Преступления без наказаний

Утром перед уроками Розэ поймала в коридоре Мию. Она обещала достать ее сумку, если Миа кое-что для нее сделает. Миа сомневалась — она уже и так достаточно рисковала собой ради Розэ. Розэ не знала, в состоянии ли она помочь Мие, но это было слишком важно, поэтому она, чтобы убедить ее, сказала: — Дорогая, ты, конечно, можешь обратиться в полицию, но разве они найдут твои документы? Целый месяц восстанавливать, покупать новый телефон. А я знаю того, кто может тебе помочь. — Миа нехотя согласилась, и Розэ сказала: — Я знаю, вы с Дженни живете по соседству. Ты каждый день видишь ее из окна. Я хочу, чтобы ты была очень внимательна, дорогая. Я хочу, чтобы ты докладывала обо всех странных вещах, которые увидишь, окей? — Что странного я должна увидеть? Конечно, Розэ не расскажет. Да и вряд ли Дженни такая дура. Очевидно, она скрывается, раз Розэ пока ничего не знает. Впрочем, может, Розэ уже сошла с ума, и это не она? — Ты сразу поймешь, — ушла от ответа Розэ. В школе появилась новая сплетня — самый дорогой и богато обставленный дом района продается! Семья Розэ уезжает с района, а туда въезжает семья Лисы. Пошли толки. У них закончились деньги? Неужели Розэ упала с пьедестала? Неужели Лиса будет новой королевой? Никто не знал, но это Нэнси случайно услышала в гардеробе и рассказала. Рассказала, не боясь за себя, потому что Розэ, даже чтобы защитить себя, не расскажет о том, почему им пришлось переезжать. Дженни, узнав, вступилась за Розэ: — И ты спокойно будешь жить в ее доме и пользоваться ее вещами? — Все стояли в гардеробе и раздевались. — Я ничем не буду пользоваться! — ответила Лиса. — Я знаю, что дом покупают не для проживания, но он не может просто так стоять без ухода. Неизвестно, когда мама Розэ сможет выкупить его обратно. Так сказала мама. — Пусть тогда наймет горничную, раз она такая богатая, чтобы покупать второй дом! — вмешалась Розэ. — Не понимаю, как моя мама доверилась твоей! Я уверена, мы уже больше никогда не увидим наш дом. — Что ты такое говоришь? — вспыхнула Лиса. — Даже если мама и передумает продавать его обратно, она купила его за деньги! Не взломала замок и не залезла через окно! И ты забыла, что это твоя мама написала жалобу в прокуратуру на маму Дженни? Кому не стоит доверять, так это госпоже Бом. Джису, видимо, ничего не знавшая, в недоумении посмотрела на Лису, а Дженни, которая все рассказала, глазами велела ей замолчать. Но Розэ не растерялась: — А твоя ничего не сделала! Она все знала и молчала. Теперь понятно, откуда в тебе эта подлость. Чтобы сгладить конфликт, Дженни вставила: — Между прочим, жалобу написала не только Бом, но и Минджи. — Конечно, ничего другого ты придумать не могла, — недовольно сказала Джису. — Это только у тебя богатая фантазия, — продолжала Дженни, — а у моей мамы есть копии исковых заявлений. Минджи лично подписалась там, дорогая. — Мало ли, кто и что мог написать? — фыркнула Джису. — Для тебя чужие показания ничего не значат, когда у тебя есть свои, дорогая. — Они смотрели друг на друга холодными взглядами, а потом Джису повернулась к Розэ, будто бы намереваясь что-то сказать. Глазами Джису подавала Дженни какие-то знаки. — Кстати, Розэ, как ты думаешь, с кем на самом деле встречается наша Дженни? Дженни сделала злое, суровое лицо. Сердце пропустило пару ударов. Неужели она сделает это? Прямо сейчас? А Розэ, удивленно моргнув, сказала: — Я и так все знаю. Это Джексон. — Джексон? Правда? — Джису усмехнулась. Дженни не знала, что сказать, поэтому решила продолжить конфликт. Пытаясь совладать с собой, она сказала Джису: — Если хочешь что-то сказать, говори прямо. Я принесу тебе копии сегодня же вечером, и ты во всем убедишься, дорогая. — Она посмотрела на Лису, чтобы и та что-то сказала. — Да, мы все знаем, что наша дорогая Джису хорошо умеет притворяться невинной, — присоединилась Лиса. — Но когда-то придется отвечать по