***
Сквозь очки его глаза становились ещё безумнее, приобретая хищнический отблеск голодного зверя. М-21 старался не смотреть в сторону этого монстра. Да, именно монстра. По-другому это существо никак не назовёшь. Этот кровожадный оскал и сгустки тьмы, что исходят от него, заставляют тело неметь, бросая в мелкую дрожь. Похоть и животное желание разорвать, причинить боль… Вот что действительно доставляет ему неописуемое удовольствие. В следующую секунду, Двадцать первого грубо хватают за подбородок, сжимая в пальцах так, что челюсть занемела от боли. Притянув ближе, Кромбель поворачивает его лицо к себе. — Не смей указывать мне, щенок, — зло шипит ученый и, сильнее сжав челюсть, поднимает голову парня. — Смотри на меня! М-21 повинуется, он смотрит в эти полные безумства и ярости глаза, ведь иначе будет больно, он знает это. Глаза его широко распахнуты в смятении и испуге, зрачки уменьшились до размеров булавочной головки и мелко подрагивают. Воздух застыл куском льда в лёгких, а тело бросает в холодный пот. Из разбитой губы вниз катится струйка крови. Кромбель, завидев это, довольно щурится и проводит пальцем, размазывая кровь по щеке. М-21 жмурится, но не дергает головой. Кривая и жестокая улыбка растягивается на губах мучителя. А в следующую секунду оборотня притягивают и властно, по-собственнически целуют, грубо вторгаясь языком в окровавленный рот, изучая его. М-21 жмурится и, через силу, отвечает ему, чувствуя во рту металлический вкус крови, такой тошнотворный и мерзкий. Он отвлекает себя болью от сломанных зубов, лишь бы не чувствовать этот мерзкий язык. Резко разорвав поцелуй, Кромбель отпускает его подбородок, чему М-21 был несказанно рад. Но радость эта длилась недолго. В следующую секунду, его грубо хватают за волосы и, резко подняв с пола, тащат в сторону рабочего стола. — Вставай! — зло рычит ученый и дергает за волосы. М-21 вцепляется в руку, стараясь разжать его пальцы. Сейчас ему хотелось одного — высвободиться от этого чудовища и сбежать. Парень использует силу и до крови впивается острыми когтями в руку доктора. Наконец, он всё же вырывается из сильной хватки и пятится назад. — Нет! Не подходи ко мне! — выкрикивает оборотень, стараясь подавить в себе страх перед ученым. Он пятится в сторону к двери, зная, что она заперта. Но всё же, пока есть хоть малейший шанс бороться, он не упустит этой возможности. — Паршивая дрянь, — шипит Кромбель, смотря на собственную окровавленную руку, — Да как ты посмел? — в следующую секунду Кромбель в два шага преодолевает расстояние между ними и резко замахнувшись, бьёт оборотня по лицу наотмашь. Не успевая сориентироваться и ухватиться хоть за что-нибудь, М-21 падает навзничь, больно ударяясь головой о холодный кафель. После, парень уже не помнил, как его силой подняли с пола и потащили к столу. Одним взмахом руки, Кромбель быстро освободил стол, рассыпав по полу книги, записи и исписанные листы. В следующую секунду М-21 оказался прижат щекой к столу. Когда умение здраво мыслить и расценивать ситуацию вернулись к оборотню, он яростно задергался. Но все его старания оказались тщетными. Подняв голову и посмотрев перед собой, М-21 ещё раз убедился в том, что ему не выбраться так легко, ибо руки были связаны и туго затянуты в запястьях галстуком. — Не старайся. Тебе всё равно не избежать этого. Сейчас в твоих же интересах расслабиться, — приглушенно рассмеявшись, Кромбель укусил за мочку уха, прихватывая ее губами, отчего М-21 издал тихий полувсхлип-полустон, — Ты ведь за этим пришел, верно? С этими словами Кромбель запустил руку в штаны модифицированного и с силой сжал в ладони горячую плоть. С губ оборотня сорвался болезненный вскрик, и что-то горячее и тяжёлое разлилось внизу живота. Движения были резкими и рваными, до крови закусив нижнюю губу, М-21 