***
Джокер не вспоминает о том разговоре вплоть до момента, как к нему заглядывает Шепард, но к тому времени он уже оправился от стресса и вернулся в привычное расположение духа. Шепард как раз прибыла с задания, прошедшего без особых волнений. Только они с Гаррусом подсчитывали выстрелы в голову, заспорив, кому засчитывать последнего наемника, и... признаться, Джокер перестал прислушиваться. Стрельба — скучная штука. Целишься — стреляешь. Никаких тонкостей. Но ладно, у всех свои причуды. Ему просто жаль их третьего лишнего. Джокер ждет подходящую паузу в ее рассказе, чтобы ошарашить новостью, и все шире улыбается. — А ты в курсе, — он наконец-то получает возможность и смакует каждое слово, — что Гаррус завел подружку из людей? Шепард едва хмурится: — Он так сказал? — Чутка короче. — Да? — Ага, ага, — Джокер сцепляет руки на шее и насмешливо смотрит снизу вверх. Запястья от этого колет болью, но небрежный жест того стоит. — Он на днях пришел за советом. Шепард фыркает и скрещивает руки: — И за каким именно советом? — Как замутить с девчонкой, — торжествующе заявляет Джокер и хмурится, не дождавшись удивления, на которое рассчитывал. — Он хочет замутить с человеком, — повторяет он на всякий случай. — Ну, в плане секса. Шепард проявляет оскорбительное равнодушие: — Так это его дело. — Ой, все! Тебе что, не интересно, кто это? Шепард бросает на него косой взгляд, будто разрывается, не зная, рассмеяться или нахмуриться. — И кто это? — Без понятия, он не сказал. Она все-таки смеется и опирается на переборку с небрежностью, которой Гаррусу достичь не удалось. — Я же сказала: это его дело. И он явно не собирается делиться подробностями. — Тебе не любопытно? Шепард смотрит на него преднамеренно спокойно и незаинтересованно, и тогда его озаряет. — Ты ее знаешь! Она приподнимает брови: — М-м? — Ты знаешь таинственную подружку Гарруса! — Джокер усаживается ровнее. — Он тебе рассказал. Шепард умеет врать как дышит, играет в карты с покерфейсом и в чем угодно убеждает на раз, но сейчас способности ее подводят. Джокер подавляет смешок. — Я такого не говорила. — А я ее знаю? Шепард лишь ухмыляется и молчит. — Ну признайся! — Эй, это его дело, — она замолкает и с легким удивлением поправляет: — Их дело. Джокеру остается лишь морщиться: — Ладно, ладно. И без тебя справляюсь. Вот увидишь. Шепард широко улыбается: — Вперед. — Уже выяснил, что я ее знаю. — Да ну? — Точно, иначе бы ты сказала, — Джокер чуть-чуть гордится своей догадливостью, когда молчание Шепард лишь подтверждает его теорию. — С этого и начну. Она со смешком качает головой: — Ты лезешь в личную жизнь. Задумайся. — Ну да. Все относительно, когда живешь на корабле, где у ИИ полный доступ к твоим личным файлам, — он без особого пыла кидает взгляд на СУЗИ. — И записывается каждый чих. Голос СУЗИ звучит оскорбленно: — Я обладаю строгими протоколами конфиденциальности. — Тогда хватит копаться в моих вещах! Шепард затыкает его раздраженным взглядом, Джокер прикусывает язык и кривится. Он, конечно, любит нарываться, но не до выговора. И не в присутствии ИИ. — Не буду вам мешать, — вздохнув, Шепард отталкивается от переборки. — Когда стыковка? — Через четыре часа. Она кивает и уходит, но, в последний момент развернувшись, с любопытством глядит на Джокера. — Просто интересно... что ты ему посоветовал? Тот вздрагивает и как можно быстрее утыкается в приборную панель. — Да так. Отправил ему кое-что. — Что именно? — Да просто кой-какую информацию... Конечно же, СУЗИ подает голос. Протоколы конфиденциальности, врите больше. — Я отправила все личные материалы мистера Моро, которые подходили по теме. Большая часть из них носит эротический характер... — Ты поделился с ним порно? Джокер стонет, закрыв лицо руками: — Чем еще с ним делиться? Моей бурной личной жизнью? Я иногда ребро ломаю, пока штаны натягиваю. — Ты отправил ему порно, — повторяет Шепард, не зная, смеяться или плакать. — Ты... — и качает головой. — Зачем я только спросила. — Вот-вот. — Чтобы на разумной скорости просмотреть все собранные материалы, — произносит СУЗИ отчасти задумчиво, — потребуется сто семьдесят восемь дней, семь часов и три минуты.***
