***
Под конец дня у СССР всегда напряжены мышцы, а святые бутылочки со спиртным давно не делают легче. В мыслях каша, непонятно что делать, на него внезапно навалились проблемы, причём, кажется, нерешаемые. Так хотелось, как ребёнку, спрятаться ото всех, не слышать обо всем и ничего не видеть. Просто почувствовать кайф, наслаждение и простое счастье. Завалившись на кровать в рубашке и штанах, он блаженно прикрыл глаза. Его ноги свисали на пол, руки раскинуты в стороны. Все немного плыло, ведь он успел немного выпить. Сейчас бы поспать, даже если осталось два-три часа до звонка будильника, только вот напряжение ниже пояса так не думало. Он опустил правую руку к штанами, медленно растегивая ремень, тот издаёт характерный звук, дальше пальцы СССР спускаются к ширинке, подхватывая замок, тянет его вниз немного вздыхая, чувствуя малую часть облегчения. Присоединяя вторую руку, Союз немного приспускает чёрные штаны, приподнимая таз, следом идут боксерки. Он облизывает губы, в мыслях играют грязные сцены с насилием. СССР представляет, как нагибает своего милого сынишку. Ему недавно стукнуло 16 и Союз еле удержался, чтобы не повалить сына в его же день рождения. Он уже давно представлял их секс в разных позах и с разными предметами. Но что может быть больнее, чем цель, что находится в соседей комнате, но притронуться к которой ты не можешь. Он обхватывает двумя пальцами свой орган, выдыхая воздух, начиная медленно двигать ими. Надолго его не хватает, Союз ускоряет темп, присоединяя остальные пальцы. В мыслях, Россия прыгает на нем остервенело, а Союз только и может, что представлять сладкие стоны от сладкого мальчика. Оргазм подступает к горлу, так приятно и жарко, совсем скоро, чуть-чуть, дыхание сбивчиво. Левой рукой он расстегивает верхние пуговицы чёрной рубашки, чтобы ткань не душила. Последние взмахи рукой, и было бы так хорошо, если бы не внезапные три стука в дверь. СССР сначала даже подумал, что ему послышалось, но повторение скромного стука убедило его, что один из детей решил к нему наведаться. Сглотнув слюну, он наспех надел боксеры и штаны на свое прежнее место. Было неприятно и даже больно, а возбужденный орган требовал к себе нужного внимания. Но делать было нечего, направляясь к выходу, открывая дверь, ещё не успев отойти от собственного воображения, он видит в проходе своего Россию, Союз хотел бы застонать в голос от одного только вида сыночка. Тот, зачем-то напялил на себя пионерскую форму, хотя был уже комсомольцем. Белая рубашка и короткие синие шортики делали его ещё младше, а за чёртов красный галстук хотелось притянуть к себе, заставить встать на колени, вести им, будто поводком. — Чего тебе? — Союз всегда был строг к детям, особенно если они приходили в таком соблазнительном виде и в такое позднее время, особенно если это был Россия. — Отец.. я подумал, что тебе нужна помощь — Россия говорил в нос, опустив голову, раскачиваясь из стороны в сторону, сжав руки в замок за спиной, явно был смущен. — Что? — Я хотел.. ну, я просто думал, что ты будешь не против если я.. как бы... — сын продолжал говорить невнятно, время тянулось, а возбуждение Союза никуда не ушло, а только делало больнее, так хотелось прикоснуться и снять уже это всё. — Россия, если никто не объявил о войне, то разворачивай свой зад и вали к себе в комнату, детям спать давно пора, а не то я покажу тебе кузькину мать — любви отец никогда не проявлял. СССР хотел закрыть дверь и продолжить дело, но Россия прошёл вперёд, встав вплотную к отцу, его голова была так же опущена, а тело немного подрагивало. Союз даже притормозил немного от такой наглости, дети его всегда слушали, а этому видимо ремня по жопе было мало. Но дальнейшие действия от России, удивили его, будто окатили ведром с холодной водой. Тот потянул свои ручки к штанам отца. Медленно растегивая несчастный ремень и ширинку. Союз начал