***
Панси расчесывала волосы смирно сидящей Дафне — они решили заплести ей новую косу, которую увидели в «Ведьмополитене». В выпуске за эту неделю несколько глав было посвящено уходу за волосами, от разнообразных испытанных временем зелий для сухих, жирных, ослабленных, кудрявых… в общем, для всех сложных видов волос и до чар для разнообразных причесок. Пробовать что-то новенькое интересно, и этим они и занялись. Точно интереснее, чем писать очередное эссе про способы готовить удобрения. Остальные были тут же: Миллисент красила ногти Астории, а Трейси валялась на животе на своей постели и читала учебник по чарам. Это был уютный дружеский вечер, и пока все они молчали. Не пора ли поднять тему, которая с самого перераспределения волновала всех девочек старше тринадцати? Или даже с прошлого лета, когда на первой полосе появились новости о скандальном усыновлении. — А он так очарователен в зеленом, правда? — небрежно сказала Дафна, осматривая ногти — нет ли сколов, не нужны ли где-нибудь чары восстановления, которым в двенадцать лет обучила ее мать. — О да! Правда! — с чувством ответила Панси, но потом недоверчиво хмыкнула: — Но ты же не вообразила, будто его отец позволит ему быть с кем-нибудь из нас? Дафне пришлось согласиться: очень вряд ли лорд Слизерин такое допустит. По крайней мере, точно не брак. — Я все равно не могу за него выйти. Я наследница. Надо найти где-то младшего сына, — она состроила рожицу, как всегда, когда заходил этот разговор, и заслужила привычные слова сочувствия от соседок по спальне и привычный пренебрежительный взгляд младшей сестры. — Не смеши, Даф, — сказала Астория. — Ты хотя бы сможешь повлиять на выбор наших родителей. Меня даже не спрашивали, что я думаю про этого придурка Драко Малфоя. Все захихикали. Ни для кого не было секретом, что Драко принимался ныть, как только что-то было ему не по нраву. С другой стороны, всем было известно о его наследстве и привлекательной внешности. — Ну, может, мы за него и не выйдем, — сказала Панси, откладывая расческу, и наклонилась посмотреть на движущуюся иллюстрацию, показывающую, как заплетать косу. — Но скоро будут зимние балы и праздники. Ему надо будет танцевать, а может быть, кое-где даже прийти с парой. Дафна кивнула. Об этом она и думала. Если он будет ее сопровождать, она привлечет больше внимания семей, чьи сыновья находятся в поиске. Может быть, даже тех, кто в политике больше придерживается светлой стороны. — Мне с ним достанется разве что случайный танец, — вздохнула Астория, трагично запрокидывая голову и прижимая ко лбу руку. — Мама и папа потребуют, чтобы я ходила как приклеенная за своим нареченным. — У всех уже есть платья и мантии? — спросила Миллисент. Она закончила красить Астории ногти и взяла ее за запястье, собираясь наколдовать сушащие чары. — Нет, — Дафна ответила за себя и сестру, — леди Малфой еще не назвала тему бала. Мама всегда этого ждет. Она сказала, что договорилась с портным, чтобы пришел на следующий день после того, как закончится семестр и мы вернемся поездом в Лондон. — Надеюсь, в этом году мама разрешит мне больше одного комплекта, — Астория протянула Миллисент вторую руку. Все знали, что только старшие дочери посещают более одного мероприятия и на каждое получают новый наряд, если у семьи хватает на это средств. Младшие выходили один или два раза, и платье им полагалось только одно. Лишь когда родители считали младших дочерей достаточно взрослыми — и зрелыми — для рынка невест, они приобретали им больше одежды. — Хочешь со мной поменяться? — Трейси с негромким хлопком захлопнула книгу. Дафна хотела обернуться, но Панси удержала ее за волосы: — Сиди спокойно! Если довертишься до того, что выйдешь лысая, я не отвечаю, — прошипела она. Из всех них семья Гринграссов была самой влиятельной, но