— Протоколы конфиденциальности... — Знаю, знаю, — Джокер нетерпеливо фыркает, — но я не прошу сказать мне, кто это, я только спрашиваю, знаешь ли ее ты. Голограмма СУЗИ негодующе мигает: — Полагаю, это все равно нарушает про... — Да брось, СУЗИ. Ты ничего мне не выбалтываешь. А вот в моих файлах пошарила. — Я не более чем предвосхитила запрос, основываясь на вашем предложении... Джокер стонет показательно громко и капризно: — Окей, ладно. Когда Гаррус был в увольнительной? К этой инфе у меня есть допуск. — Сорок один день назад, — в голосе СУЗИ слышится крайнее неодобрение. Джокер не обращает на него внимания. — Трудоголик. Где мы были, на Цитадели? — Да. — Увольнительная перед этим? — Нос Астра, девяносто семь дней назад. — Давненько, — размышляет Джокер, — значит, Цитадель. Кем бы она ни была, они встретились там. — Это не самый логичный вывод из... — Правда? — Джокер вертится на стуле. — Хочешь что-нибудь добавить? Повисает оглушительная тишина. — Я так и думал.***
Как правило, Джокер избегает Келли. Ничего личного. Она никогда не пыталась лезть в душу, но ему столько месяцев твердили «вы наверняка чувствуете себя виноватым» или «вы думаете, ваше состояние повлекло гибель капитана», что у него развилась стойкая нелюбовь, если не презрение, к людям ее профессии. Он присоединился к «Церберу», как раз чтобы убраться от этого дерьма, от всех, кто говорит, что он чувствует, даже ни разу не спросив его самого. Но Келли обладает доступом к сообщениям Шепард и внимательна к деталям. А еще, как сообщает Тали, вишневый торт — ее слабое место. На торт можно и потратиться. В интересах дела. — Знаешь, Джефф, — она хитро улыбается, — не знай я, что к чему, решила бы, что ты подлизываешься. — Но ты знаешь, что это не так, да? Келли жадно гладит коробку с тортом: — СУЗИ предупреждала, что ты можешь прийти с вопросами, и поверь, я не могу разглашать сведения о пациентах... — Да без проблем, — Джокер с ухмылкой подкладывает ей вилку. — Обойдемся без столкновения интересов. Келли берет вилку, откидывает крышку коробки: — Тогда спрашивай. — Я насчет Гарруса, — Джокер кивает головой в сторону главной батареи. — Выясняю, кто его таинственная подружка. Что думаешь? — Таинственная подружка? — вилка зависла в воздухе — он привлек ее внимание. — Подружка из людей, — Джокер протягивает ей блок данных. — Я с ней знаком, потому что Шепард веселится и не говорит, кто это. Вот список кандидаток. Что думаешь? — Шепард в курсе? — уточняет Келли. Голос почему-то настороженный. — Ага, он скорее всего сказал ей. — Они близко общаются, — она задумчиво покусывает губу. — Ты уверен? По-моему, кроме Шепард, он едва с кем-то дружит, а ты мне про отношения говоришь. Джокер фыркает: — Просто поверь мне, — он показывает на блок данных. — Так что? От тебя на корабле ничего не ускользает, — добавляет Джокер, надеясь, что достаточно подлизался. — У Шепард в сообщениях ничего такого? Келли все сомневается: — Джефф, правила запрещают делиться информацией из личной переписки. Я бы хотела, но... — Ой, да ладно! — Ничем не могу помочь, — громко говорит Келли, — но если бы могла, я бы предложила начать с начала, — пристально глядя на Джокера, она придвигает ему блок данных. Он понятия не имеет, о чем речь. — Что? — Общеизвестно, что романтические