мужчиной, который, кажется, только из тренажерного зала вышел. Тэхена немного ведет, он сглатывает ком в горле и на ватных ногах подходит к Чонгуку ближе. А тот смотрит так невинно и радостно, словно про намерения его ничего не знает… А может, и действительно не знает. — Ну, тогда прошу за мной? — Чонгук улыбается и берет Тэхена за руку. — Ким Тэхен, — зовет Юнги с самым серьезным видом, вспоминая его звонок на той неделе, — так вас отжарили? — …что?.. — Ким замер, уставившись на пожарного, который видом и намека на веселье, что разыгралось у него внутри, не подавал. — Не могли бы вы повторить вопрос?.. — Я спрашивал, разобрались ли вы с огнетушителем у себя в доме? — А… А! Да. Да, конечно! Большое спасибо, — Тэхен скомкано улыбается ему. Чонгук совершенно ничего из их разговора не понимает и тянет юношу за собой. — Только не сломайте ничего! — Как скажешь, — кивает Чон, махнув ему рукой. Парни с веселым и тихим смехом бегут к лестнице, держась за руки. — Какие же они дети, — качает головой Мин, возвращаясь к бумагам.***
Чонгук тянет Тэхена на второй этаж, не отнимая руки. Теперь два долгих дня кажутся всего лишь моментом, о котором он вспоминать не хочет. Парень останавливается, оглядывается по сторонам и, взглянув на младшего с самой счастливой улыбкой, притягивает его за шею к себе, целуя. Тэхен воздухом давится, они от распирающего смеха нормально поцеловаться не могут, улыбками обмениваются. Тэхен на вкус как сладкий кофе, Чонгук пахнет мужским шампунем и резиной, но это и заставляет все внутри трепетать. — Ну привет, — смеется Тэхен, пытаясь отдышаться после пробежки и такого же рваного поцелуя. — Привет, я скучал. — Вижу, — говорит Ким и чуть отстраняется от его лица, потому что жарко невыносимо. — Так куда тебя отвести, чтобы пофотографировать? — спрашивает Чон и сам прикидывает в голове варианты. Можно сводить его в гараж или еще куда… — Давай начнем с какого-нибудь маленького помещения... типа кладовой. — Что? Зачем тебе кладовая? — искренне удивляется Чонгук. Тэхен вздыхает и прижимается к нему корпусом, заставляя вздрогнуть, кладет руки на грудь, пальцами по форме водит, в глаза заглядывает с самым невинным видом. Чонгук уместил свои ладони у него на талии. — Хочу на инвентарь посмотреть. — Ага… А если серьезно? — ухмыляется Чон, опуская руки чуть ниже его поясницы. — А если серьезно, то просто не представляешь, как возбуждаешь меня, когда в этой форме… — Тэхен мажет по Чонгуку глазами, губы кусает, хочет подчиниться сильным рукам, что сейчас его ягодицы сжимают. — Я на работе, — выдыхает Чонгук куда-то в шею Тэхена, обдавая горячим дыханием. — А я просто хочу сделать фотографии в гребаной кладовке. Что? Это запрещено, господин пожарный? Чонгук замирает. Тэхен над ним невообразимую власть имеет. — Только фото. Они идут мимо комнаты отдыха, спортзала, кафетерия; Тэхен все очень внимательно разглядывает и правда увлекается, фотографирует что-то для себя. Все-таки это вот — его детская мечта, а о детских мечтах обычно с теплотой вспоминают. Чонгук смотрит на него с умилением. Тэхен правда потрясающий, он меняется, когда видит то, что нравится, и когда занят любимым делом. Он такой многогранный, что Чон каждый день открывает для себя новую сторону в юноше, не устает его изучать, и тело, и душу, насколько Ким сам позволяет. — Боже, это что сон? — улыбается Тэхен после того как они обходят большую часть здания, и выглядывает в окно, наблюдая за мужчинами в форме, что со шлангов моют пожарные машины. — Тебе снится… это? Тэхен возвращает внимание Чонгуку, ловко запрыгивает на подоконник и подтягивает его к себе за воротник куртки. — Да, мне обычно снится, как ты натягиваешь меня на переднем сиденье пожарной машины, а что такое? — он хлопает ресницами, на старшего глядит. — Как тебе вообще удается произносить