Булстроды и Паркинсоны были не меньше замешаны в политику. Но у Дэвис родственники были маглами, а мать — из маленькой незначительной семьи, где магическими были лишь несколько поколений. Недостаточно, чтобы хотя бы приблизиться к кругам, где вращались остальные. — Мы поедем к родственникам отца. Там никто не знает о магии. Будем постоянно притворяться. И никакой магии! — Трейси откинулась на спину и уставилась в балдахин. Дафна хмыкнула, стараясь не шевелиться — они чувствовала, как Панси осторожно разделяет ее волосы на пряди. Но промолчать она не могла: — Не грусти, Трейси. Думаешь, там будет вечеринка, как у нас в гостиной? Там только этикет, чопорные бальные танцы, вежливые, но невыносимо скучные разговоры… Хорошо хоть, можно будет красиво одеться. Или даже убежать на минуту-другую. — Ну, там хотя бы будет магия, — простонала Трейси. — И можно будет говорить об обычных вещах, быть собой… — Девочки, привыкшие к великосветской жизни, захихикали, и Трейси, тоже рассмеявшись, призналась: — Ну ладно, не совсем собой, но вам не надо будет скрывать, что магия — часть вашей жизни. Если я буду неосторожна, у нас будут ох какие проблемы из-за статута секретности. Я бы очень хотела праздновать с маминой семьей, как в том году. — А как Потт… Слизерин танцует, Дафна? Вы же вместе летом брали уроки? — поинтересовалась Миллисент, закрывая баночку лака. — Поначалу это был просто кошмар. Но леди Малфой — прекрасный учитель. Несколько уроков, и он перестал наступать мне на ноги. Все рассмеялись, а потом начали вспоминать прошлогодний зимний бал в Хогвартсе. Разговор перешел на слухи, а Дафна задумалась, как бы сделать, чтобы Гарри танцевал с ней больше, чем с другими. Она прямо-таки чувствовала: чтобы найти кого-то подходящего, начинать искать мужа надо немедленно. Ей не хотелось бы стать объектом сплетен — вроде тех, что сейчас пересказывали ее подруги. Может быть, просто спросить у Гарри, не согласится ли он пойти с ней на те мероприятия, которые им надо будет посещать вместе. Он же такой человек, всегда готов помочь. К тому же это ему ничего не будет стоить, наоборот, может показать его в выгодном свете. Могло получиться. Она усмехнулась про себя, представив, как он удивится, и присоединилась в беседе — девочки вспоминали, какой эффект произвел на прошлом балу спутник Гермионы Грейнджер.***
Пятница, 10 ноября Уроки со слизеринцами не слишком отличались от уроков с гриффиндорцами. История все так же была борьбой со сном, гербология — возней в земле, программа была одинаковой. Если судить по учебе, смена факультета не так уж много меняла. Но когда профессор Флитвик сказал: «Правильный ответ, мистер Слизерин, пять баллов Слизерину», — это был шок. А еще теперь он не сидел с Роном и Гермионой. Тео и Дафна, которые стали его соседями, на уроках вели себя совсем по-другому. Рон тихонько все комментировал или жаловался, Тео же был сосредоточен и, в отличие от Гермионы, не поправлял каждую мелкую ошибку. К этому надо было привыкнуть, но Гарри был уверен, что скоро у него получится. И непонятно было, хорошо ли это — то, что он привыкнет ко всему, ко всем переменам. Если бы всего несколько месяцев назад кто-нибудь сказал ему, что он будет Слизерином и на Слизерине, он бы подумал, что это бред сумасшедшего. Но подготовка к СОВ и клуб по защите давали основательную возможность отвлечься. — Гермиона! — окликнул Гарри подругу, заметив ее в Большом зале. Он пришел из подземелий пораньше — они договорились встретиться перед клубом, последний раз обговорить, что будут делать. — Гарри! — улыбнулась Гермиона. Сумка, висевшая у нее на плече, кажется, опять была переполнена. Может быть, подарить ей на Рождество новую, с чарами расширения? Нет, великовато для подарка. Лучше, наверное, намекнуть ее двоюродному деду. Обсуждая