Странная сказка

Мидория обдумал идею со всей присущей ему кропотливостью, оценил все риски, которых оказалось, ну, слегка больше чем он предполагал сперва. По его личному мнению. По мнению же окружающих если попытаться выполнить задуманное, то в лучшем случае удастся забрать его пепел с места первого и последнего шага на арену. Но его упертости воистину можно было только завидовать, это все тоже здраво понимали. — Я осознаю насколько это опасно, — глаза судорожно перебегали по лицам людей, которые были его друзьями, его семьёй, ища поддержки хотя бы в одних глазах, — Но Кац-чан, он ведь наш товарищ, мы не можем его оставить, он же доверился нам, зная что если наступит такой день то мы вытащим его! Мы же обещали что друг за друга… — голос Изуку с каждым словом становился тише, и сошел на шепот, так и не договорив треклятое обещание комом ставшее в горле. — Мы обещали защищать друг друга, Деку, — неуверенно и робко Очако кладет ладонь на плечо мечника, и тот переводит на неё потухший взгляд, от которого хочется отдернуть руку и отойти, -...защищать Деку, но не идти умирать. «-Но ведь не защитили,- вертится на языке, но Мидория только сильнее сжимает рукоять меча, и аккуратно уходит от прикосновения Урараки, — Позволили схватить его. Я позволил схватить его.» Кацуки никогда не хотел быть спасенным. Не то что бы не нуждался в этом, просто гордость брала верх, и Изуку понял это с первой встречи. В ярких гранатовых глазах, читались искренние эмоции, а на лице — горделивая усмешка, недовольно нахмуренные брови, искривленные в раздраженном оскале губы — что угодно, кроме искренности. Привыкший полагаться только на себя. Дикий. Но Изуку всегда ощущал то, чего не могли уловить в его голосе — жестах, мимике, глазах — остальные. То, что даже холодное, горделивое «Проваливай», отдавало больше усталостью, чем злобой. — Я не нуждаюсь в твоей помощи, веснушчатый сопляк! — получает Изуку в ответ на простое предложение присоединиться к команде, — Не в помощи, не в сочувствии, не в жалости. За кого ты мне принимаешь?! Я прин… Тц, — тенью на лице Кацуки отразились что-то явно не свойственное ему, и он отвернулся снова скрывая минутную слабину, -… плевать. Короче, если ты встретишься у меня на пути ещё раз я скормлю тебя Киришиме. Уходить из лагеря приходится в ночь. Идти через здешний лес это первый риск, к которому следовало быть готовым, и Изуку был. На поясе в ножнах скрывался прекрасный меч из редчайшей стали, доставшийся от отца, и переданный ему мамой, перед самым уходом из дома. Не решись Изуку тогда уйти, возможно все бы сложилось сейчас по-другому, но поздно жалеть. Мидория вдыхает глубокого, до предела, слегка прохладный и пахнущий прошедшим недавно дождем воздух, голова становиться на несколько секунд совершенно пустой. *** Злость? Возможно. Паника? Определённо. Страх? Вот уж нет, дудки, Кацуки Бакуго не боится никого, ничего и даже перед гильотиной, только усмехнется, так что бы его палачи в недовольстве скорчили свои физиономии. Он принц драконьего племени, лучший наездник, талантливейший воин. Не пристало такому человеку трястись в страхе перед жалкими кровавыми завоевателями. Но сейчас холодный металл больно натирает, возможно если кандалы все же снимут перед казнью то можно будет полюбоваться красными следами на запястьях и лодыжках. Накидку от по глупости своей он оставил в лагере, и теперь холод темницы делает пребывание здесь ещё невыносимей. Затхлый воздух давит не хуже чем окружающий полумрак. «Раз.два.