Как ты там?..

Валеру пригласили играть за американскую хоккейную команду. В ЦСКА к тому времени его ничто не держало, так что Харламов, недолго думая, собрался, попрощался со всеми и отчалил в Штаты. Со всеми да не со всеми. Валера не попрощался с Тарасовым, как ни странно. На самом деле, все обстояло довольно прозаично. Незадолго до отъезда Харламов с Анатолием поссорились – ну, вспылили, с кем не бывает? Однако они друг с другом так и не заговорили – и тому, и другому мешала громадная гордость. В общем, Валера уехал, не простившись с Анатолием. Надо сказать, что первое время Харламов чувствовал себя виноватым, все думал: а, может, позвонить, извиниться? Но так ничего и не надумал. Когда Тарасов узнал, что Валера ушел из ЦСКА, Харламов был уже в зе юс эй, готовился к своей первой игре с новой командой. Анатолий, потрясенный таким невероятным поворотом событий, и злой оттого, что узнал эту новость последним, позабыл все обиды и первым позвонил Харламову. Тарасов извинился, Валера, в свою очередь, тоже – он был ужасно рад успокоить свою совесть. Поначалу они набирали друг другу чуть ли не каждый день, а потом вдруг перестали. Анатолий не на шутку заскучал, а Харламову скучать было некогда – то, се, пятое, десятое… Дела, в общем. Если быть до конца честным, Тарасову жилось без Валеры так плохо, что туши свет. Анатолий плохо спал, плохо ел, плохо жил, а все оттого, что он даже не надеялся снова увидеть любимого своего человека. Более того, Тарасов внушил себе, что второго Валерия Харламова в его жизни не будет. Так что вообще, все – спектакль окончен. Анатолий пристрастился прогуливаться по ночам – без цели, просто так. Просто шагать по мокрому от дождя асфальту, засунув руки в карманы куртки, и дышать влажным, последождевым воздухом. Гуляя по пустынным, ночным улицам, Тарасов вспоминал Валеру и их общие дни – неважно, были ли они дождливыми или же, напротив, солнечными, они были счастливыми. А потом однажды Тарасов увидел Харламова. Правда, не вживую, а на обложке американского «Вог». Ни секунды не раздумывая, Анатолий купил журнал, прибежал домой и сразу же отлистнул на фотосессию с Харламовым. В журнале было еще и интервью, но Анатолий их никогда не читал. Валера позировал какому-то известному американскому фотографу, разодетый в брендовые вещички. Тогда, когда Тарасов купил тот роковой номер журнала «Вог», минуло уже полгода, как Анатолий не звонил Валере, а Валера – Анатолию. И Тарасов решил напомнить о себе, решил, что если сам не позвонит, то и никто не позвонит. И позвонил. Держа трубку у уха и наматывая на указательный палец провод, идущий от трубки, Анатолий пытался себя отговорить, пока Валера не подошел к телефону, сомневался: а что, если Харламов уже о нем забыл, нашел себе кого-то нового, и живет припеваючи, а? У Тарасова уже дрогнула рука, готовая положить трубку, но тут на другом конце провода раздался Валерин голос: - Алло? Анатолий Владимирович? Тарасов шумно сглотнул и проговорил не своим голосом – чересчур низким и даже страшным: - Да, это я. Валера, как ты узнал, что это именно я тебе звоню? Харламов негромко рассмеялся: - А мне, кроме вас, Анатолий Владимирович, больше никто в Америку и не звонит. Кстати, что у вас с голосом? Вы, случаем, не простудились там? Анатолий прочистил горло, убрав трубку подальше от лица, и ответил: - Нет, я здоров. Помолчав несколько секунд, Тарасов несмело позвал: - Слушай, Валера… - Да, Анатолий Владимирович? – чутко отозвался Харламов. - Мне тебе кое-что сказать надо. - Да, я вас слушаю, Анатолий Владимирович. - В общем, Валера, - тут Тарасов мучительно вздохнул, уронив голову, - я по тебе скучаю. Очень сильно. Ты даже не представляешь, насколько сильно. Харламов негромко, тоскливо согласился: - Я тоже скучаю, Анатолий Владимирович. И я тоже должен вам кое в чем признаться. После этих слов у Тарасова за один-единственный миг вся жизнь перед глазами пронеслась. - Да? В чем? - Не пугайтесь, Анатолий Владимирович. Я просто хочу поделиться с вами своими наблюдениями. Анатолий убрал трубку подальше от лица, прикрыл ее ладонью и шумно, с облегчением выдохнув, опять прислонил телефон к уху. - Анатолий Владимирович, вначале вы казались мне таким родным, но со временем это чувство пропало, и я понял, что вы не тот, за кого я