Дым сигарет

– В этот раз не доберутся. – пару раз хлопнув по плотной кирпичной кладке на месте некогда узкого дверного проема, я отошел в сторону, любуясь своей работой. Спина моментально покрылась тонким слоем серой пыли и строительной крошки, наполнявшей мою комнату. Когда вернулся сюда из больницы два дня назад, было чисто. Не люблю я эту стерильность, в хаосе и живется приятнее. Старая тахта возмущенно скрипнула под весом моего совсем высохшего тела. Опершись лопатками о металлическую спинку, достал незаконченный еще с прошлого раза блок. Шесть пачек. Хватит ли? Прошуршав оберткой, подцепил пальцами сигарету, тут же зажав губами. Чиркнул зажигалкой, с упоением затянулся, чувствуя, как легкие наполнил горький дым. Да, именно то, что мне нужно. Осталось только превысить норму. Абсолютно пустая квадратная комната быстро наполнилась сизым туманом, завивавшимся в неприветливые кольца и кривые. После первой пачки уже нельзя было различить ту самую кладку на противоположной стене и тщательно залепленные сантиметровым слоем газеты окна. На их месте теперь зияли монохромные спирали, создававшие иллюзию движения. С ними я давно знаком: как-то меня затянуло в этот дымчатый водоворот, и я вывалился с третьего этажа, сломав пару ребер о рассерженный плохой погодой асфальт. С тех пор окна плотно заклеены. Начало второй пачки дрянных сигарет встретило меня совершенно новыми образами. Я уже перестал использовать свои глаза, и теперь лишь ощущал, как в легких распускаются черные пионы гари и лилии алого пепла. Мои галлюцинации начинают обретать свои цвета: по бронхам вьется пестрая магистраль, заполняющая внутренности гулом давно заброшенного поезда после каждой затяжки. Третья: и я уже не только дышу этим едким дымом, но и питаюсь им. Комната наполняется не только цветными картинками, но и леденящими кровь звуками. Я захлебываюсь, но продолжаю глотать льющийся в меня грязным, протухшим водопадом сигаретный смог, и я вижу, как очередные яркие клубы, обретая свои формы, нахально смеются, обжигая уши еще тлеющим шепотом табака: – Все равно у тебя ничего не выйдет. Я еле сдерживаю ответный вопль, который так и хочется выплюнуть в эти мерзкие лица. В этот раз я не сделаю такой ошибки. Открыв третью пачку, зажал только зажженную сигарету меж пальцев, начиная водить рукой в воздухе. Дым отвратительно расползался в стороны, еле закрывая собой ухмыляющиеся морды; пришлось вновь затянуться, чтобы согнать шумным выдохом последние очертания, последние сомнения. В зубах уже вторая, а в ладони, словно древко кисти, тлеет третья, оставляя на коже уродливые ожоги. Я не чувствую их, я поглощен наполнением своей затхлой комнаты. – Мне ведь было одиноко без вас. – плюнув в спину уходящему сознанию, на отработанном рефлексе выкуриваю всю пачку в какие-то десять минут. Об ноги трутся кошки, в нос бьет их привычный сильный запах, смешиваясь с ароматом легочной клумбы и чьих-то дешевых духов. Я не вижу ни потолка, ни осточертевших стен: они скрылись в дыму, затерялись в частоколе моих отравленных фантазий. Вспоминаю лето и темные звездные ночи, рисую тонкий серп белобокой луны, разгоняя дым запястьем. Шуршит сотней исписанных бездарной лирикой страниц четвертая пачка этих чертовых сигарет. Я нетерпеливо затягиваюсь и жду, когда она вернется, моя исхудавшая от разлуки юная муза. Неясно, как я еще жив в этой обители сигаретного дыма, но мне и нет никакого дела до этого факта. Возможно, я уже миллион секунд как мертв, да что мне с того? Ведь рядом мои дорогие чудовища. Сегодня у нас смертельно-опасная вечеринка, и я уже не могу усидеть на месте, срываюсь с тахты, ныряя в высохшее море, гребу сломанными веслами. Скелеты ядовитых рыб воют мне вслед, а я машу им рукой с зажатой в пальцах сигаретой и неумело насвистываю похоронный марш. Четвертая и пятая ушли влет, я и не заметил, как на восемьдесят втором круге вальса с тенью втоптал в совсем прозрачный пол ровно сотый фильтр. Прошелестел целлофан с шестой пачки. Я стою посередь своей пустой серой комнаты и одну за другой выкуриваю девятнадцать сигарет, совершенно не делая перерывов между ними. Я уже состою из одного только табачного дыма, я дышу им, я создаю из него тех, кто никогда меня не предаст. Они глядят на меня со всех углов и в страхе жмутся в стены, на которых осела гарь. Наконец, я тянусь за последней, но вдруг чувствую, как на мою ладонь ложится чужая, совсем холодная, но такая родная. Я поднимаю взгляд и впервые за те три месяца, что не видел ее, искренне улыбаюсь. Передо мной совсем настоящая, все также прекрасная, взволнованная, но совсем безымянная. – Все в порядке. – прикуриваю с ее рук и делаю глубокую последнюю затяжку. Дым обволакивает меня, на мгновение даже теряю из вида, но не успеваю перепугаться: в следующую секунду я рассыпаюсь остывшим пеплом, расстелившись по засыпанному окурками полу. В дверь отчаянно бьется соседка, не зная, что нас разделяет не только тонкое дерево, но и кирпичная стена. Уголок газетной заслонки на окне задрался, и через щель комната медленно наполняется живительным кислородом. «В этот раз не откачают. Обещаю.»