Пятница, 27 июля 2012 года
Мистер и миссис МакКракен, несмотря на некоторую склонность к несоблюдению правил, считали себя достаточно добропорядочными. Они никогда не нарушали ничего серьёзного. Только то, в чём для них не было совершенно никакого смысла. Например, почему им не было разрешено вырастить немного нужных ингредиентов для зелий на собственном заднем дворе? Это был их собственный задний двор, и они были в состоянии самостоятельно решать, что на нём выращивать. Серьёзно, кого волнует, что это было в населённом магглами районе? Несколько магглов, которые время от времени забывали, куда положили ключи от машины (или от дома, раз уж на то пошло), их не беспокоили. К несчастью для мистера и миссис МакКракен, у волшебного сообщества не было эквивалента юридических консультантов, которых можно было бы вызвать при необходимости. Ты должен либо знать кого-то, либо проводить расследование самостоятельно. Поэтому если тебя внезапно вызывают отвечать перед Визенгамотом за неоднократное нарушение какого-либо глупого ограничения или чего-то в этом роде, ты не всегда знаешь, что с этим делать. У состоятельных чистокровных семей всегда были знакомые, изучающие магическое право или работающие в Визенгамоте, но МакКракены не знали такого человека. Так что они сделали то, что обычно делают все. Послали сову единственному человеку, который, как они полагали, знает ухищрения Визенгамота и может помочь им. Поэтому-то о ней и писали в газетах. Какая-то несчастная душа попала под пристальный взгляд Визенгамота, и мисс Гермиона Грейнджер всегда была там, чтобы во всём разобраться. Это то, почему Гермиона обнаружила себя бродившей по Солсбери после целого дня, проведённого в тщательных разъяснениях, что «правила, которые они нарушили», существовали не просто так, и она ничего не могла сделать, чтобы изменить магический закон. Статут о секретности был тем, что должны соблюдать каждый волшебник и каждая ведьма, вне зависимости от причиняемых неудобств. Им придётся заплатить штраф, и тогда они смогут купить нужные ингредиенты на Косой аллее или переехать в волшебный район, где выращивание таких растений не запрещено. Они не выглядели довольными, когда Гермиона уходила. Как это часто бывало в её поездках, Гермиона решила остаться на ночь, чтобы ознакомиться с местностью. Проблема аппарировать в любое место, которое можно представить ясно, заключалась в том, что люди просто оказывались в тех местах, где они уже были. Значит, это был её шанс узнать Солсбери. Погода была пасмурной и ветреной, но это не остановило Гермиону от посещения Собора и осмотра магазинов в центре города. Она остановилась в отеле «Старая Мельница», где сняла номер на ночь. К моменту прибытия совы она уже отлично подкрепилась и просто сидела за столиком у окна. Предположение о том, что она единственная ведьма в округе, заставило её быстро выйти наружу и позволить сове доставить почту незаметно. Конверт явно давал понять, от кого он, и ей нужно было время, чтобы мысленно подготовиться. Она не была уверена, хороших или плохих новостей ожидала. На самом деле она даже не знала, какой ответ считать хорошей новостью, а какой плохой. Но ответ был, и рано или поздно она должна была прочесть его. Её смелость вскрыть конверт и прочесть письмо нашлась с последним кусочком шоколадного торта. Из содержания она мгновенно поняла, что это не тот ответ, который она ожидала увидеть. О чём она только думала? О, это уже неважно. Она точно знала, что подтолкнуло её к этому безумию. Эти янтарные глаза. Эти милые янтарные глаза на грани отчаяния. Все её маленькие надежды и мечты вот-вот рухнут. Но это было глупой идеей. Может, брань поможет? Чёрт? Проклятье? Дело дрянь? Мерлиновы панталоны? Мерлинова борода? Бред? Она действительно не была ругающимся человеком. Нецензурная лексика всегда заставляла её чувствовать себя некомфортно. Может, если бы Гермиона изобрела своё оригинальное ругательство, она бы использовала его. Изюм Ровены? Годриковы козлы? Ух? Нет, это бесполезно. Возможно, удар обо что-нибудь немного помог бы ей со здравым смыслом. Она уронила голову на стол и промямлила «ой», когда тот решил стукнуть её сильнее, чем ожидалось. Остался след. Несколько мгновений она просто сидела там с опущенной головой и сжатым в руке письмом. Она не обратила внимания, как он вошёл в бар отеля, и не обратила внимания, когда он тихо заказал два напитка. Она не увидела направленную в её сторону ухмылку, когда он наблюдал за её небольшим «расплыванием». Но она заметила, как он поставил перед ней стакан с янтарной жидкостью и занял место напротив, всё ещё ухмыляясь. Гермиона