Me Three

Чимин просыпается при первом же звуке будильника и приоткрывает один глаз, чтобы отметить время — 5:30. Он мученически стонет и переворачивается на живот, зарываясь лицом в подушку, и учуивает убийственный запах перегара из собственного рта. Ему настолько хреново, что он впервые за долгое время думает пропустить традиционную утреннюю пробежку в парке неподалёку и поспать еще пару часиков до занятий, однако потом вспоминает про приближающийся концерт. Он стонет еще раз и замечает, что лежит у себя в комнате, на своей кровати, еще и раздетый до белья и укрытый. Хотя Чимин точно помнит, что ночью тусовался в гостиной на полу, хохоча от какого-то несмешного рассказа Тэхёна. Он кое как встаёт на ноги и тут же опирается о стену, настолько у него кружится голова. Чувствует он себя отвратительно: мерзкий привкус во рту от вчерашней бутылки соджу, которую он позволил себе в честь какого-то события (он пока не помнит, подождите немного), слабость во всём теле и запах пота. Вчера он даже не принял душ после занятий, начав праздновать чуть ли не с порога, утянутый в комнату соседями, которые не хотели слышать никаких «нет». Вот и результат. Практически не открывая глаз Чимин выходит из комнаты и проходит в ванную, которая, слава всем богам, оказывается свободной. Хотя, кто еще, кроме него, будет вставать в такую рань? Когда лёг максимум четыре часа назад? Уж точно не два его соседа, которые наверняка будут дрыхнуть еще часа два так, что даже звуки ядерной войны их не разбудят. Несмотря на то, насколько они разные, эта черта у них общая — спят они чертовски крепко. Хотя, скорее всего, встанут они, когда Чимин сам начнёт их будить за полчаса до начала утренних пар, как и всегда. Чимин не против — он делает это уже два года, и его всё устраивает. Он быстренько чистит зубы и запрыгивает в душ, моясь за рекордные семь минут, выбирает толстовку и спортивки потеплее, потому что на дворе ранняя весна, и начинает искать свои наушники. Ледяная вода определенно помогает с похмельем, но он всё равно выпивает таблетку и зажёвывает жвачку, чтобы избавиться от привкуса. В собственной комнате наушников не оказывается, и он закатывает глаза — наверняка кто-то из близнецов взял и забыл вернуть. Сначала он заходит к Тэхёну, который сладко сопит в своей кровати так, что только и видно его кудрявую макушку. Чимин спотыкается о разбросанную по полу одежду и чуть не налетает на огромную рамку с фотографией Билли Айлиш, что расположена на тумбочке неподалеку. Он проходит внутрь и смотрит на столе и в шкафах, даже приподнимает одеяло — кто знает, может, они где-то там? Но ничего не находит. Он бросает последний взгляд на спящего друга и улыбается, не удерживаясь и трепля его по волосам. Они такие мягкие и пушистые, и где-то на задней корке сознания Чимину хочется плюнуть на всё и залезть к Тэхёну, зарываясь лицом в его кудряшки и обнимая. Они часто так делают, но обычно по вечерам, или когда никому из них не надо спешить по делам. Потому что оба знают — они наверняка потеряют счёт времени, обнимаясь и хихикая, сопя друг другу на ухо. Поправив одеяло, Чимин выходит из комнаты и пробует удачу у другого близнеца. Виён, совершенно не удивляя этим Чимина, лежит у себя в позе звезды, спихнув одеяло куда-то на пол, звучно похрапывая. Окно открыто у него нараспашку, и холодный ветер залетает в комнату, заставляя того покрываться мурашками и трястись сквозь сон. Большой граммофон, что он не так давно приобрел на какой-то ярмарке раритетов, сразу бросается в глаза, неуместно выделяясь среди вполне стандартной комнаты. Чимин тихо вздыхает, закрывает окно и поднимает одеяло, заботливо укрывая парня и убирая чёлку с его глаз. Он обыскивает комнату в поисках наушников, но тоже ничего не находит и совсем сдувается. Идти на пробежку без музыки — что может быть хуже? А будить кого-либо из соседей не хочется, тем более по такому пустяку. В итоге Чимин запасается бутылкой воды, запихивает телефон в карман и, надев капюшон на голову, выходит из квартиры, предварительно заперев её ключом. Мало ли, близнецы еще спят, не услышат, если вдруг кто-то к ним зайдёт. В такое время в парке никого, изредка можно встретить таких же, как он, любителей побегать с утра пораньше, или бабушек с дедушками, выгуливающих своих питомцев. Но сейчас вокруг ни души. Чимин начинает с лёгкого бега: разминает шею, плечи, руки. Делает несколько приседаний и прыжков, после чего принимается за свой традиционный марафон. Поначалу было холодно, но со временем он согревается, а потом и вовсе потеет и вытирает капли со лба. Вместо музыки — размышления о предстоящем отчётном концерте в университете и воспоминания о том, над чем еще нужно поработать. В голове все номера и постановки, и иногда он останавливает бег, чтобы станцевать определенный отрывок и понять, устраивает ли его та или иная связка. Когда до занятий остаётся час, Чимин решает направиться домой. Ему становится гораздо лучше: тело настраивается на привычный рабочий лад, сердце стучит от интенсивного бега, и ему не хочется более свернуться в клубок и проспать целую бесконечность. По пути он заскакивает в магазин и покупает молоко, пару упаковок мармеладок для Тэхёна и баночку кофе для Виёна, потому что, когда он заглянул сегодня в шкаф на кухне, там оставалось совсем немного, а тот без него не может. Вернее, может, конечно, однако будет ходить весь ворчливый без своей утренней кофеиновой дозы. А когда Ви ворчит — худо всем троим. Напевая под нос какую-то попсовую песню, Чимин возвращается в квартиру и ставит все покупки на кухонный стол. Естественно, в помещении всё ещё тишина, соседи до сих пор спят. Чимин снимает потную одежду и кидает её в корзину для белья, а сам вновь принимает быстрый душ. После же идёт на свою ежедневную миссию по пробуждению близнецов. Оба, как и всегда, ворчат, когда Чимин ласковым голосом, объятиями и поцелуями пытается заставить их открыть глазки, ведь солнышко уже встало, птички поют, до занятий всего ничего, и вообще, начался новый день. Но потом, когда Чимин заваривает себе зелёный чай, на кухню, зевая и потягиваясь, заходит Виён, который, завидев новую банку кофе на столе, тут же переводит взгляд на Чимина, сбрасывая с себя всю ворчливость. Ви по природе своей спокойный и уравновешенный, не слишком любящий показывать свои эмоции каждому встречному. Но Чимин — не каждый встречный, и потому он удостаивается таким вот видом близнеца, когда взгляд его становится тёплым и благодарным, а черты лица сразу смягчаются, превращая его в того, кто прячется за всем этим образом недоступного и холодного для чужих глаз Ким Виёна. Однако Чимин знает его бо́льшую часть жизни и знает, что тот — один из самых добрых, самых милых и мягких людей, каких он только встречал. Только чтобы узреть эту сторону, нужно сначала войти к нему в доверие, что сделать не так-то и легко. Но Чимина он впустил уже давным-давно. — Чимин-а, — тихо проговаривает он своим низким голосом и проходит к другу, аккуратно обнимая его со спины, носом утыкаясь в макушку и вдыхая запах их общего шампуня. Он не благодарит, однако в одном лишь том, как он произносит его имя, можно понять, что он хочет сказать. Чимин закрывает чайник крышкой, давая немного отстояться, а сам разворачивается в руках Ви и заглядывает ему в глаза со сладкой улыбкой. Тот немного отстраняется, но рук не убирает, улыбаясь в ответ. — Ты уже был на пробежке? — спрашивает, и Чимин кивает. Виён фыркает, но не перестаёт улыбаться, и щелкает того по носу. — Как ты вообще смог встать так рано после вчерашнего? Ты еще и выпил. — Ну, некоторые вещи того сто́ят, м-м? — он слегка склоняет голову и улавливает, как близнец отводит взгляд, но выглядит очевидно довольным. Когда Чимин бегал, то вспомнил повод их вчерашних ночных посиделок — Виён прошел комиссию, что приходила в их Школу и устроила спонтанную проверку. Чимин, если честно, даже не сомневался, что тот справится, не зря он считается одним из лучших студентов Школы Драмы на потоке. И он единственный получил приглашение сняться в местной рекламе зубной пасты еще на первом курсе, настолько его актерское мастерство понравилось рекрутерам. Ну, и не только оно. И можно ли их винить? Когда Виён отходит и начинает готовить себе кофе, Чимин невольно проходится по всей его фигуре взглядом, как он делает практически всегда. А что вы хотите? Его лучший друг-слэш-сосед больше похож на какого-нибудь голливудского актера, нежели на студента университета искусств. Чимин легко может представить его в дораме или какой-нибудь рекламе «Самсунг». Сейчас Ви расхаживает в шёлковом фиолетовом халате, а его темно-каштановые аккуратно подстриженные волосы даже с утра выглядят так, будто над ними пару часов усердно трудились стилисты. Иногда это даже раздражает — как хорошо ему удаётся выглядеть в любое время суток, в любой одежде и при любых обстоятельствах. — Тебе положить завтрак с собой? — спрашивает Ви, когда открывает холодильник и чешет ягодицу через ткань. — Тэ вчера салатик готовил, вроде еще остался. — А вы что будете тогда? — хмурится Чимин, всегда заботясь о том, чтобы близнецы хорошо питались. — О нас не волнуйся, — хмыкает тот и принимает это за согласие — достаёт тарелку с салатом, вытаскивает пластиковую посуду и начинает перекладывать всё туда, чтобы дать Чимину с собой. — Тэ ещё что-нибудь замутит, а у тебя диета. Чимин весь светится, пока наблюдает, как тот аккуратно закрывает посуду крышкой, оборачивает салфетками и кладет в пакет, не забывая кинуть пластиковую вилку внутрь. Многие из его окружения не устают говорить Чимину, как ему нужно больше и лучше питаться, вон ведь, какой он миниатюрный и худенький. Правда, большинство потом меняют своё мнение, когда Чимин светит своим прессом и без труда подбрасывает девушек и парней больше него по строению и весу. Но близнецы… они никогда не говорят Чимину, что делать или не делать, и они понимают, что диета — важная часть его рутины, ведь именно так он остаётся в форме. Они предлагают что-нибудь вкусненькое время от времени, конечно, но, если Чимин отказывается один раз, больше не настаивают. И прекрасно зная рацион друга, они иногда даже готовят для него именно то, что ему можно, даже если сами они таким не питаются. Чимин так благодарен судьбе за то, что Тэ и Ви есть в его жизни. Как раз, когда Чимин допивает свой чай, а Ви собирается идти переодеваться, на кухню заходит (или лучше сказать залетает?) Тэхён, улыбаясь ярче софитов, завидев приготовленные бутерброды на столе. Он тут же понимает, кто их сделал, и бежит к Чимину, раскинув руки в стороны. Чимин предварительно отодвигает горячий чайник подальше и охает, когда близнец плюхается на его колени, тут же крепко обнимая за плечи. Он вкусно пахнет, и он мягкий и теплый после душа, а еще его отросшие неподдающиеся контролю кудряшки лезут в лицо и рот, но Чимин не против, он тоже обнимает за пояс и прижимает ближе, наслаждаясь тем, как купается в любви Тэхёна, как это ощущается в каждом его прикосновении и взгляде. В объятьях Тэ он чувствует себя в безопасности, это словно кокон, который всегда укроет его от любых переживаний и бед. Удивительно, как у Тэхёна такое хорошее настроение с утра, учитывая, что ночью из всех троих больше всего пил, ел и распевал трендовые песни из тиктока именно он. У него должно быть ужасное похмелье, но, может, уже выработался иммунитет, ведь такие попойки для него — дело не редкое. Тэхён на его коленях пышет энергией и свежестью, он целует Чимина в щеки и благодарит за приготовленный завтрак и то, что разбудил. — Я что-то такой голодный, жуть просто, — бубнит он с набитым ртом, просто пододвигая к себе тарелку, так и оставаясь сидеть на коленях. Чимину, вообще-то, тоже нужно собираться, но он просто физически не может сейчас встать и уйти. — Ты как себя чувствуешь, Чимин-а? — он откусывает еще кусок и поворачивается, придирчиво осматривая его лицо. — Вчера ты вырубился прямо в гостиной, Ви тебя перетащил. Так, значит, это всё же был Виён. Чимин хочет спросить у того что-то, но его уже след простыл. — Всё в порядке, ешь, нам уже выходить пора, — гладит Тэхёна по спине Чимин и нежно улыбается. В итоге он так и остаётся сидеть с Тэхёном, пока тот все не доедает, и лишь потом все втроем хаотично собираются на утренние пары. Уже перед выходом Чимин вспоминает про купленные мармеладки и кидает их удивленному Тэ, который, завидев вкусняшки, довольно визжит и снова бросается с объятьями. Они живут в собственно снятой квартире совсем недалеко от университета, и дорога занимает примерно минут пятнадцать. Все трое подрабатывают, чтобы иметь возможность платить за жильё, а совмещать учёбу и работу — дело не совсем простое. Даже несмотря на то, что среди дня пересекаются они не так часто, как хотелось бы, они всегда стараются следить и заботиться друг о друге, находя минутку, чтобы написать сообщение или позвонить и спросить, как дела, и не нужно ли им что-нибудь. По пути трое друзей непринужденно болтают о предстоящем дне и занятиях, пока Тэхён довольно жуёт мармеладки и даёт брату и Чимину попробовать. На территории университета уже полно студентов и профессоров, и повсюду слышатся оживленные разговоры. За столько времени Чимину всё не удаётся привыкнуть к масштабу учебного заведения — оно занимает просто огромнейшую территорию и делится на несколько корпусов, отведенных для каждой определенной Школы. Чимин в Школе Танцев, Тэхён — Изобразительного Искусства, а Виён — Драмы. Они до сих пор не понимают, как все втроём смогли попасть на бюджет из всего ста мест, что раздавались университетом в год, когда они решились поступать. Вообще, тем, что он учится в данном заведении, Чимин обязан близнецам. Сам он совсем не собирался связывать свою дальнейшую жизнь с танцами или чем-то творческим — мать с детства не одобряла его страсть к подобному, всё твердила, что на таком далеко не уедешь, и что ему стоит найти себе другое, более «мужское» хобби. «Танцы для девочек, давай, я запишу тебя на бокс, хочешь?» — и так как в семье были лишь они двое, и матери и так приходилось несладко, он не хотел лишний раз её огорчать, и потому соглашался на практически любые её предложения, даже если самому они были совсем не по душе. И потому уже в возрасте двенадцати он смирился, что не сможет заниматься и делать то, что ему нравится. А нравилось ему так много самых разных вещей — со временем ему даже понравилось ходить на бокс, где он наглядно мог увидеть результаты тренировок, когда самостоятельно стал поднимать и двигать мебель в квартире и давать отпор обидчикам; он был влюблен в танцы, особенно что-то в стиле модерн; а еще втайне брал мамину косметичку, запирался в ванной комнате и с замиранием сердца наносил робкие, неуверенные мазки по векам и губам. Он до сих пор помнит то чувство, когда заглядывал в зеркало и видел себя с макияжем — кажется, уже тогда он медленно начинал осознавать, что он другой. Но все подобное, всё «женское» было в их доме строго под запретом, и от того, как мать раз за разом требовала от Чимина «быть мужиком», в итоге он все больше прятался в свой панцирь. Но потом случились близнецы Ким, и по сей день Чимин считает, что встреча с ними была судьбоносной. Он не знает, что они в нём увидели много лет назад, отчего решили подойти и заговорить, а в последствии и взять под своё крыло, хоть и фактически Чимин старше их обоих на два месяца. Но Чимин был одиночкой, всегда сам по себе в школе. Другие, видимо, чувствовали его странную энергетику и потому не спешили заводить знакомства. Но Тэхёну и Виёну было всё равно на это, и они подошли к нему. И вот, прошло уже более десяти лет, а они всё так же неразлучны, а дружба их крепка, как никогда, и становится всё крепче с каждым новым днём. — Кстати, — говорит Тэ, когда они останавливаются посреди двора университета, и поворачивается к Чимину, — у меня завтра смена только два часа, поэтому я могу успеть к тебе на мастер-класс! — он хватает его за руки и начинает подпрыгивать на месте от возбуждения. — Места же еще есть? Ви рядом хмыкает и хлопает брата по плечу: — Туда приходит любой желающий, поэтому может быть хоть сколько людей, и места есть всегда, — он улыбается другу и продолжает: — Хотя, ты всё еще проводишь в том танцевальном зале? Тэ рассказывал, как в прошлый раз люди туда еле поместились, и дышать было нечем. Может, в этот раз ты смог найти что-то побольше? Всё-таки, к тебе теперь хотят попасть почти все, ты же звезда! — он поигрывает бровями, и Чимин легко шлепает того по груди, хихикая. Иногда, когда Чимину нужно слегка расслабиться, или наоборот — отвлечься от чего, он устраивает так называемые «мастер-классы», с позволения администрации университета, конечно. Однако Чимин один из лучших студентов их отделения, он приносит заведению столько побед, кубков и огласки на городских и международных конкурсах, что она позволит ему сделать, наверное, всё, что он пожелает. И она только поощряет то, что он хочет привлечь как можно больше людей к их Школе Танца, ведь сейчас на мастер-классы Чимина ходят не только студенты с других потоков и Школ, но иногда даже приходят совершенно чужие люди не из университета. Как они узнают об этом, учитывая, что объявления Чимин вешает только в холлах корпусов, и даже не пишет об этом в своих соцсетях — загадка. «Молва расходится, вот и другие подтягиваются» — говорит ему Тэхён, когда Чимин удивляется, как много новых, незнакомых лиц с каждым разом появляются на его занятиях. Эти классы длятся два часа, и проводились всего пять раз за всё время. Чимин обычно очень занят тренировками, занятиями и подработкой, поэтому не всегда может позволить что-то для себя. Однако ему понравилось устраивать занятия перед аудиторией, где каждый внимал каждому его слову и движению. Поначалу он безумно стеснялся внимания, но танцы неотъемлемо связаны с публикой, поэтому ему пришлось перешагнуть через себя, свои комплексы и страхи, чтобы продолжать учёбу и идти дальше к своей цели. Мало кто знает, чего Чимину стоило стать тем, кем он является сейчас. Сейчас все видят его как блестящего студента университета, кто постоянно на слуху у всех из-за своих очередных триумфальных номеров и постановок. Уверенный в себе молодой человек, который приносит гордость учебному заведению, и который по совместительству отзывчивый и сердечный, всегда готовый помочь, если к нему обратишься с просьбой. Но так было далеко не всегда, и Чимин всё ещё ведет постоянную внутреннюю борьбу каждый день, благо, у него есть люди, которые напоминают ему быть добрее к себе. И одни из них стоят сейчас напротив него и о чём-то пререкаются. Чимин моргает, слишком ушедший в свои мысли, и тут же тихо вздыхает, закатывая глаза, потому что близнецы снова нашли тему для спора. Просто поразительно, как они могут начать пререкаться на ровном месте, цепляться к словам и раздувать из мухи слона. И ладно Тэхён, тот и мёртвого заболтает, но Ви всё равно ведётся каждый раз, не может промолчать, если с чем-то не согласен. Между ними разница в две минуты, и Тэ не устаёт ныть по этому поводу, потому что Виён ведёт себя так, будто родился раньше не на две минуты, а на два года. Заставляет брата мыть за него посуду или нести ему что-нибудь, потому что «я старше, имей совесть». Тэхён готов распускать руки, когда слышит подобное, а Чимин всегда ухахатывается с их шуточных (а иногда и не совсем) ссор. — … лучше тебя, ты вообще деревянный, — улавливает он конец фразы Тэ, когда тот хмурится и складывает руки на груди, смотря на брата из-под кудрей. — Я деревянный? — изумляется Виён. — Я сел на шпагат быстрее тебя, а ведь из нас ты йогой занимаешься, разве для тебя не должно это быть раз плюнуть? — Йога — не только растяжка, знаешь ли, это в основном для расслабления тела и мозга. Познать себя и свой внутренний мир, — тут же защищается другой, явно уязвленный сказанным. — Ты вообще не был ни на одном занятии Чимина, еще лучший друг называется! — решает пойти он другим путём, и ему удаётся. Виён не находится, что ответить, и переводит взгляд на Чимина, уставившись круглыми, слегка виноватыми глазами. Он выглядит абсолютно очаровательно, и Чимину хочется уверить его, что всё в порядке, и это не делает его худшим другом или что-то в этом роде. Но не успевает ничего сказать, потому что Тэхён выкрикивает громкое «ха!». — А я был почти на всех! Даже на самом первом, — он поворачивается к Чимину. — Помнишь, Чимин-а? Тогда пришло только около восьми человек, зато мы так здорово повеселились, разучивая ту хореографию! Ви что-то бурчит себе под нос, пока младший близнец продолжает вспоминать, и Чимин улыбается Виёну и берет его за руку, сжимая пальцы, беззвучно уверяя, что всё нормально. — Я тоже постараюсь прийти, — говорит в итоге Ви. Тэхён смотрит на него с хитрой и знающей улыбочкой, а Чимин начинает уверять, что не надо, если у них есть дела важнее. — Нет, как бы я ни хотел это признавать, но Тэ прав. Я не был ни на одном твоем занятии. Все профессора твердят о том, какой ты талантливый, а я видел только кусочки твоих танцев, когда ты тренируешься дома. — Ничего подобного, — бубнит Чимин, смущаясь от комплимента, — все у нас на потоке талантливые, я ничем не отличаюсь. Виён и Тэ смотрят на него одинаковыми взглядами, мол, ага, так мы и поверили, и Чимин не выдерживает и начинает смеяться. Те вскоре тоже присоединяются, и на этой ноте они и расходятся по своим корпусам, пока близнецы обещают, что найдут способ явиться завтра к нему. Когда начинаются занятия и тренировки, Чимин вспоминает, почему решился провести мастер-класс именно завтра. Через неделю у его Школы отчетный концерт, и помимо групповых номеров, хореография к парочке которых поставлена им самим, у него также имеется и сольный номер. И он безумно волнуется насчет него, потому что он еще никогда не ставил и не делал ничего подобного, и он в ужасе от того, что это увидят столько людей. Но в то же время он понимает, что обязан пройти через это, чтобы до конца принять себя. Он напоминает каждый раз, что делает это для себя, потому что каждый день он ходит по городу, по университету, и понимает, что что-то не совсем так. Что-то не до конца даёт ему свободу, которую он так хочет иметь. Он пообещал себе, что этот сольный номер на концерте будет его каминг-аутом перед самим собой; он, наконец, встретится с настоящим Чимином лицом к лицу и освободит его. Сначала он думал, что сможет держать это в себе — в конце концов, это ведь его личное дело, как он себя ощущает и как ведёт — но потом понимает, что он всё-таки живёт в социуме и контактирует с ним каждый день. А общаться с людьми, особенно близкими и дорогими, и удерживать это «нечто» в себе каждый раз, когда хочется вести себя определенным образом — тяжело, и Чимин не хочет останавливаться, думать дважды, трижды. Хочет быть таким, какой есть. Поэтому он и организовал мастер-класс — это наверняка поможет ему отвлечься от всех этих мыслей и, возможно, отдаться полностью танцам и не думать о том, как это выглядит со стороны. Танцевать и чувствовать себя так, как ему нравится, двигаться и ощущаться, как твердит сердце. Когда наступает время обеда, Чимин направляется в кафетерий в их корпусе. Салат Тэхёна он уже съел, а после интенсивной практики желудок просит чего-то посущественнее, поэтому он берет себе рыбы и супа и направляется искать свободное место. Кафетерий огромный, и даже несмотря на это люди не вмещаются, и многим приходится ютиться по шесть-восемь человек за небольшим квадратным столом. Чимин немного задержался обсудить кое-что с профессором, поэтому прибыл позже, и тут уже яблоку негде упасть. Звезда звездой, а уступать ему место никто не собирается. К счастью, около противоположной стены он замечает дружеское лицо, и, не мешкая ни секунды, тут же направляется туда, радуясь, что за столом сидят всего два человека. — Всем привет! — торжественно объявляет он и бесцеремонно ставит поднос на поверхность, ярко улыбаясь. — Хоби-хён, Чонгук-а, — приветствует он и садится напротив последнего, вздыхая от того, что, наконец, может присесть на некоторое время после тяжких тренировок. — Как поживаете, как жизнь молодая? Хосок и Чонгук оба с его факультета, только на разных подразделениях. И будь Чимин проклят, если не признает, что эти два парня невероятны талантливы. Хосок своего рода легенда на потоке, с первого курса ставит хореографию для целых групп, и профессора первым делом бегут к нему, если нужно разработать номер для отборочных. О Чонгуке тоже молва ходит, ведь его к себе хотели все четыре Школы, но он в итоге остановился на танцах, и не прогадал. Выходит у него более чем хорошо. — Чимин-и! — взъерошивает ему волосы Хосок, а Чонгук только кивает с полным ртом, слишком занятый своим обедом. — Давненько я тебя не видел, куда ты подевался? Они вливаются в дружескую беседу, в основном обсуждая отчётный концерт Школы и их прогресс. Концерт — большое дело для университета, потому что на него приглашают множество рекрутеров из престижных танцевальных академий, и, если приглянешься кому, тебя вполне могут пригласить на собеседование для подработки, и в будущем — полноценной работы. Да и вообще, это способ показать, чему они научились за этот период, какую работу проделали. Это всегда немного хаотичное время для них всех, включая профессоров. Желудок Чимина немного успокаивается, когда он доедает остатки супа, и он довольно откидывается на стул, вздыхая. Настроение сразу улучшается, и он расслабленно приподнимает уголки губ, слушая разговор друзей. — Близнецы тоже придут? — спрашивает Хосок, когда Чимин заикается о завтрашних планах. — Или опять только Тэхён? — он широко улыбается. — Клянусь, этот малый — твоя самая преданная группа поддержки, где и мне такого взять? Чимин слегка краснеет, но старается оставаться невозмутимым, хотя предательская улыбка всё равно лезет на лицо. Так получается каждый раз, когда речь заходит о ком-то из его лучших друзей — будь то Тэ или Ви. Он не может говорить, не может даже думать о них без нежной улыбки, потому что он так дорожит этими двумя, так любит их двоих, что иногда у него всерьез покалывает сердце от всего, что он испытывает. — Нигде, он единственный экземпляр, — бубнит Чимин, пытаясь взять себя в руки и откашливаясь. — И да, они обещали прийти. — Ого, и мистер Ким Виён собственной персоной тоже? — по-дружески поддевает Хосок. — Его ж не вытянешь никуда. Даже на наши посиделки еле как приходит, и то, только если ты попросишь, — он забавляется с реакций Чимина, пока тот закатывает глаза. — Даже не представляю его, пытающего повторять движения… погоди, — спохватывается он вдруг, — а какую хореографию вы планируете разучивать? — Эм, — уже основательно краснеет Чимин, втягивая голову в шею. — (You Drive Me) Crazy Бритни Спирс? — будто спрашивает он, и на секунду за столом воцаряется тишина. А потом Хоби с Чонгуком взрываются смехом, да так, что даже люди неподалёку оборачиваются на них недовольно и любопытно. У обоих смех высокий, у Хосока чуть ли не писклявый, поэтому понятно, почему они привлекают так много внимания. Чимин съезжает вниз по стулу, но когда смех всё не прекращается, недовольно цокает языком. — Ну хватит вам, это не так уж и смешно! — старается образумить он двоих, но Хосок лишь загибается в новом приступе хохота, пока Чонгук хихикает. — Вообще-то, смешно, — говорит он, и нос его мило сморщивается от смеха. — Особенно когда представишь Виён-хёна, отплясывающего под подобный репертуар. — Твоя любовь к Бритни выходит за любые рамки, — Хосок, наконец, более-менее успокаивается и стирает слёзы костяшками пальцев. — Мы, конечно, все в курсе, что ты её большой фанат, но… погоди, — снова прерывает он собственные мысли, — только не говори, что и сольник у тебя под неё, — практически умоляет он, хотя во взгляде сплошная доброта, а в уголках губ таится улыбка. Чимин закатывает глаза, но тоже улыбается, потому что ладно, да, он сильно любит Бритни. Ну и что в этом плохого? Разве эта богиня не заслуживает всей любви и восхищения этого мира? Чимин наизусть знает бо́льшую часть её репертуара, пересмотрел все её танцевальные практики по несколько раз, а с особо полюбившимися время от времени выступает перед одногруппниками или профессорами. Было дело времени, когда он решится взять один из её номеров для собственного мастер-класса. В квартире настолько часто звучит репертуар Бритни, что близнецы наверняка запомнили большинство её песен. — Нет, можешь спать спокойно, — с явным сарказмом отвечает Чимин и наблюдает, как Хосок вытирает воображаемый пот со лба. — Значит… — подаёт вновь голос Чонгук, — Тэ-хён должен быть завтра на занятии? — По крайней мере, он сказал, что постарается успеть, — задумчиво кивает Чимин и думает о том, как же хочет, чтобы у Тэхёна получилось. Его присутствие всегда гарантирует спокойствие и веселье. — А что? — Ничего, — поспешно отвечает Чонгук и утыкается взглядом в стол, хватая газировку со стола и отпивая большой глоток. — Чонгук-и, — ласково зовёт его Хосок и ждёт, пока тот посмотрит на него, — мы так все из университета уже выпустимся, пока ты решишься позвать его на свидание, — Чимин на это широко раскрывает глаза и смотрит на парнишку напротив. — Чего ты боишься? Тэ прекрасно к тебе относится, вы даже пару раз гуляли вместе вроде, нет? — от последнего заявления у Чимина внутри что-то неприятно скручивается, потому что если это правда, то Тэхён ничего ему об этом не говорил, а ведь они рассказывают друг другу всё. Чонгук кивает несмело, и Хоби продолжает: — Вот! А Чимин тебя и так знает и любит, так что не о чем переживать! — объявляет он так, будто решил проблему мирового голода. — А я тут причём? — не понимает Чимин. — Все знают, что ты — финальный этап отбора, — делится Хосок так, словно это общеизвестный факт. — Ни Тэ, ни Ви ни с кем не начнут встречаться, если ты не одобришь кандидатов. Они слушают тебя больше всех, и твое мнение для них решающее, — он задумчиво водит пальцем по подбородку. — Это поразительно, на самом деле. У тебя столько власти, Чимин-щи! Наши близнецы — лакомые кусочки, а они с тобой советуются, — он хмыкает. — И с тобой, наверное, та же история. — То есть? — Чимин уже красный весь, он совсем не ожидал, что разговор примет такой оборот. — Ты тоже наверняка обсуждаешь потенциальных парней с ними, и, если им не нравится — отказываешься от свиданий, — Хосок явно веселится. — Вообще, ваша дружба всегда меня в какой-то степени завораживала, вы втроем такие… интересные, — выбирает он в итоге слово и смотрит как-то странно. Но Чимину некогда разгадывать его взгляды, он пытается осмыслить только что услышанное. Неужели так и есть? Он никогда не задумывался об аспекте отношений, но сейчас, когда начинает вспоминать, то всё именно так, как и описал Хосок. Когда его самого зовут погулять, он всегда делится этим с близнецами. И если Тэхён бежит в соцсети, проверять странички потенциальных ухажеров в инстаграме и твиттере, то Виён начинает припоминать, знает ли он таких людей, и нормальные ли они парни. А если не знает, то просит подождать денёк и не давать ответа, пока он в университете наводит справки и убеждается, что у того, кто позвал Чимина на свидание, нет никаких мутных историй за спиной. А когда Тэхён или Виён собираются на свидания с парнями или девушками, оба спрашивают, стоит ли им соглашаться и тратить время на этих людей. Чимин знает многих в университете в силу своей дружелюбной и общительной натуры, а потому имеет хоть какое-то понятие о тех, с кем близнецы хотят пойти погулять. Иногда они могут ждать несколько дней, потому что Чимин просит их, и если в итоге он заявляет, что человек не самый лучший, то они никуда не идут. Что близнецы, что Чимин хотят друг для друга только лучшего, и потому они часто слишком придирчивы к потенциальным партнерам. Поэтому в большинстве случаев они не идут ни на какие свидания и остаются вместе в квартире, устраивая марафон фильмов или играя в какие-нибудь игры. Им никогда не бывает скучно втроём, темы их разговоров нескончаемы, и никто из них не говорит вслух, однако проводить время вот так, в объятиях друг друга, смеясь и подшучивая, куда лучше, чем с какими-то малознакомыми людьми. — Это… — не сразу находится Чимин, переводя взгляд с Хосока на Чонгука так, будто его поймали с поличным. — Всё не так… они сами решают, с кем им встречаться… — даже для самого себя он звучит неубедительно. — Хотя, ты такой собственник по отношению к близнецам, что, наверное, пока ты рядом, они ни с кем встречаться не будут, — смеётся Хосок. — И самое забавное, что их это устраивает. На оставшиеся занятия Чимин уходит в глубоких думах. Ему не совсем нравится мысль, что он ограничивает близнецов в чём-то, что его мнение для них так важно, что они иногда могут поступиться собственными желаниями, потому что Чимин не согласился с ними. Больше всего на свете он не хочет, чтобы они от него зависели, будь то в плане отношений или чего-то еще. А еще Хосок пролил свет на тему собственничества, и Чимин с ужасом осознаёт, что он действительно ужасно не любит делить близнецов с кем-либо еще. Масштабы не велики, он не говорит им, с кем они могут или не могут общаться, куда ходить и что делать, однако если Чимин видит, как кто-то пытается внедриться в их тесную группу друзей, то тут же выпускает когти. Хотя ему даже не о чем беспокоиться, ведь никто не сможет стать у них четвёртым, есть только они — Чимин, Виён и Тэхён. Чимин всегда отмахивался от подобных мыслей, ведь это естественно, что он ревнует своих лучших друзей. Но иногда, как сегодня, например, он задаётся вопросом, а ревнует ли он их только как друзей?

