Ледокол

Джису сжимает дрожащие ладони в кулачки, собирает всю оставшуюся волю. И отчётливо понимает, что Кан Сонмо — пропасть. Пропасть с глазами по-жутки спокойными, пропасть для неё самой. Отец вьет нити с планами на скорое замужество, она в заложниках чувств, а Сонмо просто ходит на работу с лицом-кирпичом. Я-не-умею-улыбаться-отстаньте как обычно. Джису страшно, и хочется верить, что всё не напрасно. Глупое сердце о рёбра бьётся дико, стоит только худощавой фигуре пройти мимо, окидывая утончённым запахом одеколона. Короткий вздох вырывается из груди, и снова приходиться зарываться в бумажки, перепроверяя данные дела. — Детектив Ын. — Джису оборачивается резко, почти ожидая увидеть внимательный сверлящий взгляд. Коллега протягивает ей скромный подарочный пакетик. — Сегодня белый день. Точно. Джису ведь тоже человек, не всегда быть роботом, смотрящим на покалеченные тела. И колет что-то больно внутри, когда пальцы аккуратно забирают подарок. Когда-то она радовалась светлому празднику любви, а сейчас бы сгинула в розовых ленточках. Они тайфуном падают на её голову, укрывают землю приторно-сладкими сугробами, летают между двумя силуэтами. "Не спите на рабочем месте, детектив." — щёлкает пальцами Сонмо, почти незаметно проходясь взглядом по сжатым пальцам на подарке. Джису не в порядке. Хочется ударить. Она напивается в баре с доктором Хон. Алкоголь просачивается в вены яркими всполохами. Уже отвезённая в свой квартал, почти дошедшая до дома, Джису внезапно замирает, ощущает. — Прокурор Ка-ан. — Он вздрагивает и оборачивается, видя, как крайне неуклюже вышагивает коллега. — Опять стоите с кислой миной. Сонмо недоумевает. — Ын Джису, ты пьяна? — Вовсе нет. Сонмо ядом себя считает. Люди вокруг завянут, превратившись в пыль, он несущий смерть, а Джису всего лишь целует пропасть. Касается тёплыми губами пугающей черноты, рвёт и топчет ледяную маску, полыхающими чувствами сжигает. Сонмо не чувствует. Не умеет. Но определённо что-то меняется, потому что девочка, несущая свет, получает ответ. — Сонмо, что, если завтра не наступит? — На что ты намекаешь? — Его дыхание сбито, и кажется, во всем мире есть лишь сияющие глаза напротив. — Даже если наступит конец, — Джису прерывается. — Я хочу любить тебя. Всегда. Кан Сонмо сидит в тёмном помещении, ощущая дрожь по всему телу. С раной в животе, на его окровавленных руках, умирает его девочка-солнце. А на шее кулон — та самая фотография, сделанная в фотокабине. Пропасть поглощает.