подобное с таким невинным лицом? — чуть не хнычет Чон, становясь вплотную между его разведенными ногами. — Трахнешь меня? — с таким же лицом спрашивает Тэхен, кладя ладони ему на щеки, заставляя смотреть на себя. — Ох, прекрати, я же не железный. Тэхен его возбуждение чувствует, да и свое не скрывает. Что тут сделать, пожарные его слабость, Чон Чонгук его слабость, подобные игры, когда тебя в любой момент могут застукать, его развлекают. — Да?.. А вот член у тебя вполне-а-ах… — Чонгук резко притягивает его к себе, поднимая на руки, и тащит в маленькую комнату, что служит временным пристанищем ненужной мебели, как и обещал ранее. В следующую минуту Тэхена опускают на поверхность дубового стола. Запах пыли щекочет нос, а тусклое освещение раздражает немного. Но все неудобства перекрывает Чонгук, руками. — Учти, ты сам напросился… — Да, как и в первый раз. И я все думаю, когда же напросишься ты-ы… Тэхен протяжно стонет, чувствуя его руку в своих брюках, Чонгук закрывает ему рот и прижимается торсом к его спине, трется пахом об него, дразня, распаляя еще больше, водит рукой по вставшему члену младшего, вырывая судорожные вздохи. — Тихо!.. Чувствовать руку Чонгука на своем члене это сверх. Он ложится на стол, прижимается грудью, обещает молчать, заранее знает, что обещание не выполнит. — М-м… Я хочу тебя видеть, Чонгук, — шепчет, слышит, как разъезжается молния и спадают до колен его брюки вместе с бельем. Чонгук молчит, лишь дышит так же тяжело. — Прости, выбирать не приходится, — говорит он Тэхену на ухо, прикусывая мочку. — Потерпи… Потому что я уже терпеть не в силах. Чонгук целует его в шею, в плечо — куда дотянется. Вводит пальцы и начинает ими ритмично двигать. Тэхен от жара расползающегося соображает туго, постанывает и рубашку в рот заталкивает, чтобы не кричать, но не от боли, а в этот раз — от наслаждения. Юноша соврет, если скажет, что не надеялся на их второй раз, что не готовился и не думал об этом. Фантазии и вкусы, определяющие сексуальность человека, могут заводить так сильно, что достаточно лишь представить, поддаться воображению — и ты уже в экстазе. Фантазии Ким Тэхена же начали воплощаться в реальность с приходом в его жизнь Чон Чонгука, человека, что принимает Тэхена любым, каким бы он ему не показывался. Чон, убедившись, что он растянут достаточно, времени тратить больше не стал, сразу на всю длину плавно погрузился, пропуская воздух сквозь стиснутые зубы. Тэхен под ним размяк, стонал и мычал что-то нечленораздельное, сразу начал бедрами подмахивать, успокоился лишь, когда старший темп ускорил, срываясь. — Какой же ты все же… — Чонгук слов подобрать не может, ему Тэхена и обматерить хочется и комплиментами закидать, потому что это слишком. Это новое, неизведанное, развратное, но в то же время — чувственное и искреннее. И Чонгук ему отдается, прямо в руки. — Чонгук… Я… Сейчас… — без презерватива не так, чувства обостряются, все тело дрожит, ощущения сосредотачиваются в одном месте и настоящим цунами расходятся повсюду, принося наслаждение, ни с чем не сравнимое. Чонгук вжимает его в поверхность стола, двигается быстро, резко, меняет угол, чувствуя, как Тэхен сжимает его в себе сильнее, до искр перед глазами. Парень у его уха рычит, вдыхает запах абрикосов с золотистых волос. Они напряжены до предела, их накрывает слишком быстро. Потому что эта атмосфера, место, горячие тела друг друга так возбуждают, что сил нет терпеть, и временем они не располагают. Тэхен выгибается, стон проглатывает, чувствуя, как старший кончает и наполняет его изнутри, хнычет, соскочить пытается, но Чонгук придавливает своим весом, лбом между лопатками давит, пытаясь устоять перед волной удовольствия, подкосившей его. Младшего накрывает оргазм следом, и тот обмякает, выпуская промокшую рубашку изо рта. — А ты быстро, — мычит