три…к черту!» — успокоиться поможет разве что чудо, но, кажется, оно тоже не особо желает пробиваться сквозь толстые темничные стены. « Только бы он не ринулся сюда» — становиться только хуже, и Бакуго понимает что прокусил губу только в тот момент когда струйка уже потекла вниз по подбородку, на оголенную грудь. Вот только Мидория ринется. Этот тупой мечник возомнил себя рыцарем, а рыцари всегда держат своё слово. Кацуки не просил ничего обещать. Ему не нужна была помощь. - Тогда, - на грани слышимости произносит Мидория, и Кацуки не смеет перевести на него взгляд, продолжая наблюдать за колыханием деревьев в низу обрыва, - тогда я стану твоим рыцарем и спасу тебя. - Я тебе что принцесска в башне? Я знаешь ли летаю на драконе и могу зарубить мечом любую тварь в этом лесу. - усмешка выходит слишком добродушной, но Изуку все равно кажется начинает не внятно и слишком быстро объясняться. - Просто твои глаза. - наконец улавливает понятное в этом тарахтении Кацуки, - …они кричат просьбой о помощи. Кацуки дергает руками снова в бессмысленной попытке вырваться из железной хватки, но это настолько отдает отчаянием что самому становиться тошно. Ещё вопрос о Киришиме остается открытым. Последний из выживших драконов. Для Бакуго он стал больше чем средство передвижения или защиты. Киришима его друг, возможно единственный, и пускай он не человек. Если умрет Кацуки то вряд ли дракона ожидает что-то хорошее в ближайшем времени. Твари, что уже не первый год ведут охоту за принцем дикарей не знают даже банальных вещей о том, как содержать гордых и мудрых ящериц, что уж говорить о полетах. Это конец для них обоих, если все же не случиться апокалипсис или что-то как минимум не слабее. И оно случается. Глазам больно смотреть даже на узкую полосочку света, когда открывается дверь в темницу, а когда та становиться распахнутой то и вовсе ослепляет. Но даже так Бакуго узнает эти разноцветные волосы и синюю жилетку. - Хах, разномастный ублюдок решил явиться. Не уж то меня на смерть поведёт его гербаное высочество? Даже не знаю честь это, или стоит оскорбиться - скалиться, пока может Кацуки, а принц оставляя за собой эхо проносится по темнице, кажется игнорируя слова заключенного. Бакуго не нравится когда его игнорируют, но кандалы падают на землю открытые ключом в руках этого раздражающего отпрыска кровавой королевской четы, и пока Кацуки потерпит отсутствие ответов. - Пошли, у нас мало времени. - безэмоциональный и спокойный голос не говорит о том же, взгляд разных глаз тоже, но принц протягивает руку. Теперь игнорируют его, Кацуки поднимается сам опираясь на стену. — Что за нахер ты делаешь? — почти без агрессии, просто нужно попытаться смириться с мыслью, что возможно не все в замке мразоты и ублюдки. Трудно, но нет выхода, а этот странный юнец уже выходит за железную дверь, там где в коридоре тускло горит свет факела. Идти за ним приходиться, потому что оставаться здесь значит быть полным кретином упускающим шанс на спасение. Его ведут по высокой винтовой лестнице, и теперь понятно почему внизу, в подземельях так холодно. — Ты мне объяснишь что происходит наконец или мне из тебя выбить слова?! — не выдерживая тишины громким шепотом произносит Кацуки, но эхо все равно разносит каждое слово слишком громко. — За тобой пришли. И если ты не уйдёшь сейчас то погибнет и твой друг, и ты, и этот прекрасный…- голос молодого аристократа прерывается когда он открывает дверь, ведущую оказывается на задний двор, и Кацуки замирает в оцепенении, -…дракон. — Ты… даешь мне уйти, спасти задницу тому кто за мной приперся и к тому же возвращаешь Киришиму? Ты долбоеб, альтруист или просто папочке насолить охота? Но слушать ответ кажется никто не собирался. Кацуки с довольной усмешкой гладит своего дракона по красной чешуе, а тот в ответ, будто улыбается, тычась огромной мордой в человеческую ладонь. Когда на плечи падает накидка приходится обернуться, и вид собственного меча окончательно даёт принцу право снять с себя звание «одно из мудаков». - У вас мало времени. - снова повторяет юноша, с легкой улыбкой смотря на дракона. Это вызывает у Бакуго тихий хмык, что не остается незамеченным. - Мне не особо важно, но чтобы знать кого из королевской клоаки я убью последним поинтересуюсь. Как твое имя, половинчатый? — резкий прыжок и знакомое чувство величественного возвышения на драконе над землей приятно отдаётся в груди. — Тодороки Шото. — слышится в низу, слегка стертое порывами ветра имя, и возможно Бакуго даже его запомнить, если мистеру смазливому, но поколоченному личику повезёт. — Я ненавижу