медленно подняла глаза и обнаружила, что это был не кто иной, как Драко Малфой. Она просто смотрела на него минуту, даже не пытаясь скрыть след на лбу в том месте, которым она недавно ударилась об стол. — Малфой? — Грейнджер. — Что… тут… ты… — Ну, ты выглядишь так, будто у тебя полное ментальное расстройство, и я не мог упустить возможность занять место в первом ряду. Это очень мило с твоей стороны, что ты решила расплавиться в моём самом любимом маггловском баре. Я бы не хотел пропустить подобное. Пожалуйста, продолжай. После непродолжительной паузы Гермиона взяла напиток, который, очевидно, предназначался ей, и осушила бокал. Горло обожгло. Смотря на… врага её детства? Нет, не совсем так. Мучителя? Да, уже ближе… она заметила, что он немного вырос с тех пор, когда она видела его в последний раз 14 лет назад. Должно быть, она и сама изменилась. Время делает это со всеми. Перед ним всё ещё стоял бокал, и она смотрела, как он делает глоток. — Итак, что же заставило тебя пить в такой чудесный вечер? — бросила она. — Ты не поверишь, если я скажу. — Удиви меня. Недолго думая, он наклонился вперёд и, всё ещё ухмыляясь, сказал ей: — Окей, Грейнджер. Вот что я скажу: моя подружка-маггла только что порвала со мной. — Прости? — произнесла она, даже не зная, с чего начать. Правда, что она не видела его много лет, и правда, что он держался подальше от прессы, но это определённо было шуткой. — Не стоит. Всё равно бы ничего не получилось. Это было весело, пока продолжалось, но я никогда не обещал ей… ничего действительного. Значит, он не шутил? Серьёзно? Гермиона замолчала в потрясении. Она просто смотрела. Драко должен был продолжить разговор. — Так почему ты билась головой об стол? Мозг больше не помещается? Отчаянно пытаешься снизить IQ на ступеньку-другую, чтобы не замечать той глупости, что окружает тебя? Она молча протянула ему конверт, и он начал читать. Его глаза мгновенно нашли нужную информацию среди остальной юридической писанины: «Министерство Магии рассмотрело ваше заявление и считает, что вы выполняете все заявленные требования», «Вы вноситесь в список кандидатов на пост Министра магии» и «Выборы состоятся 15 сентября». Пока он читал, напротив Гермионы появился ещё один напиток, за который она сразу же принялась. Этот вечер определённо располагал к тому, чтобы напиться. Даже если компания была не лучшей. — И почему это беспокоит тебя? Разве ты не должна быть счастлива? Неужели кто-то заставил тебя баллотироваться на пост Министра? Гермиона продолжила просто смотреть на него. — А ты разве не должен быть более удивлённым? Даже возмущённым? Мне 32, и у меня нет опыта в подобных вещах. И шансов у меня тоже нет. Люди будут смеяться надо мной даже за попытку. — Я не смеюсь. Я может и живу тихой жизнью сейчас, но я всё ещё Малфой. У меня есть связи. Я узнал об этом сразу после того, как ты предложила свою кандидатуру, и я не смеялся ни разу. — Серьёзно? — Да. И я не согласен с оценкой твоих шансов. Я нашёл этот ход блестящим сразу же. — Даже если я магглорождённая. — Да, даже тогда. Это не будет легко, но я думаю, что перспективы неплохие. Не желая принимать эту странную поддержку от Малфоя, Гермиона решительно сменила тему. — Так кто это был? — Кто? — Маггла, которая бросила тебя. — Ах, Линда Т. Блюмелл. Милая девушка. Всегда хотел узнать, что значит «Т». Мне следовало спросить её об этом. Теперь уже слишком поздно. Гермиона ещё не переварила факт того, что Малфой встречался с магглой, поэтому снова просто уставилась на него. — Подними свою челюсть с пола, Грейнджер. Это не так уж и шокирует. Времена меняются и люди тоже. Мы были парой несколько лет, а потом всё закончилось, когда она нашла приглашение на свадьбу Дафны и поняла, что я соврал по поводу поездки по работе вместо того, чтобы взять её с собой. Она и так уже злилась, что никогда не встречалась ни с одним из моих друзей. Ухватившись за нить разговора, которая могла бы иметь хоть немного смысла для неё, Гермиона спросила: — Дафна вышла замуж? Почему я не знала об этом? — Без понятия. Это было в каждой газете. Может, тебе следует почитать ещё. — Думаю, мой запрос с подпиской на «Ведьмин досуг» потерялся где-то на почте. — И ты не в курсе историй, которые они о тебе сочиняют? — Нет, не совсем. — Наверное, даже мудро. — Так и кто же этот счастливчик? — Алексей Торгонов. — Кто? — Он был одним из студентов Дурмстранга, которые посетили Хогвартс во время Турнира Трёх Волшебников. Он и Дафна, очевидно, встретили друг друга в отпуске на Мадагаскаре, и нахлынувшие воспоминания сделали его мистером Гринграссом. — Правда? Он взял её