***

Когда наступает день мастер-класса, Чимин по привычке встаёт рано, хотя сегодня у него нет утренних пар. Но он всё равно идёт на пробежку и будит Ви, так как тому нужно быть в университете через час. Его кровать такая мягкая и тёплая от нагретого тела, что Чимин забирается к нему под одеяло и прижимается со спины, закидывая одну руку ему на пояс. Это так знакомо и привычно, что он довольно мурлычет, особенно когда еще сонный близнец интуитивно подаётся назад, к тому, кто его обнимает. Чимин разглядывает спящего Ви, и ему так не хочется будить его, ведь тот так сладко спит. Была бы его воля, он бы сам пошёл на занятия вместо него, лишь бы друг продолжал свой безмятежный сон. Но время идёт, а за прогулы снимают баллы. — Ви-и-и, — шепотом зовёт Чимин, зарываясь носом тому в шею. Виён что-то бурчит, но не просыпается. — Пора вставать, — он кончиками пальцев проходится по его руке и улыбается, когда близнец хмурится, причмокивая губами. Многие не любят будить кого-то, им это быстро надоедает, и они теряют терпение, когда человек не встаёт. Но Чимин любит быть тем, кто будит своих соседей. Любит быть первым, кого они видят, открывая глаза. — Пойдём, я заварю тебе кофе, попробуем те новые тени, которые ты недавно купил. М? — уговаривает он и чувствует, как Ви в его руках начинает немного ворочаться. Чимин знает, что он почти у цели. — Только если ты не встанешь прямо сейчас, мы не успеем, — с сожалением проговаривает он и прячет довольное лицо в его футболке. — Встаю, — хрипит тот. Когда они сидят на кухне, а Ви допивает свой чёрный кофе без молока, Чимин спешит взять новую, еще не распакованную палитру теней. Тэхён тоже хотел посмотреть, как персиковый оттенок будет смотреться на веках брата, но он всё ещё спит, и на занятия ему надо будет только через четыре часа, поэтому придётся без него. Ви просит подождать, а сам идёт в комнату и переодевается, чтобы потом макияж случайно не смазался, когда он начнёт снимать с себя футболку. Возвращается он в белоснежном свитере с высоким горлом и джинсах-клёш, и в таком виде он напоминает какого-нибудь викторианского профессора. Чимин берет его за запястье и сажает на стул, а сам опускается перед ним на колени, заглядывая в лицо. Он разглядывает чистую, гладкую кожу, которой даже тональный крем не нужен, и в очередной раз умиляется очаровательной родинке на носу. Он аккуратно убирает челку с его лба и ловит внимательный взгляд Ви на себе. Такая близость для них не нова, но Чимин почему-то чувствует нечто странное, когда близнец ловит каждое его движение и не спускает глаз. Но когда он смотрит в ответ, Виён только продолжает глядеть теплым взглядом. — Хорошо, — мягко проговаривает Чимин, берет кисточку для теней в руку и окунает её в персиковый цвет. — Как ты хочешь — сильный акцент, или для начала слегка, чтобы привыкнуть? — Как тебе нравится, — отвечает Ви и прикрывает глаза. — Я тебе доверяю, Чимин-а. И вроде бы, в этих словах нет ничего нового. Они научились доверять друг другу еще много лет назад. Но сейчас кажется, будто Ви в чём-то ему признаётся, пытается что-то донести, что Чимин никак не может понять. Обычно старший близнец скуп на такие слова, предпочитая им действия, но в последнее время он всё чаще стал говорить о своих чувствах, делиться тем, что у него на душе, рассказывать о своих мечтах, сожалениях и планах. Стал куда более открытым, перестал держать всё в себе. И сейчас вот, тоже. «Я тебе доверяю». Первый мазок на правом веке выходит слегка неуклюжим, но Чимин постепенно набивает руку, и вскоре уже растушевывает тени, аккуратно поворачивая голову Виёна в стороны, чтобы оценить, как смотрится. Тот всё это время молчит, и это тоже привычно — старший близнец всегда был самым молчаливым среди них троих, но это часть него, и Чимин с Тэхёном принимают его таким, какой он есть. Ви много не говорит, зато много слушает и подмечает, и часто запоминает такие детали, на которые никто даже внимания бы не обратил. Чимин время от времени даёт ему посмотреться в зеркало, чтобы тот озвучил своё мнение, и Ви уверяет, что ему нравится, как выходит. Персиковые тени и правда смотрятся на нём красиво — не слишком пестро, но, если присмотреться, можно увидеть блестки на веках, которые в сочетании с его темно-карими глазами выглядят безумно симпатично. Когда Чимин заканчивает, то еще несколько секунд просто любуется проделанной работой и красивыми глазами близнеца, приходя в себя, когда замечает ответное разглядывание. Он не понимает, что за чертовщина с ним творится, но после разговора с Хосоком Чимин не может не посмотреть на своих лучших друзей иным взглядом. И от того, как пристально на него сейчас смотрит Ви, Чимину кажется, будто у него начинают гореть скулы, и он поспешно убирает кисточку в пакетик и захлопывает крышку теней, вставая с колен и прочищая горло. — Что ж, вот и всё, ты готов! — Ви встаёт со стула и еще раз глядит в небольшое зеркало, приглаживая непослушные пряди и вертя головой. — Персиковый — определенно твой цвет. Когда близнец разворачивается к нему, на лице его благодарная мягкая улыбка, и Чимин понимает, что он действительно готов делать что угодно, чтобы Виён улыбался так как можно чаще. — Спасибо, — благодарит он, а затем: — Жди меня сегодня вечером, я приду на твой мастер-класс. — Ви… — начинает было Чимин, понимая, что тот наверняка пожертвует своим временем, что он тратит обычно на итоговый проект. Но его тут же перебивают: — Никаких «Ви», я приду, я же обещал, — он снова улыбается, а потом говорит, что ему уже пора выходить. Чимин помогает ему найти шарф и завязать его так, чтобы шея была в тепле, подаёт портфель и обнимает на прощание, как они привыкли делать за все эти годы. Не проходит и часа, как Чимин слышит капризное и хриплое «Чиииии» из комнаты Тэхёна, и он дочитывает предложение статьи, а затем кидает собственный телефон на кровать и направляется в соседнюю комнату, где его уже ждут. Тэхён по утрам — самое милое и липнущее создание. Он очаровательно ноет и тянется всеми конечностями к появившемуся в проходе Чимину, который, конечно же, не может отказать ему ни в чем. Чимина утягивают в постель и обвивают крепко руками и ногами, зарываясь лицом в шею и щекоча дыханием и кудряшками. Чимин смеётся и ворочается, но его никуда не отпускают, и вскоре высокий звонкий смех смешивается с низким и грудным. Вскоре Тэ уже каким-то образом оказывается полностью лежащим на нем, увлеченно рассказывая о своем сне, где он встретил Адель и стал героем её нового супер-хита. Он перескакивает с темы на тему, жалуется на противных профессоров и короткие дедлайны, обещает показать новый тренд в тиктоке, который он выучил, поведывает о прыще на спине, а потом, конечно, затрагивает сегодняшний вечер. — Будь с нами помягче, Чимин-а, — говорит он, — не все мы так хороши в танцах, как ты, и не схватываем налету, — он умостился под боком соседа и сейчас заглядывает в умиротворенное лицо Чимина, который глядит в потолок. Тэхён проводит пальцем по его бровям и носу, убирая упавшую на глаза челку и довольно вздыхая. — Не хочу вставать, хочу вот так весь день лежать. Чимин-ааааа, — снова ноет он, и Чимин только улыбается на это и притягивает его ближе к себе, невесомо чмокая в волосы. — Можно я никуда не пойду? — смотрит щенячьим взглядом. Маленький засранец знает, какой эффект производит на Чимина, прекрасно за всё это время выучил, куда нужно давить, что делать и говорить, как себя вести, чтобы добиваться своего без проблем, чтобы вертеть соседом на раз-два, чтобы верёвки из него вить. А Чимин и не против — балует его, отдаёт всю накопленную за жизнь нежность тому, кто с радостью её ждёт и принимает. Тэхён — определённо клей их трио, он умеет разговаривать и мгновенно решать проблемы с их общением, если между ними тремя происходят какие-то недопонимания. Если Чимин с Виёном могут иногда промолчать и держать всё в себе, то Тэ всегда берет их за руки, сажает на диван и требует, чтобы они все поговорили и разобрались сразу же, а не давали расти и клубиться в душе обидам и недосказанности. Тэхён невероятно чуткий эмпат, всегда чувствительный к эмоциям других, а особенно к тому, что чувствуют его два самых близких человека. Когда плачет Виён или Чимин — он всегда плачет вместе с ними, потому что не может по-другому. Если кому-то из них плохо или грустно, Тэхён будто транслирует те же эмоции и становится грустным сам. Однако если им хорошо — то и Тэ светит ярче солнца, улыбается так ярко и широко, что всё становится лучше в тысячи раз. Чимин не всегда хорош со словами и не всегда говорит, как он на самом деле дорожит Тэхёном и как любит его, но он надеется, что его действия говорят сами за себя, ведь он всегда больше показывает, нежели рассказывает. Прямо как сейчас — бережно прижимает разнеженное ото сна, мягкое теплое тело, перебирает пальцами спутанные кудряшки и с интересом слушает немного невнятные бормотания Тэхёна обо всём и ни о чем. Только с двумя людьми Чимин может чувствовать себя в безопасности, и один из них сейчас в его объятьях. Он помогает Тэ с растяжкой, которую тот иногда делает по утрам, когда у него есть время: аккуратно давит на лопатки, пока тот сидит в позе лотоса, но тут же прекращает давление, когда из Тэхёна вырывается крохотное «ай-яй». Тот действительно не самый гибкий человек, которого Чимин знает, однако он старается, даже стал заниматься йогой, чтобы добавить себе эластичности. Он дуется, потому что «опять не смог согнуться до конца», но Чимин гладит его по спине и уверяет, что всё получится со временем, и что не стоит по этому поводу расстраиваться. Когда Чимин провожает и Тэхёна на занятия, он сам начинает неспеша собираться в корпус, уже чувствуя, как небольшая паника поселяется в глубине, как это всегда бывает перед любым публичным выступлением. Сколько бы раз он ни выходил на сцену или танцевал перед публикой, этот сгусток нервов всегда присутствует, однако он считает, что это даже полезно, ведь справляться с эмоциями перед шоу — важная часть для любого артиста. Если он волнуется — значит, это важно, значит, он хочет не облажаться. И даже факт того, что это далеко не первый мастер-класс Чимина не помогает ему успокоиться, и всё время до самого вечера он будто на иголках. Словно чуя его настроение, телефон пикает входящим сообщением на какао, и он открывает групповой чат «косисечки» (спасибо Тэхёну за название), в котором состоят он, Виён и Тэ. Тэ 💜: уже собираюсь, скоро буду на месте! Файтин, Чимин~а <333 Ви 💜: я тоже заканчиваю, забегу быстро домой переоденусь и приду, жди нас Чимину хватает этих двух фраз, чтобы от сердца немного отлегло, и он смог взять себя в руки и продолжить готовить зал для прихода людей. Он расставляет множество бутылок с водой на столике, ставит упаковку влажных салфеток, проверяет колонки и сам разминается немного, делая незамысловатую растяжку. Он всё еще немного нервничает, но мысль о том, что люди придут к НЕМУ, на ЕГО мастер-класс, вселяет уверенность. Да и то, что с каждым разом их всё больше, и многие по окончании подходят к нему и говорят, как им понравилось, и что они придут еще — это того стоит. Стоит всех потерянных нервных клеток. Вскоре танцевальный зал начинает понемногу заполняться. Чимин в который раз поражается, какая же разношерстная толпа приходит к нему: тут есть и группа школьниц, и девушки, которым не дашь больше тридцати, несколько грузных мужчин с пивными животами, парочка старушек, а еще довольно много знакомых лиц с университета. Всего лишь на мгновение Чимин сомневается в выборе хореографии, что он приготовил, однако потом трясет головой — на прошлом своём мастер-классе они вообще изучали одну из хореографий ЕХО, и никто не жаловался. Так что Бритни не должна быть слишком трудной. К тому же, ведь есть Чимин — он всегда покажет всё так, чтобы было понятно. Он здоровается с каждым и улыбается, благодарит, что пришли и просит взять бутылку воды и подождать немного, ведь официально до начала еще семь минут. Чимин разговаривает со студентами с других факультетов, которые забрели к нему, смеётся с анекдотов двух мужчин, делает вид, что не замечает, как школьницы втихаря пытаются сфотографировать его и хихикают в ладошки. Он обменивается хотя бы парой фраз с каждым из пришедших, и когда смотрит на экран телефона и видит, что остаётся две минуты, начинает немного нервно оглядываться. Потому что близнецов все еще нет. Может, они не придут и не успели предупредить? Может, у них что-то случилось? Может, они просто перехотели? И когда Чимин уже собирается хлопнуть в ладоши и начать занятия, в зал буквально залетают Тэ с Ви, на ходу снимая с себя куртки и пальто и громко извиняясь. Ну, Тэхён. Ви же лишь машет ему и виновато улыбается. — Прости, Чимин-а, чёртово метро, — ругается Тэхён и пробирается сквозь толпу к другу, не стесняясь утягивая его в объятия и привычно зарываясь носом в шею. От него пахнет осенним ветром и немного по́том — видимо, от бега. Тот стоит так еще несколько секунд, после чего отстраняется и улыбается: — Но мы же успели? Не хочу пропустить ни минуты! — Успели, успели, а теперь вставайте туда и будем начинать, — легонько подталкивает его Чимин, и когда все оказываются на своих местах, он закрывает двери в зал и вновь встаёт напротив огромного зеркала перед собравшейся толпой. Каждая пара глаз направлена на него в ожидании, и если еще пару минут назад Чимин бы начал теряться, и ему бы точно понадобилась пара попыток, чтобы взять себя в руки, сейчас же, когда он знает, что близнецы тут, хоть их и не видно на задних рядах, ему становится гораздо спокойней. Одно их присутствие успокаивает его и будто ничто не сможет Чимина задеть или ранить. Поэтому он распрямляет плечи, надевает на лицо свою самую доброжелательную улыбку и хлопает в ладоши. — Итак, думаю, больше можно никого не ждать, поэтому начинаем! Меня зовут Пак Чимин, и сперва хотелось бы поблагодарить всех вас за то, что нашли время и пришли на мой скромный мастер-класс. Я вижу много знакомых лиц, но также и некоторых встречаю впервые, и надеюсь, что эти два часа мы с вами проведем весело, плодотворно, и под конец у всех нас останутся только позитивные эмоции! Слова льются из него, и ему даже удаётся пару раз рассмешить толпу, когда он вкратце рассказывает о планах на сегодняшнее занятие, а потом и говорит о том, какую хореографию они будут разучивать. Все его страхи мгновенно улетучиваются, когда никто не кривится и не фукает на его выбор песни, а люди лишь еще больше возбуждаются от того, под что им предстоит сегодня танцевать. Сначала Чимин с помощью проектора показывает оригинал танца, где танцует сама мисс Спирс с танцорами. Некоторые молча наблюдают, некоторые не могут сдержать стонов от особо сложных движений или элементов, другие же уже начинают качать головой в такт и пытаются повторить то, что видят на экране. Чимин замечает, как Тэхён явно жалуется Ви и тыкает пальцем на экран, на что тот кивает и выглядит запуганным танцем. Чимин старается не засмеяться от этого, и когда видео подходит к концу, он просит всех не унывать и говорит, что у них обязательно получится. Когда Чимин показывает и разбирает каждое движение, он вспоминает, почему вообще пошел на факультет Танца. Ему кажется, когда он танцует, то проживает новую жизнь, рассказывает то, что не может выразить словами. Он отвлекается от всех забот и проблем и позволяет себе потеряться, что редко получается сделать в обычной жизни. Он не думает о том, выглядит ли он мужественно или женственно, он просто двигается, просто делает то, что кажется правильным. А когда у Чимина получается научить или вдохновить кого-то другого, он чувствует небывалое счастье. Вот и сейчас он ходит по залу и наблюдает за участниками, раздавая советы и показывая, как лучше станцевать то или иное движение. Он помогает тем, у кого не получается, терпеливо наблюдает и потом говорит, в чём именно загвоздка. И когда он видит результаты и радостные лица, он и сам будто заражается всем этим, и это даёт ему силы продолжать в том же духе. — Как дела, народ? — Чимин бодро подбегает к близнецам, которые явно борются со всей хореографией. Пот с обоих льётся ручьём, но они упорно стирают его тыльной стороной ладоней и продолжают… что бы они там ни пытались станцевать. Когда Виён слишком резко разворачивается и чуть не задевает Чимина локтем, тот тут же подходит ближе и встаёт позади, опуская одну руку ему на плечо, другую на пояс. — Воу, воу, полегче, ты сейчас покалечишь кого-нибудь ненароком. Ви лишь фыркает и тяжело дышит от интенсивной тренировки, и Чимин понимает — без соответствующей подготовки любому будет тяжело выучить хореографию или даже просто правильно её станцевать. Это на вид песня простая, но, когда начинаешь разбирать движение за движением, выявляются сложности, к которым многие просто не готовы. И Чимин может только испытать очередной прилив нежности, когда видит, как Ви старается, хотя ни разу в своей жизни толком не танцевал, еще и что-то такое запутанное. У Тэхёна рядом дела чуть получше — возможно потому, что он уже был на других мастер-классах, и опыта у него побольше. Поэтому Чимин решает пока оставить младшего близнеца с самим собой (хотя тот уже спелся с пожилой милой женщиной, и сейчас они вместе пытаются выучить определенный момент танца), а сам сосредотачивается на Ви в своих руках. У того волосы убраны с лица розовым ободком, а взгляд сосредоточенный и целеустремленный. — Почему. Не. Получается? — он снова пытается сделать выпад, но Чимин тихо смеётся ему на ухо и держит чуть выше запястья, после чего встаёт рядом. — Во-первых, расслабься немного, — говорит он ему. — Да, мы изучаем танец, но в первую очередь мы просто веселимся и наслаждаемся. Это не должно быть чем-то, что приносит стресс, Ви-я, — он тыкает ему под ребра, прекрасно зная, как тот боится щекоток, а потом целится в бок и успокаивается, лишь когда близнец начинает хихикать и действительно расслабляется, позволяя себе даже подурачиться немного. — Во-о-от, так-то лучше! Просто повторяй за мной, ладно? И Чимин помогает Виёну разобраться, понемногу раскрепощая его, показывая, как нужно, хваля, когда у того получается и улыбаясь, когда нет. Затем Чимин возвращается обратно и тренируется вместе с остальными. Когда под конец они уже под музыку танцуют всё от начала до конца, лишь пара человек делает кое-какие ошибки, остальные же справляются просто отлично для столь сложной хореографии. Стоит песне закончиться, все незамедлительно начинают хлопать и свистеть, и Чимин тоже не может удержаться от радостной улыбки, подхватывая всеобщее настроение. Прощаются все минут двадцать, не меньше — Чимин еще разговаривает с некоторыми людьми, которые остались после занятий и решили высказаться о мастер-классе, говорит, что не знает, когда проведет следующий, благодарит за то, что пришли. Его тело приятно гудит после тренировки, и адреналин всё ещё бурлит в крови от множества полученных эмоций. Время уже близится к десяти часам, но он не знает, как вообще ляжет спать сегодня — столько в нём энергии. Когда, наконец, уходит последний человек, в зале остаются лишь Чимин и близнецы, всё еще потные и растрепанные после занятий, но возбужденно переговаривающиеся. Увидев, что Чимин закончил прощаться, Тэхён тут же подбегает к нему и начинает подпрыгивать на месте, кружась вокруг и причитая, как было здорово, как ему понравилось, как все пришедшие были такими милыми, как он не ожидал Бритни. Виён тоже подходит ближе и с небольшой улыбкой наблюдает за энтузиазмом младшего. — А еще я чуть не забыл опять все движения, когда ты начал танцевать с нами! — делится Тэ и хватает Чимина за руку, заглядывая в лицо. В глазах у него звёзды, и он выглядит так радостно и мило, что у Чимина внутри всё разливается обжигающим теплом. Он поднимает руку и гладит его по кудряшкам, что выбились из беспорядочного пучка. — Ви вообще глаз оторвать от тебя не мог, да, Ви? — он поворачивается к брату и наблюдает, как тот покрывается краской и отводит взгляд. — Не смущай его, — шутливо шлёпает Чимин Тэхёна, прекрасно зная, как Ви не любит, когда его застают врасплох, и как не любит быть в центре внимания. — Лучше скажите, я нормально справился? Не переусердствовал с ролью инструктора? — он тактично переводит тему, и когда они убирают зал и ставят всё по местам, ловит благодарный взгляд Виёна через пару метров.

