***
Польша не сразу осознал, сколько времени прошло. По ощущениям всего полчаса, но часы упрямо отказывались показывать нужное поляку время. Он перевел взгляд на бутылку, содержимого которой осталось не больше четверти, и ужаснулся. Они совсем забыли про время и меру. Венгрия на противоположной стороне стола, несмотря на свой совершенно пьяный вид, активно тянул руку то ли к водке, то ли к поляку. Польша осознал, что пора брать ситуацию в свои руки и укладывать хозяина дома спать. Отставив бутылку подальше, поляк аккуратно поднялся и, слегка пошатываясь, подошел к венгру. — Это… Пошли спать. Поздно уже. — Не хочу спать, — протянул Венгрия, однако был прерван собственным зевком. — Хочешь. Пошли, — Польша, приложив все возможные силы, рывком поднял друга со стула. — Угу, — неожиданно легко согласился венгр, положив голову поляку на плечо, — черт, я же тебе на диване забыл постелить. Щас, мне только нужно- — Угомонись, — остановил благородный порыв достать постельное белье Польша, — посплю с тобой, че мы с тобой как не родные. — Да ну, это как-то, — Венгрия запнулся, — по-гейски что ли. — Мгм, — поляк мрачно подметил, что и сам уже не очень стабильно стоит, — Венгрия, ты мой лучший друг. Пойдем в кровать, иначе мы сейчас по-гейски уснем на полу кухни. Польша начал свое передвижение в сторону спальни, которое однако сильно затруднял венгр, буквально повисший на поддерживающей его руке. Поляк, приложив все имеющиеся у него силы, наконец-то дотащил их обоих к цели. Мягкая кровать сейчас была самым желанным предметом в жизни Польши, поэтому он, не задумываясь, столкнул Венгрию на одну сторону постели, а сам свалился на другую. Словно в трансе он стянул с себя штаны, рубашку и свитер и, бросив свою одежду на пол, заполз под одеяло. Уже готовясь отдаться сну, поляк резко открыл глаза, решив проверить, как там венгр. Тот лежал там же, где его и оставили, в том же состоянии. Совершенно не задумываясь о личном пространстве, Польша начал стягивать с Венгрии верхнюю одежду. — Давай, раздевайся, спать в одежде вредно. — Мхм, — венгр уже прикрыл глаза и расслабился, явно показывая, что никакие действия уже совершать не собирается. — Хрен с тобой, только потом не жалуйся, — проворчал поляк, скидывая на пол свитер и футболку Венгрии. Со штанами было сложнее, но в конце концов Польша избавился и от них. — Польша. Поляк поднял взгляд на венгра, который приподнялся на локтях и уставился на друга. Взгляд Венгрии казался неожиданно трезвым и осознанным, в нем читалось смущение и недоумение. Польша сбросил штаны на пол, не реагируя на друга. Однако когда Венгрия крепко схватил Польшу за руку, не реагировать стало сложно. — Польша, — начал он и замолк на несколько секунд, вероятно собирая мысли в кучу, — спасибо. И прости меня. — За что? — поляк недоуменно посмотрел на венгра. — Еще не решил, — уклончиво ответил тот и завалился на спину. Польша не мог не признать, что не будь они близкими друзьями, он бы вероятно посчитал Венгрию весьма красивым. Собственно он и так считал его красивым, но- — Спокойной ночи, — поляк оборвал собственные мысли, пока они не зашли туда, куда не нужно, и вернулся на свое место, укрывшись одеялом. — Ночи, — буркнул в ответ венгр, тоже уложившись***
Польша проснулся посреди ночи и сильно удивился этому. Последнее время с ним такое случалось крайне редко, но сейчас он ощущал столь сильную тревогу, что не мог не проснуться. Широко распахнув глаза, он заметил, как темный силуэт сидит на краю кровати. Поляк услышал, как громко и рвано дышит Венгрия. Не задавая вопросов, Польша подполз к нему, аккуратно взяв за руку. Венгр неожиданно вскрикнул, отшатнувшись, и прижал руки к груди. Они сильно подрагивали, а грудная клетка быстро поднималась и опускалась. Поляк включил прикроватную лампочку, освещая спальню. — Что случилось? Венгрия? — Польша отчетливо слышал