«Сей день был прожит не напрасно, Да и луна особенно прекрасна»
На столике перед доской стоял остывший, но не потерявший свой пленительный вкус и аромат, шоколад.***
День Хвана не задался с самого начала. По подгоревшей яичнице, пригодной разве что для разжигания костра, по своей угольной консистенции, Хёнджин тут же сделал вывод о заваленном дне. Да и само слово четверг вызывало отвращение своим количеством пар. Снова в академию, снова в одиночестве. Несмотря на то, что Джин довольно-таки давно перевёлся, времени хватало лишь на простые пункты: дом, академия, кафе, дом. Несложный маршрут, не включающий в себя пересечения с возможными друзьями. Парень даже начал задумываться о том, чтобы хоть немного наплевать на учёбу, но даже сейчас опаздывая, он, как истинный прилежный ученик, со всех ног бежал к массивному зданию. За десять минут он успел чуть не выбить входную дверь и получить многозначительный взгляд от охранника, у коего парень уже был в чёрном списке из-за эффектных появлений за пять секунд до пары. Кареглазый прыгал через три ступеньки — один из случаев, когда Хёнджину была полезна его растяжка. В любой другой день, как ценитель прекрасного, он бы вслушался в гул шагов, разносящихся по коридору одиноким эхом, но сейчас он слишком спешил. Отыскав нужный кабинет, парень тихо приоткрыл дверь и, не смотря на преподавателя, руководствуясь правилом:"Я не вижу, меня не видят», прокрался за дальнюю парту, чтобы в крайнем случае можно было выдвинуть алиби, мол:"Вы меня, профессор, на последней парте не заметили». Вытянув из рюкзака толстую тетрадь, парень наконец поднял сонные карие глаза на профессора, чтобы по нему определить предмет пары. — Так, физика? Ну и прекрасно, — Хёнджин пробубнил это, опуская голову на руки и предаваясь прекрасному сну, прерванному ровно час назад оглушительным звоном будильника. Но в тот момент, когда дымка, прикрывающая сознание тёплым пледом наконец обрела краски утреннего прекрасного забвения, рядом впритирку сел какой-то студент, неаккуратным движением руки задев парня. — Ой, прости, — низкий шёпот прозвучал у самого уха. — Что-то ещё? — Хёнджин посчитал нужным повернуть голову и поймал взгляд больших глаз, который ощущался так, будто веснушчатый парень ожидал от Хвана более бурной реакции. — Нет, но ты взял мою ручку, — Феликс кивком указал на письменную принадлежность в руках парня. Хёнджин густо покраснел, смотря на пальцы, в которых крутил предмет, поднятый с парты в момент, когда проваливался в сон. Ручка и правда была не его. — Главное, после пары верни, — веснушчатый приветливо улыбнулся, как тогда в кафе, начиная увлечённо выводить конспект лекции красивым почерком, каким постоянно выводились строки про луну, которые Хёнджин часто искал в начале каждой своей смены на густо цветущей стикерами доске, с упоением окунаясь в лирику незнакомца.***
С того момента прошло довольно много времени. Ручка, взятая в заложники, всё так же проводила своё время в кармане Хёнджина, вначале желавшего её вернуть обладателю, но потом посчитавшего нужным умолчать о её наличии. Эта самая ручка была свидетелем долгих разговоров парней, начинающих сближаться вследствие маленького столкновения на паре, от которого в жизни каждого произошёл взрыв, перевернувший обычное её течение. Они нашли общие интересы, погружаясь в них с головой и находя новые точки соприкосновения. Обыкновенный маршрут Хёнджина приобрёл новые пункты, которые он теперь и помыслить не мог пропустить. В один из таких вечеров, когда Хёнджин закончил привычную работу в кафе, с облегчением садясь за столик, перед которым сидел веснушчатый парень с озорной улыбкой. — Хён, знаешь, я часто приходил сюда и раньше, — Феликс отставил пустую кружку от кофе в сторону, переплетая пальцы своих рук, лежащих перед ним на столе. Лицо стало серьёзным, а улыбка растворилась, как сахар в горячем напитке. — Да? — Хван удивлённо посмотрел на Ли, ища в памяти такого запоминающегося парня. — Тогда ты ни разу на меня не смотрел. Ты всегда был занят работой, а я всегда приходил перед закрытием. Хёнджин с виноватым видом посмотрел на свой фартук, уже испытавший вечернее вытирание чашек. — Я приходил сюда ровно четырнадцать раз и каждый раз оставлял стикер, — Феликс светился, а в глазах играли блики от освещения, — И последние разы я писал одно и то же… Ли хотел было продолжить, но его прервал задумчивый шепот, доносившийся со стороны Хвана, будто пробующего слова, впитавшие в себя карамельный аромат кафе: — Луна… Прекрасна… — О, ты читал их? — Феликс поднял глаза, встречаясь взглядом с недоумевающим Хёнджином. — Да и не раз. Они опадали со всех слоёв стикеров. Но… — Какое отношение небесное тело имеет к нам? — Феликс закончил вопрос за Хвана, пытавшегося подобрать слова, — На одном уроке при переводе фразы «I love you», Сосэки Нацумэ сказал своему ученику, что правильнее было бы перевести её, как «луна сегодня прекрасна, не так ли?» Поэтому, луна сегодня прекрасна не так ли? Хван засветился, неожиданно осознав, что звёздная россыпь веснушек на щеках парня для него значит больше, чем все небесные тела.