***

С Ви что-то не так, и Чимин наблюдает за его странным поведением уже не первый день. Он не может сказать, когда именно поведение того стало непонятным и мутным, но сейчас, когда задумывается об этом, Виён такой уже около месяца. «Такой» — не значит, что что-то кардинально поменялось. Нет, он всё тот же Ви — меланхоличный, задумчивый, молчаливый, холодный на первый взгляд, но с безграничной теплотой в глазах, когда он смотрит на тех, о ком заботится. Он всё так же участвует в вечерних марафонах кино, обсуждает с соседями последние новости и сплетни, запирается у себя в комнате, когда ему нужно сосредоточиться на проектах и заданиях. Всё вроде бы так же, но… Чимин замечает. Замечает, что тот в последнее время все больше молчит в его присутствии, что не всегда встречает его взгляд, когда обычно ни у кого из них нет проблем со зрительным контактом. Чимин пытался поговорить с Виёном об этом, выведать, что не так, предлагал свою помощь, но тот только отмахивался и говорил, что всё в порядке. Но ведь видно же, что это не так. Того явно что-то гложет, и Чимину разбивает сердце, что Ви не рассказывает ему, ведь они не имеют друг от друга секретов. А сейчас, по-видимому, начинают. И если Чимин не любит, когда кто-то из близнецов не в себе, еще больше он не любит давить на них. Как бы сильно ни хотелось докопаться до истинной причины столь странного поведения, он не развивает тему, когда Виён в очередной раз заверяет, что Чимину не о чем беспокоиться и переводит тему. Поэтому всё, что ему остается — крепко обнимать близнеца и шептать на ухо, что он всегда может ему все рассказать, и Чимин никогда не осудит и не отвернется. Его терпение и понимание уже очень скоро дают свои плоды. В один вечер Чимин приходит домой после занятий и находит Ви, сидящего на кухне с кружкой в руках. Чимин снимает обувь и верхнюю одежду, идёт мыть руки и потом подходит к близнецу и наклоняется, чтобы коротко обнять того за плечи, после проходя мимо к холодильнику. — Тэ не дома? — спрашивает он, доставая творог и йогурт. — Его вызвали подменить кого-то на смене, — задумчиво отвечает Виён и отпивает глоток. В отличие от Тэхёна, с которым Чимин болтает каждую минуту, когда они дома, Виён не большой любитель поговорить. Но с ним комфортно даже молчать. Поэтому сейчас Чимин мычит, давая понять, что услышал его, и продолжает готовить себе ужин, не утруждая себя пустыми разговорами. Ви тоже не спешит нарушать комфортную тишину, и он кажется ушедшим глубоко в свои мысли, пока смотрит в одну точку, и свободной рукой стучит пальцами по поверхности стола. Никто не обращает внимания на то, что на кухне ужасно тихо — Чимин садится напротив близнеца и приступает к еде, пока Виён продолжает пить свой кофе. Чимин думает о предстоящем концерте и том, что еще нужно доработать, поэтому даже не замечает, как быстро проходит время, и что он уже доел всё в тарелке. Он оглядывается в поисках того, чем бы запить, и в этот момент Ви резко встаёт с места, поднимая руку, когда Чимин собирается подняться: — Сиди, я налью, — говорит он, направляясь к диспенсеру. — Воду? — Ага, спасибо, — благодарит его Чимин и улыбается, когда перед ним ставят полный стакан жидкости. Он успевает выпить только половину, когда Виён снова подаёт голос: — Чимин-а, мне нужно с тобой поговорить, — помимо воли эти слова заставляют напрячься, и Чимин тут же думает о худшем, потому что тон близнеца совсем не радостный. В голову сразу лезут плохие мысли: у Ви серьезные проблемы, что-то случилось с семьей, он провалил тест или узнал, что это Чимин доел его злаковые батончики пару дней назад. Одна мысль хуже другой, и Чимин старается вычислить хоть что-то по его лицу, но ничего не удаётся — Ви выглядит серьезным, но опять же, это его обычный вид. Или же сейчас он расскажет, что его беспокоило все эти дни. — Не пугай меня, — пытается пошутить Чимин, но тут же игривое настроение сходит на нет, когда близнец продолжает напряженно на него смотреть. — Серьезно, Ви, мне страшно от твоего взгляда. В чём дело? — он начинает нервничать, потому что Виён встаёт со своего места и подходит к нему, после чего приседает так, что они находятся на одном уровне, и берет одну его руку в обе свои. Рука Чимина сейчас наверняка потная и скользкая, но близнецу, кажется, все равно — он бережно сжимает её и прикладывает к груди. И взгляд его теплеет. — В-ви? — Чимин ничего не может поделать и заикается на имени. Потому что никогда еще он не видел его таким — уязвимым, смотрящим так, будто он собирается свое сердце на ладони предоставить. У Чимина самого начинает неистово биться в груди непонятно от чего — волнение, предвкушение, страх, все смешивается в один микс из эмоций, и он вдруг понимает, что несмотря на то, сколько он знает близнецов, они все еще способны вызвать в нем бурю чувств. Прямо как сейчас. Он чувствует, как тыльную сторону ладони медленно и мягко поглаживают большими пальцами, и переводит на Ви непонимающий взгляд широко раскрытых глаз. — Хотел бы я сделать это красивее, — тихо начинает тот и смотрит в пол. — Но я не умею, да и держать это в себе с каждым днем все сложнее. Прости, Чимин-а, — он снова смотрит в глаза, — что такой эгоист и собираюсь вывалить все это на тебя сейчас, когда у тебя совсем скоро концерт, и тебе надо думать об этом, а не отвлекаться на… — он резко замолкает, а потом выдыхает, будто сдувшийся воздушный шарик. — В общем, — Чимин видит, как движется его кадык, когда он гулко сглатывает. Виён поднимает чужую руку к собственным губам и прижимается к ней теплым сухим поцелуем, — я… — его дыхание оседает на коже, а Чимин будто вообще не дышит. — Я влюблен в тебя. Он внимательно вглядывается в чужое лицо, пока Чимин пытается осознать, что только что произошло, что он услышал. Мозг категорически отказывается эти слова воспринимать, и Чимин продолжает молча хлопать глазами, вот-вот ожидая, что Ви сейчас рассмеётся и скажет, что, мол, ха, попался! Но близнец все такой же серьезный, и смотрит выжидающе, руку держит крепко, сохраняет зрительный контакт. Помимо воли из Чимина вырывается нервный смешок, что оказывается совершенно неуместным в данной ситуации. Но он не знает, как реагировать, что сказать. Как вообще ведут себя в подобных ситуациях? Чимину неловко, непонятно, щекотно внутри, потому что он наотрез отказывается осознавать, что только что ему в любви признался его лучший друг. Один из. И не совсем в любви, но. Не суть. — Я сказал что-то смешное? — спрашивает Ви и немного нахмуривается. — Мне повторить? Потому что я могу. Чимин-а, я… — Нет! — кричит Чимин и понимает, что перебрал с громкостью. Он чувствует, как к лицу и шее приливает жар, потому что на него еще никогда не смотрели так, как смотрит сейчас Виён — будто он самое прекрасное, что есть в этом мире. — Нет, я… — уже тише продолжает он и совсем тушуется, когда близнец выглядит так, будто умиляется его действиям, — я услышал в первый раз, — шепотом заканчивает. Виёна это ничуть не смущает, он подается корпусом ближе, но не так, чтобы влезть в чужое личное пространство. Он берет вторую руку Чимина в свои и сжимает их. — Я понимаю, что это наверняка внезапно, — говорит он низким голосом, — и все эти годы мне хорошо удавалось держать свои чувства при себе, потому что меня всё устраивало. То, что мы лучшие друзья — уже более чем достаточно. Но Чимин, — выдыхает он его имя с такой нежностью, какую Чимин замечал уже ранее, но не придавал особого значения. — Я не могу больше молчать, не хочу. Чимин на подкорке сознания не может не отметить, как все это странно. Из всех людей подобного рода признание он в последнюю очередь ожидал от Виёна. Того трудно выбить на эмоции, практически невозможно заставить признаться в чем-то, если он сам того не захочет. Он всегда очень сдержан, не любит говорить о чувствах, и, хотя Чимин знает его уже давно, это действие застаёт врасплох. Такой Ви ему совершенно незнаком, и это больше страх неизвестности, чем страх в ответ на его признание. В конце концов, всегда становится не по себе, когда открываются новые стороны человека, которого ты думал знаешь как облупленного. — Ви… — пораженно выдыхает Чимин, не зная, что сказать. Всё его красноречие, всё его умение хорошо справляться со словами, особенно когда он рядом с близнецами, вылетает в окно. Впервые у него такое, что он не может подобрать подходящих фраз. В голове даже не шум — пустота, и он только и может что чувствовать, как тепло его рукам в больших ладонях Ви. — Я не… — Я понимаю, — замечая, как Чимин старается выдавить из себя хоть что-то, близнец тут же успокаивает его, и меж бровей у него залегает небольшая морщинка. — Я не для того тебе это сказал, чтобы поставить в неловкое положение. Я просто хочу, чтобы ты знал. Прости, что в такой момент, что сегодня, ведь у меня было множество моментов удачнее. Просто… теперь ты знаешь, — и делая все еще запутаннее, Виён говорит эти слова, еще раз целует его ладони, встаёт с места и выходит из кухни, оставляя ошарашенного, потерянного Чимина одного с наполовину пустым стаканом воды.

***

Чимин и сам не замечает этого поначалу, однако он начинает избегать Ви. Это получается неосознанно, правда, просто почти перед отчетным концертом на Чимина вдруг нисходит, что он не говорил со старшим близнецом уже несколько дней. У него бесконечные тренировки и занятия, а еще подработка, и он не всегда даже видится с соседями, не говоря уже о том, чтобы перекинуться с ними парой слов. Однако внутренний голос ехидно подсказывает ему, что с Тэхёном-то он общается по-прежнему как всегда: будит его по утрам и перекидывается сообщениями, вечерами хихикая над какими-нибудь сплетнями или рассказами. Тэ конечно же замечает, что Ви в последнее время не присоединяется к их посиделкам, но не придает этому большого значения, ведь у всех них экзаменационные недели впереди, и близнец наверняка занят своими делами. Чимин не рассказывает Тэхёну про признание, хотя обычно они делятся всем. Но в данном случае Чимин просто представить не может, как он такое сможет рассказать вообще кому-либо, не сойдя при этом с ума и не желая полностью провалиться под землю. Слова Ви и тот вечер плотно засели у него в голове и прокручиваются там с завидной частотой. Он чувствует себя плохо, что не смог ничего ответить, однако сейчас, когда у него было время подумать, он понимает, что это вполне адекватная реакция. Однако слова Виёна пробудили в Чимине старые, плотно закрытые за семью печатями чувства, которые он поклялся себе закопать как можно глубже, чтобы они не смели даже носа своего показывать. Чимин никогда не мог даже подумать, что эти самые чувства, которых он так боялся, что испортят такую волшебную дружбу, могут быть взаимными. Когда он только-только осознал, что это может значить — то самое горячее у него в сердце каждый раз, когда он видит близнецов, он никогда еще так сильно не пугался. Потому что они лучшие друзья, соулмейты, и он не понаслышке знает, что нежелательные чувства могут сотворить даже с самой, казалось бы, крепкой дружбой. Особенно когда это односторонне. Но Ви всего лишь парой предложений дал этому колодцу внутри Чимина прорваться, и теперь уже нет пути назад, не тогда, когда Ви признался, что влюблен в него. Что влюблен давно, несколько лет уже, и Чимину отчего-то больно. Больно так, что он обнаруживает себя уже за сценой полностью в образе, когда до выхода остаются считанные минуты. Больно, потому что у него ужасно важный концерт и номер, в котором, кажется, вся его жизнь, а думает он все равно не об этом, мысленно возвращаясь на пару дней назад на кухню. Больно, потому что он знает, что в зале сидят близнецы, а он сейчас собирается выйти на эту сцену и обнажить свою душу, и больше страха облажаться он боится, что Тэ и Ви в нём разочаруются. Или не поймут. Или наоборот — поймут. Он еще не решил, от чего страшнее. — Пак, через три минуты твой выход, — один из студентов предупреждает его, и Чимин старается отбросить лишние мысли и успокоить разбушевавшееся сердце. Он гордится собой, что за все эти годы научился совладать со своими эмоциями, научился брать их под контроль, когда впереди маячит нечто важное. Вот и сейчас, выходя на сцену он предельно собран, будто и не было этого экзистенциального кризиса и натуральной паники всего лишь несколько минут назад. Глядя на него, можно лишь увидеть профессионала своего дела. Чимин будто и не слышит вежливых аплодисментов, не видит, кто сидит в зале, он просто сосредотачивается на своём номере и том, для чего он изначально решил его поставить, и что хочет им показать и рассказать. Ему в душе безумно страшно, потому что впервые он показывается на публике с полным макияжем на лице: на нём симпатичные розовые тени и голубая подводка, красиво подчеркивающая форму его глаз, персиковые румяна на щеках и бледно-розовые губы. Сейчас на нём военные штаны и простая черная футболка, а на ногах грузные кожаные ботинки, в которых не совсем удобно танцевать, но которые нужны для образа. Весь его номер строится на контрастах — он в макияже и традиционно «мужском» образе, танцует нечто агрессивное и жесткое, где в каждом движении сила и резкость. Эта часть сложна тем, что в ней много движений, на которые уходит много энергии — прыжки и кувырки, несколько хип-хоп элементов и даже кое-что от брейк-данса. Краем уха он слышит одобрительные хлопки и свисты, но никак на это не реагирует, только продолжает танцевать. Эта часть номера олицетворяет его жизнь до того, как он осознал нечто важное о себе. В этой части все слова и действия окружающих, которые твердили ему «быть мужиком», «иметь мужские хобби», «не плакать как девчонка». Это все те эмоции, которые он держал в себе в угоду окружению, которое упорно не хотело видеть просто человека, а всегда делило всех на «мальчик» и «девочка», где каждый должен вести себя так, как то диктовало общество. Если ты родился мальчиком, значит всё: должен будешь построить собственный дом, посадить дерево, завести семью и много детей, быть кормильцем дома. Не показывать слабости, не любить «женские» дела вроде стирки и уборки, заниматься спортом, не дружить с девушками, быть доминантом, альфа-самцом, всегда делать первый шаг. «Ты же мужик». Чимин даже не осознает, что с него пот льется ручьем, что он дышит тяжело и вовсе не от интенсивных танцев; что лицо его перекошено в непонятном выражении. Он не танцует, он живет в данный момент, он переживает все те моменты, когда общество все продолжало твердить ему одно, но внутри себя он чувствовал, что он совсем другое. Вдруг музыка резко прерывается, а сам Чимин валится на пол. Освещение потухает, окутывая всё мраком. Зрители затаивают дыхание, понимают, что наблюдают не просто за танцевальным номером, но подглядывают за чьей-то личной историей. Через полминуты зал заполняют новые, совершенно иные звуки, совсем не похожие на те агрессивные биты, звучавшие ранее. Теперь это нечто легкое, нежное, едва уловимое, как первое дуновение ранней весны, первый глоток свежего воздуха после долгого периода затхлости. Одинокий луч прожектора вновь направлен на Чимина, но сейчас на нём ни следа той одежды, в которой он танцевал до этого. Он сидит на краю сцены и смотрит вверх, и в этом освещении его макияж выделяется сильнее обычного, делая акцент на полных розовых губах и голубых линиях вокруг глаз. Но сейчас на нём легкий, едва ли не прозрачный фиолетовый топ и расклешенная шифоновая юбка чуть выше колен, а на ногах балетные чешки. Вдруг Чимин ловко поднимается с пола и подпрыгивает легко, словно птичка, и теперь в каждом движении его сквозит нежность, изысканность и грация, ничего общего с тем тяжелым, грубым образом, в котором он был ранее. Он порхает по сцене, одаривает зрителей кокетливыми полуулыбками, хлопает ресницами, словно совершенно иной человек перед ними. Его тело гибкое и будто невесомое, а движения полны очарования и некой хрупкости, будто один неверный шаг и он рассыпется перед глазами. Сейчас он воплощение всего «женственного»: одежда, макияж, даже выбор хореографии — в этой части танца куда больше задействованы бедра, руки, заигрывание с аудиторией. В этих моментах Чимин будто освобождает то, что жило в нем уже долгое время, но которое он боялся показывать окружающим. Его вторая сторона, которая куда мягче, куда нежнее и более ранимая, чем первая. Часть, где он любит экспериментировать с макияжем, где любит наряжаться в красивые вещи, которые в обществе относятся к женским. Только к концу номера, когда он приходит в себя от того транса, который овладел его телом и разумом, он понимает, что влага, стекающая по лицу — это не только пот, но еще и слезы. Чимин даже не заметил, когда именно начал плакать, и почему вообще плачет, но вместе с этим номером с него словно упал тяжеленный груз, который он нес на себе так долго. Зрителям понравилось — они хлопают и улыбаются, и Чимин уверен, что те думают, будто это просто были номер и образы, ничего более. И пускай. Главное, что он преодолел в себе этот барьер и теперь чувствует, будто может дышать свободнее. Быть свободнее. И хотя Чимину определенно хорошо после выступления, он все равно не остаётся до конца и уходит практически сразу же, предупреждая профессоров и одногруппников и придумывая причины на ходу. Он и сам объяснить не может, но чувствует, что к нему подкрадывается истерика, и он не хочет предаваться ей тут, в университете перед столькими людьми, среди которых множество знакомых. Он не помнит, как выходит из заведения, как добирается до квартиры и заходит внутрь, он лишь находит себя в своей комнате на кровати, свернувшись в клубок и всхлипывая в подушку, размазывая краску по наволочке. Его трясет; адреналин, волнение и страх от выступления отступают, и сейчас он остается один на один со своими эмоциями. Он не понимает, почему слезы все не останавливаются, почему так холодно, почему, сделав правильную вещь, он чувствует себя таким опустошенным. Настолько погрузившись в себя, он даже не слышит хлопок входных дверей и только вздрагивает, поднимая резко голову, когда его бережно обнимают с двух сторон и касаются теплыми ладонями. Чимин переводит взгляд с Тэ на Ви и обратно, и нижняя губа его снова начинает дрожать помимо воли, а глаза вновь наполняются невыплаканными слезами. — Уходите, — лепечет он и снова утыкается в подушку, — я ж-жалок, не хочу, чтобы вы м-меня таким видели. — Чимин-а, пожалуйста, посмотри на нас, — умоляет Тэхён и гладит по волосам, забираясь в кровать и прижимаясь спереди. — Пожалуйста. Чимин только качает головой и беззвучно сотрясается от плача, чувствуя, как прикасаются губами к затылку, как гладят по плечам. — Мы никуда не уйдем, пока ты не посмотришь на нас, — это уже Виён говорит прямо на ухо, посылая стаю мурашек по телу. Чимин шмыгает пару раз и понимает, что бесполезно сопротивляться; близнецы всегда верны своим словам, и, если они говорят, что не уйдут никуда — значит, так и будет, и они будут рядом, пока не добьются своего. Осознавая, как, наверное, ужасно он выглядит, весь в растекшемся макияже и с опухшим лицом, Чимин все равно поднимает голову и переворачивается на спину, наблюдая, как двое близнецов с беспокойством склоняются над ним. Несколько мгновений они ничего не говорят, Чимин только заглядывает в их глаза и с ужасом осознаёт, что они поняли. Они всё поняли. Весь его номер — поняли, разгадали истинный смысл. И он так страшится их реакции. — Просто скажите уже, что хотите, — не выдерживает в итоге он и зажмуривается опять, потому что не хочет видеть их лица, когда они точно отвернутся от него, когда неминуемо бросят. — Вы же обо всем догадались. — Чимин-а, — нежно говорит Тэхён и безумно аккуратно прикасается к его лицу, стирая дорожки от подводки и туши, — мы уже давно всё знали. И вот этого Чимин точно никак не ожидал. От удивления он даже распахивает глаза и неверующим и испуганным взглядом смотрит на близнецов. Те продолжают с беспокойством смотреть на него и поглаживать по рукам и бокам, но Чимин настолько в шоке, что даже не придает значения тому, как это приятно — вот так вот быть окруженным ими со всех сторон. В груди только неистово бьётся сердце от того, что они все это время знали о столь бережно скрываемом и охраняемом. — Знали?! — чуть ли не пищит он. — Н-но… как? И… вам не противно? Э-это же… я же… — он совершенно теряется в словах и заикается, но Тэхён успокаивающе гладит его по щекам и смотрит с таким теплом, что всё внутри тут же согревается, а страх немного отступает. Потому что нельзя смотреть так перед тем, как бросить. Близнецы не столь жестоки, чтобы дать надежду, а потом сразу же её забрать. Чимин чувствует, как с другой стороны к нему прижимается Виён и утыкается носом в плечо — безмолвная поддержка, ведь он не так хорошо умеет управляться со словами, как брат. Но даже когда он просто молчит и обнимает всё становится понятным. Чимин не замечает, как близнецы коротко переглядываются, потому что слишком занят тем, что переваривает только что сказанные Тэ слова. Тэхён берет опухшее лицо Чимина в свои ладони и смотрит серьезно и строго. — Ничто, слышишь? Ничто в этом мире не способно сделать тебя противным или менее любимым в наших глазах, понятно? — его голос полон эмоций, и он слегка ломается под конец, когда Чимин опускает взгляд и прикусывает губу. — Я думал, за всё это время ты уже понял, что мы любим тебя любым, — на этих словах Чимин закрывает глаза, и пара слезинок скатывается по щекам. Тэхён тут же стирает их и целует влажные дорожки. — Пожалуйста, перестань плакать, — упрашивает он, и когда Чимин открывает глаза, то видит, что у близнеца самого блестят глаза, губы подрагивают, и выглядит он так грустно и несчастно, что Чимин чувствует себя просто отвратительно. Меньше всего ему хотелось расстраивать Тэ. — Я не могу смотреть на твои слезы, — он переводит взгляд на притихшего Виёна, который наблюдает за этой сценой печальным взглядом: — Ви, скажи ему! — все-таки шмыгает он носом. Виён вздыхает, но вздох этот не раздраженный, а скорее кажется, будто он находит двух своих соседей безумно очаровательными. Он аккуратно кладет левую руку поперек живота Чимина и подтягивается вверх, чтобы быть с ним на одном уровне. Чимин поворачивает голову и встречается с темным взглядом, тем самым, которым смотрел на него близнец, когда признавался ему в любви. Более они эту тему не поднимали, хотя Ви наверняка понял, что Чимин его просто-напросто избегает. Но он ничего не делал и давал время разобраться и переварить информацию. И сейчас вроде как между ними должна висеть неловкость, ведь после того признания они не говорили толком, а тут находятся на таком близком расстоянии. Чимин даже думать не хочет, как ужасно он выглядит, но сам отвести глаз не может от пушистых ресниц Ви, от еле заметных веснушек чуть ниже его глаз, от родинки на носу. А потом громко выдыхает, когда Виён крепко обнимает его и прижимает к себе. Через пару секунд Чимин расслабляется и обвивает руками в ответ, устраивая голову у него на плече. — Ты был великолепен на сцене, — тихо говорит Ви ему на ухо, словно делится секретом. — И это было так смело с твоей стороны — решиться показать это перед публикой. Но, Чимин, тебе не надо так сильно переживать из-за её реакции, ведь главное, чтобы ты сам принимал себя. Чимин чувствует, как со спины прижимается Тэхён и понимает — близнецы остаются с ним несмотря ни на что. Даже когда он показал себя настоящего. И больше — они уже давно это знали, и отношение их к нему не поменялось. — Но я переживаю, — так же тихо отвечает он и знает, что его слышат — такая тишина царит в комнате. — Мне важна… ваша реакция. Вас совсем не волнует, что я… не всегда чувствую себя парнем в некоторые моменты? Что бывают дни или события, когда мне хочется… вести себя по-другому? — он все еще зарыт в плечо близнеца и не видит никого, однако может точно понять, что они внимательно его слушают, и это дает ему уверенность продолжить: — Иногда мне так сильно хочется выйти на улицу в макияже, выбрать самое красивое платье, которое у меня есть, надеть туфли и… — его сжимают в объятьях сильнее, и он тихо выдыхает. — Но ты можешь, Чимин-а, — говорит Тэхён. — Тебе ничего не мешает, и если ты хочешь… — Бывают дни, когда я чувствую себя не так, как обычно, — перебивает и быстро выпаливает Чимин, пока этот странный порыв смелости не покинул его, ведь вряд ли еще он когда-нибудь сможет настроиться на такой откровенный разговор. А сейчас момент кажется идеальным. — Я не знаю, как это работает, но на протяжении уже многих лет я иногда просыпаюсь и явственно ощущаю, что я не Чимин-парень, коим являюсь с рождения. Бывают моменты, когда я… когда я точно знаю, что я кто-то другой. Кто-то, кого я не могу описать словами. Я не парень, но и не девушка, что-то… между? Вне этих гендерных понятий? Все эти навязанные ярлыки… я им не подхожу, — он качает головой и шмыгает, интуитивно цепляясь за близнецов, потому что сейчас они единственные, кто удерживают его от того, чтобы не спрятаться вновь в свою раковину. Говорить об этом вслух с кем-то еще кажется терапевтическим, ведь всё это время Чимин держал все в себе, боясь собственных ощущений, осуждения, непринятия и обидных слов. Еле как приняв свою ориентацию, теперь он сталкивается с другим испытанием, которое на этот раз решить куда сложнее. Потому что он сам не до конца понимает, с чем связано то, что в один день он ощущает себя парнем, в другой уверенно признает себя девушкой, а бывает, порой неделями он ходит и не знает, как именно описать то, что он ощущает изнутри. — Ты себя как-то идентифицируешь? — интересуется Тэ совершенно обычным тоном, словно это в порядке вещей — слышать, как лучший друг признается в подобных вещах. Но Чимин благодарен ему за то, что он не делает ситуацию странной и неловкой, и что интересуется и задает вопросы вместо того, чтобы самому строить догадки и предполагать. — Ты уже читал что-то на эту тему? — Думаю, я… наверное, — Чимин, наконец, показывает свое лицо и вновь устраивается на спине. Близнецы и не думают отстраняться или выпускать его из объятий — они, словно сторожевые псы, с двух сторон окружают его заботой, пониманием и теплом, и ощущать их руки на теле в данный момент кажется необходимостью. — Я изучал много информации на этот счет, читал посты и статьи людей с похожим опытом и… кажется, мне подходит определение «небинарный», — делится он. — Но всё, на что я натыкался в сети, говорило о том, что для каждого человека это личный опыт. Да, мне комфортнее всего в том гендере, в котором я родился, и мое местоимение всё так же «он», однако я не могу закрывать глаза на те моменты, когда я отчаянно чувствую себя… — ему не хватает слов и выражений, и он хмурится и вздыхает раздраженно. — Чувствуешь себя девушкой? — мягко спрашивает Виён. — Да, — выдыхает Чимин, и краска невольно расползается по его лицу. — И нет. Я не знаю, ведь что именно мы подразумеваем под «мужским» и «женским»? — задаёт он вопрос. — Всё это… я с детства не любил, когда людям приписывали какой-то определенный ярлык только из-за того, что они любят, делают или говорят вещи, относящиеся к якобы «маскулинным» или «фемининным». У каждого человека есть такие качества, которые делают его тем, кем он является, а общество сразу пытается подогнать его под какие-то ненужные стандарты, — он переводит дух и пристыженно смотрит на близнецов. — Чёрт, я знаю, как странно это звучит… — Эй, эй, Чимин-а, не начинай снова, — перебивает его Ви и успокаивающе похлопывает по руке. — Это… не новость для нас, — говорит он медленно, будто тщательно подбирает слова, чтобы не сказать что-то, что вызовет нежелательную реакцию. — Тэ уже сказал, что мы знали. Ну, не знали — догадывались, — он переглядывается с братом, и между ними явно сейчас происходит один из тех редких телепатических моментов, когда в игру вступает связь близнецов. — Если честно, мы уже давно это заметили, просто не говорили ничего, раз ты сам об этом не заговаривал. Чимин кивает задумчиво, думая, что наверняка за все годы сожительства не мог так искусно маскироваться, учитывая, что он и не пытался этого делать. Ведь с близнецами ему комфортно, а когда ему комфортно, он не задумывается о том, как себя ведет, что говорит — он просто является самим собой. Наверное, невозможно было этого не заметить. — Я как-то натыкался на статью про разные виды гендеров, — подает голос Тэхён и переворачивается на бок так, чтобы лежать лицом к Чимину. — Там писалось про то, что многие би-, транс- и агендеры испытывают ярую дисфорию, — он смотрит вверх на Чимина, и брови его надламываются. — Ты… у тебя нет ничего подобного? Ты чувствуешь себя комфортно в собственном теле? Чимин тоже натыкался на подобные статьи, где говорилось о том, что большинство небинарных людей имеют проблемы с гендерной дисфорией, когда собственное тело кажется чужим, и ужасно хочется его изменить, переделать, что-то убрать или добавить. «Родился не в том теле». — Да, — уверяет он Тэ и сплетает их пальцы, сжимая их. — Не волнуйся на этот счет. Мне не хочется быть в другом теле, оно меня полностью устраивает, я трачу много сил на то, чтобы оттачивать и совершенствовать его. Загвоздка скорее в том, что, будучи в мужском теле мне хочется разных вещей, которые присущи различным гендерам, — он старается объяснить как можно лучше, чтобы донести свою мысль. — И моя модель поведения, несмотря на то, как бы я ни старался подстроиться, все равно иная. Вы и сами заметили, — обращается он к Тэ и Ви. — Я люблю спорт и бокс и все эти «мужские» темы, но в то же время я люблю танцевать под Бритни и шить себе наряды из её видеоклипов. Почему обязательно нужно выбрать что-то одно, вести себя определенным образом, когда в нас так много всего разного? Близнецы только слушают внимательно его рассуждения и кивают, не смея перебивать, но задавая интересующие вопросы по ходу повествования. Их желание узнать как можно больше о том, что испытывает Чимин, кажется ему безумно трогательным, ведь еще никто и никогда так им не интересовался и не принимал таким, какой он есть, без каких-либо предубеждений. Они втроем лежат так пару часов, просто разговаривая и пытаясь узнать друг друга еще лучше. В процессе льется много слез, в основном от Чимина, потому что вот так открыто разговаривать о том, что грызло его изнутри так долго, с любимыми людьми на земле — он и не знал, как нуждался в этом; слышится громкий смех, обсуждается множество важных и не очень вещей — всё так, как бывает только между ними тремя. Чимин окончательно успокаивается и понимает, что действительно ничто не сможет разрушить столь крепкую дружбу, и что теперь, поделившись такой важной частью себя, он стал еще ближе к близнецам, отдавая им очередную долю своего сердца, в котором и так ужасно много Тэхёна и Виёна. Но если кому и отдавать всю любовь, то только этим двоим, Чимин ни о чем не жалеет. В какой-то момент Виён, умостившийся под боком, звучно зевает и трет глаза, причмокивая губами. Чимин тут же переводит на него взгляд и замечает, наконец, что тот все еще в уличной одежде, и выглядит он откровенно уставшим. Он вспоминает, что у Ви сегодня опять было занятие с утра, и никаких окон. Так к тому же он еще и пришел на концерт Чимина и теперь вот, лежит тут с ним вместо того, чтобы заниматься своими делами. Тут же режим хёна просыпается у Чимина, и он наказывает близнецу идти в душ и отдыхать. Этот разговор по душам немного помогает снять ту неловкость, что повисла между ними с момента признания, и сейчас Чимин может даже без проблем посмотреть Ви в глаза и погладить по щеке. Тот отпирается вяло и только для виду, потому что сдается быстро и, сказав напоследок, что выступление Чимина было потрясающим и уверив еще раз, что они принимают и любят его любым, выходит из комнаты, продолжая зевать и потягиваться. Тэхён же, с другой стороны, никуда уходить, кажется, не собирается. Он лишь удобнее разваливается на небольшой кровати теперь, когда места стало больше, и оставляет хозяину комнаты лишь небольшое местечко на самом краю. Чимин только сейчас обращает внимание на то, что он сам все еще в концертной одежде — топе и юбке, но Тэ это совсем не волнует, он даже не смотрит ниже, лишь на его лицо. Сейчас он легко улыбается и лениво прикрывает глаза, ластится ближе и чуть ли не мурлычет, когда Чимин начинает массировать ему голову, зарываясь пальцами в кудряшки. — Я рад, что мы поговорили, — первым нарушает Тэ тишину. — Я даже представить не могу, как тебе было страшно танцевать этот номер и решиться на подобное, но… мы всегда рядом, я всегда рядом, и я люблю тебя не за что-то, а просто потому, что ты есть, — пальцы Чимина на мгновение зависают над его головой, а сам он начинает часто моргать. — Мне достаточно только того, что ты с нами. — Я тоже люблю тебя, Тэхён-а, — Чимин целует его в макушку и думает, чувствует ли сейчас близнец бешеное биение его сердца, ведь они обнимаются грудь к груди. — Хорошо, — в голосе Тэ слышится улыбка, — а то я не большой фанат невзаимной любви. Было бы неловко, ответь ты мне отказом на мое чистосердечное признание, Пак Чимин-щи, — бубнит он ему на ухо и вертится, пытаясь найти наилучшее положение, на что Чимин легко шлепает его по лопаткам. — Ты такой непостоянный, — решает подыграть он, видя, что близнец явно в игривом настроении, да и Чимину самому сейчас гораздо лучше, чем было до этого. Он притворно и драматично вздыхает: — Могу ли я верить твоим признаниям, когда ты гуляешь с другими? — В каком смысле? — Тэ аж приподнимается немного, чтобы заглянуть другу в глаза. — Для меня есть только ты. — А мне другое говорили, — возводит глаза к небу Чимин и надувает губы. — Оказывается, ты несколько раз гулял с Чонгуком, а мне ничего даже не рассказывал, — он не знает, почему ему вдруг пришло это на ум, однако он соврет, если скажет, что не думал об этом факте и не чувствовал что-то, больно напоминающее ревность. Тэхён выглядит удивленным. — Так это потому, что я не считал это чем-то особенным? — он моргает. — Помимо меня и Чонгука там было еще человека три, и мы действительно просто гуляли, а не гуляли-типа-свидание, — он прищуривается и склоняет голову вбок, а когда Чимин избегает взгляда, берет его за подбородок и разворачивает к себе, требовательно заставляя посмотреть в лицо. Такого рода близость между ними уже привычна, но Чимин не знает, что изменилось, и почему теперь такое их положение заставляет его щеки краснеть, а взгляд сам по себе начинает блуждать по лицу напротив, подмечая вдруг привлекательные розовые губы, глубокий цвет глаз, нежное выражение, когда Тэхён смотрит на него. Чимин и раньше это видел, но сейчас все эти вещи вдруг резко бросаются ему в глаза, и он не знает, что со всем этим делать. Ему хочется хорошенько надавать себе подзатыльников, потому что нельзя так думать про своих лучших друзей. Нет. Нельзя. — Чимин-а, ты что, ревнуешь? — улыбка Тэ настолько широкая и довольная, что Чимину очень трудно сдержаться сейчас и не улыбнуться в ответ. Вместо этого он сжимает губы в тонкую полоску и закатывает глаза. — А? А? Ревнуешь? — продолжает докапываться он и звонко смеётся, когда Чимин начинает щекотать его под ребрами. — Не… пытайся… меня… отвлечь, — каждое слово сопровождается очередной порцией хохота, и Чимин вскоре и сам хихикает, когда они ворочаются по кровати, стараясь взять лидерство в их шуточной борьбе. В итоге Тэхён припечатывает Чимина к постели, нависает сверху и берет его запястья в захват, чтобы тот не смог вырваться. Чимин все еще смеётся и делает вид, что ему не выбраться, хотя на деле, если бы захотел, он смог бы за пару секунд подмять близнеца под себя. Но Тэ выглядит таким довольным, что смог победить, поэтому Чимин даст ему этот момент славы. Они оба дышат учащенно и громко после кувырканий, но Тэхён продолжает улыбаться. — Чонгук-и милый, но между нами никогда не сможет быть чего-то серьезного. — Почему? — искренне интересуется Чимин. Тэ прищуривается, словно не понимает, действительно ли Чимин не в курсе. А потом он наклоняется к его уху и шепчет: — Я сейчас расскажу тебе секрет, только никому не говори, хорошо? — Чимин сглатывает и кивает, а потом чувствует едва уловимое касание губ чуть ниже мочки его уха. — Есть один человек, который мне безумно нравится, — даже по шепоту можно понять, что Тэхён улыбается. — Он добрый, талантливый, заботливый и чертовски трудолюбивый. Его жизнь — это танцы, у него природный дар, а еще способность делать всё вокруг лучше одной своей улыбкой, — Чимин под ним не двигается и дышит через раз, потому что боится пропустить хоть слово. Он уверен, что красный сейчас, как рак, не только потому что ему безумно жарко, и Тэ всё еще лежит на нём, но и от всего того, что тот говорит. — Я всё хочу ему признаться, но смелости не хватает, — он отпускает его запястья и валится сверху, зарываясь в плечо Чимина, продолжая: — Как думаешь, сегодня хороший день, чтобы, наконец, сделать это? Этого просто не может происходить. Чимин не верит в то, что слышит. Тэхён ведь… Тэхён же говорит о нём, да? То, что он не называет имя, делает все проще и сложнее одновременно. Чимин не хочет быть самоуверенным и самонадеянным, считая, что всё это про него. Но, с другой стороны, о ком еще может говорить Тэ? — А кто, — Чимин прочищает горло и бездумно водит по его спине рукой в попытке расслабить не то его, не то себя. Их разговор вдруг крутанулся на сто восемьдесят градусов, и из игривого стал слишком откровенным. — Я знаю этого человека? Тэхён фыркает ему в кожу. — Чимин-а, давай не будем прикидываться? Ты прекрасно понял, о ком я говорю, — когда ответа так и не следует несколько секунд, он сползает с Чимина и ложится рядом на живот, глядя на него из-под растрепанных кудрей. — Неподходящее я выбрал время, да? — он пытается посмеяться, но выходит натянуто. — Я… черт, не знаю, просто вырвалось… — Эй, эй, Тэхён-а, не надо, — у Чимина инстинкт уже — тут же пытаться успокоить друга, когда тот начинает себя накручивать. — Я просто… — Тэхён наблюдает за тем, как Чимин подползает ближе, как убирает его волосы с лица и привычным жестом сразу гладит по щекам и скулам. — Ты такой смелый, Чимин-а, я так горжусь тобой и тем, что ты нам рассказал. Что ты принял себя и что доверился нам, — они смотрят друг на друга, и глаза Тэ отражают всё то, что он говорит. — Как можно не влюбиться в тебя? — Перестань, — отворачивается Чимин и закрывает лицо ладонями, потому что он говорит ему это, когда Чимин выглядит ужасно — он чувствует размазанную косметику, что уже засохла на веках и щеках, чует запах пота, потому что не удосужился даже сходить в душ после выступления; его лицо всё опухшее и красное после пролитых слез, и да, бывали дни, когда он выглядел лучше. — Не говори такие вещи. Этого не может произойти с Чимином. Просто не могут два его лучших друга оба признаться ему в любви с разницей в несколько дней так внезапно. Он до сих пор не решил, что ему делать с Виёном и как ответить, как вести себя с ним, а теперь и Тэхён решает усложнить ему задачу, добавив поверх этого свое собственное признание. У Чимина голова кругом, сердце бешеное в груди, и слова Тэ сейчас совершенно не помогают. Тэхён, видимо, чувствует, что это слишком для Чимина в данный момент, поэтому решает не продолжать и вместо этого переводит тему, хоть и явно с натяжкой, потому что трудно переключиться на что-то легкое после подобного. Но Чимин подыгрывает и в душе благодарит близнеца за понимание, потому что он действительно не готов сейчас сталкиваться с таким. Он весь вымотан физически и морально после выступления и откровенного разговора с близнецами, после которого он почувствовал себя лучше, но в то же время который отнял у него слишком много сил. Поэтому Тэхён говорит о том, что им надо помыться, что сегодня новая серия той дорамы, которую они все втроем смотрят, что у него в кафе случился форс-мажор и его закрыли на неделю. Говорит о чем угодно кроме того, в чем признался ранее, и Чимин принимает правила игры, решая, что разберется со всем этим позже, потому что уже чувствует, как веки его тяжелеют, а тело начинает ныть, как это обычно бывает после особо интенсивных тренировок. Он быстро моется и смывает с себя всю косметику, на автомате желает близнецам, которые сидят в гостиной, спокойной ночи, а сам направляется к себе и, едва голова его касается подушки, он тут же засыпает, игнорируя звуки сообщений и звонков в телефоне и все, что произошло на этих днях. Всё решится, но потом.

