***
Проспав допоздна и проведя утро без спешки, компания друзей Гарри собралась потренироваться в неиспользуемом классе. Гермиона настаивала, что им нужно больше заниматься каждый день, чтобы хорошо сдать практику на СОВ. Никто так и не нашел аргументов против (Гарри даже не был уверен, что кто-то пытался), поэтому все согласились встретиться после обеда. На десерт был пирог с патокой, и после всего съеденного Гарри как-то размяк. Он медленнее обычного колдовал щиты против Тео и Драко, которые для отработки защиты бросили в него несколько не особенно опасных заклинаний. Но пока ни разу не попали. — Перерыв! — воскликнул Тео, опуская руку, и усмехнулся, закатывая глаза. Драко, поморщившись, встряхнул рукой, расслабляя мышцы. — У меня такое чувство, что против тебя надо ставить больше людей, Гарри, чтобы достать заклинанием. Ты стал быстрее из-за того, что ведешь этот клуб. Тео налил себе стакан воды из графина, который они принесли с кухни, и присел на стол, рядом с которым стоял Гарри. Гарри не знал, как относиться к тому, что он, похоже, намного быстрее в защитной магии, чем его друзья, да и вообще все однокурсники. Еще одна вещь, выделяющая его из их числа. Это по-прежнему было неприятно, и над этим ему еще надо было работать. Раньше, стоило ему выделиться, как у него были неприятности или из-за дяди и тети, или из-за Дадли и его друзей. Хоть он, спасибо мадам Гойл, больше не чувствовал потребности учиться хуже, чем мог бы (он делал это, сам того не замечая), но непохожесть на других в чем-то еще по-прежнему вызывала много негативных воспоминаний. Но было приятно, что ему удается что-то, кроме квиддича! Драко тоже взял себе попить и пошел за едой к корзинке, которую приготовили и всучили им эльфы. Там были всякие закуски, от апельсинов до орехов и выпечки. — Ты пользуешься инкантациями на тренировке? Разве тебе не надо отрабатывать невербальное колдовство? — спросил Тео негромко, чтобы не услышали остальные. Смутившись, Гарри пожал плечами и отпил воды. — Не хочу, чтобы вся школа знала, что я колдую молча. И не собираюсь пробовать снова, пока острой необходимости нет, а зрители есть. Это плохо кончится. Все знали, что в стрессовых ситуациях волшебники и ведьмы иногда способны на заклинания, которые в обычных условиях им не даются. Гарри всерьез подозревал, что у него как раз такой случай. Потому он и не сказал ничего Марволо, хоть и знал, что профессор Снейп, скорее всего, сообщил об инциденте. Тео кивнул, отставляя опустевший стакан. — Невербальная магия понадобится в следующем году. Почему бы не потренироваться заранее? Например, у нас в комнате вечером? Идея была неплохая, и Гарри кивнул. Закрывать глаза на произошедшее и не пытаться попробовать, пока он еще смутно помнил, как ощущалась невербальная магия, было бы бессмысленно. — Поможешь с заклинаниями подмены? — трансфигурация была сложным предметом, и, в отличие от защиты, у него оставалось еще много такого, что надо будет знать к СОВ. Тео согласился, и они разложили материалы, нужные для отработки, но тут их внимание привлек громкий спор, начавшийся на другом конце их класса. — Рональд! Ты кем себя возомнил? — похоже, у Гермионы кончилось терпение. Такое Гарри видал нечасто, тем более, чтобы это случалось так громко. — Я думал, мы пойдем компанией! А потом ты пропала! С этим… этим… Крамом! Как ты могла так поступить! — Рон тоже был очень расстроен, и лицо у него приобрело оттенок красного, ужасно сочетающийся с цветом его волос. Отругав себя за эту бесполезную мысль, Гарри осторожно двинулся в сторону круга пустоты, образовавшегося рядом с его кричавшими друг на друга друзьями. — Так тебе не нравится, что мы с Виктором встретились? Повзрослей, Рональд! Я имею право выбирать, с кем проводить время. Я провожу время с друзьями по школе. Включая тебя! И потом — с другом, который так издалека приехал, только чтобы со мной увидеться! — Волосы у Гермионы взлохматились еще сильнее, чем были, когда они только пришли в класс, и Гарри подумалось, что это может быть реакция на то, что она определенно рассердилась. И постепенно это становилось все заметнее. — Я думал, если мы идем компанией, то проведем все время вместе! — Рон говорил с легким отчаянием и жутким разочарованием, и пытался скрыть это злостью. Прошлым вечером Гарри почти не видел друзей. После сеанса он работал с профессором