Тэхен, хотя сам особой выдержкой не отличился. Чонгук выходит, вслушиваясь в стон младшего, и проводит по его спине и заду взглядом, одеваясь. — Я же говорил, что скучал? — посмеивается он, помогая одеться и Тэхену. Его брюки испачкаются, но младшего это особо не волнует. Ким заглядывает в его глаза с нежностью, чувствует себя защищенным в крепких руках, цепляет пальцами подбородок, приоткрывая губы Чонгука, и мажет по ним горячим языком. — Спасибо за экскурсию, господин пожарный. Мне все понравилось, особенно ваш… Чонгук затыкает его нетерпеливым глубоким поцелуем, сжимая в бережных объятиях. Чувства внутри них горящие, заставляющие идти на такие рисковые поступки, объяснениям не поддаются. Тэхен их объяснять и не хочет, ему достаточно чувствовать, желать и быть желанным. С Чон Чонгуком хорошо, безопасно, интересно, весело… Тепло. Так тепло, как никогда не было. Какой бы пожар между ними ни разгорелся, он не сожжет, а согреет. И это заставляло Тэхена отвечать на поцелуй, означающий большее, нежели просто соприкосновение губ двух страстных любовников. Так целоваться могли только возлюбленные, не обремененные ничем, возлюбленные, что себя друг другу посвятили без остатка. Но только вот о чувствах они не говорят. Чонгук не упоминает, Тэхен не настаивает.***
Юнги запомнил легкую походку Тэхена, поэтому сразу его узнает, только теперь юноша идет как-то скованно, словно что-то ему мешает. Чонгук — совсем рядом, тихо с ним о чем-то переговаривается, ладонью к спине прикасается. Мин поднимает на них совершенно незаинтересованный взгляд. Он внимательно осматривает их лица. Парни выглядят, как нашкодившие котята, но стараются изо всех сил виду не подавать. С Мин Юнги не прокатывает. — Пофотографировали? — спрашивает он, изогнув бровь, с бумагами парень давно закончил и сейчас разгадывал кроссворды, все равно вызовов не было. — Д-да, спасибо, — Тэхен растягивает губы в улыбке. Юнги коротко улыбается в ответ, чисто для приличия. Не сказать, что ему совсем не нравится этот человек, просто он с Ким Тэхеном почти не знаком и немного не понимает его, видя в юноше полную свою противоположность. — Рад, что смог помочь. И будьте осторожны, — добавляет Мин, когда Тэхен подходит к дверям. — Сегодняшней ночью обещали сильную грозу. Ким благодарно кивает и выскальзывает за дверь. — С тебя должок, — говорит Чонгуку напарник. — Знаю, — парень, похлопав Юнги по плечу, поспешил за Тэхеном. Юноша смотрел на небо — не было ни облачка, но он тоже слышал прогноз погоды. Да еще и жара и душный воздух обещали гром и молнию к вечеру. Внезапно Тэхена сгребают в объятия, он улыбается, чуть пошатнувшись, и обнимает в ответ. — Придешь после работы? Чонгук зарывается носом в мягкие кудри. — А ты приглашаешь? — Да, — юноша пожимает плечами. — Я могу приготовить что-нибудь. — Что же? — Себя. Чонгук смеется и целует его в макушку. — Нет. Если честно, то я вкусно готовлю, в смысле еду. Но ты, как хочешь… — Я приду, — Чонгук окидывает взглядом пространство и краем глаза видит, как ему задорно свистит коллега, что стоит у пожарной машины, помахав шлангом в воздухе. — Ну ладно, Тэхен. Мне пора, пока парни косыми взглядами не закидали. Ким усмехается и отходит от него. — До встречи. — Я буду голоден, — подмигивает ему Чонгук и машет рукой на прощание.***