волнение в своем голосе, хотя отчаянно пытался сохранить спокойствие. Венгрия закрыл лицо руками и молчал, — Все хорошо, видишь? Это я. Это я. — И-извини, — венгр говорил неразборчиво, скрывая все звуки в ладонях. — Послушай, я плохо понимаю тебя, — поляк мягко взял руки Венгрии и отнял их от лица, — давай еще раз. Почему ты не спал? — Кошмар, — венгр кусал губы, а холодные руки все еще подрагивали в чужих ладонях. — Ох, — Польша внимательно разглядывал лицо друга. Повязка, обычно закрывающая изувеченный до безобразия левый глаз, сейчас валялась где-то в недрах постели. Поляка передергивает, когда он вспоминает, как на лице венгра появились эти ужасные шрамы и увечья. Он нанес их себе сам, — какая-то страшная ситуация? Или воспоминание? — Воспоминание. Польша не знал что сказать. У них часто бывали плохие сны, связанные с пережитым в прошлом, такова уж была их доля. Однако со временем кошмары прошлого забываются и ночные кошмары в настоящем прекращаются. По крайней мере так было у большинства. Вот только Венгрия был не из тех, кто забывал. Он помнил, и помнил со злостью и обидой, накапливая ее годами. И никак не мог отпустить прошлое. — Какое именно? — Пятьдесят шестой. Союз. — Это из-за того, что я напомнил тебе о нем сегодня? — Не знаю, — щеки и глаза венгра блестели. Поляк дотронулся до них и ощутил влагу. — Прости. Если это из-за меня, то я не хотел. Ты поэтому так шарахнулся от меня? — Польша обнял Венгрию, прижимая к себе и стараясь успокоить. — Не знаю, — дрожащим голосом прошептал венгр. — Что именно ты видел? — поляк не был уверен, что задавать этот вопрос являлось хорошей идеей, но слово уже не вернешь, — Если ты не захочешь говорить, я пойму. Венгрия молчал, вероятно стараясь успокоиться и восстановить нормальный ритм дыхания. Польша почувствовал, как венгр стал дышать медленнее и спокойнее. Худощавое тело Венгрии наконец-то расслабилось, и поляк вздохнул с облегчением. — Я был в комнате для допросов, — начал венгр тихим голосом, слегка приправленным хрипотцой, — там не было ничего, кроме стула, к которому я был прикован, и миски, в которую капала вода с потолка, — Венгрия отмалчивается, — А потом вошел он. Союз. Он что-то говорил мне, таким тихим устрашающим голосом, а я плохо слышал его. Все было словно в тумане. Он достал из кармана небольшое зеркальце и показал мне мое лицо. И уже отчетливо сказал: «Ты вырезал не только эмблему Ракоши. Ты предал все то, чему я учил тебя, что я дал тебе, что ты получил от меня. Ты предатель, а я не терплю предательства.» — венгр замолчал, переводя дыхание. — Погоди, — поляк взял его за плечи и внимательно уставился, — это реально произошло? Ты не рассказывал об этом раньше. — А что об этом рассказывать? — скривился Венгрия, — Я говорил о том, что Союз жестоко наказал меня за мою попытку совершить революцию, еще давным давно. Если ты не помнишь, мы вместе предупреждали Чехословакию об этом. — Да, но ты не говорил о том, как именно. — Я не считал это важным. В чем смысл рассказывать тебе о том, как именно меня пытал Союз или кто-либо до него? Было больно, вот и все, — венгр резко выдохнул, — тем более дальше сон отошел от реальных событий. — Каким образом? — Во сне он просто застрелил меня. И я проснулся. Польша ошарашено разглядывал лицо друга. Он был так спокоен, когда говорил о том, что его застрелили, пусть и во сне. Словно он не считал это чем-то из ряда вон выходящим. Поляку становится страшно, но тем не менее он продолжает расспрашивать Венгрию. — А что было тогда на самом деле? — Я, — венгр отводит глаза в сторону, — об этом я не хочу говорить. Так или иначе в итоге он окончательно промыл мне мозги и я не заявлял о себе до самого конца. — Да, я помню, — прошептал Польша, вспоминая, как сильно изменился Венгрия после революции, — но все это уже позади нас, Венгрия! Мы свободны, мы можем делать все, что