старался не издавать ни звука, он не хотел приносить мучителю удовольствие. Он все еще боролся, пытаясь отпихнуть от себя ученого и одновременно подняться со стола. Зашипев от злости, Кромбель прижал его к паху, впиваясь острыми ногтями в бедра, оставляя красные полосы. — Перестань упрямиться, М-21, — шумно выдохнул он, ускоряя движения, больно сжимая в ладони уже отвердевшую плоть. М-21 чувствовал горячее дыхание на шее и влажные губы Кромбеля, которыми он неторопливо ласкал каждый сантиметр кожи. Это заставило парня насторожиться, и не зря. Оборотень болезненно вскрикнул, когда обезумевший ученый впился зубами в шею, прокусывая до первых бисеринок крови, слизывая их шершавым языком и снова прокусывая. И эта сладкая агония боли и наслаждения давала странный эффект эйфории. Лицо пылало, кровь стучала гулкими ударами в висках, горло пересохло, а тело колотило в мелкой дрожи. М-21 на свой позор, сам того не заметив, пару раз коротко и нервно толкнулся в горячую ладонь. Растянув губы в довольной усмешке, Кромбель ускорил движения, приближая модифицированного к разрядке. — Вот так… Видишь, тебе нравится, — горячо зашептал мучитель, обжигая кожу горячим дыханием. Почувствовав, как немощное тело задрожало и забилось, горячо толкаясь в ладонь, Кромбель большим пальцем зажал небольшую дырочку на головке, больно ввинчиваясь ногтем, не давая кончить. — Слишком рано. Я ещё не закончил, — развернув и толкнув в плечи, мужчина опрокинул оборотня на стол. Всё произошло так быстро, что М-21 не успел даже сориентироваться и больно ударился затылком. Внизу живота разливалась тягучая боль от того, что он не смог кончить, порой ощутимо покалывая. Было мерзко… до тошноты, до пощипывания в глазах. Хотелось вырваться, сбежать. Не важно куда, хоть в руки экспериментаторов, хоть в лабораторию, лишь бы подальше отсюда. От него… Как можно скорее встать под душ, подставляя лицо и тело под горячие струи, остервенено тереть мочалкой, до красноты, до боли, надеяться, что вода унесет с собой всю грязь и унижение. Хотя… О каком унижении может идти речь? Ведь он даже не человек. Так, модифицированная тварь, лабораторный мусор, что подлежит утилизации после использования. О какой чести и гордости может идти речь, когда их ежедневно подвергают пыткам. И даже сейчас, когда Кромбель оглядывает его таким довольным и похотливым взглядом, изучающее водя руками по обнаженному телу, М-21 понимает, что выбора у него не было с самого начала. И только сейчас Двадцать первый заметил, что лежит полностью обнаженным и таким… беспомощным. До тошноты беспомощным. Когда этот урод успел снять с него одежду, парень уже не помнил. Распластанный на столе на радость этому монстру, с растрепанными волосами, лихорадочным румянцем на лице, дрожащий от каждого его мерзкого прикосновения. «Жалкое, наверно, зрелище», — подумал оборотень. Но кое в чем этот ублюдок прав. Нет смысла бороться. Это просто нужно принять как должное — это свойственно подопытным крысам. Тем временем, Кромбель скользнул рукой между ног и сжал в ладони вновь отвердевшую плоть. «Нет, только не снова!» — заметалось в голове М-21. — Прекрати. Это омерзительно! — яростно прошипел парень сквозь зубы, отчего ученый только усмехнулся. — Но тебе это нужно, верно? Иначе, зачем бы ты пришел ко мне? — шепчет Кромбель и впивается в искусанные губы влажным поцелуем, проникая мясистым языком глубоко в рот, изучая его. «Сволочь. Ублюдок. Ненавижу. Ненавижу! — мысли метались в голове оборотня в беспорядочном хаосе, — Не хочу… Пусть все прекратится!» Звуки доносились словно сквозь вату, но даже в таком сумбуре мыслей и ощущений, М-21 различил звонкий щелчок пряжки и шорох брюк. «Сукин сын…» — пронеслось в голове модифицированного прежде, чем он успел почувствовать резкую боль внутри и что-то твердое, что вызвало