фамилию? Как это работает? — Он вроде как полукровка, а отец Дафны не хотел, чтобы она носила маггловскую фамилию. Хотя, кажется, он доволен. Гринграсс — старинная семья, одна из Священных Двадцати Восьми. У Дафны нет братьев, и это единственный способ сохранить фамилию. Всё, что делает её папу счастливым, это то, что наследники обеспечены, а Дафна играет роль леди поместья. — Полагаю, это хорошо? — О, она любит это место. Я слышал, она заставила родителей переехать в Восточное крыло, чтобы они с Алексеем могли занять главную часть поместья. — Разве у неё нет сестёр? — Две младшие. Астория и Арендис. — Понятно. Гермиона не была уверена относительно последующего течения разговора, поскольку не знала Дафну, так что она предпочла вернуться к своему напитку. От выпитого за ужином вина её уже начало клонить в сон, а в желудке ещё оставалось немного алкоголя, который только и ждал своего попадания в кровь. — Что насчёт тебя? Никаких свадебных колоколов для вас с Уизли? Что произошло? Гермиона улыбнулась. Забавно, что можно сделать так с давней историей. А они с Роном определённо стали именно такой историей. — Мы встречались. Дважды. Думаю, большему не суждено было случиться. — Дважды? — Да. Мы были вместе после войны, но всё закончилось, когда он «случайно» сделал Луну беременной. Они поженились, но оказались настолько ужасной парой, что сразу же расстались. Через несколько лет мы снова стали встречаться, а потом я поняла, что он раздражает меня в качестве бойфренда, и мы разбежались. — О да, я слышал, что у него с Лавгуд ребёнок. Помню, как смеялся над этим, но серьёзно, как можно случайно сделать кого-то беременным? Он споткнулся, упал и оказался между её ног? — Мы все были в ужасном состоянии после войны. Они провели мгновение вместе, и это мгновение каким-то образом превратилось в ребёнка. Я так злилась тогда, но, думаю, мы бы в любом случае не сработались. Малышка Аннабель разлучила нас раньше, чем что-либо ещё. Что угодно. Сейчас это давняя история. Мы все в порядке и просто обожаем Аннабель. Она уже в Хогвартсе. — Ах, да. Они так быстро растут. — Ты сказал это так, будто у тебя есть опыт. — Нет, я просто повторил социально приемлемый ответ. Моя история знакомств пока не привела ни к каким несчастным случаям. — Не хочешь детей? — Ну, полагаю, я уже должен иметь жену и наследника, одного или двух. Моя мать точно бы хотела этого. Но этому не суждено случиться. Ты смотришь на последнего из благородной и чистокровной семьи Малфой. Отсюда и пьянство, — он опустошил свой бокал. — Я думала, ты пьёшь из-за того, что тебя бросила девушка. — Линда? Нет, так должно было случиться. Это скорее из-за замужества Дафны. — Что? Она тебе нравилась? — Ни капельки. Алкоголь начал действовать, и Гермиона запуталась. Либо так, либо Драко намеренно вводил её в заблуждение. Она потеряла нить разговора. — Я пьяна, или ты специально сбиваешь меня с толку, Малфой? Объяснись, я совсем не понимаю. Драко наклонился и сфокусировал своё внимание на Гермионе. — Смотри, в чём всё дело: Дафна была последней подходящей чистокровной девушкой, ушедшей «с молотка». Не то что бы я хотел кого-то из них для себя, но если уж я решил не становиться Бог знает каким по счёту мёртвым мужем мамы Забини, то вариантов больше нет. Полукровка или магглорождённая для меня, или никто. Никаких чистокровных наследников в моём будущем. Гермиона усмехнулась. — Ещё остаётся Пэнси. Она не замужем. Драко предпочёл отклонить её предложение. — Я сказал «подходящей». К тому же, она уже встречается с… кем-то. — Так ты уже в курсе? — Гермиона подняла бровь. Драко медленно кивнул с удивлённым видом. — Как и ты, очевидно. Неплохо. Не считал тебя настолько наблюдательной. — Некоторые люди хранят свои секреты лучше других. — Чистая правда. Эта дружеская беседа с Драко Малфоем в случайном маггловском баре была странной. Но в их мире было много странного, и иногда странным было именно то, что нужно. Они довольно долго сплетничали о старых знакомых. У них появилось достаточно забавных историй с тех пор, как они начали вращаться в разных кругах. Всё это было удивительным. Драко, вероятно, заколдовал бы любого смельчака, назвавшего их друзьями в Хогвартсе, и она, вероятно, тоже. Они не находились в одном помещении со времён битвы за Хогвартс. Но они проходили через одни и те же события много лет, так что их нельзя было назвать незнакомцами. Бокалы медленно опустели. — Так ты хочешь выиграть? — Выиграть что? — Офис. Министр магии. Ты хочешь выиграть? Хороший вопрос. Но не тот, о котором она действительно задумывалась. Это всё было скорее импульсом. Она не думала, что