вас принимал. Но это не значит, что я в вас разочаровался, просто стал смотреть на вас по-другому. А еще, Анатолий Владимирович, вы такой смелый, такой честный, я как вспомню… Но Валера не вспомнил, потому что Тарасов его перебил: - Ты меня сейчас все нахваливать будешь, что ли? Харламов удивился: - Разве вам неприятно? Я же правду говорю, так, как думаю. Если честно, я всегда хотел вам это сказать, но все как-то не находил удобного случая. Анатолий улыбнулся. По правде говоря, никто не говорил ему ничего подобного. - Понятно. Спасибо, Валера. Я рад, что в твоих глазах я честный и смелый. Недолго помолчав, Тарасов вновь заговорил: - Валера, ты один из немногих, кому я доверяю, поэтому сейчас я тебе кое-что расскажу. - Анатолий Владимирович, я весь внимание, - откликнулся Харламов. - Этого никто не знает. Когда я учился в средней школе, то хотел стать актером, мечтал о славе… Представлял, как покоряю сердца зрителей своей пронзительной, несравненной игрой, и, чтобы претворить свои мечты в жизнь, я даже записался в школьный театральный кружок. Ходил я в него два года. Не скажу, что чем-то там отличился. А потом я перешел в старшую школу, бросил театральный кружок и увлекся хоккеем… Сейчас, спустя много лет, я думаю: а правильно ли я поступил? Что, если я сделал что-то не так? Может, я должен был стать актером, может, мне нужно было больше стараться?.. - Я не знаю, Анатолий Владимирович. Время-то уже не воротишь… - Вот именно, Валера, - согласился Тарасов, - время не воротишь. Но в жизни всякое бывает, знаешь. Есть люди, которые возвращаются к увлечениям молодости спустя десятки лет. Кто знает, может, и я когда-нибудь вновь буду играть на сцене… - Хотел бы я, Анатолий Владимирович, посмотреть, как вы играете. - Вот если даст нам бог свидеться вновь, то я тебе как-нибудь сыграю. - Почему это «если»? И при чем тут бог? – оскорбился Валера, - Анатолий Владимирович, мы с командой в четверг играем против немцев. После этой игры я к вам приеду, слышите? Тарасов улыбнулся и строго-шутливым тоном наказал, даже пригрозив пальцем: - Смотри у меня, Валера, без победы даже не думай ко мне приезжать! Харламов засмеялся и заметил: - Ну, вы как всегда в своем репертуаре, Анатолий Владимирович! Анатолий с Валерой вместе посмеялись, и Тарасов вдруг, совершенно непринужденно, спросил, про себя удивившись тому, как легко ему это далось: - Слушай, Валера, ты там себе в Америке-то никого не нашел? Харламов возмутился: - Ну что вы такое говорите, Анатолий Владимирович? Да как можно?!.. Тарасов поспешил исправиться: - Ну ладно, ладно, Валера, извини. Я понял. - Анатолий Владимирович, - заговорил Валера твердым, непререкаемым тоном, и Анатолий нутром почуял, что Харламов опять от него чего-то хочет и решительно намерен добиться своего, - собирайтесь. В следующий раз я привезу вам победу и заберу вас с собой в Штаты. - Ну ничего себе! – воскликнул Тарасов, растерявшись, - Валера, ты в своем уме? Какие Штаты? Как же так, заберешь? Как же я своих учеников-то оставлю? Как же я Родину-то оставлю? Я же патриот, Валера! Тарасов, сам того не ведая, уязвил Харламова, но Валера не подал вида, что обиделся. Харламов-то думал, что Анатолий с радостью согласится, а тут вон оно как вышло… Валера не поддавался: - Заберу – и все тут, - сказал, как отрезал, - В конце концов, вы и в Америке сможете преподавать. Никто вам не запрещает. Постойте, Анатолий Владимирович, вы что, плачете? Харламов прислушался, нахмурившись. - Да нет, просто… Шел, вот, недавно по улице, увидел кошку, не удержался, погладил… И напрочь забыл, что у меня же на кошек аллергия! Валера проговорил сокровенным голосом: - Я бы сейчас всю Америку отдал, чтобы увидеть вас в слезах, Анатолий Владимирович… - Издеваешься? – съязвил Тарасов, утирая бегущие из глаз слезы. - Нет, совсем нет. Не переживайте, Анатолий Владимирович, недолго нам с вами скучать друг по другу осталось. Скоро увидимся.

***

Тарасов заснул на диване в гостиной, а проснулся оттого, что кто-то погладил его сначала по волосам, а потом по щеке – ласково так, любовно. Еще сквозь сон Анатолий услышал Валерин голос: - Красивый такой… Тарасов открыл глаза. - Вот и я. Здравствуйте, Анатолий Владимирович, - улыбнулся Валера. Анатолий нисколько не удивился столь скорой встрече. 08. 07. 19