думать, что просто сошёл с ума и это галлюцинации его мокрых фантазий, но когда пальцы сына притронулись к твёрдому члену, и СССР застонал, то решил, что раз такое дело, то надо пользоваться, а то вдруг в следующий раз к нему придёт фашист проклятый. Орган изредка дергался, прося внимания, Россия спускает штаны и боксерки вместе с ними, освобождая налитый и твёрдый член, покрытый нитями вен. Он легонько притронулся правой рукой к головке, ожидая разрешение от отца, подняв на него взгляд, он увидел глаза, в которых отчетливо плескалась страсть и похоть. Союз вытянул руку, притягивая к себе Россию, тот сначала не на шутку испугался, но после следующих действий расслабился, отец же прижимал его к себе, провёл большим пальцем по губам и наклонившись поцеловал в губы. Поцелуй начинался медленно, пробуя на вкус, СССР думал, что, если это сон, то он самый сладкий. Губы сына были мягкие и нежные, целоваться он не умел, из-за чего сильно краснел и упирался своими ручками в грудную клетку отца, но СССР это лишь умиляло. Он лишь сильнее прижимал к себе, напористо сминал его губы, раздвигая их языком и проникая внутрь, а встречаясь с языком сына, он чуть ли не выл от ощущений. Придерживая его за талию, он направился к кровати, закрывая ногой дверь. Повалив сыночка на кровать, СССР начал спускаться поцелуями по его шее. Пуговицы на рубашке полетели на пол, из-за несдержанной силы Союза. Россия смущённо отвёл глаза, прикусывая кулак, чтобы не стонать. Всё происходит так быстро. Отец проводит своей шершавой ладонью по плоскому животику России, одной рукой спуская шорты, он нежно целует, оставляя еле ощутимые поцелуи. Россия весь выгибается от новых чувств, прикрывая глаза и нервно дыша. Снимая синие шорты вместе с трусиками, отец целовал стройные ножки России, от маленьких пальчиков до внутренней стороны бедра. Сын уже немного ахает, боясь представить, что будет дальше. Все это так возбуждало, внизу живота творился целый ураган. Отец поднимается обратно к лицу России, исследуя каждую его часть своим мокрым языком, прикасаясь вновь к губам, страстно целуя, уже более напористо, изучая ротик собственного сына, лишь изредка отрываясь, только чтобы набрать в лёгкие воздуха. — Блять, какой же ты сладкий — Союз уже не сдерживал себя, сминая руками зад России, из-за чего он постанывал в поцелуй. Россия ничего не отвечает, лишь краснеет сильнее, отец берёт его, немного грубо, пальцами за подбородок и шепчет прямо в губы, как сильно его любит, снова целуя, отдаваясь до беспамятства. Сердце ходит ходуном, отрываясь от губ России, он смотрит на него сверху и откровенно кайфует с этого блядского вида, а изюминкой был сучий красный галстук, что откровенно и злил, и возбуждал. — Папочка, я хочу тебя — отец думал, когда этот маленький гаденыш узнал про его фетиши, он будто дразнил его, подначивая своим «папочка». — Маленький мой, ты бы знал, как долго я этого ждал. Отец переворачивает своего сына на живот, снимая свою черную рубашку, затем заставил его выпятить манящую попу, вид которой сводил с ума. Чтобы не застонать в голос от одного только вида, он кусает левую ягодицу, слегка зализывая укус, повторяя движения вновь и вновь, пока Россия с красным лицом утыкался в простынь и поскуливал. Переставая кусать, он начал вылизывать дырочку сына своим языком, Россия не сдержался и в голос застонал, ощущения были ужасно приятными, но было так стыдно. СССР продолжал лизать его, иногда проникая языком внутрь, делая сыну неимоверный кайф и наслаждаясь сладкими всхлипами и стонами. Ждать уже нет сил, член отца начал истекать природной смазкой, но он понимал, что её будет не достаточно, поэтому потянулся к комоду, в котором он заранее, будто знал, спрятал тюбик смазки. Доставая его, он случайно, слегка прикоснулся своим органом к попе сына, из-за чего застонал, зажмурив глаза, пытаясь не сорваться и войти