Снейпом, а потом заснул и пропустил ужин, но, проснувшись позже, обнаружил на тумбочке перекус. — Мы никогда так не делали! — изумленно всплеснула руками Гермиона. — Ни ты, ни Гарри никогда не желали задерживаться в книжном. Что, в следующий раз не дать тебе уйти, когда мы пойдем компанией? — вопрос был полон такого сарказма, что кое-кто из окружающих удивленно поднял брови. Слизеринцы думали, что Гермиона в сарказме не разбирается. — Мы и так всю неделю сидим с книгами! Только раз в выходной идем в деревню, почему ты не можешь провести время со мной?! И в этом был корень проблемы. Гарри был почти уверен в этом. Рон хотел, чтобы Гермиона пошла с ним, но не попросил ее. — Но мы же пошли компанией, Рональд! Может, определишься уже? — теперь Гермиона казалась усталой, и Гарри ей посочувствовал: такие бурные эмоции всегда утомляют. Это неожиданно разрядило напряжение, настороженный круг рядом с ними распался, и Гарри решился немного приблизиться. Заметно смущенный Рон потер затылок: — Ты права. Ты же не читаешь мысли, да? — не поднимая взгляда, Рон несколько раз глубоко вздохнул и выпалил вопрос, словно торопился задать его, пока ему не изменила храбрость: — Пойдешь со мной в следующий раз в Хогсмид? Он так и не поднял взгляда от пола и не видел, а вот Гарри ясно различил, как на лице Гермионы недоумение сменилось осознанием, а потом быстро превратилось в удивление и жалость. Она поняла, что Рон фактически пригласил ее на свидание. Следующий выход в Хогсмид был запланирован на первую субботу после Валентинова дня, и потому всю деревню заполонят люди, которые ходят парочками, держатся за руки и заглядывают друг другу в глаза. Рассеянно спрашивая себя, хотел бы он пойти и кого бы позвал, Гарри смотрел, как Гермиона подбирает слова, а Рону с каждым мгновением становится все неуютнее. Набрав воздуха, Гермиона заговорила: — Ты хороший друг, и мне нравится с тобой общаться, но, по-моему, нам не стоит вместе идти на свидание. Взгляд Гарри переместился посмотреть реакцию Рона. Тот сперва здорово побледнел, но тут же вспыхнул, а потом резко развернулся и сбежал из комнаты. Секунду Гарри и остальные просто стояли и моргали, не зная, что делать. Гермиона залилась краской, обернулась к Дафне и стала задавать вопросы по законам для вампиров — ранней версии, которую пытался провести Визенгамот. Уловив намек, Гарри повернулся к Тео и Драко и, махнув на подготовленные материалы по заклинаниям подмены, пошел к ним. Оставшееся время он пытался сосредоточиться на заклинаниях: смотрел, как их выполняют другие, сам отрабатывал — но не раз и не два его отвлекала мысль, не надо ли ему пойти за Роном. Но что он скажет? Что можно ему сказать? Гермиону Рон не интересовал, это было ясно. Для Гарри, по крайней мере. Но сказать это Рону мягко было невозможно. Тот, наверное, захочет сказать о Гермионе что-то плохое, сделать вид, будто она никому не нужна. В прошлом Гарри уже видел такую тактику: те, кому отказали, начинали плохо говорить о тех, кто им нравился, чтобы почувствовать себя лучше. Спустившись на ужин, Гарри посматривал, не покажется ли в Большом зале Рон (тот редко пропускал приемы пищи), но не заметил его. Рон так и не появился до конца ужина, и тогда Гарри осторожно привлек внимание близнецов и встретился с ними у гриффиндорского стола. — Привет, Гарричка! Что как? — тот из близнецов, что шел на шаг впереди, весело помахал ему рукой. — Чем мы можем помочь нашему любимому слизеринцу? — спросил второй, улыбаясь до ушей. Повеселев от их шуточек, Гарри невольно улыбнулся: — Гермиона сегодня отшила Рона. Прямо на людях. Я его с тех пор не видел, может, чем-то поможете ему? В этой ситуации Гарри чувствовал себя неловко. Он научился танцевать и несколько раз был на балу с Дафной. Но она сама его пригласила, так что он не сомневался, что до сих в плане общения с девушками дурак дураком. От этой информации аура веселья, окружавшая Фреда и Джорджа, подугасла, и оба кивнули. — Спасибо, Гарри. Мы его найдем, поговорим с ним. — Можешь нам одолжить этот твой полезный пергамент? — немного подумав, почти шепотом спросил второй. Мысленно обозвав себя законченным дураком, Гарри кивнул. Он сам должен был об этом подумать. Это не решило бы вопрос, что сказать Рону, но он смог бы его найти. К счастью, Гарри почти всегда носил с собой Карту Мародеров, особенно по выходным, так