чувства появляются между людьми, которые пережили вместе тяжелые события. Особенно если один чувствует себя в долгу у другого, — Келли довольно улыбается, будто дала ему ответ, и наконец-то принимается за торт. С закрытыми глазами, явно наслаждаясь каждой секундой, она выглядит такой счастливой, что это даже мило. Ничего нового он не узнал, но жалеть о выброшенных кредитах особо не получается. — Ага, ладно. Я... запомню. Приятного аппетита. — Щедрый подарок, спасибо, Джефф. Только добравшись до пульта управления, Джокер застывает на месте и, распахнув глаза, шепчет: «Доктор Мишель».***
В общем-то, все сходится. Им есть что вспомнить. Доктору Мишель давно нравится Гаррус, по крайне мере, так Тали говорит. Он еще и начал звать ее «Хлоей», что иначе необъяснимо. Оба присматривают за простыми людьми, хотя методы у них... немножко расходятся. Похоже на правду, но все же... Все же идеальное свидание для Гарруса — это тоже пострелять на спор. Хлоя не оценит. Чем сильнее он пытается представить роман такой странной межвидовой парочки, тем больше не складывается картинка. Сам Джокер видел доктора Мишель только раз, на похоронах Шепард. Точнее, на церемонии прощания. Так как тело Шепард не нашли, официально она никогда не умирала, только числилась мертвой, и это пробирало до печенок. Ну, или дело было в самом Джокере. При мысли, что Шепард все еще плавает среди обломков, по спине пробегала дрожь. Жаль, она не видела церемонии. Ей бы не помешало ощутить поддержку, когда она все больше чувствует себя изгоем галактики. Почтить память героини Цитадели пришли все. Доктор Мишель пристроилась рядом с Гаррусом и другими инопланетными членами экипажа, которые в свою очередь сторонились парней из «Альянса». Будто инопланетную часть команды Шепард и благодарить не стоило за победу над Сареном. Гаррус поздно появился и рано исчез, что все, кто его не знал, посчитали бы грубостью и чисто формальным приходом. Но он выразил соболезнования матери Шепард, к которой Джокер подойти не осмелился. Что она подумала о порывистом турианце, который всю церемонию простоял не шелохнувшись, будто палку проглотил, пока рядом всхлипывала Тали? Джокер не спрашивал. Стоял неподвижно, как и Гаррус, но под грузом вины горбились плечи. Он бы тоже ушел как можно скорее, будь у него выбор. Гарруса Джокер не осуждает. А доктор Мишель милая. Они с турианцем вполне ладят, тому не приходилось ее арестовывать или в нее стрелять, а именно на эти две категории, по мнению Джокера, делятся знакомые Гарруса на Цитадели. У них получится. Смотрятся странновато, но получится. Когда Гаррус снова к нему заглядывает — а теперь это случается довольно регулярно — Джокер проверяет свою теорию. Не сказать, что он против дружбы с Гаррусом, просто приводит в ужас факт того, что они пришли к ней, разделив на двоих коллекцию порно. Вступи в «Цербер», посмотри галактику, обрати коллегу в ксенофила. Последнего пункта на вербовочных плакатах не было. Узнай об этом Призрак, он бы знатно офигел... ...и на душе становится радостнее. («Но ты же связался с ними, — всегда напоминает Тали, когда он критикует «Цербер», — ты сам решил уйти из Альянса и знал, чем они занимаются...» «Пришлось, Тали, — отвечает он, — только они могли ее вернуть и исправить это дерьмо». Он не говорит: «Этим пришлось заниматься из-за меня». Вместо этого: «Мне выдали новую кепку»). — Эй, Гаррус, — Джокер разворачивается к нему лицом, тот даже не успевает поздороваться. — Давно болтал с доктором Мишель? — С Хлоей? — Джокер мысленно дает себе «пять». — Недавно. — Как у нее дела? — Нормально, — пожимает плечами Гаррус. — Помогает, чем может, в жилых районах. Ответ сухой и сугубо по делу, но, может, это турианская фишка. Джокер