Между мирами

— Хиёри, постой… Разум туманится. — Не надо… Полная тьма. — Х-хиёри… — ЯТО! Я лежу на земле, корчась от скверны, и слышу лишь её приглушенные крики. Пытаюсь встать, но даже малейший сдвиг руки приносит мне невыносимую боль, отчего я сжимаюсь сильнее и всё тело начинает гореть. Голос девушки становится дальше и тише, а потом и вовсе растворяется во тьме. Шинки — орудие бога. Души людей, ушедших в мир мёртвых не по своей воле. Они, как и люди, способны испытывать радость, страх, печаль. Как и люди падают, стоит чуть подтолкнуть, и ломаются, стоит сделать неверное движение, сказать неверное слово. Прости меня, Юкине. Прошу, прости… Сквозь острую боль я протягиваю руку к клинку, медленно вожу кончиками пальцев по холодному лезвию. Оно лишь слегка вибрирует, давая понять, что он здесь. — Я не дам тебе умереть, малыш, слышишь? Не дам, — через силу выдавливаю я хриплым голосом. Пытаюсь привести рассудок в порядок и отзываю Юкине обратно. Он что-то говорит, но не могу понять ни единого слова. Затем слышу отдаляющиеся шаги, сменяющиеся на бег. Хиёри с Юкине одни не справятся. Ещё одна попытка встать. Тщетно. Нет, я не могу подохнуть здесь. Пусть лучше меня та Ненормальная Баба прикончит, чем какой-то аякаши. Вот умора будет, если узнает… Очухиваюсь я, всё ещё лёжа на холодной земле, и причиной этому девушка, поливающая меня из бутылки святой водой. Всматриваюсь, и вижу до боли знакомый силуэт давней подруги. — И снова ты меня спасла. Кончай уже. Хиёри на это лишь горько усмехается. Девушка осторожно садится рядом и касается моего лба тыльной стороной ладони, затем охватывает руками лицо и теперь уже прикладывает свой лоб к моему. Я слегка приподнимаюсь. — Я… Я так испугалась, — шепчет она мне в губы. Сглатываю. Будь я человеком, её жгучее дыхание довело бы меня до потери пульса. Осторожно отстраняется. Я пытаюсь сохранить нейтральный настрой, несмотря на огромный поток мыслей. Всматриваюсь в родные черты лица, глаза… — Что же ты со мной делаешь, Хиёри?.. — вполголоса спрашиваю скорее у самого себя, чем у девушки. Она лишь вопросительно глядит. Снова ложусь на землю, прикрывая глаза рукой. Пытаюсь прийти в себя, но на душе неспокойно. Чувствовал ли мой шинки когда-нибудь подобное? — С Юкине всё в порядке, он у Кофуку и Дайкоку. Скажи спасибо, тебя спасла Бишамон. — Кого-то другого я и не ждал… Ладно, что ж, раз уж всё утихомирилось, — встаю с пола и протягиваю руку Ики, — пошли, провожу тебя домой. — Ято... «Я умерла».