что мог сразу достать ее и отдать. — Они оба мои друзья… Расскажите потом, как прошло? Пожалуйста. — Мы знаем, как все обстоит. Не слишком переживай, Гарричка! Спрятав карту в карман, близнецы подмигнули ему и ушли. Гарри вздохнул и, выйдя из Большого зала, свернул в коридор, ведущий в подземелья. Может быть, его сегодняшнее бездействие не будет стоить ему дружбы с Роном. В спальню пятикурсников он пришел последним. Оказалось, что отработка невербальной магии в компании с другими хорошо отвлекает. А еще она помогла Гарри быстро уснуть. Он настолько устал, что ему едва хватило сил почистить зубы и переодеться в пижаму, прежде чем заползти в уютную постель.***
Понедельник, 29 января Из-за того, что вставал Гарри с трудом, — предыдущим вечером у него много сил ушло на практику в невербальной магии, — они с друзьями опоздали на завтрак. Никто ничего не сказал, почти все иногда опаздывали, но это означало, что Рон и Гермиона были уже в Большом зале. Пока Гарри искал себе место за слизеринским столом (старшие курсы при этом были еще любезнее, чем до того, как он проклял тех старшекурсников, хоть и казалось, что дальше некуда), он посматривал то на Гермиону, то на Рона. Те сели на разных концах стола, старательно игнорируя друг друга. Фактически они были почти спиной друг к другу, что было значительным достижением при условии, когда приходится сидеть за одним столом, но при этом не боком. — Ты им разобраться не поможешь, Гарри, — сказал Тео и дернул Гарри за рукав, чтобы сел. И Гарри сел. После довольно поспешного завтрака — тост с медом, омлет, яблоко и кубок молока — они пошли вместе с остальными к выходу из Большого зала. Пора было на уроки. Когда Гарри был уже в дверях, в него кто-то врезался. На миг он растерялся, но потом ощутил в руке пергамент, услышал шепот: «Привет от Рона», — и тот, кто на него налетел, пропал снова. Короткий взгляд подтвердил, что у Гарри в руках Карта Мародеров, так что, наверное, это один из близнецов вернул ему карту и передал привет. Решив, что расспросит о своих друзьях на перемене, Гарри поспешил за Тео и Дафной.***
Срочный вызов из министерства прервал завтрак Марволо раньше, чем хотелось бы. Он немедленно отбыл в министерство камином, так как собирался забрать опросник, который надо было поскорее заполнить. Самое время Маркусу попасть домой. И вот уже у него в кармане толстый свиток пергамента (он даже не знал, сколько там вопросов), и лифт остановился на нужном этаже. — Первый уровень, министр магии и вспомогательный персонал. Не в первый раз Марволо задался вопросом, кем была ведьма, начитавшая эти фразы. Или это полностью искусственная запись? Перси Уизли занимал стол секретаря перед кабинетом министра. Долговязый рыжий парень встал, когда Марволо вошел в двойные двери, отделяющие коридор от помещений офиса министра. — Лорд Слизерин, министр вас ждет. Марволо подавил желание ответить небрежным «Знаю» и кивнул, пройдя мимо него к двери кабинета Корнелиуса. Он открыл ее легким взмахом руки и пошел к сидевшему за столом министру. Тот пил что-то из чашки и, покачивая головой, смотрел на то, что лежало перед ним. — Доброе утро, Корнелиус. Вы сказали, что-то срочное? Они разговаривали по разным поводам, в последнее время — чтобы скоординировать, как переработать и восстановить процесс усыновления. Но, хоть Марволо и считал, что полезно быть одним из советников министра, он таковым не являлся. — Да. Благодарю, что так рано пришли в министерство сегодняшним утром. Я получил письмо… но, прошу, сперва прочтите, чтобы мой пересказ не повлиял на ваше отношение к прочитанному, — Корнелиус, который выглядел всерьез смущенным и озадаченным, махнул на лежавшее в центре стола письмо. Марволо подошел взять его, так что у него была хорошая возможность посмотреть, что еще есть на столе. Не то чтобы это было особенно интересно, но все-таки стоило того, чтобы лишиться возможности блеснуть владением беспалочковой магией. Он поднял письмо, взглянул на подпись в конце второго листа и заинтересованно приподнял брови. Дамблдор. Как любопытно. Вернувшись в начало, он принялся читать, сосредоточившись на том, чтобы уловить все уровни подтекста, которых привык ожидать от старого волшебника. По мере чтения Марволо еще несколько раз чувствовал, как у него ползут на лоб брови. Дойдя до места, где старый волшебник жаловался на совет