захотим. — Все? — на лице венгра появилась горькая усмешка, — Мы до сих пор скованы по рукам и ногам другим Союзом. — Не говори так. Это неправда. Мы объективно гораздо свободнее. Мог бы ты позволить себе перечить Советскому Союзу так, как перечишь Европейскому? — поляк и сам не был большим фанатом Евросоюза, но ему нужно было отвлечь венгра от подобных мыслей. — Нет, — глухо ответил Венгрия. Польша снова обнял друга, крепко прижимая к себе. Ему всего лишь хотелось успокоить венгра, дать ему то самое человеческое тепло, которое никто не дарил Венгрии раньше. Поляк и сам почувствовал, как по его телу растекается горячая кровь. Ему казалось, словно они сидели так целую вечность, хотя вероятно прошло всего несколько минут. За окном послышались первые птицы. Приближалось утро. — Польша? — нарушил тишину Венгрия. — А? — Почему ты так хорошо ко мне относишься? Я не заслужил этого. — Венгрия, — поляк замолк на несколько секунд, не зная, что и сказать, — почему ты думаешь, что не заслуживаешь хорошего отношения? — А с чего бы я его заслуживал? — ответив вопросом на вопрос, венгр попытался отстраниться. Польша лишь крепче прижал его к себе. — С того, что у тебя тоже есть чувства. Душа. Ты не монстр, ты такой же как и все. — Ты не относишься так ко всем. — Потому что тебя я люблю, а остальных нет. Венгрия замолк, вероятно переваривая полученную информацию. Поляк резко осознал, что только что сказал, и быстро раскрыл объятия, чуть чуть отодвинувшись. Таким образом он выстроил комфортную дистанцию между ними, давая венгру возможность самому решить, что он будет делать. — Ты любишь меня, — не вопрос, скорее утверждение, но полное недоверия и растерянности. — Да, — подтвердил поляк, слегка кивнув, — люблю тебя как друга, как брата, как самое близкое существо на этой планете. Ты дорог мне, ты нужен мне и я хочу, чтобы ты был счастлив. Понимаешь? — Да, — прошептал венгр, но мотнул головой, выдавая, что на самом деле ничего он не понимает. Подождав несколько мгновений, он приблизился к Польше, — знаешь, я долго хотел сказать тебе, что именно я чувствую к тебе. Но ты сам прекрасно описал это. — Я рад, что это взаимно, — поляк улыбнулся и протянул руки к Венгрии. Тот аккуратно обнял Польшу с неожиданной для венгра нежностью. — Я люблю тебя. — Я тоже люблю тебя, Венгрия. Они молча просидели так довольно долго. Краем глаза поляк подметил, что небо за окном посветлело и приобрело розоватый окрас. Наступало утро. Они почти не спали этой ночью, но Польша не чувствовал ни усталости, ни желания вновь заснуть. Однако Венгрия в его руках прикрыл глаза и тихо засопел. Он явно измотал себя. Поляк аккуратно положил венгра на подушку, укрыв одеялом. Пристроившись рядом, Польша положил руку на Венгрию, с удовольствием ощутив, как бьется его сердце, как поднимается и опускается грудная клетка. Перед тем, как поляк заснул, в его голове пронеслась шальная мысль о том, что вероятно их отношения переступили границы дружеских.***
— Доброе утро, — поляк попытался растормошить спящего рядом хозяина дома. Польша жутко хотел есть, но пойти на кухню без разрешения Венгрии все же было не лучшей идеей, — Венгрия проснись пожалуйста. Я хочу жрать. — Ну так иди и пожри, кто тебе мешает, — пробурчал венгр, укрывшись одеялом с головой. Тут он неожиданно резко сел на кровати, уставившись на поляка, — Ой. Мы с тобой- — Нет, если ты об этом. Мы просто поговорили ночью и уснули, — Польша слегка покраснел, хотя все, что он сказал, было чистейшей правдой. — Ааа, — протянул Венгрия, казалось даже слегка разочарованно, — тогда все хорошо. Который час? — Около десяти. — Черт побери, вставать нужно, — венгр довольно резво вылез из-под одеяла и поставил ноги на холодный пол, — тебе что на завтрак? — Я все съем. Честно говоря, еще пара минут, и я съем тебя. — Понял, бегу, — Венгрия ехидно ухмыльнулся и отправился на