закону, правда? Джису странно, испуганно, в недоумении посмотрела на нее, но ничего не успела ответить, потому что прозвенел звонок, и конфликт был исчерпан. Страшно оскорбленная Лиса ушла, гордо взмахнув волосами, впрочем, остальные поплелись за ней, но по отдельности, ведь у всех был один и тот же урок. Вообще-то у Лисы не было доказательств. Когда она заметила, что Джису подозрительно часто ошивается возле той части стола, где сидели Нэнси и Дженни, ей не пришло в голову снимать. Сначала ей вообще ничего не пришло в голову. На самом деле она даже ничего конкретно не видела. Она не видела, чтобы Джису что-то подсыпала в какой-либо стакан; она не видела, чтобы она его касалась. Она просто видела ее не на своем месте, потому что Джису должна была сидеть за другим концом стола вместе с Розэ. Видела как раз в тот момент, когда Дженни ушла курить, а Нэнси — в туалет. Все видели, как Дженни подходила к каждому и спрашивала сигареты. Джису могла дождаться подходящего момента. У Нэнси тоже не было доказательств, потому что ей не пришло бы в голову такое безумие, что ее отравили. Она не могла в это поверить. Джису ненавидела ее, но чтобы настолько? Она готова причинить вред другому человеку и рисковать своим будущим? У Лисы просто появилась мимолетная догадка, а еще она поверила Нэнси, когда та сказала, что не пыталась покончить с собой, не принимала никакие лекарства и пила вместе с Дженни. Они даже заказывали одно и то же. Только Дженни в порядке, а Нэнси — нет. — Ты понимаешь, что, если мы ошибаемся, назад дороги не будет? — сказала Нэнси, когда они стояли возле полицейского участка. — Мы не ошибаемся, — ответила Лиса. — Сначала она заперла тебя в туалете. Теперь это. Ты не боишься за свою жизнь? Только Лиса не знала, кто на самом деле запер Нэнси. Доказательств не было, поэтому предъявить они ничего не могли; могли только написать жалобу и ждать. Оказалось, что Нэнси следила за Джису в школе, потому что, едва Джису зашла в туалетную кабинку, в туалет ворвалась Нэнси. Джису не успела запереться, как она ногой толкнула дверь и, схватив Джису за воротник, прижала к стене. Второй рукой держа железную пилку для ногтей прямо возле ее щеки, Нэнси прошипела ей в лицо: — Ты пыталась убить меня! — Убери от меня чертову пилку, — ответила Джису, пытаясь не казаться испуганной. Пилку, хоть она и не была острой, можно воткнуть со всей силы куда угодно, а у Нэнси было такое свирепое лицо, что она сейчас выглядела способной на это. — Ты еще и не постыдилась пустить слух, будто я самоубийца, — продолжала Нэнси. Для убедительности она стукнула ее спиной о стену. Кто-то вошел в туалет — растерянная младшеклассница в замешательстве остановилась возле распахнутой кабинки, и Нэнси гневно крикнула ей, даже не взглянув: — Вышла отсюда! Девочка бросилась вон, а Джису попыталась оттолкнуть Нэнси, но она крепко держала ее, теперь уже больно прижимая пилку к щеке. Джису сказала: — Ты неадекватная, и все это знают. Ты больная! Даже лечишься. Никто не поверит в эту чушь. Ты даже пыталась задавить меня на машине! — Что ты несешь? Я не вожу! — поморщилась Нэнси. Усмехнувшись, она добавила: — Посмотрим, поверят или нет. Нэнси, наконец, отпустила ее. А потом она ушла, а Джису судорожно заперла дверь кабинки. Села на закрытый крышкой унитаз, чтобы перевести дух. Бешено колотилось сердце и тряслись руки и ноги. Посмотрелась в зеркальце — на щеке остался след от пилки. Так это не Нэнси была в той машине? Тогда кто? Она просидела всю перемену в туалете, но надо было идти на урок. Нэнси в коридоре не было. У Розэ был план, как очистить имя Лисы в глазах Чонгука, потому что теперь она знала правду. Все зависело только от Джису, впрочем, ее легко спровоцировать. Розэ явилась поздно вечером после танцев. Вместо приветствия она сказала намеренно небрежно, в своем любимом тоне: — Дорогая, я столько звонила, но ты все равно заставила дойти до тебя. — Она