занятие, они вместе пошли в дальний конец Большого зала. — Что у вас на сегодня запланировано? — с улыбкой встретил их профессор Флитвик. Он стоял на помосте, так что был с ними на одном уровне. — Я решил пройти чары призыва и изгнания… — сказал Гарри и, заметив, что Гермиона намеревается начать тираду о важности повторения, быстро добавил: — Но сперва повторим, что мы уже прошли. Та сразу разгадала его хитрость и только фыркнула, закатив глаза. — Это сложный материал. Вы уверены, что он полезен в плане самозащиты? — заинтересовался профессор чар. Гарри ни на миг не сомневался, что тот знает, как применить эти заклинания в защите. Пока он объяснял, стали подходить другие ученики, собираясь в компании и оживленно переговариваясь. Когда настало время занятия, Гарри привлек к себе общее внимание хлопком — нужное для этого заклинание он сам нашел и выучил после прошлой встречи, сочтя его очень полезным. — Всем привет! Рад, что вы все вернулись! Мы начнем с повторения экспеллиармуса, а потом мы с Гермионой покажем вам чары призыва и изгнания, удобные для того, чтобы отвлечь оппонента. Разбейтесь, пожалуйста, на пары. Если нас сегодня нечетное количество, можете работать втроем. Гермиона будет на правой стороне зала, я — на левой. Если будут вопросы или что-то случится, мы поможем. Заметно было, что не всем нравится начинать с уже пройденного заклинания. Но Гермиона была права: чтобы успешно применять заклинание в условиях стресса, надо как следует его отработать. Вплоть до того, чтобы суметь использовать во сне. Вскоре ученики разделились, и Гермиона пошла к первокурсникам, которым явно нужно было разъяснить, как заклинание работает. Гарри принялся ходить по другой стороне зала, высматривая, кому нужна помощь. Почти все умели использовать заклинание с первого занятия, но он нашел одну пару, из девочки с Рейвенкло и мальчика помладше с Хаффлпаффа, у которых как будто были сложности. Двигаясь к ним, Гарри заметил хихикающих рейвенкловок, возможно, ровесниц Джинни. Они бросали экспеллиармусами в другую пару, мешая им тренироваться. А когда те озирались (одну он узнал — это была девочка, к которой приставали хулиганы в день суда над Сириусом), девочки притворялись, что работают. Гарри очень не любил, когда издеваются над другими. Не любил трусов, которые развлекаются за чужой счет, унижают других, чтобы почувствовать себя сильнее. Ему трудно было вообразить людей хуже. — Что это вы тут делаете? — потребовал он ответа, встав между двумя парами. — Ничего, тренируемся просто… Видно было, что девочки врут — вид у них был слишком невинный, в глазах искрилось веселье. Они сдерживали смех. Гарри не знал, как их лучше остановить, чтобы не ухудшить ситуацию для жертвы — он не сомневался, что они часто объединяются против большеглазой мечтательной блондинки. — Думаю, нужна небольшая перестановка, — решил он. Так можно было избавиться от проблемы на время занятия, а потом рассказать все профессору Флитвику. Как раз по такой причине на официальных клубах присутствовали учителя. — Ты, — начал он, показав на одну из хохотушек, — пойдешь вон к тем трем семикурсникам. Остальных он тоже отправил в компанию к старшим ученикам поответственнее. Некоторых — к старостам, или хотя бы так, чтобы староста был неподалеку. Он расставил их так, чтобы они были подальше от пострадавшей пары и друг от друга. Он не знал, поняли ли они, почему он так поступил. Но те двое, кому они мешали, теперь тренировались спокойно, и Гарри решил, что может закончить обход. Потом они перешли к двум новым заклинаниям, объяснив, как призыв чего-нибудь из-за спины оппонента или изгнание в его сторону могут быть хорошим отвлекающим маневром, и что им самим следует ожидать подобного. Все, что могли использовать они, могли применять и против них. Для