попечителей, вынуждающий его покинуть школу, Марволо поднял взгляд на Корнелиуса: — Совет хочет сместить его окончательно? — разумеется, он уже знал это от Люциуса, но ему хотелось узнать, как относится к ситуации министр. — Насколько мне известно. И я с ними согласен. С его-то возрастом и нынешним ухудшением здоровья! Общественное мнение против него, и, как мне кажется, было бы рискованно позволять ему вернуться в школу, — Корнелиус махнул рукой, словно отгоняя назойливую муху. Он явно считал, что вся эта история с директором Хогвартса устарела. Марволо кивнул, показывая, что услышал, и ответил лишь неопределенным звуком. Ему совершенно не хотелось лезть в это дело, по крайней мере так, чтобы его могли потом со всем этим связать. На то, чтобы прочесть и дважды перечитать письмо, ушло немало времени. Оно выглядело то ли загадкой, то ли продуктом помутненного сознания. — Что вы на это скажете? — сжав переносицу, спросил Корнелиус, как только Марволо положил письмо на стол. — Ну, ему лучше. Иначе он, вероятно, заявил бы, что это я заставил Долорес Амбридж запутать процесс усыновления. Прочитанное вызвало у него веселье. Да, еще недоумение, некоторую растерянность, долю раздражения и любопытство, но в первую очередь — веселье. Часть его, вероятно, происходила из тлетворного облака эмоций, что сейчас кружились у него в голове. Станет ли оно еще беспорядочнее, когда он поглотит еще один хоркрукс? Корнелиус обрадованным не выглядел, но промолчал, и Марволо продолжил: — Мне трудно понять, то ли он хочет выяснить, знаете ли вы, кто стоит за этим бардаком с усыновлениями, то ли хочет обвинить в нем меня. — Марволо, расправив мантию, сел напротив Корнелиуса — стул был покрыт богатой резьбой и обит шелковистым бархатом. — Он начал с того, что попытался заставить вас осознать, как вам важно понять, кто начал это безобразие, или, точнее, кто поддерживал его, когда устранили Амбридж. А потом его понесло. Заявил, что это был я — устроил беспорядок, чтобы потом героически его устранить, — Марволо фыркнул: даже в прошлом ему бы такое не пришло в голову. — Не знаю, как считаете вы, но лично я не вижу себя в роли рыцаря в сверкающей броне. Просто потому, что у меня слишком темное для этого прошлое, — он покачал головой и отметил, как расслабился Корнелиус. — Он утверждает, что я работаю с определенной целью, и его обвинения даже не лишены логики, но они не основаны на реальности в том виде, как понимаю ее я. Он попросту не приводит никаких доказательств своих слов, кроме утверждения, будто знает мой характер. Может быть, Дамблдору на старости лет заняться написанием художественных книг? Он определенно не лишен необходимого для этого воображения. — Так вы не злы на него? — на лице Корнелиуса отобразилось облегчение пополам с недоумением. — Дамблдор заявил, что вы планируете красть волшебных детей из магловских семей! И выбрал весьма резкие выражения. А его предположения о ваших планах на сквибов… не знаю даже… — министр не мог подобрать слова. Марволо его не винил. Подозрение, что Марволо планирует поработить сквибов и использовать их в какой-то замысловатой евгенической программе, и впрямь заставляло задуматься, откуда Дамблдор брал такие идеи. Он тряхнул головой, избавляясь от досужих мыслей. — Профессор Дамблдор был настроен против меня с того самого момента, как мы впервые встретились в приюте. Признаю, мнение персонала обо мне было не лучшим, но я очень хотел бы узнать, как бы показал себя сам Дамблдор в той ситуации — быть там единственным волшебником, когда на каждом шагу подозревают и издеваются, когда приходится конкурировать за ограниченные ресурсы… — Марволо замолк. Любопытно было бы посмотреть, каким бы вырос в такой обстановке Дамблдор, но углубляться в старый спор «наследственность или среда» не хотелось. — Что нам делать с этим письмом? — спросил Корнелиус. — По-моему, будет неразумно просто проигнорировать этот… фантасмагорический пасквиль. — Согласен, — кивнул Марволо. — Может быть, рассказать о письме кому-нибудь из попечителей? Вы не целитель и не связаны клятвой, да и вообще ничто не обязывает вас скрывать содержание этого письма. — Фактически министр при желании мог опубликовать письмо в «Ежедневном пророке». — Может быть, аккуратно дать знать о нем нескольким людям, если не хотите лично общаться с попечителями, но, думаю, лучше все-таки