могла бы победить на выборах. Что могла бы изменить ситуацию, просто будучи главной. — Я не знаю, — сказала она честно. — Я не собиралась заходить так далеко. — Тогда зачем баллотировалась? — Это получилось случайно, — ответила Гермиона. Её взгляд немного расфокусировался, когда память вернулась к тем янтарным глазам. — Проясни. — Хорошо, ты скорее всего не знаешь, но я немного знаменита, — начала она. — Правда, Грейнджер? А я и не заметил. — Заткнись, Малфой. Я добровольно участвую в этой благотворительной чепухе и позволяю амбициозным ученикам, набирающим хорошие баллы на своих Ж. А. Б. А., стать моими стажёрами на неделю. Я делала так пару раз, и это даже весело. — Уверен, так и есть, — ответил Малфой и заслужил сердитый взгляд Гермионы. Но это было не со зла, и она не стала заморачиваться. — Несколько недель назад за мной ходила магглорождённая девочка, Алиса Томпсон. Мы были в Министерстве, когда узнали новости о смерти Кингсли. Сидели в кафетерии на 4 этаже, отошли от шока и начали обговаривать последующий избирательный процесс. И тогда Алиса вдруг сказала: «Я бы хотела стать Министром магии когда-нибудь». Я подумала, что это замечательно, но пара членов Визенгамота, что сидели с нами, в открытую высмеяли её и сказали, что магглорождённые не могут стать Министрами магии. И что стать рядовым работником Визенгамота для них тоже большая удача. Магглорождённым не следует целиться так высоко. — Серьёзно? Они сказали это в твоём присутствии? — Да, думаю, они забыли, что я магглорождённая. Все старые волшебники так делают. Они настолько закостенели в своих привычках, что их маленькие сморщенные мозги не принимают тот факт, что я и успешная, и магглорождённая. В одном маленьком аккуратном пакетике. Так что они просто игнорируют это. Должно быть, в их старых упрямых умах я принадлежу великому и древнему волшебному роду Грейнджер. — Звучит уморительно. — Ты должен был видеть лицо Алисы. Она выглядела такой подавленной. Я вытолкала её оттуда и попыталась объяснить, что ей не следует их слушать. Она спросила, сколько магглорождённых волшебников и ведьм когда-либо были Министрами магии. Я проверила это позже, и вся соль заключалась в том, что ни один магглорождённый никогда даже не рассматривался на этот пост. — И вот тут-то ты и вступила в игру? — Это глупо, я знаю. — Не совсем. На данном этапе нет явного лидера. Сравнивая тебя с другими кандидатами, я бы сказал, что у тебя неплохие шансы. Гермиона резко подняла на него глаза. — Ты знаешь остальных кандидатов? Эта невыносимая ухмылка появилась снова. — Я Малфой. Конечно, я знаю. И если ты хочешь спросить меня: тебе не о чем переживать. Всё, что ты должна решить: хочешь ли ты победить? В этот момент подошедший бармен поставил ещё один бокал напротив Гермионы. — Откуда берутся эти напитки? Твоих рук дело? — Виноват. — Тогда почему ты не пьян? У тебя их было столько же, сколько у меня. — Может быть, я пьян, но ты слишком надралась, чтобы это заметить. — Ты пытаешься воспользоваться мной? — Конечно нет, Грейнджер. Я джентльмен. — Смешно, Малфой. Очень смешно. — Хочешь, я закажу тебе чай? — Крайне любезно с твоей стороны, но нет. Сегодня вечером я больше ничего не пью. Даже чай. Так будет лучше, — и чтобы подчеркнуть свою решимость, она встала, что удалось только со второй попытки. — Ты же не собираешься аппарировать отсюда, Грейнджер? — У меня забронирован номер на ночь, не волнуйся. Я не настолько глупа, чтобы пытаться сделать это после того, как позволила тебе напоить себя. — Хорошо. Думаю, ещё увижу тебя утром. — Что? Ты тоже остаёшься? — Ну, первоначальный план состоял в том, чтобы аппарировать обратно в поместье после одного бокала и провести ночь там, но это было пять бокалов назад. Так что да, Грейнджер. Я отосплюсь здесь, если не возражаешь. — Неважно, Малфой. Спокойной ночи. Спотыкаясь, она поднялась в комнату.Суббота, 28 июля 2012 года
Гермиона наткнулась на странное зрелище, когда наконец спустилась следующим утром. Драко сдвинул несколько столов вместе и сортировал почту, которую доставляли совы. Очевидно, он занимался этим уже давно: чашка с чаем и тарелка с завтраком были уже пусты. — Доброе утро, Грейнджер. — Доброе утро? Драко, не поднимая глаз, протянул ей какую-то мерзость. Гермиона узнала в ней отрезвляющее зелье. Пришлось довольствоваться противным варевом. Когда туман рассеялся, она увидела, что ещё из происходящего было странным. — Где магглы? — Я не мог позволить им видеть это совиное безумие, так что поставил тут отталкивающее их поле и «настоятельно посоветовал» персоналу спать этим утром. — И кто же приготовил