тренировки использовали сотни мягких подушек, и Гермионе с Гарри пришлось в нескольких местах разнимать потасовки подушками и убирать разлетевшийся гусиный пух. Стоял полный бардак, но по итогу занятия почти все улыбались — значит, это еще и было весело. Гарри остановил профессора чар, пока тот не ушел (к себе, наверное, отдыхать или проверять работы): — Сэр, я заметил, над одной девочкой как будто издевались. Можно поговорить, что делать, чтобы этого не повторилось? — Разумеется, мистер Слизерин, — серьезно кивнул профессор. Взмахом палочки он создал на помосте три стула. — Рассказывайте, что вы видели. Только перед самым отбоем они выработали план, как действовать в подобных случаях.***
Суббота, 11 ноября Разумеется, профессор Макгонагалл разрешила Гарри утром в субботу посетить небольшие, семейные похороны Регулуса Арктуруса Блэка. Пытаясь пригладить непослушные волосы (как всегда, безуспешно), Гарри размышлял, хорошо это или плохо. С одной стороны, он хотел быть с крестным, когда тот провожает в последний путь младшего брата. С другой, он никогда не был на похоронах и не знал, чего ожидать. Одежда, которую прислал Марволо (Гарри спросил его через зеркало, что надеть), выглядела очень мрачно. Он в ней казался бледнее. Все, кроме рубашки, было темно-серого цвета, туфли отполированы до мягкого блеска. Эта одежда словно призывала к осторожности в движениях. Как и любая из семейных мантий. Бросив попытки придать волосам подобие порядка, Гарри убрал палочку в чехол, закрепленный поверх рубашки, но под широким рукавом мантии. Крой позволял легко палочку достать. Не то чтобы ему позволялось пользоваться магией вне школы, но Марволо настоял, что у Гарри должна быть возможность защищаться, пока не подоспеет помощь. Последний раз взглянув в зеркало, Гарри вышел из своей ванной и, взяв висевший на стуле в комнате зимний плащ, отправился по коридору в гостиную. Тео и остальным он сказал, куда идет, в основном потому что не хотел глупых слухов, а еще ему нужен был совет тех, кто уже бывал в таких ситуациях. Подсказки были не очень полезными, но все-таки лучше, чем ничего. — Эй, Слизерин! Ты прямо как на похороны собрался! — окликнул кто-то из старших, кажется, Хиггс. Наверное, хотел пошутить. Гарри был не в настроении для мелочных препирательств, так что, не останавливаясь, только кивнул Тео и остальным и ответил: — Это хорошо, я же как раз туда и иду. У парадных дверей он встретился с деканом, который должен был сопроводить его к месту семейной встречи. Тот уже ждал его — в дорожном плаще и черном (а как же еще) шарфе. Насколько Гарри было известно, Регулуса решили похоронить на земле Блэков, в старом фамильном имении за городом, но встретиться всем предстояло в Лондоне. — Профессор, — сказал Гарри в качестве приветствия. Кажется, за то время, что Гарри шел из подземелий, начался снег. — Мистер Слизерин, — как всегда непроницаемое лицо профессора Снейпа выдавало нечто похожее скорее на раздражение, чем на дружелюбие. — Мы дойдем до ворот, оттуда я аппарирую с вами к месту встречи с вашим крестным отцом. Дальше за вас отвечать будет он. Есть еще вопросы? — Нет, сэр. Вопросов нет. И они пошли в молчании под неторопливым снегопадом. Сунув руки в варежки, Гарри обдумывал заданную на этой неделе работу по рунам. Они проходили, как с помощью рун создавать тепло — на более длительное время, чем позволяют чары. Разумеется, нужно было придумать практическое применение. Было бы очень удобно с помощью рун согревать варежки или плащ. Подбитая шелком шерсть сдерживала холод, но Гарри все равно его чувствовал. При этом на самой ткани вырезать руны нельзя. Как их вообще наносят на ткань? Их можно выгравировать на котле или даже на деревянной миске. Но руны не греют, как огонь. Надо активировать их магией каждый раз, и