Пока Тэхен готовил ужин, небо затянуло черными, как смоль, тучами, и поднялся сумасшедший ветер. Юноша быстро прошел по квартире, плотно закрывая все окна. Абрикосовое дерево от ветра наклонилось настолько, что лупило ветками по стеклам, размазывая переспевшие фрукты, разбивая их в лепешку и создавая неприятный шум, заставляющий вздрагивать от каждого удара. Ветер завывал так громко, что сквозь закрытые окна было слышно, а вскоре появился и гром, эхом прокатывающий по городу, в котором такая погода бывает очень редко. Никого на улицах не осталось, машины давно стояли в гаражах, а семьи сидели дома у каминов, море бушевало, бирюзовые волны с силой разбивались о песчаный берег. Тэхену казалось, что даже дом шатается от ветра, но больше всего он волновался за Чонгука и надеялся, что тот все же не рискнет куда-либо ехать в такую погоду. Позвонить Тэхен ему не мог, потому что парни так и не обменялись номерами, поэтому решил набрать в участок с городского. Но стоило приложить трубку к уху, как юноша понял, что электричество пропало. — Да как же так… Буря действительно поднималась страшная. Хлынул дождь, заглушая, кажется, все звуки на свете, барабанил по стеклам вместе с ветками дерева. От этого звукового фона начинала болеть голова. Сидеть в темноте весь вечер, вздрагивать от раскатов грома и переживать — так себе идея. Но Тэхену ничего и не оставалось. Юноша сидел на кровати и наблюдал за разъяренной природой, пока с грохотом, от которого земля содрогнулась, его не ослепила внезапная белая вспышка прямо за окном, и не раздался звон стекла, пропуская оглушающую бурю в квартиру вместе с половиной абрикосового дерева.***
Тэхен терпеливо ждал, пока обрабатывали его царапины от битого стекла на руках, сидя в машине скорой помощи, и наблюдал, как подъезжала вторая пожарная машина и эвакуировали его соседей из горящего дома. Тэхен был в шоке, боли не чувствовал, страха тоже, его просто трясло от лютого холода, почему-то хотелось смеяться, но ничего смешного не было. Он ведь и умереть мог. В некогда прекрасное абрикосовое дерево попала молния, расколов ствол пополам, уродливо искорежив его. Часть дерева упала прямо на дом, пробив ветками окна квартиры Тэхена. Древесина от молнии загорелась даже под толщей ливня, и пламя перебралось внутрь здания, а конкретно — в квартиру юноши и в квартиру этажом выше. Пожарные и скорая помощь быстро приехали, как и всегда, город-то маленький. Никто не пострадал серьезнее, чем сам Тэхен, скорее просто перепугались. Людей переводили на другую улицу, противоположную со стороны дороги. Огонь довольно успешно тушили, насколько мог судить юноша, поэтому он особо не волновался. Но ему лишь так казалось. Тэхена укутали в плед и сунули в руки чашку с горячим сладким чаем. Парень все сидел и безэмоционально вспоминал, как пожирало дом пламя. Страшно. Рядом с ним, укрывшись от дождя, сидели жильцы этого дома. Его знакомая прижимала к себе промокшего до нитки кота и что-то приговаривала, охая и спрашивая про самочувствие Тэхена, на что тот лишь кивал, как болванчик, не соображая ровным счетом ничего. Он только думал о том, как хорошо, что Персик не решился вновь лезть на дерево. Буря утихла к рассвету вместе с пожаром. Как узнал Тэхен позже, это был не единственный случай воспламенения от молнии за ночь. Повезло, так повезло, нечего сказать. Соседи принялись расходиться и осматривать ущерб. Пожарная машина побыла еще некоторое время у дома, скорая уехала, убедившись, что никому более помощь не требуется. Тэхен же, решив оставить плед себе, уселся на край тротуара и невидящим взглядом уставился на обуглившийся и раскроенный ствол абрикосового дерева — прямое доказательство тому, насколько опасна бывает бушующая стихия. Начинал брезжить над вершинами домов блекло-розовый рассвет, но до восхода солнца еще долго; а юноша все сидел и пялился вперед. Когда его, наконец, отпустило, Тэхен утер слезы, трясясь всем телом, кутаясь в уже сырой плед. Он резко дернулся от пробежавших мурашек и усмехнулся. — Это все от нервов… У его дома рядом с красной машиной останавливается знакомый легковой автомобиль. Оттуда вылетает взволнованный парень и сразу бросается к зданию и пожарным, что-то возбужденно выспрашивая. Затем он поворачивается и натыкается взглядом на Тэхена. Юноша слабо машет Чонгуку рукой, но этого хватает, чтобы