завтрак? — Батти*, мой домовик. Решив, что странностей пока достаточно, Гермиона села и спросила, не осталось ли чего-нибудь для неё. Батти появилась незамедлительно, суетясь и принимая заказ. Когда с этим было покончено, Гермионе пришлось пригнуться, потому что в комнату влетела ещё одна сова, норовившая скинуть письмо на стол. Когда Драко вскрыл конверт, она заметила, кому он адресован. Как и вся остальная почта. — Малфой, ты просматриваешь мою почту? — Ты спала, а мне нужно было чем-то заняться. Встреча с Малфоем и его поведение, будто они лучшие друзья, было не тем, с чем она ожидала столкнуться в Солсбери. Перед ней был человек, о котором она почти не думала больше десяти лет, и который вёл себя так, будто вторжение в её личную жизнь было абсолютно нормальным. Наверное, ей следовало бы взорваться от ярости, и она бы так и поступила, если бы не то, что случилось в тот раз. Она была в долгу перед ним. Батти принесла завтрак и толкнула Гермиону в кресло прежде, чем та успела сообразить, что делать с Малфоем. Наконец она сказала первое, что пришло в голову. — Почему писем так много? Драко подтолкнул к ней утренний выпуск Ежедневного Пророка. На первой полосе были объявлены кандидаты предстоящих выборов, и среди фотографий серьёзных ведьм и волшебников было её собственное лицо, истерически смеющееся над чем-то. Просто фантастика. — Это запросы на интервью, — сказал Драко, указывая на первую стопку. — Это поддержка от домохозяек, о которых ты, скорее всего, никогда раньше не слышала. Не так приятно, так что, возможно, тебе следует их выкинуть. А эти более личные, так что ты должна просмотреть их и оповестить друзей, что ты получила почту от них, — подумав, он добавил, — ещё, пожалуй, тебе следует проверить свои сообщения. Решив пока не заниматься приватными делами, Гермиона выудила из кармана золотую монету. Она славилась не только тем, что была магглорождённой напарницей Поттера, но и тем, что имела своё собственное состояние. Вместе с Джорджем она создала для ведьм и волшебников систему коммуникации, основанную на монетах Отряда Дамблдора. Эти монеты были немного больше галлеонов, которыми она пользовалась раньше, и они были способны к двухстороннему общению. Однако было ещё несколько ограничений. Они не были похожи на маггловские мобильные телефоны, которые могли отправлять сообщения кому угодно. Любая монета могла общаться только с теми, которые идентифицировала, поэтому всем приходилось встречаться лично и соединять свои монеты, прежде чем начинать общение. К тому же, всегда нужно помнить о том, что сообщения не могут содержать более 100 символов. Гермиона, у которой был мобильный телефон для связи с родителями, также хотела бы иметь возможность отправлять смайлики, но эта функция (пока) не была реализована. По крайней мере, система обеспечивает конфиденциальность, поскольку монета отражает сообщение только в том случае, если к ней прикасается владелец. Основанная ими кампания называлась «Фантастически Развитые Электронные Девайсы»**, что было забавным, потому как они никогда не изобретали ничего, что работало бы на электричестве. Тем не менее, дела у Ф. Р. Э. Д. шли великолепно, и монеты назывались фредами, что радовало семейство Уизли. Как и полагал Драко, на фреде её ждало несколько сообщений. [Гарри]: Видел утреннюю газету. Мои поздравления. Знал, что у тебя получится! [Луна]: Придира болеет за тебя. Итак, когда ты свободна для эксклюзивного интервью? [Рон]: Если это правда, то мой голос у тебя в кармане [Джинни]: Почему ты мне не сказала? Я вытрясу из тебя всю душу! [Молли]: Замечательные новости, Гермиона. Ждём тебя завтра на воскресный бранч*** для надлежащего празднования. Я буду ра Молли всегда было сложно уложиться в лимит по символам. Она слишком привыкла к формату официальных писем, чтобы вот так просто перейти на короткие сообщения. Возможно, она даже пыталась написать «искренне твоя» или «целую, обнимаю». Там было ещё несколько сообщений, на которые Гермиона ответила пока занималась завтраком и игнорированием Драко, всё ещё просматривающего её почту. Через некоторое время Драко нарушил тишину. — Ты собираешься отвечать на мой вопрос или продолжишь молчать? — Какой вопрос? — Тот, который я задал тебе вчера три раза. — Вчера я была пьяна. Напомни мне. Он отложил почту и посмотрел ей прямо в глаза. — Ты хочешь победить? Гермиона поколебалась с ответом. — Наверное… Драко отмахнулся от её уклончивого ответа и подтолкнул Ежедневный Пророк ещё ближе, показывая кандидатов. — Как ты думаешь, кто из этих семерых лучше всего подходит на должность Министра магии? Гермиона придвинула к