Второй шанс

      Боль была невыносимая. Казалось, от нее горел каждый нерв, каждая клетка. В груди с каждой попыткой вдохнуть разливалось озеро лавы, сжигая легкие. Крик рвался изнутри в попытке выплеснуть эту боль, но не находил выхода — раздавалось только глухое рычание. И боль не уходила.       Меня разбудило прикосновение прохладной ладони.       — Ты опять кричал во сне, — обеспокоенно пробормотала Дэриал, перехватив мой взгляд. Я отвел ее руку от лица, сел, спустив ноги с кушетки.       — С тех пор как в Лабораторию привезли это существо, тебе постоянно снятся кошмары, — продолжила Дэриал, не отводя от меня задумчивого взгляда.       — Твоя уверенность, что это из-за него, меня удивляет, — пробормотал я, наливая себе воды — горло после сна пересохло и саднило. Видимо, я и вправду кричал.       — До этого ты так тревожно спал только первое время после нашего возвращения, — пожала плечами девушка. — Ты помнишь, что именно тебе снится? Я допил воду, оттягивая момент, медленно поставил стакан на тумбочку к графину, замер, зацепившись взглядом за переливающиеся в тусклом свете ночника грани стекла.       — Боль, — спустя несколько минут отозвался я.       — Что? — озадаченно переспросила Дэриал.       — Мне снится боль, — повторил я. — Очень много боли. Никогда не думал, что у боли может быть столько оттенков.       — Давай попросим Дэвиса перевести тебя в комнату подальше от помещений Лаборатории? — предложила Дэриал.       — Дэвису все равно кто как спит, — я поморщился. — И ты прекрасно об этом знаешь. Максимум — лишние испытания назначит. Девушка вздохнула, сдвинулась на самый край кушетки, обвела взглядом помещение, где мы находились.       Комната едва освещалась тусклым ночником, его света хватало только чтобы понять где что. Помещение было большим, пустым и почти стерильным, не считая многочисленных полок-кроватей по белоснежным стенам. На них беззвучно спали такие же как я и Дэриал — к счастью, я никого не потревожил беспокойным сном.       — Ложись обратно отдыхать, — вздохнул я. — Я умоюсь и тоже лягу.       Дэриал грустно покивала и перелезла на свою кушетку. Я, как и собирался, на цыпочках дошел до дальнего угла комнаты, где располагалась почти невидимая узкая дверь в санузел. Поплескав в лицо водой, я покосился в зеркальную поверхность стены над раковиной. Кошмары с бесконечной болью мучали меня уже больше десяти суток, лишая нормального сна, так что выглядел я соответствующе. Со вздохом отвернувшись от раковины, я только понадеялся про себя, что эта пытка скоро закончится.       Когда взвыли сирены и свет вдруг поменялся на тревожно-красный, в нашей комнате заключения воцарилась тишина. Все, как и я, разом замерли и прислушались, не зная, чем вызвана тревога и чего ожидать. Вдруг раздался щелчок дополнительной блокировки двери, и Дэриал рядом со мной вздрогнула.       — Что происходит? — одними губами спросила она. Я не ответил, напряженно всматриваясь в неподвижную дверь. Помещение, где нас держали, было отчасти звукоизолированное, но раздавшийся грохот был такой силы, что под ногами явственно дрогнул пол. Сразу следом за ним раздались ужасные крики и такое же ужасное рычание. Это рычание странно срезонировало внутри меня, отдалось в голову, давя на глаза и уши. Боль резанула тупым ножом по нервам, ставшими вдруг как оголенные провода. Я до крови прикусил губу, сжал голову, пытаясь унять эту вибрацию внутри меня.       — Что с тобой? — испуганно спросила Дэриал.       Ее голос с трудом достиг меня, но ответить я не смог — глухо застонав, я упал на колени, прижался лбом к холодному полу. Дрожание звука внутри меня мячиком скакало по телу, причиняя боль, грозя разорвать меня изнутри. Словно сквозь толщу воды до меня едва доносились окружающие звуки, и краем сознания я едва замечал, что меня явно пытается тормошить Дэриал, что вокруг откровенно поднялась паника и гомон, что за заблокированными дверями раздаются кричащие голоса и страшный грохот.       