быть в долгу перед кем-то, а перед кем-то из Тодороки тем более. Так что подумай чем я смогу отплатить тебе, хотя как по не если я оставлю тебя живым мы кви… — тираду Кацуки прерывают резко, и сказанное удивляет не меньше самого спасения. — Заберите меня когда-нибудь отсюда. — и тяжелые двери ведущие в подземелья закрываются за юным отпрыском королевской семьи. *** «Но попытаться же все равно стоило ведь так?» Легче не становиться не капли, возможно даже слегка хуже, от осознания смирения в собственной мысли. Хотя, признаться честно Изуку с самого начала понимал что одному справиться с королевской стражей придя на глаза к самому королю во время турнира не удастся. Его план провалился, он попался и теперь окружен рыцарями в сияющих доспехах. Но не сдаваться же в без боя? Пока в руках крепко и твердо лежит меч всегда есть возможность выжить. Яркое солнце светящее в самом зените неожиданно пропадает, встречая препятствие на ходу своего свечения в безоблачном небе. Резкий ветер, поднявшиеся клубы пыли и пораженно уставившиеся вверх стражники. Мидория чувствует как бешено начинает заходиться сердце вместе с пониманием. Только одно существо может так грандиозно появиться. И вот он красный, как извергаемое им пламя, сильный и огромный дракон приземляется ровно над ним, сотрясая даже землю, так что Изуку падает. - Кац-чан… - на выдохе чуть ли не шепчет Изуку. Как такое могло произойти? Как Кацуки выбрался, да ещё и смог вытащить дракона? Оклемавшиеся стражники не смеющие перечить приказ восседающего на троне короля выставляют на дракона свои мечи и копья. Но что они могу противопоставить разрушающей мощи и горячему огню, который извергает крылатый змей из своей пасти? Вся арена зажигается как факел, тут и там слышатся крики тех, кого броня не спасает, а только обрекает тяжёлые мучения.  - Ты совсем тупой? Пошевеливайся! Изуку подрывается с места в тот же момент. Протянутая ладонь крепко обхватывает кисть, остается только забраться на самый верх. А ведь кажется он сам пришёл спасать, так почему же теперь Бакуго вытаскивает его, вырывая из лап неминуемой участи быть заколотым и изрезанным на глазах у толпы? - Боже, какого черта ты такой медленный? - сетует Кацуки и тянет сильнее, под быстрые и тараторящие извинения, и он никогда не признается что ему до одури не хватало их. От вездесущего огня становится жарко даже привыкшему к подобному Бакуго, но после тюремного холода тепло огня дракона только в удовольствие, мгновенно отогревая продрогшего до костей. Руки что оказались на талии сжимают крепко и смело, совсем не похоже на обычно робкого Изуку. Кацуки чувствует как тот прижимается щекой, как его пальцы подрагивают, и от этого по пускает окончательно. Достаточно чтобы растянуть губы в скалящейся улыбке и крепко схватиться за шею дракона. - Киришима, вперёд, уходим! - кричит Кацуки и понятливое животное тут же вздымается воздух, с огромной скоростью оставляя в низу мелкие точки людей и пепелище в центре арены. Ничто не сравнится с чувством полёта, Бакуго всегда знал это и готов тысячи и тысячи раз отстаивать это мнение. Легкая эйфория накатывает каждый раз, даже у него, летающего на драконов кажется с пеленок. Хватка на животе чуть слабеет. Изуку тоже нравиться летать с ним в высоком поднебесье, это Кацуки тоже прекрасно знает. - Ты идиот каких свет не видывал, брокколи. Ты какого хрена за мной поперся? Увы, спасти принцессу из заточения у тебя слегка не получилось - обернувшись, Бакуго явно насмехается в самой привычной манере, но прикусывает язык. - Знаю. - рукавом Мидория быстро вытирает глаза, зная что может сейчас услышать и больше подначек, чего не хочется совсем. - Прости. Я просто… рад что ты жив. - …ага. - не зная что ответить глупо кидает Бакуго, и слегка сжимает руку, оставшуюся покоиться на его талии. Не сильно, но Мидория все равно немного вздрагивает, и даже не глядя, отвернувшись с красными кончиками ушей Бакуго ощущает эту улыбку. Вот такая вот странная сказка, где принц дикарь на драконе успевает на подмогу храброму рыцарю.