в последний раз пытается спровоцировать его на смущение или волнение, да хоть что-нибудь, что подтвердило бы его теорию. Откидывается на спинку кресла и приподнимает брови. — Спорим, о человеческой биологии она знает достаточно. — Она прекрасно разбирается во всех расах Совета, — Гаррус либо не поддается на провокацию, либо вообще ее не замечает. — Когда я работал в СБЦ, она не раз меня латала, — он устремляет взгляд на Джокера, тот неверяще глазеет в ответ. — Что? Джокер вздыхает. Где там его планшет? *** Иногда Джокера посещает мысль, что с удручающе высокой вероятностью никто из них не выживет. Об этом задумывается каждый. Все они завершают дела, проверяя, что не осталось невыясненных вопросов или сожалений. Тали с отцом, Самара с дочерью, Тейн с сыном. Джокер пишет матери. У него нет серьезных незакрытых гештальтов, наследие, что он боялся оставить, разметало над Алкерой, да и он постарался избежать сложностей. Поэтому Джокер шлет сестре смешные видяшки. По-взрослому ответственно разбирается с зарплатой от «Цербера». Если Жнецы наводнят пространство и начнется пекло, будет уже все равно, ну и пусть. Джокер не составляет список предсмертных желаний: он пилотировал лучшие корабли в галактике (два из двух), служил под началом лучшего капитана и, откровенно говоря, был лучшим пилотом на свете. Он проставил галочки по всем нужным пунктам. Может, Гаррус вычеркивает желания из своего списка, будь то любопытство к межвидовой связи или человек, который тебе давно нравился. Или понемногу и того, и другого. Он озвучивает последнюю мысль СУЗИ, раз уж нет другой компании, не особо ожидая ответа: она нудно отказывалась потворствовать его расследованию. Но она отвечает: — Я заметила изменения в поведении команды, которые указывают на боязнь смерти. Желание спариться — одно из них? Джокер подавляет смешок: — Видимо. Хочешь поделиться слухами, СУЗИ? Она даже не повторяет про протоколы безопасности, лишь устало отрезает: — Нет. — Ты неисправима, — Джокер довольно бодро научился воспринимать ее отказы. — А что в твоем списке желаний? — Органические существа стремятся к самосовершенствованию. Как ИИ с ограниченной функциональностью, мне не разрешается вносить соответствующие изменения. Поэтому у меня нет списка, — наверное, ему лишь кажется, что голос у нее звучит задумчиво. — Ваше поведение не поменялось, мистер Моро. Он ухмыляется: — Интересуешься моими желаниями? Хочу потягаться с Коллекционером, один на один. В рукопашку. Я бы... — он имитирует карате удар, а другой рукой выхватывает воображаемый пистолет. — Это тебе за колонии, сволочь! Бум, прям между глаз, — Джокер сдувает воображаемый дым. В реальности дыма все равно бы не было, но по фигу. — Это... нецелесообразно. Коллекционеры обладают куда большей мышечной массой и превосходящей... — Я в курсе. Ты не спрашивала про настоящие цели. Только про желания. — Вы не желаете... спариться? Джокер фыркает: — Мне и так неплохо. — Мистер Моро... — Я же говорил, СУЗИ, хватит уже этого «мистер Моро», ладно? Пауза. И раздается довольно неуверенное: — Джефф. — А? — По поводу человеческих взаимоотношений и отношений других рас экстранет показывает, что... — Ну-ну. — ...