Не зови меня его именем

      Когда Гарри подрался с Драко, а спустя полчаса после этого они объявили себя лучшими друзьями, Сириус подумал, что история любит повторы.       — Эй, кто разрешил тебе подняться в воздух?       — Тот же, кто запретил тебе веселиться!       — Сейчас же спустись вниз! Мадам Хук...       — Ты не она, так что не можешь мне приказывать!       Солнце в волосах, ветер в траве и толпа первогодок, которые впервые готовятся оседлать метлу. Сириус помнил тот день, потому что тогда он впервые ослушался слов взрослого и сделал то, что ему хотелось. Он смеялся от восторга, от потрясающего чувства полёта, от адреналина, который впервые выделился в таком количестве. Когда вечером пришло гневное письмо от матери, он больше не мог улыбаться. Он ослушался взрослого, он сделал это на глазах у всех, он вёл себя неподобающе фамилии.       «Не смей приближаться к Поттеру» написала maman. Сириус был послушным ребёнком, он выполнил приказ.       Вот только леди Вальбурга не могла контролировать чужого ребёнка, она не могла запретить Джеймсу дразнить своего сына, кидать в него записки и вызывать на словесную дуэль. Поттеры не знают отказа — Джеймс доказывал это не раз.       Драко приказал Добби наказать себя за то, что он уронил печенье. Гарри это не понравилось.       — Ему же больно! — возмущался мальчик, — скажи ему прекратить!       Драко смеялся.       Сириус помнил, как он ощутил ярость, когда Джеймс опять подставил его, и учитель снова снял баллы с факультета со словами, что это вина Блэка. Он был ни при чём, но всем было плевать. Эта ярость и гнев копились с того первого недовольного письма матери, и они увеличивались с каждой новой совой. У детей пределы не велики, даже у Блэков.       Удар пришелся прямо в челюсть.       Драко больше не смеялся. Впрочем, не смеялся больше и Джеймс.       — Это не смешно!       Сириус уверен, что говорил эту фразу, потому что, услышав, как её кричит Гарри, он вспомнил ту первую в жизни драку.       Это было не смешно. Они порвали одежду друг друга, их еле разняли, после чего отправили разбираться к Макгонагалл. Она назначила им недельное наказание и сняла по двадцать баллов с каждого. В момент, когда Поттера отчитывали, он склонил голову и просил прощения. Он был ангелом, который оступился. К проблемному Блэку это никак не относилось. Сириус подумал, что частично он отомщен, но едва они вышли в коридор, Джеймс начал смеяться.       — Первые, кого наказали из нашего потока — это мы! Нужно как-нибудь это отметить, что думаешь?       Сириус был ошарашен. А ещё восхищён.       — Меня никогда не наказывали! — возмутился Драко, когда они стояли в разных углах комнаты.       — Что ты за скучный тип? — хохотнул Гарри из своего угла.       Так началась их дружба.       …а дружба превратилась в любовь.       Девушки были классными, они любили его слегка панковатый образ, они любили его длинные волосы, его каламбуры и даже пошлые шутки. Но ни одна не вызывала в нем чувств, схожих с трепетом и нежностью. Он не хотел заставлять их смеяться ради звука их смеха, он не чувствовал себя собой ни с одной из них.       То ли дело Джеймс.       Совсем другое дело Гарри.       Когда Сириус застукал их в одном из школьных коридоров, он подумал, что некоторые вещи никогда не меняются: школьники не умеют прятаться, школьники любят обжиматься в тени металлических статуй и школьники испуганно бледнеют, если взрослые ловят их с поличным.       Когда он впервые коснулся губ Джеймса, тот отскочил словно от удара. У него был шок. А спустя мгновение он сам вжимал Сириуса в стену. Они не называли себя парой, они не скрывались за пологом кровати, они просто изучали друг друга и наслаждались моментом. Для Сириуса это был момент величайшего счастья, для Джеймса — эксперимент. Когда до Поттеров дошли слухи, они не обвиняли своего сына в предательстве, они не приказали ему прекратить, но мистер Поттер был разочарован, а Джеймс к такому не привык. К тому моменту Сириус уже привык быть лишним в собственном доме, привык, что его называют проблемой, он шёл против всех, потому что рядом, плечом к плечу, шёл Джим. Поттер всегда улыбался ему.       Когда Сириус увидел страх в глазах Драко, он понял, что стал первым, кто узнал про них.       — Я ничего не видел, — развернувшись, небрежно сказал он.       История не должна повторяться, но такова её суть: круг за кругом, виток за витком. Другие люди, другие места, но смысл всё тот же.       — Мы должны прекратить.       Это сказал Джеймс.       Гарри сказал:       — Теперь я встречаюсь с Драко.       Из маленького непоседы в ответственного парня, не за один день или за один год, а всего лишь в один момент.       — Он так похож на Джеймса, — пораженно протянул Люпин.       — Я так не думаю, — ответил ему Блэк.       Сириус смотрел на подростка, за которым наблюдал всю жизнь: от первого шага до первого поцелуя. Он смотрел на ребёнка, который вырос на его глазах, он видел прекрасного юношу, во взгляде которого отцовское упорство смешивалось с разумностью его матери. Он смотрел и не мог поверить, что когда-то и сам говорил: «Он просто копия Джима», потому что Гарри не был похож на него. Не те глаза, не та улыбка, другие жесты и иная походка. Ничем он не был похож на отца. Так откуда же это желание?..