Проблема

Хэ Сюань зажат между братьями Ши. Выстанывает озлобленно их имена и пытается отпихнуть, прогнать прочь обоих. Вообще-то, он не планировал быть тем, кто посередине. Вот только проблема: Уду крепко удерживает его, прижимая одной рукой к себе, вжимая в себя, ласковыми — как вода, не иначе — прикосновениями другой оглаживая кожу, будто она — что-то из ряда вон хрупкое, драгоценное, а Цинсюань сверху покрывает шею, ключицы лёгкими — словно ветер — и чуть влажными поцелуями. Горячее дыхание Водного Тирана опаляет кожу, в то время как Цинсюань оставляет прохладу после себя, пока его брат хриплым, томным и глубоким голосом шепчет: «Хэ Сюань, тебе хорошо?». «Хэ Сюань, тебе нравится?». «Чёрная вода, ты… Очень красив». Вы знаете, что, называя другого по имени, вы определённо завоюете его расположение? Ши Уду и Ши Цинсюань не завоевали. Они взяли силой и обаянием, не оставляя ему выбора. «Хэ-сюн, тебе нравится, когда я делаю вот так?». «Хэ-сюн, не сдерживайся». «Хэ-сюн, посмотри на меня». В голосе братьев слышится, как они произносят его имя. Они произносят его имя любяще, и, самое главное, улыбаясь. Улыбка у Цинсюаня ангельская: лучистая и простодушная, а у Ши Уду загадочная, мечтательная. Он ощущает эти улыбки слухом, когда прикрывает глаза. Он ощущает эти блуждающие по нему полуулыбки кожей. Они улыбаются, даже когда целуют его, Хэ Шуя, второго князя-демона, Черновода. Хэ Сюань с каждым разом стонет всё громче, когда братья произносят его имя. Не Мин И. Его. С каждым разом, когда Ши Уду сжимает его соски, пока он сидит на нём. С каждым разом, когда Цинсюань покусывает мочку уха, игриво мурлыкая и смеясь… Пока сам Хэ Сюань — рычит. Он больше не может, не хочет ждать. С каждым разом стоны — лишь громче, а тело выгибается навстречу им обоим, но они медлят. Медлят, явно испытывая терпение Хэ Сюаня. У Ши Цинсюаня прикосновения, как дуновение летнего ветерка в знойную жару: желанные, окрыляющие, чуть-чуть щекочущие, приятные. Ши Уду же касается обволакивающе, поглощающе, ощутимо и невесомо одновременно. Прикосновения Уду вначале холодные, а после — как притронется к Сюаню — горячие. У Ши Цинсюаня пальцы на вкус — как хвоя, едва горьковатые, лишь малость сладковатые — в послевкусие. Бог Ветров опьяняющий, свежий, от него не захочешь уйти. У Ши Уду пальцы на вкус — как соль. Растворяющаяся туманно по вкусовым рецепторам, не давая распробовать себя до конца. Бог Воды дурманящий, таинственно-успокаивающий, уютный, от него не сможешь уйти. Ши Цинсюань пахнет лесом и свежим, ласкающим ветерком. Ши Уду — прозрачностью, холодными брызгами искрящихся волн. Ши Цинсюань — расторопный, как ураган. Ши Уду — спокойный, как водная гладь. Вместе они — как шторм на воде. Вода спокойная, подстраивающаяся, но она способна убить. Ветер ласковый, игривый, но он способен убить. Хэ Сюань и врагу бы не пожелал узнать, каково это — быть между этими двумя. Улавливать разницу между Богом Ветра и Богом Воды, осознавать, какая же прекрасная комбинация выходит, когда они что-то делают вместе. Поспевать за ними, такими разными, но чертовски слаженно работающими. Перехватывать их действия, таких непокорных и бойких. Любому другому было бы невыносимо. Но Хэ Сюань, к слову сказать, Бог Земли. Бывший. И, прошу заметить, Демон Чёрных вод. И ему чертовски легко делать всё это. Вообще-то, он не планировал быть тем, кто посередине. Вот только проблема: Хэ Сюаню совершенно не хочется отстраняться.