без подготовки. Все чувства обострились, воздух стал жарче. Он выдавил субстанцию себе на пальцы, слегка размазав, так же добавил на розовое кольцо сына. Прислонив один палец, СССР начал медленно проникать внутрь, сын начал дрожать и сильнее сжимать своими кулаками простынь от неприятных ощущений. Союз не хотел медлить, поэтому сразу вставил всю длину пальца, начиная двигать им внутри, тут же присоединяя ещё два, Россия начал издавать жалобный скулеж вперемешку со всхлипами, ему было неприятно и больно, хотелось прекратить все и уйти. Так как сынишка был ужасно тугой, не давая свободно двигать пальцами, Союз наклонился к спине, протягивая руку к бусинке соска, теребя её между пальцами и шепча России на ухо, чтобы расслабился, обещая не делать больно. Начинает гладить по бедру и нежно целуя загривок и спинку младшего, чувствуя, как тот пытается успокоиться и расслабиться. Вводя пальцы внутрь, Союзу крышу сносило от этих тихих стонов и всхлипов, раньше он мог только видеть мокрые сны и фантазировать, надрачивая себе в одиночку. А теперь плод его фантазий лежит перед ним, выгибая спину и громко дыша. Когда он почувствовал, что пальцы более-менее свободно двигаются, вытащив их с хлюпом и схватив свой уже давно стоящий член в руки, надавил ещё смазки на проход России, не забывая обильно смазать собственный орган по всей длине. Он начинает медленно входить, только на головку, чувствуя, как сын весь сжимается, причиняя дополнительную боль. — Мальчик мой, малыш, расслабься, больно будет недолго. Он начал покрывать спину поцелуями, шепча приятные слова, прикасаясь к члену сына, начиная медленно по нему водить рукой и продолжая проталкиваться внутрь. Он следил за его эмоциями, тот немного расслабился и позволил медленно войти на всю длину. Остановившись и позволяя привыкнуть к ощущениям и размеру. Союз берет его за подбородок медленно поворачивая к себе лицом и нежно целует, слизывая маленькие слезинки в уголках глаз у сына. Их языки переплетаются, отец начинает двигать бёдрами, пытаясь делать все неспеша, ведь внутри сладкого сыночка так узко и жарко. Прерывая поцелуй, между их губами потянулась ниточка слюны. У СССР крышу сносит, Россия выглядит, как самая лучшая шлюха, весь раскрасневшийся, с капельками пота, стекающими по лбу и высунутым кончиком языка. Он начинает двигаться быстрее, Россия стонет, давно привыкнув к члену отца, сам начиная двигать бёдрами навстречу. Вколачиваясь в сына, Союз решает поменять позиции, он ложится на спину, заставляя Россию сесть на него сверху. Россия берет член отца своими пальчиками, приставляя к входу и начиная на него насаживаться. СССР прикрывает глаза, откидывая голову, приоткрывая рот, берет руками за бледные бедра и резко сажает на себя. Россия вскрикивает, но тут же начинает двигаться, начиная скакать на нем. Отец удивляется, как его послушный, милый и невинный сын, похож сейчас на похотливую сучку, которая выгибается и с радостью насаживается, да ещё и развязно стонет, совсем позабыв о смущении. Заметив подпрыгивающий вместе с сыном красный галстук, он берет его в руки и заставляет наклониться к лицу, начиная целовать, одновременно поглаживая одной рукой сосок. Оба близятся к разрядке, Россия кричит «папочка, глубже», «папочка, ещё сильнее», отчего Союз крепко сжав пальцами бедра своего мальчика, начинает вбиваться в его плоть, издавая рык, Россия кончил первый, марая грудную клетку СССР, отец же делает ещё пару толчков и кончает внутрь сына. Они громко дышат, счастливо улыбаясь, Россия медленно поднимается и ложится рядом, закрывая глаза. Союз сглотнув слюну и поднявшись на локтях, медленно целует сынишку в щеку, переплетая пальцы рук. — Люблю тебя –шепчет отец, наконец признавшись. — Я тебя тоже — отвечает робко Россия. СССР последний час спал очень сладко, хоть и все равно не выспался, но чувствовал себя лучше всех на этом свете.***