кухню, даже не удосужившись накинуть на себя хотя бы футболку. Польша проводил его задумчивым взглядом. Так не могло продолжаться дальше. Поляк мысленно метался от «это же мой друг» до «но черт побери…». Мысленно призвав все силы небес, чтобы не начать думать о венгре в неподобающих позициях, Польша со всей силы мотнул тяжелой головой. Ему нужно было умыться и прийти в себя, тогда и эти мысли уйдут. Одевшись, поляк быстро направился в ванную. Холодный кафель под ногами, холодная вода, ничто не могло остудить жар, который исходил от лица Польши. Это было невыносимо. — Эй, завтрак готов! — раздалось со стороны кухни. Поляк ужаснулся перспективе того, что ему нужно будет выйти в таком состоянии. — Иду! — тем не менее проорал в ответ Польша, лихорадочно обливаясь ледяной водой. Не помогало. Плюнув на это занятие, поляк взял остатки самообладания в руки, и отправился на кухню. Венгрия стоял у плиты, в одном нижнем белье, совершенно не смущаясь присутствия Польши. Тот так и остановился на пороге, разглядывая тело венгра, покрытое шрамами. Поляк не знал, откуда большинство из них, а расспрашивать не особо хотелось. — Чего уставился? — буркнул Венгрия, — Что ты там не видел? — Действительно, — Польша мотнул головой, вновь отгоняя непрошенные мысли, — слушай, тебе не холодно? Может хотя бы футболку накинешь? — А, — венгр словно только сейчас осознал, что температура в его доме далека от комфортной для расхаживания в одном нижнем белье, — точно. Щас вернусь. Венгра не было около минуты, но вернулся он полностью одетый, даже в любимом свитере. Поляк подметил, что Венгрия тоже слегка смущенно покраснел, и облегченно вздохнул. Наверняка во всем этом виновато похмелье. Сейчас они протрезвеют и все придет в норму. Так ведь? — Извини, — венгр сложил руки на груди, — это все алкоголь. — Да, — пролепетал поляк, продолжая рассматривать лицо Венгрии, находя в нем все больше деталей, которые раньше не подмечал, — это все алкоголь. — Мы ведь друзья? — венгр подошел ближе, но все еще держался на небольшом расстоянии. — Конечно мы друзья, — улыбается Польша. — Но мы любим друг друга. — Разве друзья не любят друг друга? — Не так. Не так. Это те слова, что поляк боялся услышать. Их чувства неправильны, неуместны и совершенно не соответствуют дружеским, даже столь близким отношениям. Польша смотрел в глаза Венгрии, а Венгрия смотрел в глаза Польши. Они не знали что сказать друг другу. Они запутались в собственных мыслях и чувствах. Внезапно для самого себя, поляк пересек то короткое расстояние, что разделяло их. Теперь они смотрели друг на друга в упор. — Что ты хочешь сделать? — Пока не уверен. Однако для себя Польша уже все решил. Не считая до десяти, не дожидаясь сигнала, он просто слегка наклонился к лицу Венгрии и быстро накрыл его губы своими. Венгр не отреагировал, просто ошеломленно уставившись на отстранившегося поляка. Польша нервно приложил руку к губам, мысленно ругая себя за то, что сделал. — Извини! Я не подумал- — Нет, все хорошо, — Венгрия не менял удивленное выражение лица, но Польша понимал, что все действительно в порядке, — Наверное ты прав. Наверное так и надо. — Я не уверен, что так надо. Разве это правильно? Разве наша любовь не противна Богу? — Покажи мне отрывок Библии, где написано, что два государства не могут любить друг друга. — Но мы все еще, — поляк остановился, задумавшись, — да, наверное ты прав. Правила, созданные для людей, не действуют на нас. Мы можем- — Да, — венгр отвел взгляд в сторону, — но мне нужно время. Подумать и решить для себя. — Я понимаю, — Польша кивнул, — я слишком быстр для тебя, да? — Нет, все хорошо. Просто я еще не определился. Поляк легко улыбнулся, одними лишь уголками губ. Он терпелив, он подождет пока Венгрия определится и решит для себя этот вопрос. А до этого момента Польша будет ждать. Ведь друзья всегда ждут друг друга.