вошла без приглашения. — Взяла бы трубку хотя бы иногда. Джису, закатив глаза, посторонилась и вздохнула. Она сказала: — Я же сказала, что не хочу разговаривать. Что могло случиться в такое время? — Мне звонили из полиции. — Джису нервно оглянулась, но родители были на втором этаже и вряд ли что-то слышали. — Хотела сказать, что наша храбрая Дженни спасла Бобби от твоих лживых показаний, и именно поэтому он вышел. — Я совсем не удивляюсь, — ответила Джису. — Дженни всегда все портит. И как она на это решилась, не зная всей правды? Или ты ей рассказала? — Я думаю, она просто сочувствует ему, — сказала Розэ. — Все-таки она, как никто другой, знает, каково это, когда тебя обвиняют в том, чего ты не совершал. Джису нахмурилась и сказала: — Почему у тебя такой тон, словно я виновата во всем случившемся? Это тебе надо было быть осторожнее. — Конечно, надо было, — ответила Розэ. — Надо было скрывать все от лучшей подруги. Кто знал, какой ты окажешься. — Это вышло случайно, понятно? — сказала Джису. — Я просто сказала, не подумав. Я не хотела, чтобы вся школа потом говорила, будто учитель встречается с какой-то девочкой. А потом надо было что-то делать. Я подумала, что, если обвинить Лису, никто не поверит. Поэтому я выбрала Дженни. Ты же знаешь, она у нас всегда была хулиганкой. — Ты не поэтому ее выбрала, дорогая. Кто знает, если бы она не уехала, может, мы бы два года любовались другой идеальной парой. — Заметив замешательство Джису, Розэ добавила: — И не смотри на меня так. Все-таки Намджун всегда был моим другом, а не твоим, и я знала, что ему нравилась Дженни до тебя. И ты тоже знала, правда? — Розэ держала телефон прямо у груди будто бы просто так, согнула руку будто бы потому, что на локте висела сумка, но уже пять минут шла видеозапись. Камера была направлена прямо на Джису. — Если бы не я, дорогая, вы бы никогда не были вместе. Это я придумывала тебе хобби, которых у тебя нет, потому что они нравятся ему. Я брала тебя гулять в компании. Но не помогало, правда? Вот ты и решила убрать Дженни. Джису не знала, что ее снимают, поэтому воскликнула: — Какой смысл ворошить прошлое? У них все равно ничего бы не получилось! Они даже не общались! — Они бы и не смогли пообщаться. Когда Намджун предлагал позвать с нами Дженни тоже, ты говорила, что у Дженни дела, Дженни заболела, Дженни уехала. — Розэ едва не усмехнулась. Хорошо, когда все идет так, как задумано. — Самое смешное было, когда обнаруживалось, что Дженни не уезжала. — Ты пришла сюда вступаться за Дженни? — продолжала негодовать Джису. — Ах да, я забыла, вы же сестры. Но она опозорила не только меня, но и тебя. Почему ты такая спокойная? — Просто за тем столом не осталось людей, чье мнение меня волновало бы, дорогая, — ответила Розэ, приторно улыбнувшись. Нельзя, чтобы Джису соскочила с нужной темы, а Розэ уже и так не знала, что говорить. — Да и мне жаль их. Чисто по-человечески, понимаешь? И Дженни, и Лису. Взяла и обвинила нашу обезьянку просто так. Она ведь действительно думала, что Дженни встречалась с Джином. Тебе не стыдно смотреть ей в глаза теперь? — У меня не было выбора. Наши с Намджуном отношения и так невозможно было спасти после того, как ты рассказала ему о Бобби, — ответила Джису, а Розэ довольно улыбнулась. Джису говорила точно по сценарию Розэ. Сказала ровно столько, чтобы не раскрыть секреты Розэ. Поэтому Розэ, пожав плечами, сказала: — Ладно, я сказала, что хотела. Пойду уже. Спокойной ночи, дорогая. Джису кисло и ядовито улыбнулась в ответ, а потом хлопнула дверью, едва Розэ вышла за порог. Лиса открыла дверь и услышала: — Я идиот. — Чонгук стоял в их парной толстовке и с одиноким цветком в руке. Лиса покосилась на него и сказала: — Ты что, сорвал цветок с маминого горшка? — Она выглянула, чтобы убедиться — в одном горшке на клумбе действительно будто чего-то не хватало. Чонгук ответил неуверенно:  — Я хотел что-нибудь купить