сделать это самому. Одно из этого письма понятно точно: Альбусу Дамблдору не место на должности, подразумевающей ответственность за детей. Взгляд Корнелиуса стал расчетливым: — И вас совсем не тревожит, что все то, на что в письме намекают относительно вас, заявляя, что это правда, станет достоянием общественности? Как предупредительно со стороны министра. Марволо улыбнулся и покачал головой: — Те, кто думает обо мне дурно, опираясь на мое прошлое, так или иначе останутся при своем мнении. Те, кто оценивают меня по достоинству, не обратят внимания на необоснованные обвинения. И намного важнее сберечь детей, среди которых и мой сын, Гарри. Было приятно пользоваться этим именем в открытую, показывая, что он сумел сблизиться с сыном, что они смогли укрепить свою семью. — Вы уверены? — Вполне уверен, Корнелиус. Благодарю вас за предупредительность. Они еще немного побеседовали, но темы не были такими интересными, как буйные фантазии, которые изложил в письме министру бывший учитель трансфигурации. По пути к атриуму, откуда он собирался аппарировать, Марволо наткнулся на мадам Боунс, и его втянули в долгую дискуссию о требованиях, предъявляемых к кандидатам на подготовку в авроры. Когда они, вежливо пожелав друг другу хорошего дня, расстались, Марволо был в искреннем недоумении. С чего главе ДМП интересоваться у бывшего темного лорда (насколько ей было известно), стоит ли понизить проходной балл ТРИТОН по зельям? Ему пришлось согласиться, что в плане зелий Северус строгий учитель, и даже СОВ, полученных под его руководством, достаточно для программы, в которой зельеварение — дополнительный раздел, охватывающий лишь основы. Он даже предложил основывать программу на распознавании опасных составов и запрещенных веществ, так как собственно зельеварением в отделе занимались специалисты. В настроении приятного удивления Марволо вернулся в Гриффин-хаус, собираясь приступить к заполнению опросника — первого шага в усыновлении Маркуса.***
Вздохнув, Сириус отложил очередное письмо. Управление семейным состоянием было делом нудным и непрекращающимся. Но так как ему куда больше нравилось, когда есть деньги на хорошую одежду, еду и клубы и не приходится считать каждый кнат, выбора не было. Взглянув на часы на стене (показывавшие, помимо всего прочего, и время), Сириус вздохнул снова. Срок, который он обещал Ремусу провести за скучными управленческими делами, еще не истек, а у Гарри шли уроки, и по зеркалу его было не вызвать. Уныние делу не помощник, и Сириус протянул руку за следующим письмом, стараясь пробудить в себе трудолюбие. Но вся усталость была забыта, как только он взглянул на конверт и увидел, от кого письмо. От Оливьен. Быстрым движением палочки он разобрался с печатью и через секунду развернул письмо. И фыркнул. Да, она бы отлично вписалась в их слизеринскую семейку. Письмо было на французском — этим языком Сириус свободно не владел, ни устно, ни письменно. Он немного порылся в голове, припоминая заклинание перевода, которое Лили заставила их выучить на седьмом курсе. Она утверждала, что это нужно, чтобы получить доступ к большему количеству заклинаний, и предложила всем выучить по разному иностранному языку. Ремусу удалось убедить ее, что у них нет на это времени и пока ей придется пользоваться чарами. Убедившись, что заклинание он не помнит, Сириусу встал из кресла (на удивление удобного) и подошел к полке, на которой хранилась его коллекция самых полезных заклинаний. Он быстро нашел нужное и вернулся к столу. Первым делом он скопировал письмо на другой лист пергамента и спрятал оригинал обратно в конверт. Было бы ужасно ошибиться в чарах и остаться без письма. Сверившись с книгой, Сириус немного отработал движение палочки и повторил про себя инкантацию, пока не колдуя по-настоящему. Потом положил копию письма на середину стола, убрав в стороны другие пергаменты, чтобы случайно их не перевести, и применил заклинание. Убедившись, что текст теперь на английском, он принялся читать. «Сириус Я говорила с близнецами. Они хотят с вами встретиться, но школа запрещает встречи учеников с посторонними лицами в учебное время. Непосредственную встречу придется отложить до конца недели. Но обе взвесили идею, которую вы писали ранее. Энора заявила, что адресованные ей письма определенно будут. Однако сове понадобится некоторое время на полет от южной Франции