затея получается довольно бессмысленной. Может, нарисовать их? Но тогда они со временем выцветут. А как еще? Наконец, он остановился на идее вышивки. Надо будет уточнить, какой нужен порядок стежков, но в целом метод казался надежным и подходящим. Даже неловко, что он сразу о нем не подумал. На нескольких его парадных мантиях была вышивка. Они дошли до границы и пересекли ее. Профессор Снейп протянул Гарри руку. Эта часть путешествия Гарри не нравилась. Почему нет таких видов магического транспорта, от которых не крутит в животе? Ремус уже ждал их в прихожей. Гарри заметил, что с его прошлого прихода дом привели в порядок и частично отремонтировали. Сириус рассказывал об этом, но одно дело слышать, и совсем другое — увидеть собственными глазами. Разумеется, ремонт был необходим. Сириус теперь был лорд Блэк, ему надо было приглашать людей в гости — для разговоров и тому подобного. Ему нельзя было оставлять дом в прежнем состоянии. — Спасибо, что привел Гарри, Северус. После похорон мы вернем его в замок. Декан Слизерина кивнул и, не сказав и слова, развернулся и вышел.***
Сириус спустился из своей комнаты. Предстоящий день вызывал у него тревогу. Ему удалось сделать список гостей не слишком большим — вернее, очень маленьким, если судить по взгляду волшебника из министерства, который этим занимался. Ему тут же стало лучше, когда он увидел, что Ремус ведет Гарри в дом. Вид у подростка в черном и сером был довольно мрачный, но это как раз подходило Сириусу по настроению. Вскоре прозвенел колокольчик, Ремус пошел открывать дверь. Сириус пригрозил портрету матери неснимаемой немотой, а лорд Слизерин забрал темный артефакт, из-за чего Кричер стал вести себя лучше, так что встреча гостей прошла без пронзительных воплей и обидного бормотания. — Нарцисса, Люциус, благодарю, что пришли. Малфои выглядели белее обычного — светлые волосы и кожа контрастировали с традиционными траурными одеяниями. Поначалу Сириус был против их присутствия, но Ремус напомнил, как близки были Регулус и Нарцисса. А раз он приглашал ее, не пригласить ее мужа было бы неудобно. Супруги произнесли полагающиеся фразы и подошли туда, где ждал Гарри. Звонок прозвенел снова, объявляя о прибытии оставшихся родственников. — Миссис и мистер Тонкс, Дора, — приветствовал их Ремус. Сириус встретил их, чувствуя странную отстраненность. Если бы не это, он рассмеялся бы над тем, с какой неловкостью Люциус вежливо здоровается с маглорожденным Тедом и как задорно при этом искрятся у Андромеды глаза. Нимфадора аппарировала с Гарри, прежде чем Сириус успел возразить, а Андромеда схватила за руку самого Сириуса и переместилась с ним. Наверное, это было к лучшему. Сама эта мысль выдавала, что он не в состоянии аппарировать куда бы то ни было. Территория усадьбы выглядела заброшенной, чего и стоило ожидать. У ворот их небольшую группу встретил хмурый министерский служащий, за которым парило почтительно запеленутое тело. Обменявшись необходимыми словами, Сириус открыл переплетенные сорняками ворота и прошел внутрь следом за служащим. Андромеда взяла его под руку, молчаливо предлагая поддержку. Гарри пошел между Дорой и ее отцом. Малфои замыкали шествие. Так они прошли по дороге в сторону внушительного здания усадьбы, повернули налево к разросшейся зеленой изгороди, окружавшей сад. Пейзаж был унылый. С голых веток капало — было холодно, но недостаточно, чтобы вода замерзла. Они вскоре добрались до участка сада, где поколениями хоронили Блэков, миновали надгробия и небольшие памятники. Сириус всегда подозревал, что это место, окруженное густыми зарослями самшита, работает не так, как остальной мир. Снаружи оно казалось небольшим, но внутри можно было бродить часами, не проходя одно место дважды. По крайней мере, такое складывалось впечатление. Может быть, не