тебе, но уже все закрыто. Лиса хотела броситься ему на шею, но, с трудом подавив улыбку, вовремя взяла себя в руки и спросила: — Ты хотел что-то сказать? — Ко мне приходила Розэ. — При ее имени он скривился. — Рассказала всю правду. Ты простишь меня? Я сразу поверил Джису и не выслушал тебя. Лиса и так уже долго сдерживалась. Вскрикнув, она бросилась обнимать его, и ему пришлось ловить ее. Она сказала: — Так мы снова вместе? — При одном условии. Лиса отстранилась и изумленно посмотрела на него. Она сказала: — Но это я должна ставить условия! — Вот такой я наглый. Ты больше не подойдешь к этим девушкам. Ни разу не заговоришь с ними. Ни с Розэ, ни с Джису. Понятно? Лиса, конечно, на все согласилась. Вообще-то, Чонгук прав. Разве это подруги? Зачем они ей нужны? Только их связывало нечто гораздо большее и страшное, чем просто дружба. Неожиданно Дженни прислала сообщение в беседу с простым текстом «SOS» и сказала, что нужно срочно встретиться на улице. Розэ и Джису поторопились, вышли прямо в куртках поверх пижам. Только Лисе пришлось ждать, пока Чонгук уйдет — она напоила его чаем, раз пришел, но он, сказав, что голоден, казалось, совершенно не замечал, что уже засиделся в гостях. У Дженни было такое долгое предисловие, что Лиса не выдержала: — Дженни, дорогая, не хочу быть грубой, но ты можешь рассказывать побыстрее? Мне нельзя с вами общаться. Если меня здесь увидят, у меня будут неприятности. — Все непонимающе уставились на Лису, но она нервно оглядывалась по сторонам, словно в такой час кто-то мог оказаться на улице. А она добавила: — Чонгук сказал, что Розэ и Джису плохо на меня влияют. Розэ вдруг высокомерно рассмеялась и сказала: — А Дженни, конечно, лучше всех. — Дженни закатила глаза, а Розэ, вдруг оскорбившись, добавила: — Обезьянка, я не могу поверить, что ты его слушаешь. Мы пятнадцать лет дружим, целых пятнадцать лет. Он хотя бы понимает, что это значит? Ни на что не обращая внимания, Дженни сказала: — Мама услышала, что из-за телевидения может приехать комитет из столицы, понимаете? — Все переглядывались, а она добавила: — У нас будут большие проблемы. — Ты хотела сказать, — вставила Джису, — еще больше проблем, чем до этого? — И не у нас, а у нашей школы, — сказала Розэ. Когда они расходились по домам, случилось худшее. Хотя Дженни еще повезло, что Розэ и Джису уже ушли, и это слышала только Лиса. Откуда-то, словно из-под земли, перед ней нарисовалась ее знакомая из Новой Зеландии. Она окликнула ее, а потом они завели светскую беседу на английском ни о чем. Только не повезло, что Лиса знала английский тоже. Она не знала, как вмешаться в разговор, потому что Дженни не представила девушек друг другу, и вообще она нервно смотрела по сторонам, словно мечтая скорее избавиться от навязчивой знакомой. Дженни радовалась только, что она не кореянка, и вообще здесь ненадолго. Когда она ушла, Дженни и Лиса долго молчали, медленно шли домой. Но Дженни чувствовала. Она знала, что Лиса слышала. Наконец, Лиса не выдержала: — Она действительно назвала тебя Руби-Джейн? Ты ничего не хочешь рассказать, дорогая? Что произошло в Новой Зеландии? Все женщины района поздравляли Дару с покупкой, ведь теперь она будет обладать самым дорогим домом здесь. Розэ не могла поверить, что это происходит наяву. Недовольная всем миром, она намеренно прошла мимо, чтобы посмотреть, как он там, и увидела, что грузчики вносили какие-то вещи! Поразившись, Розэ остановилась на дороге. Ведь они договорились, что они не заедут в этот дом. Было противно, будто кто-то вторгся в личное пространство, хотя по закону все было честно. Вечером Розэ позвонила Миа. Повезло, что это не случилось, пока Розэ снимала, иначе все было бы зря. Миа сказала: — Какой-то парень зашел к Дженни и до сих пор не вышел. Ты об этой странности говорила? Розэ остановилась посреди улицы и сказала слишком эмоционально: — Какой парень? Как он выглядел? У него светлые