до Лондона. Весенние каникулы начнутся во второй неделе апреля. Времени на поиск решения нам всем должно хватить. Пожалуйста, предложите, когда вы будете готовы. Я вернусь домой в среду. Если хотите встретиться со мной раньше, дайте знать, пожалуйста. Может быть, я сумею выделить время в своем расписании. С уважением, Оливьен» В целом перевод выглядел довольно гладким, если не считать нескольких запинок в середине. Сириусу подумалось, что, может быть, лучше дать взглянуть Ремусу, прежде чем писать ответ и пытаться составить письмо дочерям. Разумеется, он предполагал, что такое может случиться. На самом деле он был рад, что Оливьен не потребовала отправлять все письма сперва ей, чтобы она могла следить за перепиской. Так ему будет намного легче. Взяв из стопки сбоку обрывок пергамента — довольно короткий, так как Сириус уже потратил немалую часть листа на черновик, — он набросал примерный список, о чем писать дочерям. Первое письмо будет для обеих — с предложением, если они захотят, в дальнейшем писать им отдельные письма. Когда, судя по часам, уроки у Гарри закончились, Сириус устроил перерыв — бросил бешено строчить и вынул из кармана мантии зеркало. Через некоторое время его отражение заменило немного встревоженное лицо Гарри: — Сириус, что такое? Я тут иду к себе книги убирать, — и действительно, видно было, как на фоне движутся стены, или, точнее, Гарри шел мимо стен. Вид, который давало зеркало, производил необычный эффект на восприятие. — Я обещал Ремусу частично разобраться с корреспонденцией и кое-чем из тех скучных штук, которые и тебе предстоят. Но что-то заскучал и подумал, что с тобой, крестник, поговорить интереснее! Гарри закатил глаза, и Сириус улыбнулся. Приятно было видеть, как хорошо Гарри со всем справляется, как он светится здоровьем и счастьем. Их первая встреча недалеко от дома кислой сестрицы Лили (Сириус тогда был в другой форме) до сих пор оставалась темным пятном в памяти и иногда являлась Сириусу в кошмарах. Тогда он не понял толком, что увидел, но позже ему стало ясно, что Гарри убегал из дома Петунии — от оскорблений, недоедания и работы, главным источником которых была сестра этого кита Мардж, или как там ее. И пусть это изменилось благодаря лорду Слизерину, Сириус все равно был рад. — Можно подумать, что тебе пятнадцать и ты пытаешься забыть про домашку, — рассмеялся Гарри. На его стороне что-то сказали — Сириус не расслышал. — Идите вперед, я пойду помедленнее. Встретимся в гостиной, — сказал кому-то Гарри и снова обратился к Сириусу: — А кроме прокрастинации, почему звонишь? — Получил письмо от Оливьен, — улыбнулся Сириус. — Она написала на французском, так что у меня перевод заклинанием. Не знаю, насколько он качественный. Но близнецы хотят со мной встретиться. На весенних каникулах, это будет в апреле. А пока я буду им писать. Но я на самом деле не знаю, о чем. Понимаешь? Так что я подумал: почему бы не спросить крестника? Он всего на год старше, наверняка знает, как разговаривать с ровесницами, — Сириус ощутил, что краснеет. Он знал, что болтает без умолку, но остановиться не мог. Гарри рассмеялся: — Ты меня путаешь с собой в молодости, Сириус. Я вообще не способен разговаривать с девчонками, если только они не мои старые подруги. Но, наверное, смогу прикинуть, с чего можно начинать разговор. — Сириус с энтузиазмом закивал: идея была хорошая. — Спроси про школу. Любимые предметы, нелюбимые. Профессора. Можешь рассказать, что нравилось и не нравилось в их возрасте тебе. Но, по-моему, в письме лучше ограничить число рассказов о розыгрышах. Пока Гарри говорил, а мимо его головы двигались портреты, лампы и голые стены, Сириус записывал. — Можешь спросить или рассказать про квиддич, предложить ответить на вопросы — вдруг они хотят что-то спросить… Это же, по-моему, хорошее начало? — Гарри на ходу пожал плечами и поправил сползший ремень сумки. — Спасибо, — кивнул Сириус. — Это пригодится. Как стартовал второй семестр? Брошюры уже выложили? Дальше у них продолжился обычный разговор, завершившийся, когда Гарри дошел до подземелий. Там он решительно закончил беседу, так как только слизеринцы точно знали текущий пароль и где вход в гостиную. Сириус изобразил, что ужасно огорчен недоверием, но не удержался от смеха, когда Гарри заявил, что его крестный — самый гриффиндористый гриффиндорец из всех, кого он знает. Это и впрямь было так. Благодаря помощи Гарри писать письмо стало проще, пока Сириус вдруг не вспомнил, что близнецы говорят по-французски. Смогут ли они прочесть письмо на английском? Их мать, конечно, отлично говорила по-английски, но это еще ничего не значило. В магических школах часто придавали иностранным языкам меньше значения.***