себе газету и принялась изучать лица и имена под ними. Одни были ей знакомы, другие — нет. Она заметила, что, конечно, некоторые… нет, большинство из них были из известных чистокровных семей. Их родословная, должно быть, тянулась в прошлое на много веков. Её бывшая преподавательница нумерологии, Септима Вектор, тоже была в списке. Безусловно, она была милой и здравомыслящей женщиной, но Гермиона не видела в ней качеств, нужных для главы магического сообщества. Она рассмеялась, когда увидела Забини в списке. — Блейз Забини баллотируется на пост Министра магии? — Да, ну, ему быстро становится скучно, и он подумал, что это должно быть занятно. Я считаю, что Тео помогает ему. — Похоже, ты не в восторге. Я думала, вы двое друзья. — В отличие от Тео, мне не кажется, что у него есть шанс. Я не трачу своё время на заведомо провальные проекты. Однако… у тебя шанс есть, и на мой взгляд, было бы забавно увидеть, как ты преуспеешь. Ты была бы гораздо более интересным Министром магии, чем кто-то такой заносчивый, как, например, Эван Фоули. Но я не собираюсь помогать тебе, если ты на самом деле не хочешь победить. Итак, в пятый раз: ты хочешь быть Министром магии? Гермиона взглянула на него и вернулась к изучению кандидатов. Теперь она обдумывала этот вопрос серьёзно. За кого бы она голосовала? Кому бы она поручила быть главным? И тут её осенило, что из всех возможных кандидатов на этот пост нет никого, кому бы она доверяла больше, чем самой себе. По её мнению она действительно была лучшей из них. Она решительно посмотрела в глаза своему бывшему мучителю. — Да. Улыбка медленно расползлась по лицу Драко. — Превосходно! Тогда мы начинаем. Вероятно, тебе стоит делать заметки. — Подожди. Ты серьёзно собираешься ввязаться в это? Хочешь помочь мне? Быть моим менеджером? — Менеджером? Что это? — Неважно. Маггловский термин. Хотя довольно понятный. Это тот, кто управляет предвыборной кампанией. Пытается увеличить поддержку кандидата, на которого он работает. — О, я определённо не работаю на тебя, — Драко, казалось, пришёл в ужас от этой мысли. — Я даже не думаю, что кто-то должен знать, что я поддерживаю тебя. Но меня может позабавить возможность использовать мои обширные знания о работе политической системы, чтобы подтолкнуть тебя в правильном направлении и попытаться удержать от совершения политического самоубийства**** или вроде того. Посмотрим правде в глаза. Вы, львы, склонны бежать навстречу опасности без какого-либо плана. Мои сведения о чистокровном мире, политических манёврах и происходящем в «правильных кругах» тебе пригодятся. Я к твоим услугам, — по крайней мере, у него хватило порядочности закатить глаза и показать кавычки, когда он сказал «правильные круги». — Эй, мы с Кингсли были довольно близки. Я знаю кое-что. — Дружба с Министром магии и орденом Феникса — не то же самое, что умение ориентироваться в политическом лабиринте. Есть вещи, знания о которых ты не найдёшь в библиотеке, — он подмигнул и начал читать лекцию о её коллегах-кандидатах. Гермионе потребовалось несколько минут, чтобы понять, что он не шутил насчёт записей. Она поспешно достала из сумки новый блокнот и пару ручек и начала писать. Ей нужно было знать, с чем предстоит иметь дело. Хотя, возможно, ей придётся перепроверить многое из того, что говорил Драко. Она была достаточно умна, чтобы не доверять ему безоглядно. Во всяком случае, пока что. Но если он говорит правду, то это золото. Он говорил не только о кандидатах, их финансовом и социальном положении, но и о близких им людях. Даже если она и знала, что у Ровены Лестрейндж есть книжный магазин и издательство в Годриковой впадине, она понятия не имела, что кампания только что вышла из серьёзных финансовых затруднений. И даже если факт того, что незамужняя ведьма была «очень хорошим другом» Фауны Фортескью, был общеизвестен, Гермиона не была в курсе, что они зарегистрировались как потенциальные приёмные родители. Драко говорил, а Гермиона записывала почти час и постепенно пришла к выводу, что по каким-то причинам он, похоже, действительно пытался помочь ей. Вопрос был в том, разумно ли принимать его помощь. Захочет ли он чего-то взамен? Неужели он думает, что она будет считать себя его должницей в случае выигрыша? Она решила, что пока нет ничего плохого в том, чтобы прислушаться к его советам, но ей нужно быть осторожной, чтобы не зайти слишком далеко. В конце концов, он был Малфоем. Когда они закончили, Гермиона уже не чувствовала руку, и она была очень рада Батти, принёсшей чай и булочки. Гермиона вежливо поблагодарила домовика. — Так когда ты отказалась от своих идей насчёт