волосы? — Нет, темные. — Не Джексон. Розэ нервно поджала губы, осознав это. Все-таки не он. — Я не успела разглядеть его со спины. — Ты должна узнать, кто он, понятно? Иначе не увидишь свои вещи, — грубо ответила Розэ и закрыла глаза, чтобы успокоиться. Этого просто не может быть. — Что я должна сделать? Залезть к ней домой? — фыркнула Миа. — А я откуда знаю, дорогая? — раздраженно ответила она. — Хочешь, залезай. Если ты сфотографируешь его, я завтра же найду человека, который вернет твою сумку, окей? — Я не могу, Розэ, — ответила Миа. — Это же просто безумие. — Я сделала свое предложение. Не хочешь, могу и не помогать тебе. У Мии был план. Еще на прошлой неделе, когда родители были в гостях у родителей Дженни, мама забыла там зарядник, но никак не было возможности зайти за ним. Поэтому сегодня Миа позвонила маме, предложила забрать его. Мама позвонила Черин, чтобы та позвонила дочери, но Дженни, конечно, не взяла трубку, ведь она сейчас с парнем. Поэтому, если бы Мию, вошедшую с запасным ключом, поймали, у нее было бы оправдание. Из дома она увидела, что они в гостиной, поэтому, возможно, удастся проскочить незамеченной. Парень, как назло, сидел спиной и в капюшоне, поэтому Миа и решилась на такие отчаянные меры. Но это было не так просто. Она долго стояла неподалеку от дома и нервно озиралась по сторонам, словно грабитель. — Господи, и почему я иду на это? — шепталась она сама с собой, нервно кусая большой палец, а потом медленно, будто бы невзначай, направилась к дому Дженни. Впрочем, едва Миа вошла в дом, послышалось какое-то шевеление. По разговору она поняла, что они прощаются, поэтому пришлось убегать. Куда бежать, она не знала. Она приходила сюда в гости только в детстве и уже не помнила планировку дома. Растерявшись, Миа бросилась на второй этаж. Бросилась бесшумно, потому что специально надела мягкие кроссовки, такие тихие, что сама не слышала своих шагов. Со второго этажа из-за угла она стала наблюдать, но опять ничего не увидела, кроме спины Дженни. Тогда она побежала к окну, но оно выходило на другую сторону. Можно было только надеяться, что неизвестный парень обойдет дом, но этого могло не произойти. Миа сама загнала себя в ловушку! Еще нужно было найти чертов зарядник. Но с зарядником повезло — он лежал прямо на полке, скрученный. Черин, видимо, давно приготовила его, чтобы отдать. Миа сунула его в карман, а потом послышался хлопок входной двери. Она застыла, но Дженни, кажется, не собиралась подниматься наверх. Все зря? Миа зря решилась на такие безумные меры? Она не знала, как теперь выбираться отсюда, да и было жаль оставаться ни с чем. Что делать, если парень уже ушел? Идея пришла в голову неожиданно. Вряд ли он ушел, не оставив никаких следов. Может, у Дженни в спальне фотография с ним или он забыл какие-то вещи. Послышался голос Дженни — кто-то позвонил по телефону, а потом она направилась к лестнице. Испуганная Миа на дрожащих ногах бросилась в ближайшую комнату — в ванную. Спальня Дженни на первом этаже, но можно обыскать и ванную. Правда, что здесь можно обнаружить? Миа, наморщившись, перебирала корзину с грязным бельем и не верила, что действительно делает это. Параллельно она слушала, о чем и с кем говорит Дженни по телефону. Говорила с мамой и что-то искала в спальне родителей. Оставалось лишь надеяться, что Дженни не заметит включенный в ванной свет. В ванной ничего! Миа тихо выглянула — Дженни все еще была там. Поэтому на носочках она спустилась по лестнице, оглядываясь каждые три секунды, и поторопилась к спальне Дженни. Это выход. Все давно знают, что Дженни сбегает через балкон в своей комнате. Миа даже несколько раз видела ее по ночам. Миа осторожно закрыла за собой дверь, но успела только развернуться, как споткнулась о сапог и упала. Ну и беспорядок! Если таинственный парень и забыл здесь вещи, то Миа никогда их не найдет. Вещи, словно ловушки, были расставлены по