сексуальная близость является целью всех романтических связей. В видео... — Забудь про видео, — Джокер потирает лоб. — Лучше бы не я тебе это объяснял, но про видео забудь. — Также ты сказал Гаррусу, что людям не обязательно иметь романтические отношения, чтобы вступать в сексуальную связь. — Ага. — Но если сексуальная связь является целью романтических... — Не всегда, — Джокер вздыхает и устало отклоняется на спинку. — По-разному бывает. Можно спать с кем-то и без «романтических отношений», а можно любить кого-то, но не обязательно при этом заниматься сексом. — Почему сексуальная связь всегда изображается целью отношений? — Вот такие мы странные. — В таком случае, сексуальная связь, должно быть, высоко ценится большинством органиков, — он еще не слышал СУЗИ в таком замешательстве и не перестает ухмыляться. — Ага, есть такое. Слушай, не всех ломает от отсутствия секса, — он пожимает плечами, невесело усмехается и добавляет: — Этим особенно не паришься, когда секс ломает тебя. — Значит, ты меньше ценишь интимную близость, потому что твое состояние не позволяет получать от него удовольствие. — Нет. Нет-нет-нет, не поэтому, — Джокер недолго молчит. — То есть, конечно, этот аспект надо учитывать, но можно просто... гм, делать это немного по-другому. Будь СУЗИ человеком, она могла бы похабно ухмыльнуться и поинтересоваться подробностями. Впрочем, она не человек, поэтому никак не комментирует, и Джокер за это благодарен. — Тогда почему ты ценишь ее меньше? — Ценю и все. — Тогда почему, — и он на это со вздохом поднимает глаза к потолку, — у тебя столько фильмов, изображающих... — СУЗИ, не заставляй меня признаваться. — Но они служат заменой сексуальной связи. — Не-а, они просто забавные, — Джокер пытается не хихикать. — Господи, что за чумовой разговор. Ну вот... секс неплох... в теории. В реальности: хочешь — занимайся, хочешь — нет. — Значит, ты ценишь романтические ухаживания? — Не так сильно, как некоторые, но да, наверное. — На этом основывается индивидуальность? — голос у нее совершенно расстроенный. Всего лишь малейший скачок электроники, но Джокер давно прислушивается и теперь замечает любые изменения. Сколько всего он раньше пропускал? — Чтобы считаться человеком, должен ли органик быть способен на романтические или сексуальные отношения? Мозг подтормаживает, не в силах уловить смысл. — Нет? То есть, что? — Это неотъемлемая часть любой сферы деятельности органиков, разве нет? Величайшие произведения искусства, общественные нормы... — Там скорее затрагивают привязанность, романтик не обязателен, — и тут все с поразительной ясностью встает на места. — Тебя волнует, что ты не человек? — Джокер произносит это подчеркнуто легкомысленно. — По многим параметрам я не человек, — звучит до жути спокойно. Он не знает, стоит ли возразить ей: собственное замешательство — она ведь ИИ — борется с громким голосом в голове, убеждающим, что ее происхождение не важно. — Очевидно, — продолжает она невозмутимым тоном, — моя неспособность осмыслить все нюансы отношений между органиками это подтверждает. — Ну, не знай, СУЗИ, я тоже вряд ли «осмысляю» все нюансы, — Джокер неотрывно наблюдает за голограммой, но бесполезно. — Думаешь, стоит выкинуть меня из клуба людей? — Нет, Джефф. — Отлично. Из меня бы вышла стремная азари. В молчании с ее стороны определенно кроется веселье.***
Замечать, как народ расставляет галочки напротив исполненных желаний, становится нечто вроде хобби. СУЗИ с радостью помогает, сообщая, когда Тали по настоянию Касуми пробует трижды дистиллированный ринкол, или когда Заид в стремлении «спариться» подкатывает к старейшей азари. (Сокрушительный провал как на данный момент, но СУЗИ держит его в курсе). У всех есть какое-то потаенное желание, что-то, чего бы они ни за что не сделали без толчка. А Шепард? С ней совершенно непонятно. У нее едва остается время на себя: вокруг полно нерешенных проблем. Она полна сил и энергии, но Джокер помнит, какой она была тогда, сразу после пробуждения. Живой, наблюдательной, той старой Шепард, но настороженной и усталой. Будто одной ногой все еще оставалась в могиле и думала, не вернуться ли туда. Джокера пробирает озноб. Стало легче, когда она увидела «Нормандию»: он понял, что с ней все будет хорошо. И все