Вернувшись домой после сбора ингредиентов (медицинские зелья, вроде обезболивающих, он предпочитал делать сам), Ремус нашел друга уснувшим за столом в окружении множества, судя по виду, неоконченных писем. Посмеиваясь, он растолкал Сириуса, чтобы остаток ночи тот провел в своей постели. Если так и оставить его спать за столом, с утра он будет не в духе, а Ремусу не хотелось общаться с хмурым Сириусом. — Пошли, Бродяга, пора в кроватку. Направляя полусонного, что-то бурчащего друга в его комнату, Ремус гадал, что такое важное или интересное увлекло Сириуса, что тот просидел в кабинете, пока не уснул. Он спросит об этом завтра.***
С чрезвычайной заботливостью Северус помог Соне, одетой в красивую шерстяную мантию, выйти из камина и коротким движением кисти извлек палочку, чтобы очистить их обоих от сажи. Такие долгие путешествия летучим порохом всегда оставляют следы на одежде. Соня так солнечно ему улыбнулась, что Северус мгновение просто стоял и улыбался в ответ, забыв об окружающем мире. Затем их внимание привлек вежливый кашель, и они, обернувшись, увидели стоявшего рядом эльфа. — Флимм просит простить. Хозяин ждет вас в столовой. На стол накрыто! По взмаху его руки их теплая одежда перелетела на вешалку к уже висевшим там плащам, шарфам и шляпам. Потом домовик поковылял прочь, явно рассчитывая, что гости пойдут следом. Соня взглянула на Северуса и весело пожала плечами. За время, проведенное в Хогвартсе и в обществе трех домовиков усадьбы Принцев, она привыкла к эльфам, а некоторые из них ей даже начали нравиться. И они пошли за домовиком по коридору в сторону столовой, откуда доносились оживленные голоса. Северус уже здесь бывал — относил зелья наследнику лорда, давал мальчику уроки по основам зельеварения и окклюменции, являлся с докладами. Но тогда он был или в мантии зельевара, или в форме пожирателей смерти, а не в лучшем своем наряде, приобретенном после того, как Северус принял титул лорда Принца. Ему было очень интересно, по какому поводу организован этот ужин. Бесцельное общение было не очень в стиле Темного Лорда. — А, Северус, Соня, добро пожаловать в Гриффин-хаус. Проходите, садитесь. На миг Северусу показалось, что он шагнул в искаженную версию реальности. Он поймал взгляд синих глаз своего лорда и почувствовал на границе сознания хорошо знакомое присутствие. В нем ощущалась просьба подыграть без предварительных разъяснений и чувство одобрения за проделанную службу или на совесть выполненное задание. И Северус улыбнулся, ласково пожав ладонь Сони, лежавшую на его локте, чтобы знала, что надо поддержать игру, и ответил на приветствие со всей теплотой, которую когда-либо демонстрировал при светском общении: — Марволо, приглашение на этот вечер внесло в нашу жизнь приятное разнообразие. Большое спасибо! Он заметил, как, услышав такое фамильярное обращение, вздрогнули некоторые из сидевших за столом. Здесь были Люциус и лорд Лестрейндж, но кроме того — только другие пожиратели смерти с супругами, а значит, все здесь знали, что использование имен даже важнее, чем если бы здесь присутствовали посторонние. Обменявшись любезностями, Соня и Северус заняли места за столом, недалеко от сидевшего во главе Темного Лорда; рядом с ним были лорд Лестрейндж и Люциус; по другую сторону от Люциуса сидела его жена. Когда подали первое, густой теплый суп, Марволо (важно было оставаться в роли, так что Северус решил пользоваться именем и в мыслях) снова затеял неспешный разговор. Казалось, он не обращал внимания на другие беседы, несмело начинавшиеся за столом. — Я несколько изумлен, что Минерва Макгонагалл отпустила на вечер из школы вас обоих. Соня улыбнулась, отвечая (Северус как раз взял в рот ложку супа): — Она явно так балует нас, новобрачных. И, я должна сказать, при поддержке всего педсостава, — она победно улыбнулась, проказливо сверкнув взглядом в сторону Северуса. — Филиус даже сказал, что нам с Северусом нужно освобождать хотя бы по вечеру каждую неделю. Кое-где за столом нервно засмеялись, и