полу. Она судорожно оглянулась — никаких фотографий здесь не оказалось, поэтому ей предстояли очередные раскопки. Только это уже не ванная — Дженни точно заметит, что кто-то рылся в ее вещах. Миа ничего не трогала, просто смотрела, но все было явно женское. Шкаф был похож на гардеробную звезды, и Миа, не удержавшись, прикинула на себя одно из платьев. Впрочем, вряд ли парень мог оставить тут какие-то вещи. А потом она увидела. И как ей сразу не бросилось это в глаза? Толстовка, но мужская ли? Огромная, бесформенная, сразу непонятно. Чтобы убедиться, она сравнила с другими толстовками. Эта явно отличалась. Даже понюхала — кажется, мужской парфюм. Потом понюхала другие и поморщилась. О жутко сладких, сражающих наповал духах Дженни даже говорили в школе — никто не мог находиться в помещении после Ким Дженни и ее Шанель. Миа сфотографировала подозрительную толстовку на телефон и выбежала из дома через балкон. Впрочем, она зря думала о том, что все прошло гладко, потому что послышался грубый крик: — Эй! Эй ты! Миа! Хан Ынджи! Миа испугалась, ведь разъяренная Дженни выбежала из дома прямо босиком, и тоже побежала. Дверь захлопнулась прямо перед носом, но сердитая Дженни стала колотить кулаком: — Миа! Открывай! Но Миа не решилась открывать, поэтому просто отодвинула шторку на двери. Возмущенная Дженни воскликнула: — Что ты делала в моем доме? Отвечай! — Надо было предупредить тебя, милая. Моя мама забыла кое-что у вас и позвонила твоей, но они думали, что никого нет дома, поэтому я открыла дверь запасным ключом. — Она улыбнулась, но натянуто. Дженни, кажется, не поверила, поэтому Миа добавила: — Позвони своей, убедись. Дженни так и сделала — сурово глядя в глаза Мие через застекленную дверь, поговорила с мамой. Ничего не добившись, она ладонью ударила по двери. Миа вздрогнула, а Дженни сказала: — Просто держись от меня подальше. Дженни, вернувшись домой, первым делом бросилась к шкафу, к мусорному пакету с сумкой Мии. Миа точно была здесь, потому что Дженни заметила, что обувь, расставленная на полу, теперь была разбросана. Дженни не могла в это поверить! Забралась в дом, словно крыса! Но пакет все еще был там. Надо было уже как-то избавиться от него. Просто выбросить? Или вернуть ей? Но как? Дженни теперь точно не решится подойти к ее дому, когда Миа сюда так просто влезает. Миа хотела зайти к Розэ, но никто не знал и не должен был знать, куда она переехала. Поэтому Розэ предложила встретиться где-нибудь на улице. Пришлось ради этого на такси ехать в другой район. Миа, кажется, была не в духе. Она сказала: — Пока я пыталась попасть в ее дом, он уже ушел. Но я решила, что нельзя уходить ни с чем, поэтому обыскала все ее вещи. Я даже залезла в корзину с грязным бельем! — Розэ прыснула, а Миа показала ей фотографию на телефоне. — Нашла это в ее спальне. Лежало на стуле. Может, знаешь, чье это. Мужская. Розэ не сразу поняла, что она увидела. Увидела толстовку Тэхена. Она точно ее узнала, потому что сама подарила ее. Может быть, у неизвестного парня Дженни точно такая же толстовка? Миа что-то говорила, но Розэ слышала ее, словно сквозь толщу воды. Ноги стали ватными, закружилась голова, заслезились глаза. Кусая губы, она думала. А Миа продолжала: — Так что ты моя должница. Жду завтра свою сумку. Миа пошла домой, а Розэ, держась за фонарь, села на асфальт. Ноги не держали. Дело не в Тэхене. Она не любила его; просто он был ей нужен. Дело в Дженни. Она всегда любила ее больше всех. И поэтому, узнав, что она предала ее, она озлобилась на весь мир. Она решила, что все плохие, и надо тоже быть плохой, пока тебя не обидели. И вот, выяснив, что все обман, что предательница — Джису, Розэ словно вдохнула свежего воздуха. Это не Дженни. Она бы так не поступила. Розэ и тогда в глубине души так считала; просто Джису ловко запутала ее. А потом новый удар, еще хуже и противнее. Дело не в Тэхене. Дело в Дженни. Тэхен и Дженни.