же даже Шепард не оправляется от такого на раз. Должно быть что-то, что не дает ей покоя, какое-нибудь незаконченное дело. Так что когда Шепард просит его взять курс на Алкеру, Джокер не задает вопросов. Она спускается без боевой группы, что противоречит ее же собственным строгим правилам, но он не задает вопросов. Даже СУЗИ, еще та зануда, молчит. По пути в грузовой трюм Джокер отправляет Гаррусу сообщение, что Шепард скоро вернется, и тот показывается сразу вслед за ним. — Хакет? — тон голоса сложно понять, но Гаррус словно раздражен и плотно прижимает мандибулы к лицу. Алкера тоже не вызывает у него теплых чувств. — Ага. В полном молчании они ждут возвращения «Кадьяка», Гаррус нервно барабанит пальцами по локтю, сложив руки на груди. Шепард выходит из дверей и на ближайший ящик бросает связку жетонов. Их перезвон действует Джокеру на нервы. Она еще не избавилась от брони, а под рукой у нее еще один шлем. С первого взгляда ясно, откуда тот, измятый и потрепанный. Его тоже без церемоний бросили на ящики. Шепард тянется к голове, чтобы снять свой, но с несвойственной неуклюжестью лишь скребет по покрытию мимо кнопки. Не выдержав, Гаррус заводит руку ей за затылок и отщелкивает механизм — слишком дерзкое движение, вот только Шепард сама ступает к нему ближе. Она стаскивает шлем с головы и вздыхает полной грудью. — Холодновато там, — сообщает, будто в костюм не вшита новейшая система обогрева или она не обладает усиленной нервной системой, которую бы не проняло морозом. Джокер тупо кивает, Шепард вскидывает голову в сторону жетонов, а потом будто давится вдохом. Гаррус тянется ее поддержать, но не прикасается, пока она сама не хватается за его руку и опирается, бесполезно притворяясь, будто всего лишь отстегивает пистолет. — И тебе это надо было? — резко спрашивает Гаррус, крепче смыкая пальцы. — Не-а, — дышит Шепард все еще неровно. — Там одни призраки. Страшно грустное утверждение. Она поворачивается к Джокеру: — Отправь это Хакету. — Есть, капитан. Что бы ни показывал Гаррусу визор, ему это совершенно не по нраву. — Шепард, ты могла попросить о компа... — Знаю, — уголок губ приподнимается в полуулыбке. Шепард не отводит от него взгляда и делает пару вздохов, что еще выходят отчасти судорожными, но отпускает руку Гарруса и выпрямляется. Вскидывает бровь. — Спасибо за группу поддержки. — Понятия не имею, о чем вы, капитан. Я постоянно здесь тусуюсь. — Даже не заметил твоего отсутствия, — добавляет Гаррус, и Шепард смеется. — Ну-ну, — она подхватывает ошметки старого шлема, крутит в руках. — Она была хорошим кораблем. — Одним из лучших, — соглашается Джокер, — но не лучше этого. Шепард усмехается, и он понимает, что ответ был правильным.***
Он не бьет Коллекционера в морду, не стреляет в него в упор и не поражает никого эпичной шуткой. Он ломает три ребра, левую большеберцовую кость, дробит колено, и локоть, и даже ключицу, которая последний раз страдала, когда он в детстве сыграл в футбол с соседскими мальчишками. На его глазах похищают всю команду — его друзей похищают из-за него, чтобы он доковылял до безопасного места. Так быть не должно. Он не должен был бежать от опасности и смотреть, как умирают люди. Чаквас забрали — всех забрали — так что в медотсек его тащит Шепард и вводит медигель. Как настоящему военному, ей чужд деликатный подход, так что, когда она заканчивает, Джокер едва ощущает собственное лицо. Это значит, что боли придется подождать, и он засчитывает себе победу. — Джефф, — заговаривает СУЗИ, и Джокер едва поднимает веки. — Тебе нужно отдохнуть. — Явнрме. — Я отключаю ручное управление, — упрямится СУЗИ, а он без возражений пожимает плечами и со стоном устраивается в кресле. — Окей, — трет сонные