Самая малая часть меня еще воспринимала мир как раньше, все остальное занимала боль. Гнев. Ярость. Ненависть. Страх.       В миг, когда раздался тихий щелчок и шелест отъезжающей двери, вибрация внутри меня чуть утихла, перестала терзать мои внутренности, отступая на второй план. Я смог нормально вдохнуть, и поднял голову, чувствуя боль в глазах, в которых явно полопались сосуды. Сморгнув пелену перед глазами, я увидел открытую дверь, испуганных, окровавленных ученых — Дэвиса и еще одного, незнакомого. Они неотрывно смотрели на меня.       — Что происходит, Дэвис? — дрожащим шепотом спросил незнакомый ученый.       Дэвис широко улыбнулся, не отрывая от меня взгляд.       Огромная, массивная бронированная фигура, вся в крови и в странных ошметках, занимавшая позади ученых весь проход, словно нисколько его не беспокоила.       — То, что здесь происходит, это большие, огромные возможности! — воскликнул Дэвис и с улыбкой оглянулся.       Существо позади ученых стояло неподвижным манекеном — не двигалось, словно даже не дышало. Но я чувствовал на себе его тяжелый, давящий взгляд невидимых глаз. Собравшись с силами, я попытался подняться с колен, но покачнулся. Существо в проходе дернулось на мое движение, словно марионетка на ниточках.       — Видишь? — восторженно прошептал Дэвис. — Ты это видишь? Они связаны! Второй ученый молчал, изучающе, внимательно рассматривая меня. В этот момент у меня вдруг закружилась голова, снова поплыло зрение. Я внезапно ощутил холод и, знакомую по снам, горячую, струящуюся боль. Одиночество. Страх. Ненависть. Гнев. Вкус крови.       — Кто ты?..       Мир перед моими глазами окончательно смазался, и я потерял сознание. Последнее, что я услышал был грохот от упавшего следом тела связанного со мной существа.       — Дети с Заримана опасны, и я сразу об этом говорил, — ученый, имени которого я так и не узнал, даже не пытался понизить голос. — А теперь вы им еще и даете в руки такую мощь! Причем, смею заметить, необузданную и неизученную до конца мощь!       — Я понимаю твои опасения, — с явной улыбкой, намного тише, отозвался в ответ голос Дэвиса. — Но только этот мальчишка смог остановить нечто, что вы сами создали, а теперь так трясетесь. Неужели ты не видишь весь потенциал этого союза?       Я про себя фыркнул, перестал прислушиваться, осматриваясь. Я находился в такой же стерильной и белоснежной комнате, как и та, к которой привык. Осторожно покосившись на второго узника, я невольно ему посочувствовал — существо, устроившие разнос в Лаборатории, было сковано мощнейшей энергетической капсулой, полностью поглощавшей любую энергию и целиком обездвиживающей.       Я не знал, что за странная связь у нас образовалась, но находясь в одной комнате, я чувствовал это создание как себя. Словно разум вдруг раздвоился на два тела сразу. Но при этом я постоянно ощущал на границе сознания что-то еще… Что-то незнакомое и темное, словно грозовое облако.       Когда мне наскучило сидеть и пялится на скованное тело, я осторожно подкрался поближе. И это облако на переферии вдруг напряглось, словно затвердело, обрастая шипами.       — Может ли такое быть, что эта связь двухсторонняя? — пробормотал себе я, почему-то вдруг переставая бояться — как отрезало.       Подойдя вплотную к оболочке капсулы, я всмотрелся к облик существа, которое ученые между делом назвали варфреймом. Он был огромный. Большой, массивный, бронированный, явно очень сильный. Опасный.       — Когда-то на Земле существовали очень мощные животные, — медленно и тихо сказал ему я. — Они были настолько сильны, что никакая преграда была им нипочем. Как тебе.       