***

Чимину давно стоило понять, что ничего не решается по мановению волшебной палочки лишь потому, что он так захотел. Любые проблемы требуют того, чтобы он собственноручно приложил усилия для их решения, а не чтобы он их просто-напросто избегал, как делает прямо сейчас. На первый взгляд между ним и близнецами ничего не меняется. Если только теперь Чимин стал чуточку свободнее в квартире, сначала с опаской, экспериментально, но со временем всё чаще начиная разгуливать так, как ему хочется. Тэ с Виёном никак это не комментируют, словно всё в порядке вещей, и они не смотрят на него по-другому, общаясь так же, как и делали до этого. И это хорошо — новоприобретенное самовыражение Чимина, где никто из соседей не упрекнет и не осудит за то, как он одевается и ведет себя по определенным дням. Большинство дней Чимин, однако, просто является самим собой, без каких-либо изменений, однако спокойно и приятно знать, что если он почувствует необходимость быть другим, то ему не надо более скрываться, хотя бы в стенах собственного жилища. И вроде кажется, что всё по-прежнему, на деле динамика их троих существенно изменилась. И это полностью вина Чимина. Вместо того, чтобы просто поговорить с близнецами о насущном, о том, что огромным темным облаком висит у них над квартирой уже который день, он просто решает это игнорировать, будто их коммуникация наладится в один прекрасный день магическим образом. Они разговаривают, да, и Чимин по утрам всё так же их будит, но исчезла эта легкость, что присуща им троим. Теперь они аккуратничают в обществе друг друга, боясь сказать что-то не то. Особенно Чимин, который понятия не имеет, как ему себя вести и как много близнецы знают. Рассказали ли они друг другу о том, что оба признались Чимину? У них тесные отношения, но настолько ли тесные, чтобы делиться подобным? А если Чимин ведет себя странно — они все начинают вести себя странно, ведь у них троих связь такая. Близнецы подпитываются Чимином, смотрят и чувствуют его на каком-то ином уровне, поэтому атмосферу в основном задает именно он. Если Тэхён — клей, то Чимин — настроение их трио. Когда Чимину хорошо и комфортно — им всем хорошо и комфортно. А когда Чимин ведёт себя вот так странно и непонятно — и близнецы ведут себя соответствующе. Чимин даже не помнит, когда в последний раз в их квартире царила такая гробовая тишина, и когда по вечерам они все разбредались по своим комнатам вместо того, чтобы провести время вместе. А еще он чувствует себя отвратно из-за того, что нечестно ведет себя по отношению к близнецам. Он понимает, чувствует, что оба ждут от него ответа, даже если это и будет не то, что они хотят услышать. Даже если это будет отказ, Чимин должен сказать им в лицо вместо того, чтобы вот так бегать от разговоров, как он делает это сейчас. Будь он на месте любого из них, он бы тоже захотел ясности, какого-никакого ответа на свое признание, ведь оставлять всё в таком виде — недосказанным, непонятным — совсем не дело. Но Чимин не может настроиться на разговор, который наверняка будет неловким, тяжелым и эмоциональным. Он просто знает это. И прежде, чем поговорить, было бы неплохо для начала разобраться в самом себе и том, что он чувствует по этому поводу. И что он чувствует к каждому из близнецов. Из-за его хаотичного расписания у него даже нет времени просто подумать обо всём, и это настолько нервирует его — невозможность разобраться в собственных чувствах, вина из-за того, что он так и не поговорил нормально с близнецами и не ответил на их признания, а еще добавьте сюда назойливые вопросы одногруппников касательно его номера — что это многие замечают. В частности Хосок, с которым у Чимина в этом семестре много совместных занятий. Чимин даже не удивляется, когда в один из дней хён приглашает его вечером в бар, посидеть и отдохнуть, только они вдвоем. Он соглашается, потому что, во-первых, на вечер у него всё равно не запланировано планов, во-вторых, Хосок обещал, что платит он, и в-третьих, он банально соскучился по нему, потому что они хорошие друзья, но в последнее время видятся так редко, что уже стали забывать, как выглядят их лица. Чимин слишком вымотан и не в настроении наряжаться, поэтому приходит в бар в классических серых штанах, большеватом пиджаке и остроконечных ботинках. На лице его ни грамма макияжа, а волосы он только высушил и расчесал, решая никак их не укладывать, потому что сегодня один из таких дней. Уже в заведении Чимин сразу замечает Хосока, сидящего с банкой пива за одним из столиков, и тут же спешит к нему, плюхаясь на соседний стул. — Отлично выглядишь, Чимин-а! — говорит ему Хосок и по-дружески хлопает по плечу. Чимин улыбается и тоже говорит что-то в ответ, и несколько минут они проводят, выбирая, что хотят поесть и выпить в этот вечер. Когда официантка уходит с их заказами, Чимин выдыхает и облокачивается на спинку стула, бездумно водя взглядом по помещению. — Знаешь, не буду ходить вокруг да около, ты сам в курсе, наверное, о чем я хотел с тобой поговорить, — начинает Хосок без обиняков, и за это Чимин его и любит. Чимин вздыхает и прикрывает глаза, потому что да, он в курсе. Да и как можно не знать, когда это так заметно? В последние дни из-за всего, что на него навалилось, он сам не свой: на тренировках всегда витает в облаках и пропускает бо́льшую часть того, что ему говорят; делает много ошибок в хореографии, чего никогда прежде не случалось, да и вообще — все время ходит задумчивый и отстраненный. Он знает это, ему стыдно, что он так себя ведет и не может взять себя в руки, но ему действительно необходимо как-то решить всю эту ситуацию с близнецами. Возможно, поговорить с кем-то — действительно неплохая идея. — В личной жизни дела как-то пиздец, — делится Чимин в итоге и снова вздыхает. — Я не могу сосредоточиться ни на чем, пока всё в таком положении, — он массирует виски и глядит на горку зубочисток на столешнице. — И я сам виноват в том, что так все запустил. Если бы я только не был таким трусом, то давно бы уже поговорил с ними. Хосок тут же навостряет уши и даже подбирается весь, заслышав последнюю часть фразы. — С ними? — переспрашивает он. — Что у тебя там происходит? А Чимину многого и не надо. Предложение Хосока выслушать и дать совета — всё, что ему требуется, чтобы слова начали литься из него рекой. У него не было возможности ни с кем об этом поговорить, ведь у него не так много друзей, с которыми можно поделиться таким личным. Его лучшие друзья Ви и Тэ, и обычно он всё обсуждает именно с ними. А так, у Чимина много знакомых, но очень мало тех, кого можно назвать друзьями. Однако Хосок определенно хороший друг и товарищ, и он кажется идеальной кандидатурой. Чимин рассказывает всё без утайки, сначала про признание Виёна, которое было словно гром среди ясного неба, затем про ситуацию с Тэ после концерта, про его случайно вырвавшиеся слова. Чимину так неловко говорить об этом, потому что собственные слова кажутся чертовски высокомерными, мол, вот, мне аж два человека признались в симпатии. Неловко еще и потому, что Хосок не выглядит даже немного удивленным, лишь кивает на некоторых моментах рассказа да потягивает свое пиво. — В общем, я не знаю, что мне теперь делать, — заканчивает свой длинный эмоциональный монолог Чимин и запихивает очередную ложку риса в рот, начиная неторопливо прожевывать. Затем запивает чаем и вытирает губы салфеткой. — Ситуация дикая какая-то, никогда не думал, что окажусь в подобном. Хосок не торопится с ответом, тоже ест принесенную еду и явно обдумывает то, что скажет. Чимин его не винит — действительно сложно все переварить так быстро. — Если честно, это должно было случиться рано или поздно, — наконец, подает голос он. — Правда, я думал, инициатором будешь ты, Чимин-а, а тут вон как оказалось, — он хмыкает, когда видит абсолютно шокированное выражение лица друга, и продолжает: — Ну и чего ты вылупился на меня? Я не слепой, и прекрасно вижу, каким взглядом ты смотришь на близнецов своих, будто они самолично все звезды на небо повесили, — он фыркает, но улыбается, а затем вновь становится серьезным. — Но мне вот что интересно во всём твоем рассказе. Ты ни разу не обмолвился, что сам думаешь обо всём этом. Ты все рассказывал про близнецов, про то, что они там сказали. А что насчёт тебя? Именно подобного рода вопросы Чимин и старался избежать, когда оставался сам с собой. Потому что страшно взглянуть своим чувствам в глаза и признаться. Потому что если он сделает это, то пути назад уже не будет, и он не сможет потом притворяться, что ничего не было, если вдруг всё не разрешится мирным способом и ничего не выйдет. У Чимина ведь не просто «что-то» к близнецам, у него к ним большое, искреннее и сердечное. И оно там уже так давно, что он и не сможет точно сказать, когда он позволил этому так сильно разрастись внутри. Он ставит локти на стол и закрывает лицо ладонями с протяжным выдохом. — Я не смогу, — говорит Чимин, когда думает даже о потенциальном разговоре с близнецами. — Я не смогу им сказать. — Что сказать? — спрашивает Хосок, пока тянется палочками к нашинкованной морковке. — Что я влюблен в них обоих, — Чимин немного сползает вниз по стулу и так и не показывает лица, потому что оно горит от того, что он, наконец, сказал это вслух, еще и перед другим человеком, а не только у себя в голове. — Я знаю, что это тотальный пиздец, но это правда. Я так долго держал все это в себе, так как думал, что с ума схожу, потому что нельзя, блять, так, — ругается он и злится непонятно из-за чего. Взгляд Хосока смягчается, и он откладывает палочки на тарелку, а сам складывает руки перед собой на столе. — Чимин-а, мы не можем контролировать, в кого влюбляться, это просто происходит и все, — говорит он. — Даже если в твоем случае влюбился ты сразу в двоих. — Н-но, — Чимин смотрит на него огромными глазами, — ты же согласен, что это неправильно? Нечестно по отношению к ним? — Ну, это определенно необычно, и прежде, чем твердить про нечестность, тебе стоит серьезно с ними поговорить и всё разъяснить. Они заслуживают правды, и нет смысла сейчас сидеть гадать о том, как они отреагируют. Просто скажи им все, как есть. — Легко сказать! Мне определенно нужно будет выбрать, а я не могу! — всплескивает руками Чимин. — Я не могу выбрать между ними, это невозможно, — он молчит пару секунд, а потом поднимает взгляд на Хосока и выдаёт: — Может, бросить монетку? Тот смотрит на него с абсолютно непроницаемым лицом, будто ожидает, когда до Чимина дойдёт, что он только что сморозил. — Тогда они бросят тебя. Потому что я бы точно не захотел встречаться с придурком, который полагается на чёртову монетку в такой серьезной ситуации. Чимин стонет и со стуком опускает голову на поверхность столешницы. — У Чонгука никогда не было шанса, да? — хмыкает Хосок и гладит свой подбородок. — Бедняга так долго пытается преодолеть свою стеснительность и пригласить Тэ на свидание, а тот всегда видел только тебя, — из Чимина вырывается неопределенный звук. — Чимин-а, не драматизируй так, а! — размахивает он руками. — Вы всё-таки лучшие друзья уже не первый год, да и с общением у вас всё в порядке. Просто устройте вечер признаний, выскажитесь, помозгуйте, как вам дальше быть, взрослые же люди, ну. Не создавай проблем на ровном месте, — советует Хосок, а затем заявляет, что всё, его лимит на выслушивание нытья Чимина закончен, и он хочет насладиться вкусной едой и рассказать о собственных любовных похождениях с парнем из кофейни по имени Юнги, за которым он бегает уже несколько месяцев. Больше они к близнецам не возвращаются, и оставшийся вечер разговаривают о тренировках, приближающихся концертах и занятиях, ведь для обоих эти темы являются уже родными, и они никогда не устанут про них говорить. Чимин решает, что ему нужен был подобный разговор, этот некий толчок, взгляд со стороны, который показал бы ему, как несерьезно и по-детски он себя сейчас ведёт. Чимин выбирает день, когда и Ви, и Тэ приходят домой после учебы и работы пораньше, и отпрашивается с двух последних пар, чтобы успеть все приготовить к их приходу. По пути домой он даже раскошеливается на хорошую бутылку вина, и по приходе сразу же делает заказ, потому что сам он готовить не умеет, а перспектива случайно отравить близнецов его совсем не радует. Говорят, сытый — значит добрый. А ему нужно, чтобы все они были в хорошем расположении духа этим вечером, потому что разговор предстоит не из легких. В процессе Чимин вспоминает, что у Тэ как раз вчера пришли результаты экзамена, который он сдал на высший балл — чем не достойный повод отпраздновать? Вот и отговорка появилась. И не нужно будет придумывать что-то, когда близнецы неминуемо спросят, к чему такой пир. Когда первым приходит Тэхён, он тут же улавливает вкусный запах из кухни и бежит туда, заставая Чимина, раскладывающего приборы на столе. Тот поднимает голову и улыбается ему: — А, как раз вовремя, пиццу только привезли, скоро еще суши и курочка будет. Тэ удивленно примечает бутылку вина на краю и поднимает брови: — У нас какая-то круглая дата? Знаменательное событие? — Конечно, — Чимин ставит последний стакан и подходит к Тэ, приветственно его обнимая. И хотя за последние недели они определенно стали вести себя друг с другом чуточку более неловко, объятья в их трио — святое. Даже когда они ругаются, даже когда злятся друг на друга — они всегда обнимают друг друга на прощание или при встрече. Так уж у них заведено, и никто из них еще ни разу этой традиции не нарушил. Чимин отстраняется и заглядывает Тэ в глаза, убирая его кудряшку за ухо. — Отмечаем твой высший балл на экзамене. — Айщ, серьезно? — видно, что он явно смущен от всего этого в честь его скромной персоны. — Это не такое уж большое дело, Чимин-а! Ты еще и Каберне взял! — канючит он и указывает на бутылку. — Совсем с ума сошел! Чимин смотрит на него и умиляется, и наверняка в глазах его сейчас море нежности плещется, потому что Тэ вдруг замолкает на полуслове, когда замечает его взгляд, и тут же покрывается краской, стараясь спрятать лицо за кудряшками, как делает это всегда, когда ему неловко. Чимин только смеётся и обнимает его за пояс, стараясь заглянуть в глаза, но тот не позволяет, лишь мило что-то хнычет о том, что Чимин невыносимый. — Мне никогда не жалко ничего для вас двоих, — доверительно шепчет Чимин ему на ухо. — Мои деньги — ваши деньги, забыл? — он улыбается, намекая на тот случай, когда Тэхён в шутку как-то заявил, что Чимин как старший обязан тратиться на них двоих, и вообще, деньги Чимина — это и их деньги тоже. Тэ издаёт непонятный звук, и Чимин решает дать тому передышку, поэтому отстраняется и шагает в сторону холодильника. — Иди пока, сходи в душ и переодевайся, подождём еду, Ви, и можно начинать. Тэ лишь рад возможности ускользнуть из кухни, пока щеки его продолжают гореть. Чимин только хмыкает себе под нос и бежит открывать двери, когда приносят остальной заказ. Вскоре на пороге появляется Виён, слегка взлохмаченный от разбушевавшегося на улице ветра, с красным носом и в очках на переносице. Он, как и брат, сразу заходит на кухню, привлеченный ароматом, и кладет руки поверх чиминовых, когда тот обнимает его со спины. — Отмечаем высший балл Тэ, — объясняет Чимин и кладет подбородок ему на плечо, оглядывая полный стол еды. — Только это? — Ви всегда быстро сканирует ситуации и делает выводы, поэтому и сейчас задаёт очень точный вопрос. — Мхм, — неопределенно мычит Чимин и отстраняется, а затем тянет близнеца за запястье так, чтобы тот повернулся к нему лицом. Теперь они глядят друг на друга, и это их первый прямой зрительный контакт с тех самых пор, как Виён признался ему тогда в этой самой комнате. Сам Ви смотрит на Чимина, но видно, как непросто ему это дается, и в итоге он все же отводит взгляд и смотрит куда-то в сторону. А Чимин так злится на себя, что настолько запустил ситуацию. Еще никогда им не было так неловко в обществе друг друга. Но это его вина — ему и исправлять. Поэтому Чимин аккуратно берет Ви за руку и переплетает их пальцы — жест, который всегда успокаивает их. — Не только это, — отвечает он, и в тоне его сквозит обещание. Ви слышит его, потому что кротко улыбается и сжимает его руку. — Но сначала еда. Когда они втроем сидят на кухне и за обе щеки уплетают все доставленные вкусности, Чимин на какое-то время даже забывает обо всем: о признаниях, неловкостях, о предстоящем разговоре. Они болтают и смеются как всегда — громко, много, буйно, делясь новостями и инцидентами с работы и учебы, распивая вино и умудряясь пролить немного на ковер, пока чокаются и поздравляют Тэхёна. Им настолько хорошо и весело, что Чимину почти не хочется переключаться на серьезные темы. Почти. Но он понимает, что это необходимо сделать, чтобы не ухудшить их и так шаткое и неясное положение. Они вместе убирают кухню, с легкостью вливаясь в привычный ритм: Чимин моет посуду, Ви вытирает, а Тэ расставляет. Быстренько пылесосят ковер, чтобы не оставлять это на завтра, и заваливаются в гостиную, где включают какую-то дораму для заднего фона, пока сами располагаются на диване и полу. Вернее, близнецы на полу, а Чимин, недолго думая, тоже присоединяется к ним, чтобы они были на одном уровне, и можно было удобно с ними разговаривать. Он как раз садится напротив Ви и Тэ, и те тут же поворачиваются к нему лицом. — Что делать будем? — спрашивает Тэ возбужденно. Он всегда становится таким после любой дозы вина, и даже соджу не так сильно на него действует. — Только не говорите, что посмотрим фильм и спать, я не хочу спа-а-ать, — тянет он капризно. — Мы все наконец-то не чертовски неловкие друг с другом. Мне нравится, когда у нас всё так. — Тэ… — предупреждающе говорит Ви и кладет руку ему на колено, сжимая. — Что «Тэ»? — вдруг начинает раздражаться тот и глядит на близнеца. — Как будто тебя все это не напрягает — что мы ходим словно чужие по квартире, по вечерам все разбредаемся по своим комнатам, что не можем даже поговорить нормально, как всегда это делаем. Напомни, когда в последний раз мы вот так все вместе сидели в одной комнате? — Мы уже обсуждали это, — отрезает Виён, и челюсть его сжата, пока он намеренно избегает непонимающего и удивленного взгляда Чимина. — Давай не будем начинать опять. — А когда начать? — парирует Тэ и вдруг резко разворачивается к Чимину. — Ты считаешь, что между нами сейчас все нормально, и мне не стоит переживать? — Не дави на него! — с нажимом произносит Виён и строго глядит на брата. — Ты же знаешь… — Нет, нет, он прав, — перебивает Чимин и глядит на пол, сжимая руки в кулаки. Знал ведь, что нельзя все так запускать, и все равно расстроил друзей. И это так непривычно — быть причиной их плохого настроения, когда сколько он себя помнит, он всегда старается делать всё в его силах, чтобы те были радостны и счастливы. — Он прав, я… я давно должен был поговорить с вами, простите, — он шепчет последнее слово и глубоко вздыхает, набираясь сил. Затем он поднимает голову и выдаёт: — Вы оба признались мне… — он хочет добавить «в любви», но даже в его голове это звучит не очень, поэтому он неловко заканчивает, — в, эм. В общем, признались оба. Щеки его уже горят, потому что начал он разговор так себе. Однако он не отводит взгляда и смотрит на близнецов, которые глядят на него в ответ и моргают, ничего не говоря несколько секунд. А потом Тэ хмыкает. — Ага, мы в курсе, что оба признались, спасибо за наблюдательность, Чимин-а. Ви только цокает языком и закатывает глаза на ехидность брата, но потом кивает, когда Чимин переводит взгляд на него, будто ищет подтверждения. — Да, интересно вышло, — говорит он. — И мы не сговаривались, честно. — Но… как вы узнали? — ничего не понимает Чимин. — Есть такая штука — общение называется, — Тэ скрещивает ноги в позу лотоса и ставит локти на колени. — Когда ты стал нас избегать — очень очевидно, кстати — мы попытались понять, в чем причина, и очень скоро узналось, что мы с моим братцем, оказывается, оба решили собрать яйца в кулак и признаться тебе с разницей в несколько дней. Правда, я не ожидал такого эффекта — что ты начнешь от нас бегать и даже не объяснишь, в чем дело, — уголки его губ опускаются, и весь вид его делается грустным. — Мы ведь всегда обо всем говорим, — он поднимает правую руку, однако практически тут же вновь её опускает. — Но мы понимаем, что тебе наверняка нужно было время, — вклинивается Ви. — Это было довольно… неожиданно и спонтанно. Но если ты еще ничего не решил, то… — Ну уж нет! — громко говорит Тэхён так, что Чимин аж подпрыгивает. — Я не могу больше терпеть, я и так извелся уже весь, все корил себя, что так глупо проболтался, — он решительно смотрит на Чимина и продолжает: — Если ты собираешься отвергнуть нас или выбрать кого-то одного, то лучше бы тебе сказать сейчас. Потому что… потому что это лучше, чем все эти догадки, — вся его бравада рушится на последней фразе, и выглядит он теперь крайне уязвленно. — Чимин-а, не мучай так нас. Скажи, как есть, ты же знаешь, что мы все примем. У Чимина в голове назойливо стучит мысль, что неправильно все это. Что он эгоистичен, что ни черта близнецы на самом деле не примут, и это правильно — они не должны принимать подобное. Потому что Чимин не может выбрать кого-то одного, ему нужны оба. Сразу, одновременно, потому что одна только мысль о том, что он отвергнет кого-то из них, разбивает ему сердце. Как он сможет выбрать одного, если у них обоих кусочки его души? Как он сможет обнимать, держать за руку лишь одного, пока другой будет где-то там, не с ним? Сама мысль кажется абсурдной. Есть Виён — милый, добрый, спокойный Виён, на которого всегда можно положиться, который вечная опора, поддержка, крепкое плечо. Виён, который всегда улыбается Чимину так, как никому другому, который, несмотря на то что любит свое личное пространство, никогда не отказывает ему и Тэ, если те захотят провести время с ним вместе. Ви, с его бесконечной любовью к джазу и старым фильмам, с его исключительным вкусом в книгах и искусстве, с его обширным кругозором и уникальным умом. Его рассудительность, мягкосердечность, то, как он заботится о тех, кого любит — Чимин без ума от всего, что делает его Виёном. Даже в те моменты, когда он закрывается от него, даже когда говорит порой обидные слова в порыве эмоций (но всегда приходит извиняться позже), даже когда становится иногда невыносимым, и находиться с ним в одной комнате невозможно. Даже тогда Чимин Виёна любит. Он вспоминает их вечерние разговоры по душам, теплые утра, когда Чимин его будит, вспоминает все те вместе проведенные моменты, радостные и грустные, и думает — как он может не выбрать его? Есть Тэхён — игривый, ласковый, умный, страстный Тэхён, который всегда знает, что сказать, чтобы люди почувствовали себя лучше, который любую эмоцию через себя проносит, потому что такой он человек — много чувствует, много отдаёт себя людям и даже не просит ничего взамен. Его любовь проявляется в больших театральных жестах, в мелочах, во всем, к чему он прикасается. Он любит американскую поп-культуру, бесполезные приложения, боготворит женский пол и обожает вступать в дискуссии по теме феминизма и сексуальности. Тэ любит физический контакт: любит обнимать, трогать, гладить, сжимать, чувствовать другого человека, и за все это время Чимин уже не может себя представить без него. Нет никого на этом свете, кто был бы похож на Тэхёна, его нужно просто любить и принимать таким, какой он есть. Когда он слишком увлекается чем-то и не замечает ничего и никого вокруг, когда упирается и стоит на своем, ни в какую не идя на компромиссы, когда сильно обижается и может игнорировать неделями, пока не сделаешь первый шаг — все это Чимин в нём любит. Любит любит любит. Он их двоих так чертовски любит, что у него начинает колоть под ребрами, когда он думает о силе своих чувств и том, что собирается сказать. — Простите, — тихо говорит Чимин, не в силах смотреть на них, поэтому прячет лицо в ладонях. — Простите меня, но я… я не могу. Я не могу быть с вами. Тишина настолько оглушающая, что у Чимина звенит в ушах. — Что? — наконец, подает голос Ви. — Ты… не чувствуешь того же… ни к одному из нас? — он звучит растерянно и неуверенно, и Чимин вздыхает, прежде чем убирает руки и поднимает голову. Честность. Это то, чего они всегда придерживаются при разговорах. Как бы неприятно или сложно это не было слышать, они всегда искренни друг с другом, и именно это делает их дружбу особенной. — В том-то и дело! — чуть повышает голос Чимин от фрустрации, и все эти эмоции, весь этот стресс прошедших недель, когда он не мог спать ночами, не мог сосредоточиться — сейчас все это грозит вылиться наружу не в самом лучшем виде. — Я люблю вас так давно, — ему уже нет дела, он просто говорит все, что копилось в нем долгими годами, — что даже не помню уже. Но мы… мы ведь никогда об этом даже не заикались, мы всегда вели себя друг с другом, как… ну, вы знаете, и вы ни разу не намекали даже, что я интересен вам в таком плане, — он торопится, глотает окончания слов, словно боится потерять мысль, или что забудет что-то важное сказать. — Поэтому я просто запихал все эти чувства подальше, ведь… дружба с вами это все, что у меня есть, понимаете? — он смотрит на них огромными честными глазами, а те не смеют прерывать. — И я ни за что не испорчу её… вот этим вот, — он делает неопределённый жест рукой и вздыхает раздраженно, потому что ему не хватает словарного запаса, чтоб выразить всё, что его гложет. — А потом вы… вдруг с этими признаниями из ниоткуда, и я… я так растерялся, я даже не знал, что ответить, поэтому и бегал от вас, как идиот какой-то. — Чимин-а… Но Чимин только качает головой упрямо и продолжает: — Я должен был сразу с вами поговорить начистоту, чтобы вы не придумали себе чего, но… — он делает глубокий вдох, стараясь успокоиться, потому что сказано уже столько слов, а по факту — ничего. Самое главное он так и не произнёс. Поэтому Чимин заставляет себя заглянуть близнецам в глаза и, сглатывая огромный тугой ком в горле, признается: — Я не смогу выбрать кого-то одного, потому что я влюблен в вас обоих, и лучше вы будете меня ненавидеть, чем я сделаю кому-то из вас больно. Чимин ожидал увидеть шок на их лицах, может, непонимание, или прокрадывающееся презрение — он и сам не знает. Но он точно не ожидает следующего: — Ты такой придурок, Чимин-а! — и шлепок по колену сначала от одного, затем от другого. Довольно болезненные, между прочим. — Почему ты не сказал ничего раньше? Как ты мог думать, что мы не… аргх! — рвет волосы на себе Тэ, а затем поворачивается к Ви: — Братец, ты можешь в это поверить? Чимин думал, что мы не чувствуем к нему ничего, кроме дружбы! Нет, ты можешь себе представить?! — негодует он. — Ты довольно невнимательный, Чимин-а, — соглашается с ним Виён и кивает. — Даже мои друзья подкалывают меня по этому поводу, а ведь они видели лишь совсем немного нашего взаимодействия. Чимин сидит и глупо хлопает глазами. Он не понимает, что происходит, потому что близнецы, кажется, не уловили его посыла. — Эм, — неуверенно начинает он, поглядывая на них так, будто они в любой момент могут выдать еще что-нибудь такое же странное. — Вы… меня поняли вообще? Я как бы… только что признался, что влюблен в вас двоих. Это… — он нахмуривается, — вас это не смущает вообще? Он наблюдает, как Ви с Тэ переглядываются, опять ведя один из своих телепатических разговоров. Чимин им не мешает — знает уже, что их связь не объяснить. Однако в животе у него неспокойно: он ужасно волнуется и не знает, куда себя деть. Еще никогда он не был так предельно искренен с кем-то, чтобы настолько выставлять свое сердце на ладони — всегда только с близнецами, только с ними он позволяет себе быть таким уязвимым. Тэхён широко раскрывает глаза и явно что-то говорит Ви взглядом, на что тот качает головой и указывает на него пальцем. Этот немой театр продолжается еще несколько секунд, после чего Тэ сдаётся и громко вздыхает, закатывая глаза и бормоча себе под нос что-то в роде: «еще и старшим себя называет, трус несчастный». Потом он устраивается на полу поудобнее и поворачивается к ожидающему ответа Чимину. — Мы с Ви… много разговаривали, — начинает он издалека, — насчёт всей этой ситуации. Знаешь, так как тебя нечасто в последнее время было видно, — на этих словах Виён снова бьёт его по коленке, на что Тэ морщится и ответно бьёт его в грудь. — Ладно, я не буду больше это упоминать, доволен? — он вновь настраивается на нужный лад. — Так вот, о чём я? Ах да! Мы много разговаривали и, эм, мы рассматривали такой вариант, — вопрос в глазах Чимина указывает, что он не совсем понимает. — Ну, вариант, что тебе можем нравиться… мы оба, — он прокашливается и играется с пальцами рук. — И мы… ну, мы опять же все тщательно обсудили и пришли к выводу, что… — совсем начинает мямлить он под конец и смотрит на брата в поисках помощи. — Мы не против, если ты захочешь встречаться с нами двумя, — заканчивает мысль Виён. Чимину действительно кажется, что ему послышалось. Ну просто невозможно сказать подобное всерьез… да же? — Что? — с опозданием спрашивает он. — Что вы… такое говорите? — он широко раскрывает глаза и смотрит с ужасом. Одно дело было принять эти чувства и то, что влюблен он в двоих близнецов. Другое — набраться мужества признаться им в этом и быть до конца откровенным. И перед этим разговором Чимин много думал об их возможной реакции на его признание, но даже в самых своих безумных фантазиях не мог представить, что они скажут подобное. — Только если тебе комфортно такое, конечно! — поспешно добавляет Тэ, когда замечает, как бледнеет и изменяется в лице Чимин. — Мне комфортно?! — не удерживается и повышает голос Чимин, и близнецы тут же слегка втягивают головы в плечи, потому что он практически никогда так не кричит, тем более на них. И хотя тут не совсем в этом дело, они все равно чувствуют себя не в своей тарелке. — Простите, — тут же извиняется Чимин и на автомате берет их за руки. Ви и Тэ сжимают его пальцы, таким образом показывая, что они внимательно его слушают. — Простите, я просто… — Чимин качает головой и глубоко вздыхает. — Это было очень неожиданно, — старается взять себя в руки он и понимает, что неосознанно пододвигается ближе к ним, ища их тепла и поддержки. Он смотрит на их руки, на то, как он одной рукой держит смуглую руку Тэхёна, а другой — руку Ви, и думает о том, сколько уже раз они держались подобным образом, и никому это не казалось странным или неправильным. — Можете… разве вам будет комфортно? Я же… я хочу вас двоих, понимаете? — если уж они решили быть честными, то Чимин будет честным до конца. — А мы хотим тебя, — говорит Тэхён и смотрит серьезно. — Чимин-а, я понимаю, что это всё дико, наверное, для тебя, да и для нас тоже, но… — он переводит взгляд на Ви и сглатывает. — Мы хотим быть с тобой, если это то, чего ты хочешь. И мы ведь всегда были такими… то есть, наши отношения, — странно наблюдать, как обычно хорошо управляющийся со словами Тэ сейчас запинается и не может выразиться так, как хочет. — И вас устраивает, что я буду… — Чимин подбирает слова, но так и не может найти нужных. Затем он качает головой и прикрывает глаза: — Но вы заслуживаете куда большего, чем я, — он не знает, кого пытается убедить — себя или их. — Вы заслуживаете человека, который будет всего себя посвящать каждому из вас. — У нас есть такой, — кивает Ви и улыбается, и, кажется, улыбка эта привносит хоть немного воздуха в эту удушающую атмосферу. — Чимин-а, никто лучше тебя не заботится и не любит нас. Только ты, — Чимин открывает глаза и смотрит по очереди на каждого из близнецов, сглатывая, думая, что это настоящее безумие. Что он должен ответить в данной ситуации? «Да, конечно, давайте встречаться втроем, да раз плюнуть» — так, что ли? Но и в очередной раз убегать от разговора он не хочет, решая раз и навсегда разрешить всё здесь и сейчас, даже если он ни черта не понимает, что сейчас творится, и в голове у него полная каша. Он не хочет врать ни себе, ни близнецам. — Мы можем… — он облизывает губы, — попробовать? — и тут же испуганно ожидает реакции, будто сказал что-то не то. — Но я никогда не… это для меня все ново. Тэ фыркает. — А вот для нас с Ви это уже пятые подобные отношения, скажи? — он тыкает брата под ребра свободной рукой. — Мы всё про это знаем. Чимин тоже фыркает и чувствует, как на лице его начинает появляться робкая, но улыбка. Тэхен продолжает что-то говорить, пока Чимин смотрит на близнецов и думает, что этот разговор повернул в совершенно другое русло, однако он… даже рад? Вернее, не даже — он чертовски рад, что ему не пришлось отвергать никого из близнецов, однако формат отношений, что они предлагают… это определенно нечто неизведанное и то, что им предстоит разузнать вместе. Как и всегда. Они ведь всегда учатся чему-то новому вместе — будь то обычные бытовые дела, вроде починки раковины или установки кондиционера, или какие-то темы касательно учебы, или что угодно. Чимин верит в них троих и верит, что они смогут разобраться все вместе. Они сами не замечают, как напряжение от разговора спадает, когда самое сложное остаётся позади, и теперь они вновь разговаривают, как раньше, развалившись на полу и сплетясь конечностями. Чимин посередине, пока близнецы, как и всегда, по обе стороны от него. Он гладит их по волосам и обнимает, продолжая поддерживать разговор и смеяться от каких-нибудь дурацких фраз, что скажет кто-то из них. — Значит, — говорит Чимин и утыкается носом в макушку Ви, — у нас теперь что-то вроде… полиаморных отношений? Виёна уже разморило после учебы и работы, и сейчас он клюёт носом и утыкается им в грудную клетку Чимина. Однако, заслышав вопрос, он согласно мычит, так и не открывая глаз, пока Тэхён с другой стороны крепко обнимает Чимина за пояс. — Если честно, так далеко мы с Ви не заходили, — признается он. — Мы… только решили, что оба не против, если ты захочешь встречаться с нами, но… больше никаких исследований на эту тему как-то не делали, — Чимин поворачивается к нему, и Тэ склоняет голову, заглядывая ему в глаза. — Наверное стоит, да? — Определенно, — соглашается Чимин и наклоняется, чтобы чмокнуть его в лоб, пока тот мило прикрывает глаза и радостно улыбается. — Ммм, Чимин-и? — зовет он, когда удобно укладывается на его руке. Он потягивается и ластится, прямо как котенок, и Чимину остается только удивляться, как он может быть настолько очаровательным. — А когда мы сможем поцеловаться? Ви давится слюной и начинает кашлять, пока Тэхён невинно хлопает ресницами. Чимин чувствует, как его лицо начинает гореть, и прокашливается неловко, потому что он совсем не ожидал подобного вопроса, хотя он и довольно логичный, раз уж они все определились, что теперь встречаются. Отношения тем и отличаются от дружбы, что туда добавляются иные формы физического контакта, более интимные. И поцелуи — определенно то, что делают люди в отношениях. Однако они еще ничего даже толком не обсудили, и Чимин не уверен, что нужно сразу окунаться в омут с головой. По крайней мере, пока они не узнают чуть больше и не поговорят об этом поподробнее. Сейчас они все подвыпившие, расслабленные после этих эмоциональных горок, и на серьёзные обсуждения нет сил. — Хотя нет, — практически сразу же продолжает Тэхён и нахмуривается. — Нет, лучше поговорить, когда у нас будет больше информации об этом всем, — он кивает сам себе и вновь удобно устраивается на Чимине, зевая. — Но так хочется поцеловать тебя. — Тэ! — хрипловатым голосом пытается возмутиться сонный Виён, но Чимин видит, как тот скрывает улыбку. — Ты не можешь просто… говорить такое. — В том-то и соль, — довольно отзывается Тэхён и улыбается. — Что теперь мы можем говорить друг другу абсолютно всё, ведь Чимин-и наш… бойфренд, — мечтательно выдыхает он и коротко взвизгивает. — Даже не верится, что я теперь могу тебя так называть! — Бойфренд, — соглашается Чимин, и у самого от слова и значения внутри всё теплеет. Он прижимает близнецов с двух сторон ближе к себе, и ему нравится вес, жар и запах двух тел. — Ты мой бойфренд, — шепчет он Тэхёну и замечает, как тот еле заметно вздрагивает. — И ты мой бойфренд, — он поворачивается и говорит это уже на ухо Виёну, который даже с закрытыми глазами все равно улыбается и размякает в его руках. — И мы со всем разберемся.