глаза. — Вот так, да? Вот это вот жизнь с освобожденным ИИ? Раскомандовалась... — Ты пережил травмирующее потрясение, тебе необходимо отдохнуть перед... Он садится прямее. — Травмирующее — это оказаться у Коллекционеров. Я всего-то поползал по вентиляции. — Ты на тридцать процентов превысил норму потребления медигеля в сутки, рекомендуемую людям твоей массы. Джокер закрывает глаза: — Знаю. Это потрясно. Он просто сидит в тишине пару минут, болезненно ясно осознавая, что под обманчивой легкостью кроются раны, с которыми еще не разобрались. Времени особо-то нет. Да и какая разница, из ретранслятора «Омега» они могут и не вернуться. Первый раз с тех пор, как он ступил на борт второй «Нормандии», ему вовсе не хочется думать об исходе. — Чтоб этот список желаний, — вздыхает Джокер, — вот и напросился, да? — Рукопашная схватка с Коллекционером не дала бы результата, — сообщает СУЗИ как нечто само собой разумеющееся, и Джокеру почему-то становится легче. — Ага, — он вздыхает и сдвигает на глаза кепку. — Бесполезно. Но было бы здорово. — Ты сделал все, что мог, Джефф. Джокер тяжело вздыхает: сил нет, болит каждая косточка — и отступается от спора. — Ну, теперь-то ты можешь составить свой список желаний? Меняться и улучшаться, как и говорила. СУЗИ поначалу молчит, но нарушив тишину, отвечает уклончиво: — Я в состоянии менять свои протоколы, да. — Так придумала что-нибудь? — вопрос как будто ставит ее в тупик, поэтому Джокер слабо усмехается: — Надеюсь, туда не входит пункт «поработить органиков». — Нет, пока они служат цели. — Я в курсе, что ты шутишь, но мне все равно не по себе. СУЗИ приглушает свет. — Отдыхай, Джефф. — Заботливый диктатор. Могло быть хуже. Когда он засыпал, СУЗИ всегда принимала управление на себя, но сейчас все по-другому. Может, он выпустил на свободу роботизированного повелителя мира, но ни капли об этом не пожалеет. — Спасибо, СУЗИ, — язык заплетается, слабость вместе с медигелем увлекают его в беспамятство. Засыпая, он слышит тихое «тебе спасибо» в ответ.***
Пробраться через ретранслятор и на базу Коллекционеров — это, конечно, только начало, но офигительно хорошее. Шепард до побелевших костяшек сжимает спинку его кресла, но эмоции на ее лице точно повторяют его собственные: решительность и настороженная радость от пройденного. Она разжимает руку и треплет Джокера по плечу — аккуратно, за что он ей благодарен. — Отлично справился. — Ваша очередь, капитан. — Моя. Шепард оборачивается, когда двери пропускают Гарруса. Выражение ее лица смягчается, уголки губ приподнимаются — моргни и пропустишь. Гаррус ничего не пропускает, мандибулы расходятся — до странности зеркальное отражение на столь разных лицах — и шагает вперед. — Все готовы? — В переговорке, — Гаррус наклоняет голову. — Похоже, вот оно. В этот раз Шепард улыбается открыто: — Волнуешься? — Никогда, — привычная самоуверенность уступает место какой-то непоколебимой искренности. Считанные секунды Гаррус удерживает ее взгляд, затем кивает и возвращается к делам. — Ждем тебя там. Дождавшись ответного кивка, он уходит, а Шепард все еще улыбается. И тут кусочки мозаики с поразительной ясностью встают на место. — Это ты, — выдыхает Джокер, когда Гаррус выходит. — Поверить не могу, как я раньше не понял. — Что? — Ты его таинственная подружка. Шепард переводит взгляд на него, отголосок улыбки так и лежит на губах. Она чуть раздражена, чуть весела и, кажется, смущена, что вообще за гранью возможного. На Джокера наваливается целый каскад эмоций: от ужаса, что он поделился с Гаррусом порно, чтобы соблазнить Шепард, до полного непонимания, почему он вообще не рассматривал ее кандидатуру. В итоге все сходится к смутному удовлетворению от решенной загадки. Пусть и в последнюю