Под сломанными крыльями

Счастье подобно бабочке. Чем больше ловишь его, тем больше оно ускользает.

Пока сослуживцы отдыхали, двое рядовых убежали. Словно малая беспечная ребятня. Она заметила, каково выражение лица разведчика было холодным в тот миг. Знала, что-то происходит. Это было чем-то поистине ужасным. Являлось тем, что каждый божий миг гложет и забирает огромными ручищами беспросветного глубокого отчаяния. Но парень не сдавался. Видя, как лучезарная улыбка одаривала при малейшем взгляде — сразу становилось легче на душе. Эрен подозревал, что может быть дальше. Что просторные родные луга, покрытые мягкой сочной травкой, сменятся на холодные горы трупов. Место, где раскованно и легко летают пестрые бабочки — это обман. Вся эта легкость могла предвещать лишь огромную беду. Беду, что будет стоить еще больших жизней. Но ведь разведчики привыкли терпеть поражения… Пока бежали, свет палящего солнца неприятно обжигал бледные истощённые лица… но пока смотрел знакомый добрый и полный любви взгляд — это было слаще любого цветочного мёда. Было жарче любой южной страны. И красивей любого горного, заснеженного пейзажа. Но, разведчику не было дела до этой очаровательной красоты. Чувствовал себя разбитым и грязным… воспоминания плыли, смешиваясь с отвратительными и жуткими пережитками родного отца. Надо жить настоящими моментами, происходящими перед глазами. Так думало подсознание, но Эрен решал же иначе. Больнее всех воспоминаний могли быть её слезы. Что в последнее время, редко появлялись на серых глубоких глазах. У разведчиков нет времени на чувства или плач, на душевные терзания или горе… Перед ними только багровые лепестки крови и непроглядная тьма. Больше ничего. Не успел опомниться, как пара рядовых оказалась в холодной тени величественного дуба. Нежно ложась на разгорячённые от волнительного жара тела, возможно, могла бы приятно охлаждать их. Но всё совсем наоборот. Сидя рядом с ней, становилось лишь хуже и хуже… «Что со мной? Мне отталкивающе гнусно от самого себя? Пожалуй, я схожу с ума…» — Эрен? Что случилось? — словно в конце тоннеля мерещился тихий, спокойный женский шёпот. По крайней мере, черствому и больному сердцу казалось именно так. Но ведь, нити, что связывают нас воедино, не всегда могут быть прямыми и правильными. Порой, под грузом реальности, они растягиваются и отдаляют нас, а иногда запутываются так, что распутать их сможет лишь тот, кто поставит на кон всё. Пусть и жалкую, но всё же дорогую для кого-то жизнь. — Но как бы то ни было, я не хочу их обрывать! — внезапно выкрикнул эту фразу. Истерзанный последними событиями парень, совсем не отличал реальность от своего воображения. — Э-Эрен?! Кха… — крепкая мужская рука одним резким движением уже обхватывала её шею. Бледную и совсем тонкую… — Сволочь, я никогда не оборву эту связь! — Йегер опять сорвался на крик. Неистово и с какой-то откровенной ненавистью… с гневом ко всему, что движется… с гнетущей жаждой мщения. — Но я не сдамся! Девушка с волосами цвета воронова крыла тихо задыхалась и совсем не противилась. Чтобы Эрен не захотел — Микаса всегда была на его стороне. Глупо думая, что так надо, Аккерман не хотела сопротивляться. Кажется, жива она лишь благодаря тому, что мысленно держит его стройную руку. — Поясни-ка мне одну вещь. К чему эти пространные тирады?! Хочешь сдохнуть от моей руки — так и скажи, — с каждым словом хватка крепчала сильнее. — Или лёгких путей ты не ищешь?! Однако инстинкт самосохранения всё же никуда не делся. От такого сильного удушения на лице горел всепоглощающий страх. Пытаясь сделать вздох, у неё ничего не получалось. Йегер вцепился мертвой хваткой. На изящной шее, словно удары затяжной грозы, набухали синеющие вены. Разведчица испуганно смотрела на свирепое лицо. Говорят, перед смертью вся жизнь пролетает перед глазами, будто вольная хищная птица… но для Микасы — всей жизнью был Эрен. Вспомнилось, как они и прежде часто убегали далеко-далеко от дома, где начинались бескрайние просторы лугов и полей. Тонули в высоких травах и диких цветах, наблюдая, как по небу проносятся стаи стрижей. Были свободны, как ветер, качающий деревья над маленькими головами, как бабочки, что способны прожить лишь один миг, но так, как не способны люди за века… да и когда в их жизни появился маленький и беззащитный блондинистый мальчик — всё в корне поменялось. Они были не разлей вода, любили слушать его рассказы про соленое бескрайнее «озеро», огненную землю и прочие диковинные вещи. Грезить о том, что будет, если они вместе увидят эти чудеса природы — вот их удел мечтаний. Вряд ли такие времена, где в спокойной обстановке было возможно душевно побеседовать, вернуться. В последнее время, малахитовые глаза Эрена тускнели и энтузиазм пропадал… видя, каков бренный мир на самом деле, он стал забывать кем является. Перестал так же сильно полагаться на Микасу, которая всегда придёт на помощь. Чтобы не случилось и не произошло, девушка отдаст за него жизнь, отдаст всё, что есть… но спасёт. Как он сделал для неё однажды. Вспоминая всё это, её сверкающие глаза, словно горный хрусталь — наполнились горькими, болезненными слезами. Когда одна из слезинок упала душащую руку, обладатель каштановых густых волос опомнился… В своем воображении он душил вовсе не эту девушку, что так сильно влюблена в него. Это был Зик Йегер. Тот самый, благодаря которому погибли многие замечательные и талантливые разведчики… — Чёрт!!! — пронзительно и испуганно выкрикнув это слово, его рука ослабила хватку. Йегер виновато упал на колени. Было гнусно от своих же действий… не контролируя свой гнев, он навредил той, кто всегда открыто проявляла заботу, всегда защищала… безрассудно любила… той, кто будет любить всегда, чтобы не произошло в их сложных отношениях. — Эрен, — владелица аспидно-смольных волос говорила это хрипло, жадно поглощая прохладный воздух. — Я не держу на тебя зла. Успокойся… — Как я могу быть спокоен, когда такое натворил?! — Кха…всё хорошо… не переживай, — она еле-еле выговаривала слова и хрипела. Но с губ не сходила знакомая улыбка, а свинцовые глаза, слегка отливающие голубоватым оттенком, блестели от обильных слез… — Мика?.. Его речь оборвал сладкий жадный поцелуй. Разведчица, закрыв отяжеленные века, трепетно касалась столь манящих и бархатных губ. Дав волю своим чувствам, её уже не волновали последствия. Язык бесцеремонно проникал в рот, и поддавшись этому напору, парень был не в силах противиться. Мягко огладив рукой крепкую мужскую спину, Аккерман робко отстранилась. Внезапно, партнёры ощутили на себе поглощающий и непонимающий взгляд. — Что ещё за телячьи ласки, Йегер? Вылазка не окончена, бегом в строй. — Капитан Леви сказал это лаконично и сухо. Но всё же чувствовалась толика раздражения и какой-то ревности в его словах...