Неожиданно колючее черное облако шевельнулось, словно немножко смягчилось.       — Они не очень хорошо видели, — воодушевившись этим наблюдением, продолжил я. — Но из-за их силы про них шутили, что их зрение — отнюдь не их проблема. Они назывались «носорог», — я на мгновение замолк. — Или… «Рино».       Чернота вдруг поползла в стороны, словно распыляясь по краям. Я коснулся преграды, защищающей мир от созданного существа, присмотрелся к фигуре внимательнее.       Варфрейм был весь изранен, хотя на темной броне это не сразу было заметно. Многочисленные раны — и явно огнестрельные, и просто ожоги, и глубокие, иногда рваные, порезы, — не кровоточили, выглядели как будто не свежие. Местами из-под слоя брони выглядывала сеточка шрамов, словно от тонкого скальпеля.       — Тебя изучали, — прошептал я, неосознанно давя на защитную оболочку ладонью, та в ответ пощипывала и кололась всполохами электричества. — Тебя резали и изучали на живую…       Болезненная догадка перекрыла мне дыхание, затмив неприятные ощущения в руке. Мы, случайно выжившие со злополучного Заримана, были такими же как этот варфрейм — крысами в клетке, оставленными на опыты. Нас пытались приручить, выдрессировать, нас изучали. Но никого из нас не резали, препарируя на живую. Не били током. В нас не стреляли.       Дэриал была права — это его боль я чувствовал во снах. Это вместо него я кричал каждую ночь.       — Я больше не дам тебя пытать, — прошептал я, давя в преграду со всей силы и вызывая мерцание экрана. Варфрейм в моем сознании закостенел, из черного облака стал кристаллом, драгоценным камнем с множеством граней, черными, искрящимися.       — Я больше не дам тебя пытать! — закричал я, ударив кулаком по защите. — Я пленник здесь, как и ты! Но я больше не дам тебя пытать! Кристалл внутри меня зазвенел и лопнул, стеклянной крошкой разлетелся в моей голове.       — Мы сбежим, слышишь? Если надо, мы всех убьем и сбежим! Я не обещаю, что мы сможем сделать это прямо сейчас. Но мы сделаем это, слышишь?       — …я слышу.       — Я слышал, этот варфрейм силен как зверь, — пробормотал Ордис. — Это слишком опасно, Оператор…       — Ордис, ты всегда так говоришь, — вздохнул я.       — Да, но есть информация что за этим варфреймом приходило уже пять или шесть Тэнно, Оператор! Вы уверены, что у вас получится?       — Уверен, — я усмехнулся, садясь в кресло переноса. — Знаешь, почему?       — Почему? — недовольно переспросил Цефалон.       — Потому что они не были мной, — я откровенно засмеялся, закрывая крышку кресла.       — Вы очень скромны, Оператор, — проворчал Ордис. — Удачи.       Я долго думал, кто может противостоять чистой бронированной силе агрессивного варфрейма. Выбор был невелик, и сначала мне долго предлагала свою кандидатуру Валькирия — мол против любой брони ее когти идеальный вариант. Утешив кошку обещанием сделать рейд на места Гринир, я вернулся к другу, поставив на его скорость.       — Ты уверен, что мы справимся? — с интересом спросил меня Вольт.       — Конечно, — я улыбнулся. — Есть кто-то, с кем мы вместе не справимся? Кроме того, Валькирия сильна, но она всегда забывает, что мы идем не убивать варфреймов. Не стоит лишний раз дразнить ее кровожадность.       — Главное, не говори об этом ей, она обидится, — неожиданно зафыркал в ответ Вольт. Высадив нас у места, где последний раз видели варфрейма, Ордис снова попытался прочитать мне целую лекцию о безопасности. Терпеливо проигнорировав привычную уже тираду, я в теле Вольта внимательно осмотрелся.       — Ты видишь какие-нибудь следы? — уточнил я, когда Ордис выдохся.       — Не вижу, — проворчал Цефалон. — Но чуть дальше целая сеть пещер, и если где имеет смысл прятаться, то только там.       — Логично, — согласился я, пропуская разум Вольта вперед.       — Вы уверены, что он все еще здесь? — Ордис изобразил вздох. — Я бы уже точно сбежал.       — Он не станет убегать, — я сам не знал, откуда взялось это твердое знание, но спокойная уверенность меня не оставляла.       Ордис снова вздохнул, но промолчал, делая только пометки на карте перед моими глазами. Вольт быстро исследовал большую часть пещер — с его скоростью даже сложные спуски и подъемы не занимали много времени. И когда он несся по узкому, почти прямому проходу, явно ведущему в обширный подземный зал, меня словно кольнуло изнутри.       — Стой, притормози, — попросил я варфрейма, и к узкому входу мы подошли крадущимся шагом.       Он ждал нас. Большой, массивный, покрытый мягко светящейся броней, варфрейм. Если бы я не попросил Вольта сбавить скорость, мы бы вылетели на него почти по прямой, скорее всего попав под атаку, к которой варфрейм был явно готов.       — Так вот он какой… Рино… — пробормотал я.       Весь его облик почему-то казался до боли знакомым. В душе расползалось странное щемящее чувство, знакомое и непонятное одновременно.       — Он очень силен, — спокойно поделился со мной Вольт. — Один на один я бы с ним не справился.       — Мы пришли не убивать его, — напомнил я. — И ты не один.       В этот миг Рино поднял голову и взревел, сразу после этого чуть наклонившись вперед и рванув прямо на нас.       Его рев странным образом зарезонировал в моей голове, и я позволил Вольту все делать самому — в его скорости и ловкости я не сомневался. Легко отскочив в сторону, Вольт замер, ожидая следующей атаки.       — В сторону! — превозмогая внезапную слабость успел выдохнуть я. — Сейчас будет еще рывок!       Я не успел договорить, как Рино мгновенно развернулся на Вольта и снова наклонил голову.       — Когда он рычит, он ускоряется еще сильнее, так что жди серию рывков, — пробормотал я. — Если он подойдет ближе, он топнет, и это обездвижит нас, так что держи дистанцию.       — Откуда ты это знаешь? — удивился Вольт.       — Я…я не знаю откуда… — если бы я мог, я бы схватился за голову. Переведя дыхание, я скомандовал. — Нужно зайти ему за спину, застав врасплох, мне нужен физический контакт, но так, чтобы ты не пострадал.       — Понял, — легко согласился Вольт, уловив все мое смешанное состояние.       Этот танец мог длиться очень долго, Вольт явно принизил свои шансы против Рино. Он легко уворачивался от всех выпадов тяжёлого варфрейма, атаки, которыми тот все-таки дотягивался, легко блокировались щитами. Правда сам Вольт только жалил Рино электричеством, не нанося сквозь броню последнего почти никакого урона. Только раздражал, заставляя того терять терпение, что тоже было нам на руку.       Я же все это время пытался собраться с мыслями, справиться с вдруг взбунтовавшейся нервной системой.       — Рино значит «носорог», — вдруг всплыло у меня в голове, и я зачем-то озвучил это Вольту. Что не только ему, а как бы в воздух — сам понял не сразу. — Носорог это зверь со старой Земли. Массивный. Сильный. Полуслепой.       Рино замер, словно оглушенный.       Вольт мгновенно ухватился за этот шанс, почти переместившись ему за спину. Вся наша энергия собралась на кончиках пальцев Вольта, и искры электричества мгновенно слились в сверкающую дугу, замкнувшуюся в основании шеи Рино. Одновременно под ноги Рино полетела кинетико-сифонная ловушка, цепко хватая свою жертву. Стряхнув с рук остатки искр, Вольт с довольством отодвинулся, пуская меня, и я смог прямо посмотреть на Рино.       Варфрейма трясло от электричества, что волнами ещё ходило по его телу — не нанося особого вреда, но парализуя и снимая его железную кожу.       