домашних эльфов? — Я не отказалась от них. Просто немного… изменила. Драко приподнял бровь, призывая её продолжить. — Я выросла и отпустила свою мечту, где все домашние эльфы свободны и счастливо убегают в закат, держась за руки. Вместо этого я провела много времени в Министерстве, чтобы изменить законопроект или два. Теперь в случае плохого обращения с домовиком владельцы вынуждены содействовать их переезду в новую семью. Нет специальных рейдов для проверки их благополучия, но авроры и Департамент защиты магического правопорядка имеют право применять этот закон. Гарри освободил несколько для меня. — Так вот что случилось с домовиками Кэрроу? Читал об этом в Пророке. — Да, эльфы Кэрроу были сильно травмированы после войны. Дасти сейчас в Хогвартсе, а Миффи всё ещё со мной. — У тебя есть домашние эльфы? — В настоящее время у меня их четыре. Все защищены от ужасных условий. После войны много домовиков оказались со мной, потому что их владельцы не выжили в битве. Наверное, это стало неофициальной реабилитационной программой для них. Время от времени я пытаюсь убедить некоторых из них начать работать на кого-то, кто нуждается в них больше, чем я. Иногда это срабатывает. Иногда нет. — И вот так ты оказалась с четырьмя, когда другие благодарны, если у них есть один? — Полагаю, что так. Я должна открыть прачечную для нескольких местных ресторанов, чтобы им было чем заняться. Дом сияет, но они всё равно продолжают убирать и готовить. Бьюсь об заклад, они поменяли мои простыни этим утром, хотя я даже не спала в своей кровати. Драко посмеялся. — Так вот чем ты теперь занимаешься? Предоставляешь услуги прачечной? — Нет, нет, — отмахнулась Гермиона. — Это только для счастья домашних эльфов. — Тогда что? Всё ещё в Министерстве? — Я много чего делаю. Иногда консультирую или выполняю специальные задания для Министерства, когда они нуждаются во мне, но это не «с 9 до 5», понимаешь. Я также участвую в исследованиях для Ф. Р. Э. Д. и пишу, когда у меня есть время. Пробовала рисовать, но ничего не вышло. Это очень удобно, когда не приходится работать просто чтобы не умереть с голоду. Тогда можно тратить время как заблагорассудится. — Например, баллотироваться на пост Министра магии? — Да, вроде того. Внезапно Драко поставил чашку и выпрямился. — Тогда вернёмся к делу, — сказал он более серьёзным тоном. — Расскажи мне ужасные секреты, которые таблоиды собираются раскопать о тебе, чтобы свести на нет твои шансы. — Что ты имеешь в виду? У меня нет никаких ужасных секретов. — Конечно есть. Каждому есть что скрывать. Может быть, кто-либо из недовольных бывших парней захочет продать компрометирующую информацию тому, кто больше заплатит? Какое-то вынужденное невинное нарушение правил, нужное для того, чтобы сделать что-то важное? — Думаю, многие уже знают о моём, как ты выразился, «нарушении правил». Я вломилась в Гринготтс. По пути уничтожила бесценные исторические артефакты по той простой причине, что они оказались крестражами. Это всё описано в новейшем издании о Хогвартсе: история с полной страницей моей биографии. Я вроде как известна, ты в курсе. — Ах, ну тут ты ошибаешься. Правда, что определённый, но короткий период твоей жизни тщательно задокументировали, тебе дали статус героя, и все проступки были прощены. Но это было много лет назад. С тех пор тебе удавалось жить относительно спокойно. Теперь, когда стервятники выйдут, чтобы проанализировать каждое твоё движение, они либо найдут твоё грязное бельё, либо сами придумают истории, которые, по их мнению, лучше всего продадут их газеты. Это будет грандиозно, Грейнджер. Настоящих выборов не было со времён Первой Волшебной войны. — Во что я ввязалась… — В принципе, ты можешь считать себя главным развлечением в зоопарке. Все придут посмотреть на тебя и немного потыкать. Для прессы самый эффективный способ заполнить свои бумажки — найти кого-то, кто точит на тебя зуб, и напечатать любую версию правды. Итак, расскажи мне о своих бывших. Гермиона на мгновение задумалась об истории своих свиданий за последнее десятилетие. — Ну, был этот инцидент «Луна-случайно-забеременела», но теперь я в хороших отношениях и с Луной, и с Роном, так что это всё равно давняя история. Я встречалась с парой магглов, когда училась в Кембридже, но даже если пресса найдёт их, сомневаюсь, что они скажут что-нибудь плохое. Потом снова ненадолго был Рон. Затем Терри Бут. Мы были вместе почти год. Никакой драмы, но я могу проверить, чтобы убедиться, что он хорошо отзывается обо мне. Примерно через полгода я некоторое время встречалась с Джорджем, но об этом мало кто знает… — Погоди, ты не