***

Самым трудным оказывается подстроиться под расписания друг друга, чтобы выделить время на разговоры. Так как все трое учатся и работают и у всех свои графики, поговорить им удаётся только через несколько дней после того вечера. Они договорились, что при этом должны присутствовать все трое, чтобы поделиться своими мыслями касательно их нового статуса отношений, и чтобы обсудить всё без утайки друг от друга. В общем-то, даже это не является чем-то новым — что-то важное они всегда обсуждают вместе. Пока Чимин кидает подушки на пол гостиной, Ви разливает всем чай, а Тэхён появляется чуть позже, в очках на переносице и блокнотом в руках. Выглядит он так заумно и мило, что Чимин не может удержаться от того, чтобы захихикать, завидев такого важного близнеца. — А в блокноте что? — спрашивает он, пока плюхается на одеяло и вытягивает ноги. — Заметки, конечно, — задрав нос, отвечает Тэхён и садится рядом, пролистывая страницы. — Я основательно подготовился к этому обсуждению, знаешь ли! — Это, — Чимин округляет глаза и краем зрения замечает, как Ви заходит в комнату и отдаёт всем дымящиеся кружки, сам усаживаясь с другой от Чимина стороны. — Ты что, выписывал что-то? Тэхён зыркает на него поверх очков. — Важно быть подготовленным и осведомленным хотя бы базовой информацией, Чимин-а, — он осуждающе глядит на него и брата и цокает. — Вижу, вы пришли с пустыми руками, — важничает он. — Как же повезло, что у вас есть я, чтобы просветить ваши скудные умы. — Ну спасибо, — бурчит Ви тихо, а потом говорит уже нормальным голосом: — Тэ-я, это не какие-то переговоры, мы просто поговорим, обменяемся мнениями, поделимся своим видением этих отношений, — он скептично оглядывает черный блокнот в руках. — Пришёл как на экзамен, — фыркает он. — Раз ты такой умный, то первый и начинай! — кидает блокнот на пол Тэхён и складывает руки на груди, насупившись. — Ну, чего молчишь? Язык сразу проглотил? Чимин вздыхает от таких знакомых пререканий и кладет руки на колени близнецов, легко сжимая. — Давайте успокоимся, пожалуйста? — просит он, смотря сначала на одного, затем на другого. — Я уверен, что каждый подготовился так, как смог, у всех свои способы, — он говорит спокойно и рассудительно, не принимая сторон, потому что знает, что этого в таких ситуациях делать категорически нельзя. Научился уже, дружа и живя с близнецами так долго. — Кто хочет начать первым? — спрашивает он. — Может, у кого-то есть какие-то вопросы или мысли? — Я! Я! — чуть ли не подпрыгивает на месте Тэ, пока снова берется за свой блокнот. Секундная обида тут же забывается. — Я столько всего узнал, пока искал информацию, это просто вау! Моя голова сейчас серьезно пухнет! — он яростно листает страницы и высовывает кончик языка от сосредоточенности. — Для начала, вы знали, что у нас не совсем полиаморные отношения? — видя заинтересованность на лицах, он тут же поясняет. — То есть для тебя, Чимин, это определенно отношения полиаморные, так как ты встречаешься одновременно с нами двумя, и мы об этом в курсе. Но вот для нас с Ви… мы ведь, по сути, встречаемся лишь с тобой. — А ведь и правда, — теряется немного Чимин, который почему-то задумался об этом аспекте лишь сейчас. — И еще для тебя эти отношения называются V, — делится своими познаниями Тэхён, явно довольный тем, что его так внимательно слушают, и что никто такой информации не знает. — Это когда один человек, то есть ты, встречается с двумя другими, не связанными никакими отношениями между собой. Ну, не считая того, что мы братья-близнецы, — хихикает он. — Но суть в том, что мы с Ви не встречаемся, — на этом моменте старший близнец дёргается, — и оттого наши отношения это уже не треугольник, где все друг в друга влюблены. — Было бы… очень странно, — сознаётся Виён и кивает, — если бы мы с тобой встречались, — обращается он к брату. — Странно? — хмыкает другой. — Братец, я тебе больше скажу — это табу, — он почесывает подбородок и возводит глаза в потолок. — Но знаете, я вообще считаю — пусть люди делают, что хотят, пока это им нравится, и пока это не приносит вреда окружающим. Все так любят лезть в чужой огород, копаться в грязном белье других, а вот меня от этого тошнит. Жизнь у нас одна, понимаете? — он задумывается. — Хотя всё-таки инцест… еще и с таким, как Ви… увольте. — Технически — твинцест, — вставляет свои пять копеек Чимин и забавляется, когда оба близнеца переводят на него взгляды в стиле «ты серьезно сейчас?». — Ну что? — улыбается он. — То было неверное название. — В любом случае, — делает акцент на этих словах Ви, откашливаясь и отпивая чай. — Мы, кажется, собирались обсудить всё, а не говорить о твинцесте, — он смотрит на Чимина, и взгляд и тон его тут же меняются. — Так как это мы предложили тебе подобное, тебе наверняка есть, что сказать. Чимин кусает губу изнутри и раздумывает. — Есть кое-что, что меня… немного напрягает? — он сглатывает и вздыхает. — Эм, то, о чём сказал Тэ… что я встречаюсь с вами двумя, пока вы — только со мной, — когда никто не говорит ни слова, он продолжает: — Вас… ну, вам нормально так? Что я могу гулять с одним из вас, а потом с другим? И что у нас не всегда будет возможность побыть вот так, втроем? — ему действительно важно услышать устное подтверждение, что близнецы не будут обижены или злы на него из-за подобного. — Если так подумать, то тут тоже не особо что-то и меняется, — говорит Тэ. — Мы и раньше проводили время подобным образом, да? Иногда ты гулял со мной и нашими друзьями, иногда с Ви, иногда удавалось всем вместе куда-то сходить. — Да, но теперь… теперь же у нас новый статус отношений. И я просто хочу сказать, что тогда я сказал полную правду, — честными глазами смотрит на них Чимин. — Я действительно влюблен в вас двоих, и нет такого, что кого-то больше, кого-то меньше. У меня для каждого из вас своя любовь, вы же знаете это, да? Вы же не будете на меня обижаться, если порой я буду проводить время только с одним из вас? Близнецы тут же подсаживаются ближе, чуя, что следует это сделать, потому что Чимин снова начинает слишком переживать из-за важных, но всё-таки уже ранее обговоренных вещей. Чимин тут же берет себя в руки и успокаивается. — Мне просто необходимо, чтобы вы понимали, что вы для меня очень важны, — уже тише продолжает он и наблюдает, как его руки утопают в больших ладонях Тэ и Ви. — И эти отношения… я не хочу просрать их. Я хочу стараться, хочу пытаться сделать нас всех счастливыми, — на кончике языка снова слова об его эгоистичности, но он не даёт им сорваться, чтобы лишний раз не расстраивать близнецов, ведь те вновь начнут говорить ему о том, что хотеть обоих сразу — это не плохо, не в их случае, по крайней мере. — Вы ведь попытаетесь… стараться со мной? Работать над этими отношениями? — он смотрит на них и видит, что те разделяют его чувства. — Говорить, если что-то не так, или если для вас что-то некомфортно? Не молчать, а стараться всё решить? — Чимин-а, это мы тебя спрашивать должны, — Тэхён игриво пихает его локтем. — Это тебе справляться с нами двумя и терпеть нас. — Я готов, — на полном серьезе отвечает Чимин. — И я уже, на самом деле, — на губах его расплывается улыбка. — Кто терпит вас уже столько лет и не жалуется? Тут он, конечно, лукавит. Он частенько жалуется им двоим на то, какие те невыносимые, как часто выносят ему мозг и как они вообще такие свалились ему на голову. Только вот говорит он одно, а его улыбка до ушей, звонкий смех и теплота в глазах твердят совсем другое, и он надеется, что близнецы всё это видят и замечают. Чимин на самом деле безумно любит быть хёном для них: заботиться, ухаживать, да и просто любить их — это для него так же естественно, как дышать. У него за плечами столько лет практики, что сейчас он всё уже делает на автомате, и уход за близнецами для него — часть повседневной рутины. — Вау, вот это подробности выявляются, — подает голос Виён и принимает глубоко оскорбленный вид. Это получается у него настолько естественно, что Чимин в который раз считает, что его решение пойти на факультет драмы было верным. Он прирожденный актер. — Ты, значит, терпишь нас? Я думал, это любовь, — театрально вздыхает он. — Тэ-я, мое сердце разбито! — Как ты мог, Чимин-а! — кричит Тэхён, и все втроем громко хохочут. И прямо так они вливаются в привычный разговор, где есть место как шуткам, так и серьезным вещам. О чем-то конкретном поговорить им не удаётся, потому что никто из них еще не знает, как чувствует себя, будучи в этих новых отношениях, ведь толком они встречаться еще даже не начали. И потому сказать им пока нечего. Чимин решает срочно это исправлять. Мысль о том, что у него теперь целых два бойфренда, вдруг ударяет ему в голову в одно прекрасное утро, пока он бегает в соседнем парке. У него никогда еще не было полноценных отношений, и оттого он не был на том, что можно назвать «свиданием». Были пару раз просто посиделки с человеком перед тем, как они решали, хотят ли продолжить более интимное знакомство или нет. Но чтобы вот так — просто провести время с кем-то, чтобы насладиться компанией друг друга — такого еще не было. А тут у него теперь целых два потрясающих парня, которые еще и по счастливым обстоятельствам его лучшие друзья, его родственные души, его потерянные и найденные кусочки души, которые теперь с ним. Если Чимин и раньше баловал их, то теперь он хочет делать это в трехкратном размере, и ему впервые так жаль, что они все настолько заняты, что не могут проводить всё время друг с другом. Пригласить Виёна на свидание получается совершенно случайно — в один из вечеров они все, как всегда, ужинают на кухне и делятся завтрашним расписанием, и оказывается, что у Чимина и Ви будет свободный вечер, в то время как у Тэ ночная смена в кинотеатре. Не совсем думая, Чимин просто ляпает: — Пойдём на свидание? — и смотрит на Ви, который прерывается на полуслове, изумленно распахивая глаза и приоткрывая рот от неожиданности. Несколько длинных мгновений в комнате царит тишина, и Чимин начинает паниковать: — То есть… если ты хочешь, конечно! Просто у нас двоих завтра свободный вечер, и я подумал… — потом до него доходит, что они в комнате вообще-то не одни, и Тэхён всё еще тут. Поэтому он резко поворачивается к нему и смотрит слегка испуганно: — Это не значит, что я не хочу сходить с тобой на свидание, Тэ! — когда он волнуется, то сразу начинает повышать тональность и тараторить. — Я хочу, и мы должны, когда у тебя будет свободное время? Я не… Его прерывает рука на плече и добродушная улыбка. — Выдохни, Чимин-а, спокойно, — говорит ему Тэхён. — Честное слово, я никогда тебя таким не видел! — он пожевывает губу и осторожно продолжает: — Если для тебя всё это слишком… если это дополнительный стресс… — договорить ему не дают, потому что Чимин яростно качает головой. — Нет, нет, всё в порядке, простите, что так сильно парюсь об этом всём, — он чешет макушку и вздыхает: — Просто не хочу облажаться в самом начале. — Не думай об этом, как о какой-то работе, которую ты должен выполнять на «превосходно», — советует Ви. — Между нами всё так же, и не надо пытаться стать каким-то идеальным бойфрендом для нас, хорошо? — он кладет руку Чимину на колено. А Чимин тем временем понимает, что ему самому предстоит еще много чему научиться. Например, действительно расслабиться и не относиться к этим новым отношениям как к чему-то, что требует идеального исполнения. Близнецы правы — Чимин сам не свой, ведёт себя странно и слишком старается. Ведь между ними всегда все происходило естественным путем, без натяжки, само собой. И он уверен, что даже когда их отношения вышли на романтический уровень, со временем они и к этому приспособятся, найдут свой ритм и то, что подходит именно им троим. И, между прочим, Ви соглашается на свидание. Довольно странно собираться на него вместе, будучи в одной квартире. Чимин немного переживал насчет реакции Тэхёна, однако тот ближе к вечеру пишет «удачного свидания, голубки! <33», и на душе сразу становится спокойнее. Чимин стоит перед своим шкафом и грызет нижнюю губу, рассматривая одежду. До выхода есть еще пятнадцать минут, Ви тоже готовится в соседней комнате, и Чимин немного нервничает. Потому что, как ни крути, а довольно странно идти на свидание со своим лучшим другом, которого знаешь бо́льшую часть жизни. Странно, волнительно, но и долгожданно тоже. Когда они встречаются в коридоре, Виён останавливается в проходе и еле слышно вздыхает, завидев Чимина, заставляя того прочистить горло и делать вид, что его не так сильно волнует реакция близнеца. И он действительно на несколько мгновений забывает об этом, потому что сам Ви выглядит чудесно и до безумия мягко. Он такой красивый, что у Чимина дух перехватывает, а ведь теперь, помимо всего прочего, он еще и его бойфренд. — Вау, ты… — начинает он, но его перебивают: — Чимин-а, — выдыхает Виён и подходит ближе, глядит так, словно боится моргнуть. Он поднимает руку и осторожно заправляет прядь светлых волос тому за ухо, кончиками пальцев проведя по щеке. — Ты буквально самый красивый человек, которого я когда-либо встречал, — низким тоном проговаривает он и смотрит прямо в глаза. И если Чимин сомневался в своем выборе, то под таким взглядом все его страхи рассеиваются в пыль. Для их первого свидания ему безумно захотелось нарядиться и быть красивым для Ви, поэтому он надел тот самый симпатичный свитер из недавней женской коллекции, который заказал онлайн, но так и не решился ни разу надеть, обтягивающие джинсы, выгодно подчеркивающие его крепкие ноги, бедра и задницу, которая за годы тренировок приняла очень привлекательную форму. На глазах у него небольшие смоки-айс, а губы увлажнены бальзамом так, что сейчас они розовые и блестящие. И Чимин подмечает, как сильно Виён старается не смотреть на них, вместо этого галантно предлагая ему надеть пальто, прежде чем они оба выходят из подъезда и направляются в первый пункт их свидания — городской зоопарк. По пути Ви, завидев цветочный магазин, пулей залетает внутрь, попросив Чимина подождать на выходе, и вскоре выходит оттуда с небольшим миленьким букетом розовых и фиолетовых цветов. Он отдаёт их Чимину с застенчивым видом и кратким поцелуем в щеку, пока другой краснеет и благодарит, прижимая букет к груди и широко в него улыбаясь. Из-за буднего дня сегодня в зоопарке немного народу, и Ви с Чимином вооружаются кормом и неторопливо разгуливают, рассматривая животных и кормя их. Вернее, кормит в основном Виён, потому что он безумно любит животных и может с любым найти общий язык, а вот Чимин решает просто побыть в сторонке и понаблюдать за таким счастливым видом близнеца. Тот широко улыбается и время от времени поглядывает назад, на Чимина, крича что-то о том, что это так здорово, и мишки такие милые. Они совершенно никуда не торопятся, подходят к каждой клетке и разговаривают с животными, гуляют по зоопарку, смеются и дурачатся, и под конец их прогулки телефон Чимина полон фотографиями Ви, каждая из которых полна жизни. Они не все удачны, однако ни одна фотография не будет удалена, и некоторые Чимин, возможно, даже проявит и повесит к себе в комнату. Они вдвоем также наделали несколько селфи, и сейчас, пока Ви покупает им попить, Чимин просматривает их и не может не отметить, как хорошо они смотрятся вдвоем. Гармонично. Правильно. Основательно нагулявшись, они решают пойти в какое-нибудь кафе перекусить, однако надолго там не задерживаются, потому что Ви, на самом деле, не совсем любит подобное времяпровождение. Он куда больше любит что-то делать, куда-то ходить, что-то рассматривать, чем просто сидеть на одном месте и набивать животы. Чимин это знает, и потому, доев свои порции, они тут же покидают заведение и просто направляются, куда глаза глядят. На город уже опустился поздний вечер, и стало куда прохладнее, чем было до этого. Чимин плотнее кутается в свое пальто, а потом заставляет Виёна остановиться и начинает застегивать его, потому что тот идет весь нараспашку. Букет, с которым он не расставался весь вечер, аккуратно опускается на рядом расположенную скамейку. — Заболеть хочешь? — спрашивает Чимин, пока с недовольным лицом застегивает его куртку до подбородка и натягивает шапку тому на уши. Затем он поправляет его воротник, трогает нос и, удовлетворившись, кивает сам себе: — Вот, так-то лучше. Не холодно? Виён качает головой, а потом резко наклоняется и проводит кончиком носа по щеке, выдыхая тому в кожу: — Теперь нет. После этого они продолжают ходьбу, и Чимин на пробу осторожно прикасается кончиками пальцев к руке Ви, и когда тот робко отвечает, уже увереннее переплетает их пальцы и сжимает. И когда они идут так, рука в руке, никакой холод им не помеха. Чимину нравится, как он утопает в большой хватке близнеца, какая его ладонь теплая и надежная, как приятно держаться за руки и чувствовать эти крохотные покалывания в сердце каждый раз, когда их взгляды встречаются. Ви безумно идет такой вид: раскрасневшийся ни то от холода, ни то от смущения, счастливо улыбающийся, пока они разговаривают, с блестящими глазами, когда он смотрит на Чимина. Всё отходит на задний план, пока они стоят около реки и глядят друг на друга, не в силах отвести взгляд больше, чем на пару секунд. — Тебе понравился сегодняшний день? — они устраиваются на одной из пустующих скамеек, лицом к водной глади. Вокруг такие же, как они, прогуливающиеся, и они совершенно не портят идиллию момента. На улице холодно, но оба не чувствуют этого, потому что сидят так близко друг к другу, все еще не разъединяя рук. — У меня очень скудный опыт, поэтому прости, если было банально или скучно, — хмыкает Чимин и гладит тыльную сторону чужой ладони большим пальцем. Кожа у Ви нежнейшая, на контрасте с грубой Чимина, который всегда забывает пользоваться кремами, хотя и близнецы каждый раз ему напоминают. Виён склоняет голову, и на губах его появляется такая редкая ехидная улыбочка, что Чимин даже не сразу узнаёт близнеца. Ему нравится узнавать его новые стороны: за один лишь сегодняшний вечер он уже увидел настолько разнообразного Ви, что успевает влюбиться в него еще несколько раз подряд. — Ты напрашиваешься на комплименты, Чимин-а! — игриво говорит он. — Но я не против. Мне очень понравилось сегодняшнее… свидание, — всё-таки выговаривает он слово, которого избегал весь этот вечер, и тут же выражение его становится куда более смущенным, чем до этого. — Мне нравится проводить с тобой время, — откровенничает он и вспыхивает, когда Чимин поднимает руку, чтобы аккуратно вплести пальцы в его волосы. — А мне нравишься ты, — еще никогда прежде не удавалось увидеть так часто смущающегося Виёна, и Чимин, кажется, становится зависимым. Тот становится очаровательнее в несколько раз, и его хочется заключить в объятья и целовать в лоб, нашептывая всякую чепуху. — Очень нравишься, — говорит он так, словно делится сокровенным, наклоняясь при этом прямо к его лицу. Его губы задевают щеку близнеца, и тот облизывается, когда Чимин отстраняется и улыбается. Они ходят по вечернему городу еще около часа, держась за руку и разговаривая ни о чем, наслаждаясь компанией друг друга и этой новой гранью дозволенности. И хотя они не первый раз гуляют вот так, сейчас всё кажется в сто раз ярче и чувственнее. Жар ладоней, близость тел, смущенные улыбки и сворованные взгляды. Чимин покупает Виёну сладкую вату, выигрывает для него плюшевого тигренка и целует его в щеку, пока Ви катает того на спине, крепко держит за руку и смотрит, как на самое прекрасное в этом мире. — Могу я проводить тебя до дома? — хихикая, спрашивает Чимин и шуточно поклоняется, не зная даже, зачем. У него настолько прекрасное настроение, что хочется смеяться и дурачиться, и у Ви такое же, потому что он смеётся заразительно и принимает правила игры, поклоняясь в ответ. — М-м-м, я далеко живу. — За тобой хоть на край света, — рисуется Чимин и поигрывает бровями, и все это стоит того, когда Виён вновь смеётся полной грудью и на всю улицу. И рядом с ним не имеет значения, как именно Чимин выглядит, что носит и как ведет себя, потому что Ви в нём видит прежде всего его самого, а не его оболочку. Он видит то, что внутри, а не то, какой он выбирает свою наружность. Чимин чувствует себя так хорошо, что не может перестать улыбаться, пока они направляются домой, обсуждая прошедший день и жалуясь на завтрашний. Около подъезда горит лишь одинокий фонарь, а вокруг ни души. Последние пять минут они шли в комфортной тишине, и сейчас, останавливаясь возле железной двери, не спешат заходить внутрь. Хочется продлить весь этот вечер еще хоть на некоторое время, да и они оба чувствуют, как в воздухе висит незавершенность. Чимин разглядывает Виёна, пока тот обеими руками прижимает плюшевого тигра к груди и поглядывает в ответ. — Что ж, вот и я, — говорит он и кивком головы указывает на дверь. — Миленький район, — отзывается Чимин и наблюдает, как Ви тихо хихикает. — Не хочешь зайти? — все еще непривычно слышать флиртующие нотки от старшего близнеца, но Чимин быстро берет себя в руки и принимает фальшиво оскорбленный вид. — Ах, что ты такое предлагаешь! — хватается он за сердце и широко раскрывает глаза. — За кого ты меня принимаешь? Я, вообще-то, джентльмен, и не веду себя неподобающе на первом свидании! Они вновь улыбаются, но эта недосказанность между ними никуда не исчезает, даже когда они снова замолкают и стоят в тишине, боясь сказать или сделать что-то не то. Но Чимин вспоминает слова близнецов и собственные обещания, и потому мысленно храбрится и напоминает себе, что их отношения построены на принципе доверия и честности. Поэтому он будет честным. — Хочу поцеловать тебя, — выдыхает он и наблюдает, как у Ви сбивается дыхание и приоткрывается рот. Чимин делает крохотный шаг вперед, близнец отходит назад, и они не отрывают друг от друга глаз до тех пор, пока Виён не упирается спиной в кирпичную стену. — Мне кажется, я умру, если не сделаю этого сейчас. Он замечает, как близнец тяжело сглатывает, и подходит еще ближе, и в этот раз тому некуда деваться, поэтому в считанные секунды они оказываются прижаты грудными клетками, и Чимину приходится чуть задрать голову, чтобы заглянуть Ви в глаза. Даже под дурацким тусклым освещением тот выглядит прекрасно: красные щеки и нос, приглашающе раскрытые губы, чуть прикрытые веки. Он облизывается и свободной рукой ведет по боку Чимина, останавливаясь на поясе и сжимая кашемировую ткань пальто. — Мы не можем этого позволить, да? — низко и хрипло спрашивает он, пока взгляд его уже спустился к губам. Он едва заметно подается вперед, даёт зеленый свет, отвечает согласием на невысказанную вслух просьбу, и Чимина ведёт. Он встаёт на носочки, закидывает руки тому на шею, прислоняется практически вплотную к жаждущим губам, которые приглашающе приоткрываются в ответ на это действие, но останавливается в жалких миллиметрах, меняя траекторию и вместо этого оставляя поцелуй на щеке. Виён, который уже прикрыл глаза, тут же распахивает их и требовательно сжимает руку на поясе сильнее: — Чимин-а… — М-м? — отзывается тот, влажными поцелуями спускаясь на скулу. Он делает вид, что вновь собирается примкнуть к губам, но затем целует в кончик носа, улыбаясь, когда слышит тихий хнык и видит надутые губы. — Что такое, детка? — Ви замирает в его объятьях, и Чимин тут же отстраняется немного, чтобы заглянуть в лицо, одной рукой поглаживая его по волосам. — Это нормально? Что я так тебя назвал? Близнец кивает и притягивает того ближе, бесстрашно глядя в глаза даже несмотря на то, что такое прозвище его явно смутило. — Да, всё в порядке, мне… нравится, — признается, плавится в объятьях, когда Чимин вновь входит в образ и прижимает его к стене чуть грубее, вырывая судорожный вдох из Виёна. — Пожалуйста… — еле слышно шепчет он, когда его несильно оттягивают за волосы назад, открывая доступ к шее. Чимин выдыхает ему в кожу, прихватывает зубами определенные участки, лишь