Я скованно протянул вперед ладонь, почти касаясь плеча обездвиженного Рино. Какими-то образом я ухитрился почувствовать обоих варфреймов одновременно — и Вольта, с которым сейчас был неразрывно связан, и стоявшего передо мной, казалось бы, незнакомого Рино. И если Вольт теплой волной поддерживал меня, чувствуя правильность своих и моих действий, то от Рино — большого и сильного — шел только затаенный страх. Страх боли, страх предательства, страх одиночества.       Спустя долгое, бесконечное мгновение пальцы Вольта коснулись таки твердой кожи Рино.       — Я не враг тебе, слышишь?..       — Я слышу.       Мы сидели напротив друг друга в комнате переноса прямо на полу. Рино с интересом осматривал меня, я отвечал взаимностью. Я уже знал, что когда-то мы были почти друзьями. Он знал, что я ничего из этого не помню. Комната переноса обостряла наши чувства, помогая в чем-то обходится без слов, и мы разделяли на двоих странное ощущение, лучше всего объяснимое словом «дежавю».       Как ни странно, первым протянул руку Рино, сам предлагая диалог.       Я перевел дыхание и коснулся его ладони в ответ.       — Очень странные ощущения, но я…я рад тебя видеть.       — Носороги и вправду полуслепые, — спустя томительную минуту молчания отозвался варфрейм. — И я никогда не узнал бы тебя сам. Но я тоже очень рад, что ты меня нашел, — он замолк еще на несколько минут, словно собираясь с мыслями. — Ты не помнишь меня, мир вокруг также изменился до неузнаваемости. Меньше всего я искал нового хозяина, поэтому сопротивлялся как мог всем вокруг.       — Я не хозяин ни тебе, ни другим варфреймам, — я кивнул в сторону основной части корабля, где Рино уже видел всех остальных. — Я не помню кто я и откуда, и, судя по всему, эти воспоминания мне бы почти ничего не дали. Но варфреймы еще более одиноки во вселенной. Так что я предлагаю им дружбу. Семью, может быть. Дом. Убежище. Вольт стал моим другом, и я очень надеюсь, что другом станет каждый из них. Из вас.       Рино вдруг стиснул мою ладонь, не до боли, но так крепко, словно боялся, что я убегу. Я замер, не зная, как на это реагировать, и не допуская всплеска тревоги в душе — иначе мгновенно отреагировали бы остальные варфреймы. Та же Валькирия до этого так агрессивно щелкала когтями, глядя на броню Рино, когда мы прибыли на Орбитр, что в душе я убедился в правильности решения не брать ее на поиски.       — Мы уже были друзьями, — решительно ответил мне Рино. — Я был создан Орокин, очередной эксперимент. Моя жизнь ничего не стоила, а ты бросил все — пусть и сам обладал немногим, — ради меня. Ты — новый ты, без памяти обо мне, — сам нашел меня, став еще лучше и еще сильнее, чем был. Если ты снова назовешь меня другом, я не упущу этот шанс. И теперь я пойду за тобой куда угодно.       У меня смешались мысли от боли, что сопровождала каждое слово Рино. От чистой искренности и бесконечного доверия.       Такая прямота не оставляла никаких сомнений.       — Я рад, что снова нашел тебя, — прямо глядя на варфрейма, я как мог в ответ сжал его руку. — Пусть я не помню тебя, ты тот, кто сделал меня тем, кто я есть. И я буду счастлив снова назвать тебя другом.       Словно подловив момент в комнату переноса решил ворваться недавно подобранный, но уже избалованный Валькирией, малыш кават. Задрав еще не оформившийся, смешной хвост, он деловито потопал прямо к Рино и уверенно полез ему на колени, а оттуда уже на плечо. Рино озадаченно наблюдал за действиями котенка, от неожиданности отпустив мою руку. Кават наконец устроился, добравшись до широкого плеча варфрейма, вольготно на нем улегся, обняв тощим хвостом массивную шею, и скрипуче замурлыкал. Я же только рассмеялся, глядя на эту картину.       — Ну, и как говорится, — сквозь смех сказал я удивленному Рино. — Добро пожаловать в твой новый дом.