её. Не успевая подавить болезненный вскрик, М-21 выгнулся в пояснице, запрокинув голову назад. Кромбель явно наслаждался этим и, вытерпев немного, давая своему подопытному немного времени, чтобы привыкнуть к новым ощущениям, стал двигаться в нем. Запрокинув его ногу на плечо, а вторую согнув в колене и придавив, Кромбель продолжал грубо вторгаться в худощавое тело, не отрывая изучающего и довольного взгляда от лица парня. М-21 чувствовал боль… много боли… «Садист хренов. Нравится, ублюдок?» — и на миг, взглянув сквозь зажмуренные глаза в лицо своего мучителя, М-21 только убеждается в своей правоте. Горло словно сдавило неприятным комом. «Не плакать! Не смей!» — голос внутри бился в истерике, пытаясь достучаться до хозяина. Хотя Двадцать первый был уверен в том, что ему больше нечего терять. Новая волна боли накрыла все тело, заставляя задрожать и предательски выгнуться в пояснице. Что-то горячее разлилось внутри и стало стекать вниз по ягодицам. Слезы текли вниз по вискам и терялись в волосах. М-21 горько усмехнулся, почувствовав в воздухе знакомый запах: «Кровь? Что ещё ожидать от Кромбеля?» Увидев усмешку на губах «пленника», ученый недовольно нахмурился и, придвинув его на край стола, стал резко толкаться в него, не боясь запачкаться. — Не понимаю этого, — усмехается Кромбель и мотает головой, — Совсем не понимаю. — Что… именно? — сдавленно шепчет в ответ парень и смотрит на мужчину, пытаясь разглядеть его лицо сквозь мутную пелену слез. — Твоего самоотвержения, ничтожество! Ты готов терпеть эти унижения, эту боль… Снова и снова приходя ко мне. И ради чего?! — рычит Кромбель и впивается ногтями в испачканные кровью ягодицы. — Это бессмысленно, вам все равно не жить! От яростных и глубоких толчков, доносились звонкие шлепки и хлюпанья. Краска гнева и стыда залила лицо модифицированного. Попытавшись более или менее связно ответить, М-21 захлебнулся стоном, и это унижение только увеличило получаемое удовольствие. Напряженные в ожидании очередной атаки мышцы выдают мелкой дрожью. Хотя, какой ещё дрожью? Оборотня всего колотило, когда Кромбель уперся в эрогенную точку. Заметив резкие перемены, мужчина только ухмыльнулся и стал биться в это место, с силой надавливая, заставляя Двадцать первого задыхаться в собственных стонах. Пару быстрых и глубоких толчков, болезненный вскрик, смешанный со стоном и всхлипом. Внизу живота скрутило и завязало тугим узлом, бросая в дрожь, заставляя тело неметь, и М-21, запрокинув голову, излился на живот. Следом, от увиденного зрелища, бурно кончил Кромбель, прижимая к себе модифицированного. Перед глазами все поплыло, ослабевшие мышцы отказывались слушаться, тело все еще содрогалось от только что пережитого оргазма, а от осознания собственной беспомощности и ничтожности перед этим монстром, хотелось просто разбиться на атомы. Просто исчезнуть, раствориться. — Не понимаю, — с долей презрения произносит Кромбель и, на свое удивление, замечает слабую улыбку на губах М-21. — И не поймешь… никогда, — тихо шепчет в ответ парень, прилагая все усилия, чтобы произнести последние слова. Перед тем, как прикрыть опухшие и покрасневшие глаза, проваливаясь в сладкий сон без сновидений, М-21 почувствовал, как его подхватили на руки и уложили на холодный кожаный диван. — Что же, это твой выбор, — доносится до парня сквозь сон, и он чувствует, как его влажное тело накрывают чем-то мягким и теплым, — На сегодня хватит. Спи…***
А на следующее утро принесли таблетки, увидев которые, М-24 облегченно вздохнул и широко улыбнулся лучшему другу. — Видишь? Я же говорил, что не за чем беспокоиться, — высокий мужчина, всегда улыбающийся и вселяющий надежду в сердца товарищей, подбросил в руке баночку с содержимым и подмигнул, на что Двадцать первый смолчал, ответив лишь задумчивой и мягкой улыбкой.