немного сдавливая, а затем широко лижет, доходя языком чуть ли не до его подбородка. От контраста горячих мокрых мазков и прохладного осеннего ветра Виён дрожит, отчаянно хватаясь уже двумя руками за его пояс, мягкая игрушка выпадает из его хватки, но он даже не обращает внимания. — Пожалуйста, — повторяет он, когда Чимин просовывает колено меж его ног и перемещает ладони Ви себе под пальто, укладывая их на свой зад, заставляя сжать. — Пожалуйста что? — дразнится он. Настолько непривычно видеть обычно невозмутимого близнеца таким хнычущим, отчаянно просящим, поэтому Чимин просто не может отказать себе в том, чтобы выжать из того еще больше реакций. Виён неосознанно начинает толкаться пахом вперед, ища трение, и Чимин прикрывает на секунду глаза, потому что это слишком. — Поцелуй, — хнычет близнец, и Чимин никогда в жизни еще не слышал, чтобы тот звучал подобным образом — настолько нуждающимся, нетерпеливым, требующим ласки. — Я… разве ты не сказал, что хочешь меня поцеловать? — Не представляешь, как сильно. У Чимина самого терпения совсем не остается, поэтому он решает больше не дразниться, примыкая к чужим губам крепким, горячим поцелуем. Руки его перемещаются на грудь Виёна, а изо рта вырывается удовлетворенное мычание, потому что целовать Ви в реальности оказывается слаще любых грёз. Тот горячий, мягкий, а губы его сладкие-сладкие, как недавно съеденная им вата. Чимин забирается холодными пальцами тому под куртку и аккуратно прикасается к тонкой полоске обнаженной кожи, вырывая изумленное «ах» у того изо рта. Виён расставляет ноги шире, позволяя прижаться к себе ближе, и чуть склоняет голову, чтобы углубить поцелуй; язык его экспериментально проходится по нижней губе Чимина, и он приглушенно хнычет, когда чужой язык ответно скользит по его, давая такое нужное сейчас давление. Октябрьская прохлада остужает их разгоряченную кожу, пока они продолжают целоваться около подъезда, не в силах оторваться друг от друга даже на пару секунд. Когда кому-то из них нужен воздух, другой продолжает трогать, целовать подбородок, шею, скулы, всё, лишь бы не терять столь желанный контакт. Виён низко стонет, а голова его откидывается на кирпич, когда Чимин крепко держит его за бедра и толкается вперед, отрывисто дыша. Он продолжает облизывать губы и просить еще, больше, поворачивая Чимина к себе и вновь впиваясь мокрым поцелуем, широко раскрывая рот. Когда его рука укладывается на ширинку чужих джинсов, под которыми уже ощущается вполне явное возбуждение, для Чимина это становится неким звоночком. Он отрывается от Ви с чавкающим звуком, вытирая рот тыльной стороной ладони и стирая капли слюны с нижней губы близнеца большим пальцем. Голова у него кружится одновременно от нехватки кислорода и вкуса Виёна, и он большим усилием воли не поддается, когда тот цепляется за его воротник и взглядом просит еще. — Нам надо остановиться, пока… — Чимин прикрывает глаза и откидывает голову вбок, давая близнецу больше пространства для губ и языка. Он дышит тяжело и громко, но всё-таки выдавливает: — Пока мы не наделали глупостей. На удивление Виён действительно останавливается, закрывая глаза и делая несколько глубоких вдохов и выдохов. Он утыкается лбом в плечо Чимина и старается взять себя в руки, пока Чимин гладит его по спине и прокручивает в голове случившееся минутами ранее. Он уже хочет еще и знает, что это станет проблемой — то, как быстро он привыкает к поцелуям с Ви, и как отныне он знает, каков тот на вкус. Простояв так еще несколько минут, переводя дыхание и успокаиваясь после пылкой сессии поцелуев, они чмокаются еще раз, легонько совсем, после чего Чимин поднимает с земли упавшие букет и игрушку, передавая тигренка Ви. Когда тот заходит в квартиру и тараторит, что он первый в душ, Чимин, конечно же, даёт ему это право, а сам неторопливо переодевается в своей комнате с глупой широкой улыбкой, то и дело прикасаясь пальцами к губам.

***

Тэхён не был бы Тэхёном, если бы на следующее же утро не стал выведывать у своих соседей всё об их минувшем свидании. Он только пришел с ночной смены, уставший на вид и будто сдутый весь, но, завидев сидящих за кухонным столом Ви и Чимина, тут же наполняется энергией и подбегает к ним, кладя обе руки тем на плечи. — Ну? — возбужденно спрашивает он. — Я хочу знать всё! Сейчас, руки только помою, и потом я жду детальный рассказ. Накройте пока что-нибудь на стол, я жуть какой голодный! — кричит он, уже будучи около ванной комнаты, и вскоре дверь закрывается с громким хлопком, оставляя Чимина и Виёна одних на кухне, пока они переглядываются, не понимая, что только что произошло. Тэхён возвращается через десять минут и тут же принимается за трапезу, с полным ртом еды умудряясь задавать миллион вопросов. Поначалу кажется странным рассказывать о своём с Ви свидании Тэ, однако тот совершенно не выглядит огорченным или ревнующим, и вскоре к рассказу Чимина присоединяется и Виён, который добавляет какие-то детали и пояснения. Тэхён посмеивается, когда слышит про то, что Чимину понадобилось семь попыток, чтобы выиграть мягкую игрушку, а потом в шутку жалуется, что его вот никогда не водили в центральный зоопарк, и что это, вообще-то, отличная идея для свидания. — Ну, это всё конечно мило и все дела, — он отпивает глоток чая и тянется к пирожным, которые Чимин ему заботливо пододвигает. — Но вы знаете, что меня на самом деле интересует, — он запихивает сладость в рот целиком и поигрывает бровями, переводя взгляд с Ви на Чимина и обратно. И пока он занят тем, что пытается прожевать, Виён невозмутимо допивает кофе и ставит пустую чашку на стол: — Это как-то называется — нездоровый интерес к личной жизни людей. — А ну, товарищ! — возмущается Тэхён. — Вообще-то Чимин и мой парень тоже, а ты мой любимый братик, и конечно мне важно, чтобы у вас всё прошло хорошо на свидании, — он раздумывает над тем, взять ли еще что-то, и все же берет в руки заварную трубочку. — Но если вам некомфортно делиться подобным, то я, естественно, не буду настаивать. Просто, знаете… мы всегда друг с другом всем делимся, и я подумал, что сейчас тоже… ну, ничего не изменится, — он откусывает кусочек и задумывается: — Хотя это действительно довольно странно. И я, если честно, волновался насчет своей реакции. Думал, буду ревновать или чувствовать себя не по себе, но я… — он откусывает кусочек и жует, активно шевеля челюстями, — я действительно рад за вас двоих. Чимин пододвигается к нему и вплетает пальцы в кудряшки, нежно перебирая их. Ему так повезло, что близнецы не молчат о своих чувствах и ощущениях и всегда говорят, если есть что-то, что они хотят обсудить. Как сейчас. Как всегда было. Именно у них Чимин научился здоровому общению, когда не молчишь и копишь всё в себе, пока это разъедает тебя изнутри, а говоришь вслух. Когда тебя слушают, когда твои слова имеют значение и когда ты хочешь слушать в ответ. И если до этого Чимин немного волновался, что их отношения могут не сработать, то он просто забыл, какие они втроем друг с другом. Если кто и сможет потянуть подобное, то это они, и ни один из них не останется в стороне, забытым, потому что они как один слаженный механизм, в котором все три частицы — самые важные. Где без одного элемента всё полетит к чертям. Чимин никогда не смог бы быть с кем-то одним, с самого начала им суждено было быть втроём. — Ну, а теперь к интересной части, — вновь возвращает себе игривую интонацию Тэхён и сплетает пальцы на руках, ставя локти на стол и глядя на двоих пытливо. — Вы хоть поцеловались за всё то время? Или только за ручки держались, как образцы целомудрия и невинности? — он театрально хлопает ресницами и получает подзатыльник от Виёна. — Ауч! Насилие! Насилие в нашем доме! — Почему ты такой, а, — вздыхает Ви. Но он с Чимином все же раскалываются и, преодолевая смущение, признаются, что зашли дальше, чем просто за держание за руки. Чимин говорит только в общих чертах, однако судя по взглядам близнецов, которыми они перекидываются, те точно еще пообсуждают это поподробнее между собой. Они всегда так — спорят, пререкаются, не соглашаются друг с другом, но в итоге у них нет никого ближе. Только, пожалуй, Чимин, однако есть вещи, которые они не могут обсудить даже с ним. Связь близнецов. Свидание с Тэхёном оказывается… если честно, Чимин даже и не понял, что это свидание, пока Тэ сам ему об этом не говорит. В один день он зовет его в кинотеатр, где он работает иногда за кассой, иногда за стойкой с закусками, а иногда и проверяя билеты. На нём традиционная униформа с красной жилеткой и синей фуражкой, из которой всё равно виднеются неконтролируемые кудри. Однако он выглядит настолько мило в этой форме, что Чимин каждый раз, когда видит его в таком образе, не может перестать им любоваться. Сегодня Тэ стоит за стойкой и сейчас продаёт попкорн какой-то парочке. Чимин здоровается с его напарницей, которая улыбается ему в ответ, а затем его замечает близнец, который тут же начинает широко улыбаться и порывается выйти из-за своего рабочего места, но ему не позволяют. Он не грустит из-за этого и обнимает Чимина через стойку, чуть не сшибая пластмассовые стаканчики, трубочки и всё остальное на поверхности. Чимин замечает взгляд его напарницы, но потом внимание его полностью приковывает Тэ, шепчущий ему в губы: — Можно тебя поцеловать? Он даже не успевает договорить «да», потому что Тэхён легко прикасается к его губам своими, задерживаясь лишь на пару секунд, отстраняясь сразу же, усмехаясь насмешливо, когда Чимин тянется вперед с прикрытыми глазами, желая заполучить еще. Этого оказывается настолько ничтожно мало, потому что он не успевает распробовать ничего, только лишь раззадоривая собственные желания. Следовало догадаться, что бойфренд из Тэ выйдет дразнящим. — Нечестно, — надувается Чимин и смотрит обвинительно, когда близнец вновь принимается за свои обязанности, будто ничего не произошло. Он отходит в сторону, чтобы не мешать покупателям, но сам складывает руки на груди и продолжает сверлить Тэхёна взглядом, пока тот всё так же не обращает на него внимания. — Ты противный, — протягивает он. — Обещаю, я заглажу свою вину, — примирительно говорит тот и подмигивает. Чимин, приходя сюда, думал, что он просто подождёт Тэ со смены, и они вместе пойдут домой. Они иногда делают так, когда у Чимина есть время, и потом идут по ночному городу вдвоем, так увлекаясь друг другом, что даже не замечают целый час, что тратят на дорогу. Но смена Тэхёна заканчивается, тот переодевается в задней комнате, однако не спешит уходить. На непонимающий взгляд Чимина он только закидывает ему руки на плечи и проводит кончиком носа по чужому: — Я договорился, и сегодня мы сможем наконец посмотреть ту документалку о Тейлор Свифт на большом экране. Приватный сеанс, только мы вдвоём, — шепчет он и выпархивает из объятий Чимина. — Скоро уже должно начаться, так что нужно поторопиться. Зря я, что ли, продал Миндже один из своих аккаунтов ради такого? Чимин не большой любитель ходить в кино — он не любит, когда люди сидят так близко, что они шуршат своими пакетами и упаковками, а еще не любит темноту. Но сейчас, с Тэхёном, всё совершенно по-другому: они сидят абсолютно одни в огромном темном зале, выбирают себе места прямо посередине, чтобы было хорошо видно экран, и закидывают ноги на кресла спереди, хихикая и дурачась так, что чуть не ломают подлокотники. Тэ тоже набрал снэков, но в этот раз Чимина это совершенно не раздражает, он и сам послушно открывает рот, когда близнец порывается покормить его попкорном. Первые пятнадцать минут они честно смотрят фильм, очень редко переговариваясь и концентрируясь на экране. Но они должны были догадаться, что не получится у них досмотреть все до конца, когда они друг с другом рядом. Вот Тэ смеётся над каким-то моментом и начинает икать, и Чимин начинает хохотать следом, но потом резко замолкает, когда ему в рот залетает попкорн, брошенный близнецом, и он чуть не давится. Между ними начинается шуточная война едой, которая вскоре перерастает уже не в такую уж и шуточную, когда Тэ в один момент садится сверху на Чимина, расставляя ноги по обе стороны его бедер, предварительно убрав подлокотники вверх, чтобы не мешались. Он тут же окольцовывает его шею руками и близко прижимается; Свифт благополучно забывается, когда Чимин обнимает его за пояс и глядит вверх. Тэхён выглядит потрясающе в освещении экрана и на его коленях. Чимин автоматически облизывается, и взгляд его падает на растянутые в усмешке губы. — Кажется, кто-то специально выбрал пустой зал кинотеатра, чтобы вот так пообжиматься в темноте, — из-за громкого звука Чимина не слышно, поэтому Тэ приходится читать по губам. Когда он разбирает слова, то принимает ангельский вид. — Понятия не имею, о чем ты, — говорит на ухо и прикусывает мочку, вырывая вздох неожиданности у Чимина, который только крепче впивается пальцами в его бока. — Я просто хотел посмотреть фильм, — он ведет одной рукой по шее и вниз, по груди, заставляя Чимина подаваться навстречу прикосновениям, — провести время со своим бойфрендом, — он медленно двигает бедрами, и Чимин откидывает голову на сиденье позади. — Тэ… — Это слишком? — спрашивает тот, переходя губами к шее, оставляя едва ощутимые поцелуи на коже. — Мы торопимся? Чимина разрывает, потому что с одной стороны да, они действительно торопятся, ведь темный зал кинотеатра — не лучшее место для первого поцелуя. Всё ведь к этому идет? Но с другой стороны, разве бывают вообще идеальные моменты? Самое лучшее всегда случается внезапно, тогда, когда этого не планируешь и не ждешь, и Чимин не собирается сейчас тормозить их двоих, раз уж их времяпровождение приняло такой оборот. К тому же, они оба этого хотят. Чимин оборачивает одну руку вокруг пояса Тэхёна, пока второй обхватывает его щеку и заставляет посмотреть на себя. Тэ уже дышит тяжело, он кладет свою руку поверх руки Чимина и улыбается, чуть склоняя голову. Чимин поверить не может, насколько тот очарователен, и как он влюблен в него. До головокружения, до нехватки воздуха, до глупой улыбки на лице. И если раньше подобные мысли он сразу же пытался пресечь на корню, потому что нельзя, то сейчас можно. Можно любоваться Тэхёном вблизи, гладить по мягкой щеке, можно не скрывать нежности во взгляде, когда тот прикрывает глаза и тянется ближе к чужому прикосновению. Тэ поворачивается и чмокает внутреннюю сторону ладони Чимина, и от этого незамысловатого действия мурашки по телу. — Я не думаю, что мы торопимся, — говорит Чимин. — А ты? — Мне кажется, что мы, наоборот, опоздали на много, много лет, — он подается вперед, проводит ногтями свободной руки по задней части шеи Чимина и смотрит из-под ресниц. — Я так давно мечтал быть с тобой подобным образом, — а потом в губы: — Мечтал поцеловать тебя. — Тогда сделай это… — конец фразы утопает в долгожданном соприкосновении губ, и Чимин уже обеими руками обнимает Тэхёна за пояс, бережно, но сильно прижимая чужое тело к себе, будто боится, что тот может раствориться в воздухе. Знаете это чувство, когда, наконец, после длительного времени получаешь желаемое? Когда делаешь глоток воды после марафона, пробуешь ложку еды после трех дней голодовки, когда просыпаешься с облегчением после плохого сна или выныриваешь из-под толщи воды после того, как надолго задержал воздух? Именно это сейчас ощущает Чимин, когда впервые пробует Тэ на вкус, когда тот встречает его на полпути с таким же энтузиазмом, мыча в поцелуй. У Чимина внутри всё поджимается от простой близости: от того, как прижимаются их тела, от жара, что исходит от Тэхёна, от того, как оказывается приятно просто держать того в своих руках и чувствовать ответные объятья. Они просто соприкасаются губами, легкие короткие чмоки, и хихикают в поцелуи, отчего их зубы сталкиваются друг о друга, но им все равно. Трудно сдержать улыбки, потому что оба сейчас безумно счастливы, но и целоваться от этого становится труднее. Тэхён не может перестать хвататься за Чимина и прижимать его ближе, покрывая щеки, нос и губы сухими чмоками. Воздух между ними, однако, быстро нагревается, и вскоре на смену смеху приходят стоны и мычания. Тэ послушно раскрывает рот, чтобы впустить язык Чимина, дергаясь в объятьях и сжимая рукой волосы на его затылке. В каждом движении теперь чувствуется желание. Они сжимают друг друга крепче, целуют глубже, и всё становится более влажным и горячим. Оба стонут друг другу в рот, и Чимин пальцами пробирается под рубашку Тэ, прикасаясь подушечками пальцев к его пояснице. Тот выдыхает ему в губы и захватывает его нижнюю губу зубами, оттягивая. И этого хватает, и никто не хочет заходить дальше, потому что понимают, что еще не готовы. Это их первый поцелуй, первая подобная близость, и похоти здесь нет места. Всё отходит на задний план, пока они целуются в темном кинотеатре до нехватки воздуха в легких, выходя из зала, светясь, как новогодние елки, переплетая пальцы и улыбаясь друг другу теплыми, интимными улыбками, деля этот особенный момент на двоих. На улице еще не стемнело, когда они решают сходить в кофейню, где работает Ви. Сейчас как раз его смена, и они не против увидеться с ним и заодно попить чего-нибудь вкусного. По пути они проходят сквозь небольшой парк, в котором полно людей, выгуливающих своих питомцев. Тэхён визжит и подбегает чуть ли не к каждой собачке, которую встречает, спрашивая у их хозяев, не против ли они, если он их погладит и немного поиграет с ними. Тэ всегда любил животных, и те обожают его в ответ — мгновенно проникаются доверием и симпатией, позволяя трепать себя по шерстке, чесать за ухом и под мордочкой. В парке этом Чимин с Тэхёном застревают минимум на час, потому что последний все продолжает гладить собак. Чимин наблюдает за этим с теплой улыбкой на губах и наверняка сердечками в глазах, потому что его бойфренд самый милый. Он незаметно делает фотографии и снимает короткие видео для личной коллекции, потому что видеть столь счастливого Тэ дорогого сто́ит. Тот бегает по парку и смеётся в голос, каждый раз оглядываясь и зовя Чимина, чтобы спросить, видел ли он, как мило собачка только что подпрыгнула. И все эти улыбки, адресованные лишь ему, превращают его сердце в розовое желе. В какой-то момент Чимин не выдерживает и просто обнимает Тэ за плечи, вставая на носочки и прижимая к себе. — Это еще за что? — интересуется тот, но тут же обнимает в ответ, зарываясь носом в шею. — Просто, — отвечает Чимин и целует его в щеку, а затем и в губы, сразу прикрывая глаза от их сладости. — Я ужасно в тебя влюблен. Тэхён тушуется, но улыбается, а затем заверяет, что он тоже без памяти влюблён. И вновь прижимается губами, словно не может привыкнуть к тому, что теперь так можно делать. И Чимин держит его за заднюю часть шеи, наглядно показывая, что можно. Нужно. Когда они заходят в кафе, Ви за стойкой удивляется, однако приветливо улыбается, и когда настаёт их очередь, разглядывает обоих. — Не ожидал вас сегодня увидеть, думал, вы на свидании? — говорит он, предварительно взяв у них заказ. — Ну, технически мы всё еще на нем, — Тэ разглядывает листочек меню и раздумывает, взять ли себе еще кусочек бисквитного торта. — Но решили вот, проведать тебя. Они втроем разговаривают еще несколько минут, после чего Виён отдает им их заказы и отмахивается, когда Чимин протягивает свою карточку. — Дурак, что ли, — беззлобно отвечает он. — За мой счет, — он подмигивает. — Идите, займите столик, пока народ не наплыл. Вы же все еще на свидании, — он шутливо выгоняет их, чтобы очередь не задерживали, а сам принимается за следующего клиента. Чимин мысленно выдыхает с облегчением, потому что все равно переживал о реакции старшего близнеца. А еще не знал, как себя повести. Должен ли он был поцеловать Ви при встрече, раз они встречаются? Но ведь он на свидании с Тэ. Однако Виён без слов дал понять, что понимает всю ситуацию, поэтому ограничился лишь мягким поглаживанием по руке, пока отдавал карточку обратно. И, кажется, он совершенно не задет тем, что Чимин на свидании с его братом, и от этого становится на душе спокойно. Потому что Чимин ненавидит, когда между ними тремя какие-то недосказанности и недомолвки. Остаток свидания проходит замечательно. Чимин с Тэхёном неторопливо допивают свои напитки, разговаривают обо всем на свете, сплетаясь пальцами и разглядывая, как красиво смотрятся их руки вместе. Так как Виёну работать еще целую ночь, они вдвоем уходят из кофейни, предварительно пожелав тому хорошей смены. До дома они добираются, ни на секунду не прекращая хихикать и болтать, и с Тэ всегда так — просто, легко, когда можно быть самим собой и не думать ни о чем. Они распевают песни на улице, держатся за руки, не желая расставаться с теплом, размахивают сплетенными конечностями, наверняка раздражая этим прохожих. По пути они проходят мимо нескольких фонтанов и останавливаются, чтобы полюбоваться. Тэ обнимает Чимина со спины, и последний откидывается ему на грудь, позволяя закутать себя в пальто, удовлетворенно выдыхая. Тэ целует его в макушку, зарывается носом в волосы, вдыхает и тут же отстраняется, начиная чихать. Чимин хохочет, разворачивается и берет его лицо в руки, говоря «будь здоров» в ответ на третий чих. — Ух, зря это я, — гундит Тэхён, и глаза его слезятся, пока он делает забавное лицо от желания чихнуть еще раз. Он делает это и шмыгает, пока Чимин достает салфетки из внутреннего кармана и заботливо утирает ему слезы и сопли. — Спасибо, — благодарит он и целует того в лоб. — Что бы я без тебя делал? — К счастью, тебе не надо об этом думать, — кокетливо хлопает ресницами Чимин и склоняет голову. Его пьянит то, как смотрит на него близнец, как обращается с ним, как ведет себя в его присутствии. Он чувствует себя таким особенным, будучи с Тэхёном. Никогда и ни с кем он еще не чувствовал себя подобным образом, когда лишь одного тебя достаточно. Когда требуется просто твое присутствие и участие, а не твое тело и то, что ты можешь дать взамен. — Я буду рядом столько, сколько захочешь. — Тогда можешь пожизненно прописываться в моем сердце, — поигрывает бровями Тэхён и рисуется, как делает это каждый раз, когда пытается в шутку флиртовать. Чимин фыркает и шлепает его по груди, но на губах расползается счастливая улыбка, особенно когда его руку перехватывают и целуют подушечки пальцев — аккуратно, мягко и нежно. — Ты такой милый, Чимин-и, — Тэ подходит ближе, не отпуская его руки, и теперь целует уже тыльную сторону его ладони. Его губы сухие и прохладные, и от их прикосновения у Чимина перехватывает дыхание. — Такой… — Какой? — еле слышно выдыхает тот, желая услышать до конца. Он не замечает, как и сам подаётся вперед, как сжимает руку в кулак и раскрывает губы. Вместо ответа Тэхён вдруг обхватывает двумя руками его лицо и приподнимает так, чтобы Чимин посмотрел ему в глаза. Сила его взгляда немного ошеломляет, потому что он смотрит напряженно, словно передать что-то пытается. Он держит крепко, но аккуратно, и Чимин чувствует, что краснеет под столь пристальным взглядом. Он хочет уже что-то сказать, но все мысли просто вышибает, а глаза тут же закрываются, когда Тэ целует его — мягко и нежно. Чимин обнимает его двумя руками за пояс, подставляясь под губы своего бойфренда, улыбаясь, когда они отстраняются спустя некоторое время и медленно продолжают путь. Уже в квартире они раздеваются, моют руки, и в коридоре Тэхён ловит Чимина в свои объятья и глубоко целует, оставляя того задыхаться ему в рот после, облизываясь. — Классное свидание, — говорит близнец. — Я бы даже сказал, одно из лучших, на которых я был. Чимин легонько шлепает его по груди, и тот смеётся, обхватывая его за бока и поднимая в воздух, начиная кружить на месте. Чимин визжит, смеётся, просит отпустить его, потому что «я тяжелый, дурак, надорвешься еще», и улыбается в очередной поцелуй, чувствуя приятное тепло по всему телу. Свидание и правда вышло отличным.