зря говорили, что усадьбу построили здесь не случайно, а из-за природной магии этой земли. Так или иначе, когда пришло сообщение, что тело брата возвращают, Сириус пришел сюда впервые с тех пор, как сбежал из Азкабана. Как ни удивительно, они достаточно быстро добрались до найденного им участка. Здесь стоял старый вяз, который будет давать тень летом, каменная скамейка, плита из дикого камня, которую Сириус думал трансфигурировать в памятник своему замечательно упрямому брату. Служащий левитировал завернутое тело на плиту и начал явно заученную речь в честь покойного. В ней не было сведений о самом Регулусе, только общие слова, которые полагались для таких случаев. Сириус почти не вслушивался, и, как он подозревал, остальные тоже были погружены в свои воспоминания. Исключением мог быть разве что Гарри, стоявший между Дорой и Тедом и следивший за происходящим с пристальным вниманием. Человек из министерства говорил о юности в Хогвартсе, а Сириус вспоминал летние месяцы, когда они с братом гонялись друг за другом по саду на игрушечных метлах, едва поднимавшихся над землей. Служащий говорил об ожиданиях семьи, а Сириус вспоминал, как они прятались за вешалками, хихикая, пока старшие вели неимоверно вежливые беседы на встречах, которые детям еще рано было посещать. Настала его очередь. Он отстранился от Андромеды и сделал пару шагов вперед, повернулся лицом к небольшому собранию. Люциус, как обычно, выглядел сдержанным, у Нарциссы и Андромеды текли по щекам слезы. Дора стояла рядом с Гарри и грустным Тедом. Сириус рад был, что как мог ограничил число присутствующих. Если бы пришлось говорить перед всеми, кто хотел сюда попасть, он точно разрыдался или еще как-нибудь устроил сцену. И даже так он едва смог заставить себя заговорить: — Очень долгое время я считал, что мой брат поступает совершенно неправильно. И, без сомнения, так же и он думал обо мне. Он встретил смерть, когда понял, что встал на опасный путь, и попытался свернуть. Я жалею, что был так упрям в школе и не поддержал брата, как всегда обещал. Прости, Регулус. Я говорил, что ты идиот, но это не так. Надеюсь, я еще заставлю тебя гордиться и выполню роль, которую наши родители хотели отдать тебе. Вынув палочку, Сириус представил себе памятник, который хотел для брата. Трансфигурация камня в могилу, украшенную рисунком цветов, которые любил Регулус, одновременно утомляла и умиротворяла. Когда могила в пару к лавке была готова, Сириус уронил руку и робко приблизился к надгробию. Там летящим курсивом, который он помнил по письмам бабушки, значилось:Регулус Арктурус Блэк 1961-1979 Храбрейший из братьев
Вскоре они ушли и вернулись на Гриммо — есть, пить и вспоминать.***
Сидя на зеленом диване, Гарри смотрел, как Тед Тонкс рассказывает о современных рыночных технологиях лорду Малфою, а тот слушает — неохотно, но заинтригованно. Андромеда Тонкс и мама Драко вспоминали семейные встречи своего детства, время от времени разражаясь смехом. Тонкс и Ремус стояли у камина, тихонько переговариваясь. Сириус уже ускользнул, и Гарри подмывало сбежать следом. Поговорить ему было не с кем, и он чувствовал себя очень неловко. Набравшись смелости, он вежливо извинился и вышел. В коридоре он перевел дыхание. Куда мог пойти Сириус? Куда-нибудь, куда никто не зайдет? Может быть, в комнату Регулуса? В свою? Сосредоточенно нахмурившись, Гарри быстро пришел к выводу, что обыск всего дома будет слишком долгим. — Кричер! — позвал он. Старый эльф точно знал, где прячется его хозяин, это должно было значительно сократить поиск. — Юный хозяин Гарри зовет Кричера? Появившийся эльф терпеливо ждал ответа. Он выглядел намного лучше, чем в прошлый раз. Стал чище, и уже не казалось, что он того и гляди свалится. — Мне надо найти своего крестного. Пожалуйста, подскажи, где