парень сорвался с места. Он перебегает дорогу и останавливается около Тэхена, опускаясь перед ним на колени. — О господи, как ты? Я примчался, как только узнал. Чон весь уставший, перемазанный в саже и пахнущий дымом. Он тоже был на вызове, но в другом месте, и Тэхен понимает, почему тот не приехал. Так даже лучше. Рядом с Чонгуком юношу прорывает, он опускает голову и беззвучно плачет, уткнувшись ему в плечо. Чонгук обнимает и успокаивающе гладит по спине. — Я так перепугался, слава богу, все обошлось… Тэхен кивает, тупо смотрит вперед сквозь Чонгука. В голове туман, одолевает сонливость, и какая-то тяжесть от огромного количества потраченных за эти страшные часы нервных клеток ложится на плечи. — Дерево жалко… Такое красивое было. Старший садится рядом с ним на тротуар и приобнимает. Ким кладет голову тому на плечо, утирает влажные щеки. Это стресс так выходит, юноше не хочется плакать. — Да плевать на дерево, главное, что ты цел, Тэхен! Ким смотрит на него, мягко улыбается и понимает, что действительно полюбил этого человека, хотя сам такого и не ожидал. Теперь Тэхену все же хочется разреветься от нахлынувших нежных чувств, которые он видит в глазах напротив. — Все же жалко… Мы благодаря этому дереву познакомились… — Я для тебя новое посажу, только не плачь, — Чонгук утирает его слезы большими пальцами, мягко целует в нос, ближе к себе притягивает. Они сидят так еще долго, просто смотрят вперед. Тэхен успокоился и теперь ему хочется только спать, желательно в обнимку с Чонгуком. Чонгук же много эмоций на лице Тэхена видел за время их знакомства, но слезы больше у его глаз видеть не хочет и обещает себе в будущем этого не допустить. В будущем… В их будущем. — Тэхен… Переезжай ко мне… — Что ты только что сказал?.. — юноша поднимает голову и смотрит на Чонгука, думает, тот шутит, но на его лице пугающая серьезность и решительность. — Я хочу, чтобы ты официально стал моим парнем и переехал жить ко мне, — без тени сомнения повторяет он. Слова эти даются так легко и непринужденно, словно он говорит это тому, с кем долгие годы встречается. Тэхен беспомощно хлопает ртом, уставившись на него широко распахнутыми глазами. Не верит в то, что слышит, хоть и хочется. — Если у тебя галочка на пожарных, то у меня — на Ким Тэхена. — Видимо… мы оба немного того, — шепчет он дрожащим голосом, расплываясь в улыбке. — Надо было раньше сказать, а я все тянул. У нас с тобой как-то не с той стороны все началось, — усмехнулся парень. — Ты мне очень нравишься, Тэхен. Черт, да я влюбился в тебя по уши! Юноша краснеет, к нему возвращаются все чувства, взволнованно стучащее сердце разгоняет тепло. — Тогда… ладно. Чонгук выдыхает, у него голова пошла кругом. Парень вновь сгребает младшего в объятия. — Твои чувства взаимны, кстати… Так уж вышло. — Хорошо, что так вышло, — говорит Чонгук и накрывает его холодные губы с привкусом дождя своими, чувствуя огромное счастье и делясь им с Тэхеном. Мин Юнги стоит у пожарной машины и нервно перебирает в руках ключи. Он отводит взгляд от парочки на противоположной стороне улицы, убедившись, что они в порядке и в безопасности. Он помогал тушить пожар и позвонил позже Чонгуку, обо всем рассказав. Худшее минуло стороной. — Чего только в мире не происходит, — улыбается Юнги, вспоминая все недавние события, связанные с его знакомыми, Чонгуком и Тэхеном. Пожарный отворачивается и залезает в машину, заводя мотор. У него точно нет никаких «галочек» на целующихся парней. — Дурачье… А через месяц в их общей квартире, в цветочном горшке на подоконнике, появляется росток абрикосового дерева из косточки того фрукта, что однажды бросил Тэхену Чонгук знойным летом, когда спасал злополучного рыжего кота, а нашел самую большую свою любовь, которая маленькой шалостью разожгла между двумя сердцами настоящий пожар.