***
Ночная прохлада щекочет бледную спину. Девушка не знает, который сейчас час, не знает, как давно потеряла свой сон. Её укрывают волны беспокойства за ту, кто сейчас, в чём она уверена, тоже не спит. Воспоминания с сумасшедшей скоростью проносятся перед малиновыми глазами. Ей кажется, что она теряет нечто очень важное для своей души. Но ведь ничего не произошло такого, что могло бы на это намекать. Но что-то идёт не так, как должно было бы идти. Она вновь терзает потолок своим взглядом. — Когда-нибудь я признаюсь в том, что люблю тебя, Джеки. Слёзы новой волной падают на подушку. Девушка закрывает лицо руками. Тихие всхлипы разносятся по комнате. Она надеется, что её никто не услышит, что никто не узнает о её слабости. Ведь именно сейчас она так беспомощна. Жалкая, ничтожная. Позволяет себе так нещадно драть своё бесстыжее сердце, разбившее много других сердец, лишь из-за одной, душу которой она никогда не позволит себе ранить. И ей стыдно за себя, стыдно за то, что она так размякла. Стыдно признать, что она стала такой же сопливой тряпкой, каких высмеивала годами. Она забралась слишком далеко, далеко и безвозвратно. Она влюбилась в восьмое чудо света, в особенный солнечный луч, который дарил ей тепло и заботу, несмотря на всю боль, что ему приносили взамен. Девушка часто думала про себя, что она недостойна этого тепла, что было бы лучше, если б они никогда не встречались, но отгоняла эти мысли в силу собственной гордости и врождённого, как многие говорили, эгоизма. И ей было искренне жаль, что именно так её и представляли. Заносчивая, наглая, жестокая. Эти маски она могла менять по тысяче раз на дню. И никто не знал, насколько ранима и нежна её потрёпанная душа. Ей казалось, что именно поэтому она и веснушчатая сроднились, стали ближе к друг другу, чем кто-либо. Что именно они могли видеть в друг друге нечто, прячущееся под этой сотней масок. И она хотела отплатить той же монетой. Хотела отдать гораздо больше, чем брала всё это время. И потому она отказалась от сна, лишь бы не упускать из головы солнечный образ, лишь бы не потерять эту нить уверенности в своих словах. — Я признаюсь. Ты только дождись.✠ ✠ ✠
8 июля 2019 г. в 15:56
— Я знаю, ты же тоже запуталась, верно? — отчаянно спрашивает Дэш у потолка своей комнаты, лёжа в постели. — Тебе ведь так же трудно, как и мне. Ты не знаешь, что делать. И боишься. Да! Ты боишься, — девушка села. — Ты боишься меня. Но почему? — не дожидаясь ответа у пустоты, падает на подушку и, закрыв глаза, продолжает шёпотом, — ну почему ты боишься меня?
Густой серый туман застилал бледное озеро. Крупные капли росы леденили босые ноги, пока девушка шествовала к берегу. Звёзды затерялись в дымке, лишь луна кое-как пробивалась слабым светом сквозь эту завесу. Мир спал, и даже насекомые, любящие ночное время, отказались нынче выглянуть из своих нор. Только лёгкий шелест листвы прерывал тишину. Было прохладно, приятно прохладно. Шёлковый ветер ласкал оголённые веснушчатые плечи, разнося по пространству едва уловимый и чертовски знакомый запах ментола, вызывающий секундную улыбку. Как знать, что вывело путника в эту богом забытую глушь? Или обыкновенная бессонница, или любопытство, а может, и вовсе думы, от которых пухнет голова? Явно известно, что девушке не хотелось, чтобы кто-то её сейчас тревожил, чтобы видел, что некогда каменный лик выражает глубокое беспокойство, смятение вместо прежней уверенности. И печаль. Печаль вместо хладнокровности, грубой, глупой хладнокровности, к которой приучила жизнь.
Её взгляд пуст. Стеклянные глаза смотрят в даль тумана. Что за ним — знает только он сам, но это «что-то» манит своей неизвестностью два, в данный момент, слепых изумруда. Ей кажется, что именно там, под щитом из белого дыма, она найдёт себя, обретёт какой-то смысл, сбежит от ответственности. Что там пропадёт её страх, что она больше не будет бояться своей собственной, разорванной временем души. Девушка ищет место, где сможет излечить свои раны, ищет ту, кто станет для неё самым настоящим лекарством.
Её путь тяжёл, полон препятствий, предательств, потерь. Обретая что-то хорошее, она вмиг отдавала часть себя взамен на это, кусок души. И она ждёт, ждёт уже очень давно, когда найдёт то, что заберёт её сердце. И каждый раз, когда она думает об этом, её пустой взгляд теплеет, а слёзы щиплют веснушки на щеках, солёными струями увлажняя улыбающиеся губы. Потому что она знает, кто сможет её спасти, кому под силу вытащить её из этого чёрного омута, в коем она оказалась. И этот «кто-то» спасает её с первого дня их знакомства. Она обещает себе, что когда-нибудь расскажет ей об этом.
Девушка перестаёт сжимать в руках ледяную траву. Она притягивает колени к груди и позволяет себе выплеснуть все те эмоции, что томятся в ней днями, а порой целыми неделями. Ей нельзя показывать их кому-то ещё. Она не готова. Они не готовы, пока не готовы узнать всего того, что творится в её душе, что гложет её, мешает дышать. Ведь даже если узнают, то никак не смогут помочь.