он. Каждый раз, разговаривая с домовиком, Гарри слышал в голове Гермионин голос. Теперь он лучше разбирался в вопросе, но ее цель улучшить жизнь эльфам снова и снова заставляла его быть с ними вежливым. И было у него ощущение, что от этого есть прок. — Хозяин Сириус наверху, в семейной гостиной, юный мастер Гарри, — и Кричер исчез, не дожидаясь ответа: видимо, отправился заниматься гостями. Но он ответил на вопрос Гарри, так что тот не стал задумываться над странным поведением домовика и пошел вверх по лестнице к комнате с гобеленом. По сравнению с перебежками, которые приходилось совершать на переменах в Хогвартсе, дорога была короткая. Осторожно приоткрыв дверь, он увидел Сириуса. Тот стоял, оперевшись о спинку софы, со стаканом янтарной жидкости в руке, и глядел на пыльный гобелен. По толстому ковру (теперь уже не пыльному) Гарри быстро подошел к крестному. — Привет, Гарри, — сказал Сириус и, не оглядываясь, чуть посторонился, давая ему место. Гарри принял невысказанное приглашение и встал рядом с крестным, плечом к плечу. — Ты в порядке? — спросил он, сознавая, что это дурацкий вопрос. Разве мог быть Сириус в порядке? Но это был способ начать разговор. — Да нет, не очень, — фыркнул Сириус. — Но спасибо, что спросил. Я так понял, у тебя больше не осталось сил их терпеть? — Ну, довольно весело было смотреть, как маглорожденный поучает Малфоя насчет вкладов и электронной биржи… но ощущение было такое, что мне там не место. «Я хотел посмотреть, как ты», — добавил он про себя. Сириус покачал головой и снова фыркнул, сделал глоток из стакана: — Ну, пожалуй, это и правда должно быть забавное зрелище. Они стояли достаточно долго, так что Гарри начал рассматривать гобелен и заметил выжженные пятна — словно кто-то прижимал к ткани горящую сигарету, уничтожая ветви фамильного древа. — Родовой гобелен, — объяснил Сириус, махнув рукой на пыльную ткань. — Я на нем тоже когда-то был. — Он подошел ближе, указал на одну из подпалин: — Вот, мать выжгла всех, кто не соответствовал ее стандартам. Точно не знаю, но, кажется, это как-то повредило и саму магию. Смотри, — он показал в другое место, и Гарри подошел к нему, — тут должна быть Андромеда. Доры здесь нет. А Драко — есть. Гарри проследил за пальцем крестного — на ткани имя Нарциссы Блэк соединялось с Люциусом Малфоем, и от них золотая нить вела к Драко Малфою. Рядом были указаны Беллатрикс и ее муж. — Я не нашел никаких описаний, как это работает. Но тщательно изучал гобелен всю неделю. Тут указано первое поколение детей с другой фамилией, но не их потомки и супруги. Только Блэков. Будь все иначе, тут были бы и ты, и твой отец, — он грустно рассмеялся, удивив Гарри, протянувшего руку к ненадежному на вид участку. — Наверное, древо бы слишком разрослось, будь тут все потомки. Сириус указал в нижнюю часть полотна, на вышитые золотом имена ведьм и волшебников: — Были и другие Блэки, до этих, но они не указаны. Я проверил книги по фамильной истории. Видимо, гобелен работает иначе, чем тест гоблинов. — Думаешь, его можно починить? — спросил Гарри, заинтересовавшись. Еще ему было интересно, можно ли найти что-то подобное во владениях Поттеров: здорово было бы посмотреть на своих предков. — Наверное… может, надо найти мастера чар, пусть взглянет. Я… вот, видишь? — Гарри снова посмотрел, куда показывает Сириус. Там была женщина без супруга, но с несколькими детьми. — Думаю, тут указаны и незаконнорожденные. Я тут подумал… — и длинные пальцы Сириуса переместились к точке рядом с Регулусом, где когда-то было его имя. — Подумал… что у тебя где-то есть ребенок, а ты не знаешь? — у Гарри внутри что-то сжалось. Ему неприятно было думать, что у крестного есть ребенок, о котором тот не удосужился узнать. — Может быть? Не знаю? Мне казалось, что я осторожен, я применял