Северус, с наигранной строгостью посмотрев на жену, обернулся к Марволо: — Так как Аврора согласилась этим вечером присмотреть за слизеринцами, Минерва безо всяких возражений позволила нам насладиться свободой за пределами замка. После смены блюд (какой-то разновидности ризотто, изящно уложенного на небольших тарелках) пустой разговор перескакивал с темы на тему. Это была достаточно вежливая беседа, которую и стоило ожидать в начале светского мероприятия, но в происходящее трудно было вписать тот факт, что это в некотором роде было собрание пожирателей смерти с их повелителем. Пусть даже присутствие супруг придавало ему несколько более приемлемый в обществе оттенок. И вдруг Северус сообразил, что ему это все напоминает, и все встало на свои места. Разговоры вращались вокруг детей. Здесь присутствовали только те, у кого были в школе дети, и большинство из этих детей были слизеринцами. У лорда Лестрейнджа была его наследница, у Люциуса и Нарциссы — сын Драко, у целителя Гринграсса — племянницы, Дафна и Астория, а все остальные являлись родителями учеников его факультета. — Я сегодня начал процесс усыновления Маркуса. В этом опроснике попадаются поистине нелепые вопросы. Скажите, вы могли бы в пять лет точно ответить, какую карьеру собираетесь однажды избрать? Маркус со времени нашей первой встречи изменил мнение уже трижды. Сперва — укротитель драконов, потом зельевар, потом пожарный. Пока я читал ему «Фонтан чистой удачи», он был твердо намерен вырасти и стать рыцарем. По тому, как Марволо говорил, было понятно, что он предлагает остальным делиться похожими историями о своих детях. — Драко одно время хотел стать укротителем драконов, но профессиональный квиддич определенно дольше всего был его фаворитом. После этого забавные истории о детях пошли легче, и не раз Люциус и Нарцисса, а также Северус и Соня, стали целью более или менее дружеского подтрунивания на тему малышей и проблем, которые те причиняют родителям. — Усыновление подростка, пожалуй, спасло меня от многих трудностей. Но я надеюсь приобрести более увлекательный опыт, когда здесь поселится Маркус. И хочу верить, что я смогу им гордиться, как и Гарри. Я недавно слышал, что он легко смог за себя постоять, отбившись от нескольких учеников старше и опытнее его. Так ведь, Северус? И вот она — легкая злая усмешка, которая дала понять, что Марволо, их лорд, намекает на что-то не связанное с клубом по защите или дополнительными занятиями, какие иногда старшие слизеринцы устраивали для младших. — О, это определенно так. Чары в моих комнатах активируются, только когда заклинания применяются в быстрой последовательности, что, как правило, означает, что несколько человек действуют против одного. Как профессор и декан Слизерина, я не могу такое допустить. Но когда я пришел проверить, стало вполне очевидно, что колдовал только ваш сын, Марволо. И, судя по лицам его ближайших друзей, никто из них особенно не беспокоился, они лишь прикрывали его на всякий случай. Северус из любопытства попробовал наколдовать петрификус тоталус с такой скоростью и частотой и заметил, что это возможно сделать только невербально. Инкантация попросту была слишком длинной, чтобы допустить иное. Он не был вполне убежден, что это означает, что Генри Слизерин применил эти заклинания молча. Северус вполне допускал, что тот использовал другое заклинание с более короткой инкантацией. После его слов родители слизеринцев-старшекурсников сидели на самых краешках стульев, определенно желая навестить свое потомство и выяснить, как это произошло и как те могли быть настолько неосмотрительны. Северус с необыкновенным удовольствием и радостью поддержал своего лорда, расхваливавшего успехи сына в уроках, учитывая все трудности, с которыми тот столкнулся в Хогвартсе. Вечером Северус улегся в постель, довольно мурлыкая про себя. Там его встретила посмеивающаяся Соня. — Похоже, тебе искренне нравится выставлять людей на всеобщее обозрение и тыкать в их недостатки и слабости, да? — Может быть, — признал Северус, притянув ее к себе. — Но, по-моему, проделывать это со взрослыми даже увлекательнее. Надо будет это учесть и опробовать на следующем заседании Визенгамота. Привычно очистив сознание, Северус подумал, что объединиться с Темным Лордом против родителей беспечных учеников было очень весело и что он не прочь повторить этот опыт.