только встречалась с одним Уизли дважды, но ещё и с другим Уизли? — Что я могу сказать… Они могут быть очаровательными, когда нацелены на это. — У тебя нет вкуса, Грейнджер. Я должен познакомить тебя кое с кем. — Знакомство с чистокровной элитой, с которой ты тусуешься, не кажется мне привлекательным. — Ты ведь знаешь, что Уизли тоже чистокровные? — Это не то слово, которым ты называл их «в старые добрые времена». Драко только посмеялся. — Ну, как я уже сказал, я вырос и понял, что мир не настолько чёрно-белый, как мне казалось. Фред Гермионы зазвонил, и она выудила его, чтобы проверить, кто ей пишет. [Джинни]: Нам ожидать тебя на обед, или мне прийти к тебе? — Мы же почти закончили? Джинни хочет, чтобы я пришла на обед. — Почти. Я просто хочу закончить разговор о стервятниках и договориться о рекламе. Скажи ей, что вы встретитесь на Косой аллее через 20 минут. — Почему там? — Это стратегически разумный ход. Она миссис Поттер, тебя должны увидеть рядом с ней. Это создаст впечатление, что спаситель волшебного мира поддерживает тебя. — Конечно, Гарри меня поддерживает. — Ты знаешь это. Он знает это. И даже я могу подозревать, что это так. Но это не очевидно для широкой публики. Среднестатистический волшебник даже не знает, что Золотое Трио всё ещё разговаривает друг с другом. — Мы всё ещё друзья. Но обычно мы встречаемся дома у меня, у Гарри или у Рона. — Проблема именно в этом. Чтобы ты могла победить на этих выборах, тебя как можно чаще должны видеть в окружении героев войны. Как ты думаешь, получится ли убедить Поттера и Уизли встретиться с тобой в Дырявом котле, чтобы выпить? — Мы всегда собираемся вместе по понедельникам. — Что ж, отныне и до конца выборов ваши собрания всегда должны быть публичными. Бросьте муффлиато*****, если вы не хотите быть услышанными, но вас должны видеть вместе. Счастливых и веселящихся. Позволь газетам написать хоть что-нибудь, иначе они будут печатать спекуляции и ложь. — Хорошо, Малфой. Я согласна, в этом может быть смысл, — она отправила свой ответ Джинни. — Бог знает, сколько спекуляций и лжи обо мне уже писали. — То, что вас увидят, укрепит твою репутацию героя войны, но мы также нуждаемся в том, чтобы ты общалась с другими людьми. Я проверю некоторые предстоящие общественные мероприятия и дам несколько советов о том, где тебе стоит появиться. — Теперь я твой домашний питомец? — ухмыляясь, сказала Гермиона. — Ты собираешься показать мне всех «правильных людей»? — Мерлинова борода, нет. Это было бы абсолютно контрпродуктивно, поскольку я определённо не тот тип людей. Быть пойманной со мной не очень хорошая идея, Грейнджер. Возможно, ты этого не знаешь, но фамилия Малфой сильно пострадала, когда мой отец принял участие в двух войнах психопата несколько десятилетий назад. Может, нас и не презирают, но получение моего официального одобрения на это твоё мероприятие было бы политическим самоубийством. Читатели Ведьминого досуга просто обожают ненавидеть мою фамилию. — Так мне из-за тебя не баллотироваться? Драко только усмехнулся на это. — Нет, Грейнджер. Мне хорошо в тени. Но это означает, что эта наша встреча официально является одним из тех маленьких грязных секретов, которые могут разрушить твою кампанию. Тебе не следует упоминать меня в разговорах с кем-либо. Он посмотрел на неё с грустной улыбкой, и Гермионе стало немного жаль его. Может быть, просто может быть, версия Драко, сидящего здесь перед ней, была не совсем плохой. Каким-то образом, несмотря ни на что, он, казалось, немного подрос. Конечно, она бы не сказала, что он притворяется, но змеи, как правило, довольно коварны. — Дай сюда свой фред, — сказал он, протягивая руку. Гермиона выудила монету и передала ему. Он выловил свою собственную, сложил их вместе и быстро проговорил заклинание соединения. Это позволит им общаться в случае необходимости. Затем он передал ей монету вместе с аккуратно отсортированными и маркированными стопками писем и велел не опаздывать на встречу с благородной миссис Поттер. Гермиона могла поклясться, что увидела, как он подмигнул ей, прежде чем она аппарировала оттуда.***
Поздним вечером Гермиона читала автобиографию Гектора Фоули, человека, бывшего Министром магии с 1925 по 1939 год. Она собиралась начать восьмую главу, когда заметила, что её фред тихо пиликает. [Драко]: Как дела с миссис Поттер? [Гермиона]: Хорошо. Два репортёра заметили нас и сделали колдографии [Драко]: Отлично. И Золотое Трио встречается в понедельник вечером? [Гермиона]: Да, Малфой. Я сделала всё как ты сказал. Забронировала столик в Дырявом [Драко]: Тогда моя работа здесь окончена. Сладких снов