нужные чары, презервативами пользовался… ну, знаешь, вел себя ответственно. Но после выпуска было безумное время. Аврорская подготовка. Я часто ходил по магловским барам, находил кого-нибудь на одну ночь — таких, кто тоже хотел чего-то без обязательств. Развлекались и расходились навсегда. Перестал, когда твои родители стали скрываться. Надо было затаиться, я же притворялся хранителем тайны… Потом угодил в Азкабан… Я не задумывался об этом, пока Ремус не предложил мне сходить развеяться. Гарри слушал, распахнув глаза, пытаясь представить, как юный Сириус выходит из бара или клуба с кем-то, кого встретил впервые в жизни. Представить не получалось. Ни про крестного, ни вообще. — Если бы гобелен работал, я бы знал наверняка. Ну, имя бы тут было, я бы их нашел, предложил помощь. Был с ними. Я уже с тобой накосячил, а теперь, как подумал, что так может быть, хотел бы убедиться… если меня там ждут… — Сириус замолчал, грустно глядя на свое место на гобелене. — Наверное, лучше кого-то позвать посмотреть, — попытался обнадежить Гарри, но получилось не очень. Он медленно моргнул: — Думаешь, твой ребенок — волшебник? Сириус кивнул, не отводя глаз от пальцев, которыми гладил воздух над именем Регулуса. — И это примерно мой ровесник. Не младше, а если старше, то на пару лет? Сириус кивнул снова. — Знаешь, Дин… он мне как-то сказал, что не знает, маглорожденный он или нет… отец бросил их, когда он был маленьким, ну, так он сказал… Может, это не совсем правда? На самом деле, Дин не был похож на Сириуса или на кого-нибудь из Блэков с портретов, висевших в доме. Но это же было возможно? Взгляд серых глаз, полных удивления этой мыслью, остановился на Гарри.***
Драко поднял глаза от конспекта по гербологии — несмотря на позднее время, в гостиную кто-то вошел. Это был Гарри. Он стоял у входа и озирал комнату, освещенную только свечами и каминами: явно кого-то искал. Потом он заметил их — девочек, Тео, Блейза — и, расстегнув плащ, сразу же пошел к ним. — Драко, скажи, пожалуйста, как ты смог отвертеться от похорон? Я рад был повидаться с Сириусом, но хорошо бы я там был не единственным подростком. Ужин вышел немного неловкий, — наследник Слизерина плюхнулся на свободное место рядом с Дафной и сложил плащ на коленях. Драко усмехнулся. Похороны человека, которого он никогда не знал (пусть и родственника) и день в скучной компании родителей и других взрослых вызывали у него примерно столько же энтузиазма, сколько уроки Бинса. — А с чего мне отвечать на этот вопрос? — спросил он, с наигранным безразличием притворяясь, что сверяет текст, который переписывал, с конспектом, запачканным, кажется, землей. Он любил в шутку препираться с друзьями, играть в словесные войны. Это развлечение всегда поощрял его отец. Всего через несколько лет — а может, уже через год — он увидит, какая от этого может быть польза. К сожалению, у Крэбба и Гойла особенных способностей к этому не было, и партнеры для спарринга попадались Драко нечасто. Гарри невоспитанно фыркнул и откинулся в кресле, явно утомленный днем, проведенным под постоянным вниманием. — Уверен, у нас впереди еще будут семейные собрания, где мы насладимся страданиями вместе. Я спать, пожалуй. Не обратив внимания на сочувственный взгляд Дафны, приглашавший выслушать и утешить, Гарри встал и ушел ко входу в спальни. Оставив Драко без сплетен о событиях дня. Теперь придется или спрашивать у матери, или обойтись без них. Может, и не надо было дразнить Гарри. Все-таки не такая уж это тайна. Он просто сказал родителям, что будет учиться, потому что хочет подтянуть трансфигурацию. А так как он правда был недоволен своими успехами, убедить их в необходимости дополнительной учебы было не так уж трудно. Наверное, можно будет исправить свой промах завтра, когда будет тренировка по квиддичу.