***

Чимин может сказать со стопроцентной уверенностью, что эти полиаморные отношения идут ему на пользу так, как он даже не ожидал. Иметь близнецов в качестве лучших друзей — благословение, однако иметь их в качестве партнеров — то, что делает его по-настоящему счастливым человеком. Их бесконечная поддержка, прикосновения, которые вселяют уверенность, поцелуи, наполняющие его сердце теплом и нежностью. Он не считал себя несчастным до этого, однако сейчас может явственно ощутить разницу между тем, когда он был с близнецами лишь друзьями, и тем, что происходит сейчас. В шагах его прибавляется легкости, а с лица редко сходят улыбка и довольное выражение, особенно когда он в компании Тэ или Ви. Они ничего не говорят окружающим и друзьям, потому что считают, что это сугубо их дело, и они не стремятся к огласке или чему-то в этом роде, однако этого не требуется. Их друзья практически сразу же замечают изменения в их поведении, потому что трое даже не пытаются скрыть, что между ними изменилось кое-что важное. — Кажется, у кого-то «серьезный разговор» прошел очень даже хорошо, — тихо, чтобы услышал только Чимин, говорит однажды Хосок на одной из вечеринок, когда Тэхён, Виён и Чимин отлипнуть друг от друга не могли половину вечера, постоянно трогая друг друга даже тогда, когда это уже стало выглядеть подозрительно. Сейчас близнецы разбрелись, кто куда: Тэхён пошел брать себе еще напиток, сказав, что потом хочет потанцевать, а Ви, кажется, стоит где-то на заднем дворе со своими знакомыми с факультета и разговаривает. Чимин рад, что даже несмотря на то, что они теперь в отношениях, у каждого всё равно сохраняется свой круг общения, и что они не всегда друг с другом двадцать четыре на семь. Они уважают личное пространство друг друга и прекрасно понимают, что им так же нужно время порознь, на свои интересы и дела. — Кто-то даже одного парня не может заполучить, а у тебя целых два! — восхищается Хосок и качает головой. — Поздравляю, — искренне говорит он. — Я действительно рад, что у вас все получилось. Если честно, я даже и не сомневался в этом. У вас троих всегда была особая связь, только слепой бы не увидел, что между вами что-то происходит. С помощью близнецов Чимин постепенно начинает раскрываться еще больше, осмеливаясь выходить за пределы квартиры так, как хочет и в чем хочет. Будь он с чистым лицом и в безразмерной одежде, полностью скрывающей его фигуру, или с полным макияжем и в юбке и кофте — они всегда смотрят на него одинаково. С любовью в глазах, бережно прижимая его ладони к губам и целуя костяшки, интимно шепча на ухо, что он прекрасен, и что ему нечего стесняться и скрываться, ведь они рядом, и то, что Чимин хочет выражать себя — это замечательно и смело. Он надеется, что делает Ви и Тэ такими же счастливыми, какими они делают его. Когда он наблюдает за их счастливыми лицами, слышит их смех и видит довольные лица — он считает, что делает хорошую работу. Еще никогда быть в отношениях не было проще и легче, ведь, по сути, мало что изменилось. Разве что, они все чаще стали засыпать в одной кровати, прижимаясь друг к другу и сплетаясь конечностями во сне, еще больше откровенничать, будь то насчет повседневных вещей или чего-то личного, и гораздо больше целоваться. Поначалу Чимину было не по себе, будучи в одной квартире обниматься сначала с Тэ в гостиной, а потом плавиться от близости Ви на кухне. Ведь они все прекрасно знают, в каких отношениях состоят, и уже не раз обсуждали, что подобное не должно смущать. Близнецы уверяли его, что он спокойно может миловаться с кем-то из них в присутствии другого, потому что в их отношениях нет места ревности. Они знают, что Чимин любит их двоих, и нет такого, что кого-то больше, а кого-то меньше. Поэтому постепенно Чимин пытается свыкнуться с мыслью, что он действительно может быть с ними двумя одновременно и не чувствовать себя плохо. Ведь близнецы не чувствуют себя плохо, обиженно или забыто — а значит, всё хорошо. Когда первый барьер оказался пройден, и все трое поняли, что их отношения стали более интимными — эта мысль по-настоящему опьянила. Ведь годы тайной влюбленности, тесной дружбы и нахождения в одном пространстве, а теперь еще и статус бойфрендов — всё это так ново, захватывающе, возбуждающе, что они хотят попробовать всё и сразу. Чимин старается быть хёном в этой ситуации, старается сильно не гнать лошадей, сохранять трезвый ум, однако как это возможно, когда тут так явно два против одного? Близнецы тормозить и осторожничать не хотят, они, кажется, наждались уже на целую жизнь вперед. У них тормозов никаких, они целуют без задней мысли, обнимают крепко и прижимают к себе так, словно Чимина у них собираются забрать. Однако для Чимина безумно важно чтобы каждый из них понимал, что творит, чтобы все было добровольно и никто не чувствовал себя так, словно его заставляют что-то делать, или кто-то из них должен вести себя подобным образом. Что Тэ, что Ви — оба твердят, что скажут, если им будет что-то не по душе, что Чимин должен просто поддаться моменту, перестать так сильно переживать, делать, что требуют душа и тело. Но в этом-то и проблема — хочет он многих вещей, и Чимин не уверен, что некоторые из них придутся близнецам по вкусу. — Чёрт, — тихо стонет Виён, лежа на диване с распухшими красными губами и полуприкрытыми глазами, тяжело дыша, цепляясь пальцами за Чимина, который сидит на нем сверху, покрывая поцелуями обнаженную шею. Всё началось с того, что Ви разгуливал по квартире в своей растянутой белой футболке, вечно оголяющей его шею и острые ключицы. И если раньше, еще до того, как они стали встречаться, Чимин периодически ловил себя на опасных мыслях, видя близнеца в подобном виде, то сейчас у него есть полное право заклеймить эти участки чужого тела, тем более что ответная реакция, кажется, более чем поощряющая. — Чимин… ах… — Виён мечется по дивану, откидывая голову назад, давая больше пространства, вплетая пальцы в светлые волосы. — Мне… мммм, — все не может он закончить ни одну мысль, потому что Чимин добавляет зубы и язык, а еще повиливания бедрами, располагаясь аккурат над пахом близнеца. — Тебе нравится? — спрашивает Чимин, который целую вечность готов вылизывать шею Ви, лишь бы иметь возможность наблюдать за выражением чистого блаженства на его лице. — Моя детка такая чувствительная, так реагирует лишь от моего языка на шее, — он снова нависает над его лицом и улыбается, когда его утягивают в новый нуждающийся поцелуй. Ви под ним горячая хныкающая масса, и он обвивает ногами Чимина за пояс, зарывается пальцами в его волосы и раскрывает рот навстречу, давая облизывать и посасывать собственный язык, закрывая глаза и мыча сквозь поцелуй. Что Чимин узнал о нем за то время, что они встречаются, так это то, что Виён безумно нуждающийся. Он стонет и ноет и хнычет, когда его лишают поцелуев или прикосновений, и довольно мурчит, когда получает свое, ластясь под ласки и объятья Чимина, желая угодить и быть хорошим для него. Кто бы мог подумать? Чимин увлекается им настолько, что даже не замечает, как в комнату заходит кто-то еще, и дергается, когда позади его обнимают за пояс и прижимаются к спине, оставляя влажный поцелуй за ухом. — Тихо, это всего лишь я, — шепчет Тэхён и ведет носом вниз по шее. Чимин замирает и медленно принимает сидячее положение, неуверенный, как себя теперь вести. У него чувство, будто его поймали с поличным, хотя ничего противозаконного он не сделал. Однако быть в таком положении с двумя близнецами одновременно — такого еще не было. К счастью, руки Тэ продолжают окольцовывать его тело и расслаблять, а Ви подносит руки Чимина к губам и целует костяшки. Последний прикрывает глаза, невольно откидывая голову на плечо Тэхёна, и расслабляется от незамысловатых движений своих бойфрендов, которые без слов дают ему понять, что всё хорошо, и ему нечего волноваться. Чимин возобновляет трение о Виёна, всё так же лежащего под ним, и опирается руками тому о грудь, а сам не сдерживает громкого вздоха, когда горячий язык Тэхёна проводит мокрую дорожку по шее. — Могу я присоединиться к веселью? — спрашивает, и Чимин только кивнуть может и слышит, как Ви тоже говорит, что не против. — Вы так горячо смотритесь, — выдыхает он и поворачивает лицо Чимина к себе, чтобы вгрызться тому в губы, устраивая большие ладони на его разведенных бедрах. Он отрывается слишком быстро, и между их губами протягивается ниточка слюны. — Видел бы ты себя со стороны, Чимин-а, — шепчет он и тут же утягивает того в новый жадный, мокрый поцелуй. А Чимин сгорает. Виён садится на диване и опирается спиной о подлокотник, и когда Тэхён, наконец, отлипает от губ, тут же притягивает Чимина за волосы к себе, желая вновь почувствовать вкус своего бойфренда. Чимин мычит, задыхается немного от того, что ему не дают даже вздоха сделать, однако сердце набатом стучит в груди от интенсивности ситуации и самой мысли о том, что они сейчас вытворяют. Где-то на самом краю сознания он фиксирует тот факт, что близнецы, можно сказать, также пробуют друг друга на вкус посредством Чимина, и это настолько дикая, возбуждающая и опасная мысль, что он стонет Виёну в рот и жмурится до звездочек в глазах. Чимин двигает бедрами, чувствует возбуждение близнеца под ним, а потом совершенно теряет голову, когда Тэ пододвигается еще ближе к нему сзади и начинает водить руками по телу, задевая соски, целуя всё, до чего может дотянуться. Это определенно новая для них территория — вот так вот обжиматься всем втроем одновременно, Чимин между близнецами, пока те с обеих сторон обволакивают его своим жаром, не пытаясь перетянуть его к себе, но даря ему свою любовь и делая всё возможное, чтобы тому было комфортно. Чимину кажется, что он умер и попал в рай, потому что ему так хорошо, так приятно, и он чувствует себя настолько желанным, каким не чувствовал себя еще никогда в своей жизни. А еще он возбужден до предела, и обжигающие касания, влажные губы и горячие языки совершенно не помогают ему успокоиться. В какой-то момент он оказывается сидящим уже на Тэхёне, футболка собрана в районе шеи, пока он держит ткань зубами и стонет, а Ви позади гладит его по обнаженной коже одной рукой, другой неспешно пробираясь под резинку его домашних треников, замирая, когда нащупывает пальцами кружева. — Э-это?.. — заикается он, припуская немного его штаны и являя на свет светло-голубые кружева крохотных трусиков, которые уже в полном беспорядке и испачканы каплями смазки. Возбужденный член Чимина совершенно не умещается там, и потому выглядывает из-под ткани, оставляя небольшие белые следы на нижней части живота. — Ч-чёрт, Чимин… Чимину бы остановиться, не дать ситуации выйти из-под контроля, но она, кажется, уже. Это их первое подобное времяпровождение, когда они все вместе, и нужно делать всё постепенно, а не вот так бросаться в это с головой. Но все подобные мысли улетучиваются из головы, когда он чувствует подушечки пальцев на своей головке. Он приглушенно стонет, все еще с тканью в зубах; слюни стекают по его губам вниз на шею и грудь, когда рука Виёна спускает его трусики вниз по бедрам, а пальцы Тэхёна обхватывают его за основание, неспешно проводя вверх-вниз несколько раз. Всё, что слышно — это звуки их тяжелого дыхания, и Чимину нечем дышать, когда его гладят по обнаженным бедрам и лижут горошины сосков. Он откидывает голову назад и шипит, когда его член крепко обхватывают, начиная дрочить в неспешном, ленивом ритме, словно хотят посмотреть, сколько Чимин так продержится. Он чувствует большую ладонь Ви на своей заднице, как тот сжимает её, а затем ведет рукой к его животу и проходится по нему ногтями. — Блять, я могу кончить прямо так, — шепчет Тэ, не сводя взгляда с раскрасневшегося и потного Чимина на нём. — Это самое горячее зрелище в моей жизни, — Чимин заставляет себя не закрывать глаза, чтобы видеть близнецов, чтобы не отдаваться полностью этой эйфории. У Тэхёна под ним расширенные зрачки, и он широко облизывает свою ладонь и вновь прикасается к члену Чимина, сжимая, вырывая из того приглушенный стон. И он ни на секунду не сводит взгляда с Чимина. Тот медленно двигает бедрами, сидя верхом на Тэхёне, пока Ви пристраивается сзади и начинает тереться стояком в области поясницы Чимина, тихо постанывая тому на ухо. Чимин теряется во всех этих новых ощущениях, в двух парах рук, в их губах и языках. Они находят общий ритм, подходящий всем троим, и громко дышат, приглушая рвущиеся стоны в коже друг друга. Чимину настолько хорошо, что он не контролирует собственные движения и действия и даже не осознает, как правая рука его неосознанно перемещается на шею Тэ и начинает сдавливать ее. Приходит в себя Чимин только тогда, когда тот хватается рукой за его запястье, пытаясь убрать, и издаёт задушенные звуки, а Виён взволнованно трясет его за плечо и что-то говорит. Чимин тут же убирает руку; возбуждение отходит на задний план, пока он огромными глазами смотрит вниз на Тэхёна и его красное лицо, как тот откашливается и трет горло, слегка морщась. Ви сзади тоже прекращает движение и не сводит с них глаз, не решаясь нарушить тишину. Чимин даже не знает, что сказать. Он в ужасе оглядывает Тэ и понимает, что случилось именно то, чего он так боялся — они зашли гораздо дальше, не обсудив толком ничего, и Чимин позволил себе слишком многое. Он чувствует себя отвратительно: ему плохо, стыдно, тошно от самого себя, а главное — он навредил Тэхёну. Да, это было непреднамеренно, однако меняет ли это хоть что-то? — Чёрт, — выдыхает Чимин и поспешно встаёт с Тэ, садясь рядом на диван. Ткань его футболки, вся мокрая, вновь опускается на тело, и от возбуждения не остаётся ни следа. Он не обращает внимания на собственный стоящий член и пульсацию внизу живота. Сейчас есть только беспокойство и искреннее сожаление от произошедшего. Он хочет прикоснуться к Тэ, хочет погладить его, но не знает, имеет ли право сейчас. Вдруг тот его теперь ненавидит и никогда больше не захочет с ним никакой близости? Вдруг он понял, что ему подобные практики совсем не по душе, и Чимин какой-нибудь чертов извращенец? Вдруг из-за этого он не захочет с ним более встречаться? Паника заполняет всё естество Чимина, и это отражается в его голосе: — Чёрт, Тэ, я… я клянусь, я не специально, я не знаю, как… — начинает бормотать он, однако Тэхён лишь берет руку, что душила его, в свою и целует ладонь и пальцы. — Ничего страшного, Чимин-а, — уверяет он с нежностью в голосе. Он всё ещё красный, а глаза слегка влажные, и Чимину хочется руки себе оторвать и отрезать пальцы, посмевшие вытворить подобное и сделать Тэ больно. — Не смертельно. Я знаю, что ты не специально, и что никогда намеренно не навредишь мне. Видимо, ты настолько отдался моменту… — Это не оправдание! — в ужасе вскрикивает Чимин и хочет вырвать свою руку из хватки близнеца, но тот держит крепко. — Ты… ты не должен так легко относиться к подобному, это… я поступил непростительно! Тэхён вздыхает и закатывает глаза. Да, Чимин знает, что он склонен к драматизму, однако в данной ситуации это актуально. Он душил Тэхёна. Собственной рукой, ничего предварительно не обсудив, явно без согласия другой стороны. Он пока не знает толком ничего о предпочтениях и кинках своих бойфрендов, однако он хотел, чтобы они вместе, постепенно исследовали эту территорию. Чтобы обязательно обсудили все заранее. Но он всё испортил. — Что ты хочешь, чтобы я сделал? — спрашивает Тэ и кладет руку Чимина себе на горло, собственноручно легонько сдавливая. — Вопил и махался руками, обвинял тебя в ужасном ко мне обращении и перестал разговаривать? — он кладет ладонь поверх ладони Чимина. — Вот, видишь? Всё в порядке. Чимин не сжимает, только поглаживает шею Тэхёна, а сам поворачивается к Ви, который молча наблюдает за этой сценой. В глазах немой вопрос или просьба, и близнец сначала ничего не делает, но потом уверенно обнимает Чимина за пояс, целует в плечо и кладет туда подбородок. — Если Тэ говорит, что всё в порядке, нужно его послушать. Он не стал бы врать насчет такого, и сразу бы сказал, если подобное его напрягает, — Виён переводит взгляд на брата: — Да же? — спрашивает он, и Тэхён цокает. — Даже в постели зануды, — тянет он, но потом становится серьезным. — Чимин-а, я понимаю твоё беспокойство, правда, и мне нравится, что ты всегда заботишься о нас и нашем комфорте. Но, — он медленно гладит его по бедру, — я действительно в порядке. Честно. И хотя нужное настроение потеряно, после все трое устраиваются на кухне, чтобы немного успокоиться и обсудить произошедшее. Тэ разливает всем чай, и они разговаривают до глубокой ночи, начиная с обсуждения недавнего происшествия и заканчивая тем, что смотрят дурацкие мемы на телефоне младшего близнеца. Они приходят к определенному согласию, и этой ночью Чимин ложится в постель успокоенный, зная наверняка, что ни один из его бойфрендов не держит на него зла, и оба понимают, что Чимин никогда в жизни не захотел бы причинить им боли.