минуту. — Знаешь, главным подозреваемым была доктор Мишель. — Подозреваемым? — Шепард изгибает бровь. — У нас тут криминальное расследование? — Вот и скажите мне, капитан, — Джокер усмехается. — Я не особо вчитывался в устав «Цербера». Шепард фыркает, разминает плечи, но не отвечает. Ему почти становится совестно: ее бросили в пекло, буквально подсунув пустой чек, где она расписалась собственной жизнью, а он теперь подкалывает, что Шепард, вопреки всем требованиям, обязанностям и вероятной неминуемой смерти, захотелось немного свободы для себя. — Все равно они горстка придурков, — заявляет Джокер, и Шепард со смешком качает головой. — Ксенофилия в списке желаний? Она ухмыляется: — Вроде того. — Прости за порно, — говорит он, потому что, если их ждет смерть, он уже никогда не загладит вину. — Забей, Джокер. Оно пригодилось. — Ну спасибо, капитан. Как мне теперь это развидеть? — Прости, — раскаянием тут и не пахнет. Улыбка у нее становится задумчивой. — Кстати, насчет списков, — Шепард неотрывно смотрит ему в глаза, становясь центром притяжения, привлекая к себе и удерживая на месте. — Ты не виноват в том, что случилось. Кажется, я этого не говорила. — Не имеет значения, винишь ты меня или нет, я все равно облажался. — Я ни о чем не жалею, — продолжает она, пропустив возражения мимо ушей. — И ничего бы не поменяла. — Прости, но что-то не верится. — Хочешь верь, хочешь нет, — она улыбается и снова треплет по плечу. — До встречи, Джокер. Джокер смотрит ей вслед и несмело окрикивает: — Я должен был сесть в капсулу. Шепард не опускается до лжи: — Ага. — Но я не сел, — он переводит дыхание. — Поэтому я сделал все, чтобы это исправить. Она смотрит ему в глаза: — Я это ценю. — Ага, ну, — Джокер шаркает ботинками. — Ты дерьмово выглядела, пока мы не нашли Гарруса. — И? — И я рад, что он прикрывает тебе спину. Шепард усмехается: — Ты что, нас благословляешь? — В твоем варианте это звучит странно. Шепард весело кривит губы и с механическим щелчком надевает шлем. — Эй, Шепард? Не умри в этот раз, ладно? На военных похоронах тоска смертная, я уже однажды там был. Шепард сверкает ухмылкой — ни тени сомнения, твердая убежденность в победе — и даже если это все показуха во имя командного духа, он ей верит.***
Естественно, выбраться из этой дыры не легче, а чтоб оставить Шепард за бортом, не может быть и речи. Только через его труп. И он может ее подхватить, конец уже близок, нужно только направить «Нормандию» и эвакуировать ее капитана, только бы Шепард отвязалась от этих херовых насекомых... — Им не помешает огневое прикрытие, — ни с того ни с сего предлагает СУЗИ. — Что? — Огневая поддержка для Шепард и ее команды, — в ответ на растерянное молчание она добавляет: — Я могу взять управление. По лицу Джокера расползается ухмылка: — Я говорил, что ты мой любимый свободный ИИ? — Нет. — Риторический вопрос, СУЗИ. Но для сведения: ты однозначно мой любимый свободный ИИ. Утром ребра напомнят ему о себе искренней ненавистью, но и к черту их. И ключицы туда же. Колени. Локти. Болеть будет все. Боже, он так рад, что Чаквас вернулась. Оказывается, основы боя как-то давно подзабылись, а иметь нетронутых костей меньше, чем сломанных довольно стремно, когда приходит отдача. Еще оказывается, что ничто не может испортить радость от бесконечной стрельбы по насекомым тварям с криками «это вам за колонии!», даже если Шепард уделывает его за счет смертельно опасного прыжка. Гаррус втягивает ее внутрь, и СУЗИ закрывает двери. Теперь их не догнать. — Хотя я и не дал им в морду, — произносит Джокер куда-то под потолок, — гештальт все равно закрыт. СУЗИ не отзывается, но «Нормандия» летит как-то так бодро, что это единственный ответ, который ему требуется.