***

— Ты серьезно? — с недоумением спрашивает Тэхён, когда на стол к нему приземляется распечатанный лист бумаги, и быстренько проходится глазами по содержимому. — Ты серьёзно составил кинк-лист и хочешь, чтобы я отметил свои предпочтения? Чимин невозмутимо проходит мимо и достает кухонную доску и нож. — И то, что тебе НЕ нравится тоже, — добавляет он, начиная мыть овощи для салата. — Ви я такую утром уже отдал, свою тоже заполнил, поэтому предлагаю сегодня вечером обменяться этими листовками и посмотреть. Думаю, это лучше, чем если бы мы обсуждали все это вслух. Не так… смущающе, — он оборачивается и видит, что Тэхён продолжает глядеть на него с неубежденным видом. Чимин вздыхает и полностью разворачивается к нему корпусом, облокачиваясь сзади на стойку. — Я считаю, что мы должны быть в курсе предпочтений друг друга, и особенно знать, что нам не по душе, чтобы не было такого, как в тот раз, — он грызет нижнюю губу, пытаясь донести свою мысль. — Я слишком увлекся, и в процессе сделал то, что мы даже не обсуждали. — Разве не в этом суть близости? — склоняет голову набок Тэ. — Узнавать обо всем на практике, путём проб и ошибок? — Я так не думаю, не в этом случае, — Чимин скрещивает руки на груди и смотрит серьезно. — Чтобы продолжать заниматься подобным, мы должны быть осторожны и учитывать предпочтения каждого, — к концу он кривится и вздыхает. — Вау, звучу как какая-то ханжа. Он прячет взгляд и смотрит в сторону, отказываясь поднимать голову, даже когда краем глаза улавливает, как Тэхён встаёт с места и подходит к нему. Тот встает напротив так близко, что Чимин чувствует его кудряшки в районе лба, а затем выдыхает, когда Тэ аккуратно обхватывает его лицо ладонями и заставляет посмотреть на себя. Он едва заметно улыбается, а затем чмокает Чимина в надутые губы, умиляясь его недовольству. — Ты не ханжа, — уверенно говорит он и сжимает его щеки, сюсюкая, как малыша. — Ты самый очаровательный пупс с наклонностями дома, — Чимин не удерживается и хрюкает от этого, вскоре начиная уже полноценно хохотать. Тэхён присоединяется, и они вместе стоят на кухне и смеются, как ненормальные. — Ну что?! Правда же! — Я не пупс! — наигранно дуется Чимин, лишь подтверждая ранее сказанные слова. — И я… — он замолкает, потому что больше ему нечего сказать, и сжимает губы в тонкую полоску. — Ага, еще скажи, что ты не дом! — фыркает Тэхён. — Чимин-а, ты очень милый и заботливый, но в делах интимных у тебя замашки самого настоящего доминанта. Не думай, что я забыл про восхищенные рассказы Намджуна о вашем первом и последнем разе. Он все еще периодически вспоминает это, а прошло около года уже! — Йа! — тот краснеет и отворачивается от него, принимаясь нарезать овощи, потому что близнец в который раз отвлекает его от дел насущных. — Что ты несешь? Тэхён с довольным видом облокачивается на локоть рядом и наблюдает за Чимином, пока тот делает вид, что его не существует. — Да ладно тебе, — шутливо пихает Тэхён его. — Скажу честно, — он наклоняется ближе и шепчет: — Это очень возбуждает, такой твой дуализм, — не успевает Чимин в очередной раз возмутиться бесстыжести близнеца, как тот отходит назад и продолжает уже обычным тоном: — Но я заполню этот лист, если это так важно для тебя. Я понимаю твою точку зрения, и в этом есть определенный смысл, — он берет листочек со стола, чмокает Чимина в щеку и кричит уже на выходе из комнаты: — До вечера будет сделано! — … спасибо, — бурчит Чимин в пустоту, но после улыбается под нос. Вечером все трое собираются в гостиной с листочками в руках, будто с результатами важного теста. Чимин втискивается между близнецами и поочередно смотрит сначала на одного, затем на другого. — Предлагаю просто положить их на пол и сравнить, так будет легче, — предлагает он. — Как думаете? В итоге они изучают ответы друг друга несколько минут, не нарушая тишины и внимательно вчитываясь в написанное, после чего Тэхён выдаёт: — Пиздец, — он переводит взгляд на Ви, который глядит на него похожими глазами. — А мы с тобой, оказывается, похожи больше, чем думали, — он хитро улыбается: — Сверхстимуляция? Ви даже носом не ведёт и парирует: — Деградация? Чимин хлопает себя по лбу. Этот звук привлекает внимание близнецов, которые вновь на грани начать пререкаться на ровном месте, и они одновременно смотрят вниз на лист Чимина. Виён гулко сглатывает, когда видит галочки напротив некоторых пунктов, и еле заметно ёрзает на месте. Тэхён же облизывает губы и наклоняется ближе к ответам, впитывая в себя каждый мазок чернилами — Интересно… — протягивает он и смотрит на брата и Чимина. — Очень интересно. Жду-не дождусь, когда можно будет лицезреть все эти вещи воочию. Обмен кинк-листами определенно дал свои плоды: у всех троих в головах, кажется, напрочь отпечатались предпочтения друг друга, и эти знания лишь подливают масла в и так яркий и безумно горячий огонь, который грозит сжечь их всех. Они удостоверяются, что все отмеченное является правдой, и что подобное можно будет практиковать в постели. Из-за разного расписания им не удаётся побыть друг с другом вместе несколько дней; и они даже не обсуждали этого, однако негласно их сессии обжиманий стали актом, где участвуют все трое. Какое-либо смущение, присутствующее вначале, исчезло, и сейчас каждого ужасно возбуждает то, что столь интимное они делят на троих. Чимин и раньше неплохо справлялся дарить внимание и любовь двоим близнецам одновременно так, чтобы ни один не чувствовал себя обделенным. Сейчас же, когда к его статусу хёна и лучшего друга прибавился еще и статус бойфренда, уровень его заботливости стал зашкаливать. Он никогда не забывает ни об одном из близнецов, когда они целуются или обнимаются: всегда трогает, всегда ласкает, жестами и взглядами даёт увидеть, как любит. Как ценит, как хочет каждого из них, как он принадлежит им, а они — ему. Напряжение между ними тремя накапливается, искрит все сильнее с каждым прошедшим днем, и простых поцелуев и поглаживаний совершенно не хватает. Они постепенно исследуют все больше территории, заходят дальше, пробуют больше. Сначала были лишь поцелуи и петтинг, который с любым другим смотрелся бы жалко (особенно учитывая, как мало Чимину требуется, чтобы полностью возбудиться от простого трения их тел). Затем добавились руки, много рук и пальцев, что у каждого близнеца оказались до безумия искусными. Вскоре они стали чуть смелее, и в ход пошли губы и языки, что чувствуются, как рай на земле. Все втроем полностью забываются друг в друге и сплетаются настолько, что нельзя различить, где заканчивается один и начинается другой. Чимину иногда даже кажется, что он не испытывал истинного наслаждения до близнецов. Иногда, когда он скучает на занятиях или сидит в одиночестве в столовой, он начинает размышлять. Он не хочет думать, с кем и когда его бойфренды понабрались столько опыта, что сейчас дарят ему космос парочкой движений, и, хотя трудно справиться с ревностью, он старается. Сейчас Виён и Тэхён с ним, они оба выбрали его, а что было до — не его дело. Близнецы не дают ему ни одного повода беспокоиться насчёт других, ведь видно без слов — они полностью его, и другие им не нужны. Однако как бы ни было им втроем хорошо и приятно, тот эпизод с Тэхёном не забывается. Чимин всегда держит его в голове, когда понимает, что волны страсти готовы вновь накрыть его с головой, а разум грозится отключиться, отдавая место лишь желаниям. И может, с другими он не так сильно об этом задумывался, но близнецы, фактически, его первые бойфренды, и он настолько заботится о них, что не собирается вести себя так безрассудно. Ви и Тэ могут позволить себе дать волю, но Чимин всегда будет рядом, чтобы в случае чего подстраховать и дать понять, что они заходят слишком далеко, и это слишком. Сейчас он всегда удостоверяется, прежде чем пробует что-либо новое с близнецами, чего они еще не делали. Разговоры и обсуждения — ключ к здоровым отношениям и сексуальным практикам. Говорить о том, что нравится и что категорически под запретом — безумно важно, и Чимин в который раз поражается, как у них троих с самого начала их отношений выходит делать это без каких-либо проблем. Они знают, что их выслушают, что постараются понять, что попытаются решить возникшие проблемы — и это делает их отношения особенными. Спустя время Тэ всё же удаётся убедить Чимина, что в тот раз рука, сдавливающая его шею, просто застала его врасплох, и ему на самом деле нравится подобное. Чимин долго не мог решиться, но потом, под чутким руководством Тэ и успокаивающими поглаживаниями и поцелуями Ви, всё же пробует еще раз, куда аккуратнее. Тремя пальцами правой руки он глубоко в Тэхёне, растягивает его и раз за разом утыкается в простату, пока левая ладонь сжимает горло и постепенно добавляет давления и силы. Тэ под ним натурально скулит, пытается насаживаться на пальцы, чтобы они проникали еще глубже, а глаза его закатываются, пока он на вид будто проходит сквозь некий религиозный опыт. Между бедрами у него мокро, всё хлюпает, и звуки эти отдаются в ушах, но Чимин знает, что тому нравится так — когда много смазки, когда капли стекают по внутренней стороне бедра. У Тэ дрожат широко расставленные ноги, и он хватается пальцами за простыни, а затем и за чужую руку, в то время как Чимин вдавливает его за шею в кровать, чувствуя себя пьяным от такого разрушенного вида близнеца под ним, и от Ви, который покрывает его шею и лопатки поцелуями и укусами. Чимин считывает по языку тела, по вздохам, когда нужно сбавить обороты, а когда наоборот — добавить давления, чтобы Тэхёна разрушать по косточке, по молекуле, в самом лучше смысле. Но даже оргазмы, совершенные с помощью рук, не кажутся удовлетворяющими, и хочется еще. Особенно когда в голове все еще столько возможностей для большего и желания зайти дальше, испробовать глубже. Когда всем троим, наконец, удается в один из вечеров остаться дома, никто из них не собирается тратить столь драгоценное время впустую. Чимину повезло: он пришел пораньше и уже успел принять душ, и близнецы сейчас чуть ли не физически дерутся за право пойти в ванную первыми. — Мне надо подготовиться! — кричит Тэ и топает ногой, зыркая на брата гневным взглядом. — Ты сейчас на целый час душ займешь, я быстрее помоюсь, так что дай мне сначала зайти, — не сдается Виён, и когда брат отказывается давать ему первенство, просто применяет грубую силу, отпихивая его плечом и быстренько запрыгивая в ванную, закрывая за собой двери на замок. — И я старше, кстати! — Да иди ты! — орет ему вслед Тэ. Чимин слышит всё это со своей комнаты и беззлобно усмехается, в последний раз проводя расческой по волосам, и причмокивает губами, чтобы как следует размазать пигмент. Он поправляет тонкие блестящие цепочки на своем поясе и вздыхает, разглядывая себя в отражении. На нём кружевной топ чуть ниже груди бежевого цвета и короткие хлопковые шорты. А на губах ярко-алая помада, которая сразу же бросается в глаза. Чимину нравится то, что он видит, он чувствует себя сексуально и желанно в собственном теле, чего не чувствовал практически никогда, будучи в подобном одеянии. Но сейчас… сейчас у него подрагивают кончики пальцев рук от волнения, но волнение это хорошее, где точно знаешь, что тебя не ждет разочарование. Он сидит так перед зеркалом еще некоторое время, и когда слышит, что близнецы оба вышли из душа и интересуются, куда пропал Чимин, встаёт с кровати и делает глубокий вдох. Он выходит к ним, и когда они разглядывают его, не в силах вымолвить ни слова, у Чимина начинает кружиться голова, а сердцебиение ускоряться. Их взгляды оставляют почти физические ожоги на его теле, и он помнит только их широко раскрытые глаза и приоткрытые рты, прежде чем все остальное перестает иметь значение, кроме тел его бойфрендов, которые обвивают его со всех сторон. Они кое-как добираются до комнаты Ви, потому что у него самая большая кровать, на которой все трое умещаются без проблем, и валятся на мягкий матрас, не отрываясь друг от друга. Чимин чувствует и дышит лишь близнецами, отчетливо различая их по вкусу, с закрытыми глазами зная, чьи руки обнимают его за пояс и гладят подушечками пальцев, а чьи губы сейчас прощупывают пульс на шее. Тэ с Ви шепчут ему на ухо, как он сводит их с ума, какой он прекрасный, как быть его бойфрендами — то, ради чего они существуют и что делает их безумно счастливыми. Всё это вливается в уши и разум Чимина, заставляя его чувствовать слишком много всего, и он только шире раскрывает рот, позволяя двум языкам исследовать его изнутри, пока сам водит руками по всему, до чего может достать. Когда Чимин приоткрывает глаза, то ахает от того, как близнецы нависают над ним, оба с распухшими, красными губами, а следы от помады размазаны по щекам, скулам, губам и шеям. Они смотрят на него выжидательно, хоть и не перестают гладить по обнаженным ногам и животу, сами все еще будучи одетыми. Чимин прекрасно видит бугорки в их штанах и облизывается, потому что все это принадлежит только ему одному, и он чувствует себя самым богатым человеком планеты. — Мои… — хрипит он после долгих поцелуев и стонов. — Мои малыши. Мои, — рычит, не зная, что именно овладевает им, когда он видит своих бойфрендов такими. В нём словно переключается какой-то рычаг, что-то вырывается из-под контроля, особенно когда оба близнеца дают ему зеленый свет, сами берут за руки и кладут себе на бедра, добровольно дают неспешно себя раздевать, прикрывая глаза от удовольствия, когда Чимин восхваляет каждый открытый участок их тел, облизывает ключицы, неспешно выцеловывает торсы, немного не к месту умиляясь их мягким животам и чмокая их, зарываясь туда лицом. Их вздохи и тихие, наполненные желанием стоны придают уверенности в собственных действиях, и вскоре Чимин перестаёт волноваться, полностью отдаваясь на милость инстинктам и тому, что кажется правильным. Он всегда знал, что любит заботиться о людях. Особенно любит заботиться о Ви и Тэ, а сейчас, в таком интимном контексте он осознает, что даже так, даже в постели ему нравится дарить им комфорт и заботу, а те, как и в обычной жизни, любят это принимать, послушно и благодарно прогибаясь, как их просят, сквозь какой-то бред бормоча, как они хотят еще и больше, как им хорошо, как только Чимин заставляет их чувствовать себя подобным образом. Чимин в последний раз глубоко целует Виёна, заставляя того задыхаться ему в рот, а затем вплетает пальцы в его волосы и ощутимо дергает назад. Он ухмыляется, когда наблюдает, как капля смазки вытекает из головки члена Ви, и тот хнычет от такого к себе обращения, потому что сейчас Чимин ведет себя с ним так, как он того и хотел, как и отметил в том самом чертовом кинк-листе. У Виёна расширенные зрачки и совершенно греховный вид, а губы все растерзаны жадными поцелуями. На шее и ключицах расцветают новые отметины и засосы, и Чимин нежно проводит по ним указательным пальцем, вдруг резко нажимая на одну из них, вырывая из близнеца тихий стон. — Нравится, детка? — спрашивает Чимин, а затем тянет его за волосы вниз, пока тот не оказывается на уровне его члена, все еще укрытого за тканью шортов. — Хочешь поработать, чтобы доставить мне удовольствие? — Ви всхлипывает и от болезненной хватки в волосах, и от самой идеи того, что ему предлагают, и совершенно не стесняясь яро кивает, уже потянувшись руками к резинке. — Вижу, что тебе не терпится, — ухмыляется Чимин и поудобнее укладывается на спине, разводя ноги шире. — Это всё твое, — указывает он кивком головы на свой возбужденный член, когда Ви снимает шорты и сглатывает, не сводя голодного взгляда с области его паха. — Приятного аппетита. Тот принимается за Чимина, как изголодавшийся по плоти каннибал, сначала проводя носом по всей длине его члена, вдыхая, а затем проделывая тот же путь языком, прикрывая глаза и хныча еле слышно от того, что получил желаемое. Чимин тихо вздыхает, но не дает себе потеряться в приятной неге, потому что его ждет второй бойфренд, который без дела не сидит и неспешно водит руками по своему телу, выкручивая соски и прикусывая губы. Он ничего не говорит, однако Чимин и так знает, что тот ждет своей очереди получить внимание и наслаждение. Его, надо признать, удивляет, что Тэ ведёт себя сейчас так послушно, ведь обычно он требует уделять ему внимание всегда, или хотя бы трогать его, чтобы знать, что его хотят и он не забыт. Но в этот раз он ничего не говорит, не прерывает и не дует губы. Может, знает, что сегодня они втроем впервые пойдут гораздо дальше, и никто не останется без внимания. Чимин мысленно держит в голове все написанные близнецами кинки, и сейчас раздумывает над тем, как бы использовать как можно больше в их первый раз, чтобы он им всем запомнился, чтобы задал тон их последующим сексуальным практикам, и, главное, чтобы все наслаждались процессом. Ведь одновременно три человека в постели — это требует определенной работы. И Чимин готов её выполнять. Он ведет рукой по коленке Тэхёна, другой ласково поглаживая Ви, который абсолютно увлекся его членом, по волосам. Чимин ведет указательным пальцем по мягкой коже внутренней стороны бедра, очерчивая мошонку и едва задевая основание. Тэ дергается и запрокидывает голову назад, громко выдыхая. — Тэхён, — зовет Чимин его, и тот открывает глаза, взгляд его подернут дымкой возбуждения, и он толкается навстречу движениям, но тут же хмурится, когда руку убирают. — Что такое? — Чимин хочет улыбнуться, но вместо этого стонет сквозь сжатые зубы, когда головка его члена погружается в тепло и влажность. — Блять, — ругается он, но держит себя в руках, смотрит на Тэ. — Хочешь сесть мне на лицо? — решает не ходить вокруг да около он, потому что может почувствовать, чего близнецу хочется в этот момент. Именно так они втроем оказываются в крайне удачном для каждого положении: Тэхён крепко держится за изголовье кровати и задыхается стонами, елозя бедрами по лицу Чимина, пока тот разводит его половинки руками и вгрызается внутрь, вылизывая его языком. Он и сам стонет от веса близнеца на нём, от собственного положения, от того, что Тэ звучит так, будто его убивают, и умоляет не останавливаться, активно работая бедрами и одновременно играясь с собой, стараясь оттянуть финал. А еще во всём теле Чимина жар, особенно в нижней части, потому что в районе его паха продолжает трудиться Виен, трудолюбиво принимающий его глубоко в горло, весь в слезах и слюнях, однако продолжающий насаживаться на член, не прикасаясь к себе даже несмотря на то, что стои́т у него почти болезненно, и что никто не просил его об этом. Он сам — сам не трогает себя, всю энергию и желание вкладывая в то, чтобы ублажить своего бойфренда. Чимин подается бедрами вверх, тянет Тэ вниз глубже на свой язык и рассыпается на мелкие кусочки от столь яркого наслаждения, которого еще никогда не испытывал. Тэхён кончает громко и много, на собственный торс и попадая немного на волосы Чимина, а затем без сил откатывается в сторону и ложится на спину, тяжело дыша и закрывая глаза. Чимину и самому надо бы восстановить дыхание, но у него не получается, не тогда, когда Виён так искусно пользуется своим ртом и горлом. Он видит, что близнец так и не прикасается к себе, и Чимин так хочет наградить его за послушание, такое терпение, что аккуратно отстраняет его от своего члена и не даёт тому даже опомниться, как опрокидывает на спину, разводя его ноги в стороны и укладываясь сверху. Они трутся возбужденными органами и стонут в унисон, пока Ви откидывает голову назад и раскрывает широко рот. Чимин широко лижет его шею, ощущая соленый привкус на языке, а затем коротко чмокает в подбородок. — Тэ, — обращается Чимин, продолжая глядеть на Виёна. Сзади слышится уставшее мычание. — Ты не против, если я займусь Ви, пока ты отдыхаешь? — он сам возбужден до предела, лижет шею близнеца и продолжает толкаться бедрами вперед, не в силах совладать с собственным телом. Тэхён звучит абсолютно замучено и лишь бормочет что-то в знак согласия, что даёт Чимину зеленый свет полностью сосредоточиться на своём послушном бойфренде. — За то, что ты остался верен своему, — тихо говорит он, кусая Ви за подбородок, полностью оплетая его своим телом и конечностями, — я трахну тебя первым. Виёна от последний фразы ведёт, он уже не контролирует, что делает и говорит, просто продолжает плакать с блаженным выражением лица и хвататься скользкими ладонями за плечи, расставляя широко ноги и выставляя себя напоказ. Он весь потный, глаза покрасневшие и мокрые, тем не менее он выглядит абсолютно прекрасно. Он просит заполнить его, хнычет, так как чувствует себя пустым, просит не растягивать, потому что он уже успел сделать это ранее. — В д-ду́ше, — еле как выдавливает он, когда Чимин спрашивает, когда тот успел, и все равно вставляет пару пальцев, чтобы убедиться, что тот не переоценивает себя. Однако пальцы пропадают внутри, и Чимин с ума сходит, когда думает о том, каким же дилдо тот себя разрабатывал, раз сейчас там так свободно. Он быстро натягивает на себя презерватив и наносит смазку. — Думал о т-тебе, — признается с раскрасневшимся лицом, ведет ногтями по спине, оставляя следы, и вгрызается в плечо, взвизгивая, когда Чимин одним движением заполняет его полностью, выбивая весь воздух из грудной клетки. — О Господи, — мычит Ви тому в кожу. — Ч-чимин!.. — хватает его лишь на одно слово. Виёна выгибает на постели; он пятками давит на ягодицы Чимина, чтобы тот входил еще глубже, сильнее, быстрее. Его истекающий смазкой член бесполезно трется меж их телами, и Чимин эффективно заламывает ему руки, когда тот порывается коснуться себя. Он хнычет, и пара новых слезинок стекает по его щекам, пока он крепко зажмуривается. Чимин ловит их губами, сцеловывает, знает, что тому больно, но также знает, что Ви любит доводить себя подобным образом, любит, когда его контролируют, ведь Чимин, после того, как увидел этот пункт в его кинк-листе, переборов смущение, все же поинтересовался об этом поподробнее. И Виён заверил его, что может выглядеть так, будто это для него слишком, но он на самом деле такое обожает. Когда Чимин выходит из него, Ви в шоке распахивает глаза, а губы его начинают дрожать. Он смотрит так, будто его натуральным образом предали, и медленно качает головой. — Нет… нет, нет! — стонет он, и глаза его наполняются слезами. — Ты не… почему? — всхлипывает он и смотрит вниз на свой болезненно покрасневший член, а затем вновь на Чимина. У того сердце кровью обливается от такого вида близнеца. — Пожалуйста, пожалуйста… Чимин! Чимин тут же подается вперед и успокаивающе целует его в губы — нежно и мягко, в противовес интенсивному темпу чуть ранее. Он чувствует соль на языке и стирает дорожки со щек Виёна, пока тот беззвучно продолжает плакать ему в рот, но отвечает на поцелуи, хватаясь за Чимина, как утопающий за соломинку. Его заметно потряхивает, и Чимин отстраняется, только когда дрожь эта проходит, и Ви более-менее приходит в себя. — Ты как? — интересуется у него Чимин и целует в кончик носа. — Не слишком? Хочешь продолжить, или мне просто довести тебя до разрядки? — заботливо спрашивает он и заглядывает в глаза, потому что он выполнит любое желание близнеца. — Как ты хочешь? Скажи мне. Ви выдыхает и прикрывает глаза, облизывая губы. Он зарывается пальцами во влажные волосы Чимина и еле заметно улыбается, открывая глаза и отвечая: — Продолжить. Его разворачивают и ставят на четвереньки, заставляя прогнуться и выпятить зад. Чимин целует его в ягодицу, берется за член и начинает водить по разработанному входу, то собираясь толкнуться, то отстраняясь и вместо этого направляясь ниже, к мошонке. Однако слишком долго он Ви не мучает, потому что видит, что тому вскоре будет не приятно, а по-настоящему некомфортно, и потому, когда тот в очередной раз стонет и прогибается ниже в спине, предоставляя всего себя в пользование, Чимин не медлит — входит одним движением, задерживая дыхание, когда Виён принимает его полностью и обволакивает тугими стенками. Тот уже не может произнести ничего внятного, лишь хрипит и безмолвно просит еще, подставляется под горячие ладони, под член, что долбится теперь уже нещадно в яростном темпе. Чимин не хочет быть жестоким, хочет дать уже Виёну кончить, однако он не простит себя, если в их первый раз он не увидит лица Ви, когда он на пике блаженства. Поэтому он целует его между лопаток и вновь аккуратно выходит, не давая тому опомниться, разворачивая его на спину и входя еще раз, тут же целуя его в губы и ловя вздохи. Близнец выглядит абсолютно греховно с пальцами Чимина во рту, посасывая их и мыча от наслаждения. Когда Чимин доводит его, наконец, до финиша, так и не прикоснувшись ни разу к члену, что требовал к себе внимания, Виён выглядит так, будто прошел через ад и рай одновременно. Он не может двигать конечностями и языком, горло хрипит, живот весь в собственной и чиминовой сперме, но когда он приоткрывает глаза и видит обеспокоенное лицо Чимина, который тоже успел кончить от одного лишь вида близнеца, то улыбается вымученно, но искренне. Чимин бежит найти полотенце и налить стакан воды, и Ви кладет руку ему на щеку, выпивает все до конца и выдыхает, бросая тихое: «спасибо». И оба понимают, что речь сейчас совсем не о воде. Всем троим требуется передышка после подобного. Особенно Чимину. Если во время самого процесса он не чувствовал ничего, кроме желания доставить удовольствие и угнаться за собственным оргазмом, то, когда все это проходит, и он вновь возвращает себе способность нормально функционировать, то понимает, что просто выдохся. Довести до оргазма даже одного человека — требует сил. Довести сразу двоих — вот это уже сложновато. И Чимину требуется время, чтобы восстановиться. Они лежат в кровати и несколько минут просто молчат, каждый в своих мыслях. После чего кто-то из них начинает хихикать, это подхватывает другой, и вскоре они уже хохочут во весь голос непонятно из-за чего, вытирая выступившие слезы, перемещаясь на кухню и обсуждая произошедшее. — Я не переборщил? — с беспокойством спрашивает Чимин, действительно волнуясь на этот счет. И хотя они обсуждали свои кинки и предпочтения в постели, он все равно хочет услышать лично от близнецов, что им не было некомфортно, и что все прошло хорошо. — Вам понравилось? — он поворачивается к Виёну, продолжающему хлебать воду, и строит глазки: — Ви, это не было слишком? Что я… ну, не давал тебе коснуться себя? Тот допивает третий стакан и вытирает рот ладошкой, опираясь на барную стойку позади. Вид у него потрепанный, уставший и, ну, откровенно затраханный. — Мне ни разу не удавалось достичь оргазма таким образом, — отвечает он. — Но ты смог меня довести. Я определенно не собираюсь жаловаться, — он улыбается, а у Чимина словно гора с плеч. — А я ведь говорил, — хитро протягивает Тэхён, поглощающий всё, что только находит в холодильнике — бутерброды, булочки, оставшуюся запеканку, спагетти. — Говорил, что у тебя вайбы дома. — Ты-то откуда знаешь? — протягивает Чимин и шлепает его по заднице, когда протискивается позади. — Ты вырубился сразу же. Мой язык настолько хорош? — щурится он, однако айкает, когда Тэхён щипает его за бок. — Эй, за что? — Откуда вся эта самоуверенность? — бормочет близнец, но Чимин замечает его краснеющие щеки. — Клянусь, иногда ты такая стеснительная плюшка, покрывающаяся краской при слове «член», а иногда говоришь подобные вещи, — он цокает и качает головой, а затем подпрыгивает и коротко взвизгивает, когда Чимин прижимается сзади и игриво кусает в плечо, хотя и довольно ощутимо. — АУЧ! — разворачивается он и складывает руки на груди, недовольно оглядывая широко улыбающегося Чимина. Он хочет возмутиться, но вид у того слишком уж милый — глаз не видно, щеки мягкие и розовые, и сам он весь домашний и игривый. Тэ закатывает глаза и вздыхает, стараясь сохранить недовольное лицо даже когда Чимин хихикает и обхватывает его за щеки, сжимая их и целуя в надутые губы. — Бесишь. Они отдыхают и расслабляются на кухне еще некоторое время, после чего начинают второй раунд, где Тэхён просит уделить внимание теперь ему, потому что даже несмотря на то, что тогда он отходил от оргазма, он застал конец секса Чимина и Виёна, и это было настолько возбуждающее зрелище, что теперь Тэ безумно хочет почувствовать Чимина в себе. В отличие от послушного, милого Ви, Тэхён в постели оказывается… тем еще засранцем. Он любит много говорить, дразнить, и улыбается самодовольно, когда его грубо переворачивают на живот и ставят в коленно-локтевую. Он виляет задницей, и несмотря на свою игривость, в движениях и интонации его чувствуются отчаяние и нужда. И тогда уже Чимин решает подразнить его, водя головкой собственного члена по его разработанному отверстию, которое податливо раскрывается, когда надавливаешь на него. Однако Чимин не торопится проникать внутрь, вместо этого продолжая вести членом по его яйцам, мошонке, шлепая головкой по копчику, игнорируя то, как Тэ ругается и требует вставить ему уже. — С подобным поведением? — цокает Чимин, свободной рукой гладя того по бокам и заднице. Он поворачивается к Виёну, который устроился на подушках и лениво водит рукой по члену, наблюдая за их актом. — Ви-я, как думаешь, Тэхён-а заслуживает быть трахнутым? Тэ падает лицом в простыни и на этот раз уже стонет, выпячивая зад сильнее, разводя ноги шире, тяжело дыша, когда головка в который раз проникает в него, но снова ускользает. Он ёрзает и пыхтит, но упрямо молчит, и Чимин, если честно, рад такому раскладу событий, и в какой-то мере он ожидал подобного — Тэ даже в постели остаётся собой, и Чимин любит его таким. Он улыбается и продолжает вести короткими ногтями по его спине, ощущая мягкую кожу под собой. — Не думаю, — отзывается Виён, и они с Чимином перекидываются ухмылками, пока Тэхён бормочет что-то себе под нос. — Его давно стоит поставить на место, — Тэ опять что-то бурчит в подушку. — Что-что? — пропевает Чимин и резко дергает его за волосы к себе, пока тот громко вздыхает и откидывает голову назад. — Я не услышал. — С-сволочи вы оба, — хрипит он и дергает уголком губ. — Так понятно? Чимин знает, что тот делает. Провоцирует, проверяет, играется. И ему бы не вестись на очередную удочку Тэхёна, да ведь самому нравится. Он мог бы безо всякой причины взять Тэ, ведь тому нравится такое к себе отношение, однако близнец все равно даёт ему повод, чтобы интереснее было. И Чимин принимает правила его игры с превеликой радостью и распростертыми объятьями. Тэхёна он берет грубо и быстро, потому что тот действительно вел себя отвратительно, и не заслуживает сегодня ничего, кроме подобного к себе отношения. Однако тот кайфует: капает слюной на простыни, мычит что-то невразумительное, пока его вжимают головой в матрас; он только и может, что подставляться и разводить ноги, чтобы было удобнее глубже войти в него. Шлепки их тел раздаются по всей комнате, и они настолько громкие и грязные, что Чимин полностью теряет какой-либо контроль, начиная со всей силы толкаться в Тэ, не давая тому ни секунды вздохнуть нормально. Близнец кончает первым и высоко стонет, хватаясь пальцами за наволочки, когда Чимин продолжает вбиваться в него, преследуя собственную разрядку. Оба валятся без сил, стоит всему закончиться, и даже Ви кончает еще раз всего лишь от того, что наблюдал за ними всё это время. После этого они долго и лениво целуются втроем, совершенно не обращая внимания на то, где побывали их рты и языки, сплетаясь ими и понимая, что они абсолютно подходят друг другу даже в постели. Их первый раз прошел так же лаконично и естественно, как и всё остальное. Никаких неловкостей или трудностей с тем, что партнеров несколько одновременно. Скорее всего, дело в том, что у Чимина уже есть многолетний опыт заботы о близнецах, и даже в постели он всё ещё остается их хёном и тем, кто всегда будет ставить их нужды в приоритет. Все трое в очередной раз убеждаются, что их отношения — то, что определенно должно было произойти рано или поздно. Когда на следующее утро Чимин встаёт рано утром со звуком будильника, то не сразу понимает, отчего его тело так зажато, и почему вокруг так жарко. Лишь на долю секунды его накрывает паника, однако, когда он более-менее промаргивается, то видит, как лежит в тесных объятьях близнецов, которые прижались к нему с двух сторон, эффективно заключая в своеобразную клетку из конечностей. Рука Тэхёна закинута ему поперек живота, пока нога Ви находится где-то в районе бедра Чимина. И они тяжелые и горячие, но Чимин даже спустя месяцы все еще считает, что готов пробуждаться подобным образом еще очень долгое время. Ви и Тэ часто говорят ему, как они стали гораздо счастливее, когда стали с ним встречаться. Как даже простая мысль о том, что Чимин их бойфренд, разливается теплом внутри. И Чимин не мог раньше конкретно ответить, что в этой жизни делает его счастливым. Ради чего именно он встаёт по утрам, чего ждет, к чему стремится. И хотя многие твердят, что опасно и глупо жить ради кого-то другого, Чимин не согласится. Ведь ради близнецов он готов на куда большее. Он Ви и Тэ любит, обожает, ненавидит, не понимает. С ними он смеётся и плачет, радуется и грустит, в один момент думает, что жизни своей без них не представляет, а в другой уже сжимает руки в кулаки и шипит слова сквозь сжатые зубы, мечтая оказаться от них как можно дальше. Но какими бы ни были их отношения, они всегда общаются. Разговаривают и стараются выяснять все ссоры и непонимания на месте, потому что понимают, что сейчас все в порыве момента, и что никогда нельзя запускать ситуацию, особенно если человек тебе дорог и ты не хочешь, чтобы между вами были недомолвки. С близнецами невероятно легко и до безумия сложно одновременно, и Чимин готов расти и учиться вместе с ними, продолжая любить их на каждом шагу пути, зная, что те будут рядом с двух сторон, готовые стараться над их отношениями вместе с ним.