Наш Студсовет

       Через неделю усиленной подготовки, во время которой я чувствовал себя максимально бесполезным, шатаясь от одного участника к другому за работой, осталось только самое главное — развесить и расставить всë необходимое для завтрашнего дня. Все сидели в кабинете и ждали Артемиду и Уолли с оставшимися необходимыми материалами. Ну как все: Меган умудрилась заболеть и не смогла прийти, так что здесь были все участники, кроме неë и вечно спорящей парочки.       После того, как они пришли, наш глава распределил всю работу по парам: Калдур с Диком, Уолли так и остался с Артемидой, а я с Конером. Нам назначили украшение столовой. Казалось бы, одно помещение против всех коридоров звучит не так уж и сложно, но столовая в этой школе куда больше обычной. Может, мне так кажется конечно, раньше ведь я учился в школе значительно меньше по статусу. Когда я вошёл в огромную, пустую комнату, заполненную лишь столами и стульями, то в полной мере осознал всю масштабность работ. Оказалось, столовая была во много раз больше даже актового зала. К тому же, нам дали аж две коробки, в отличие от других.       Мы положили коробки на ближайший стол, я достал из своей коробки небольшого нарисованного голубя, свернутого в рулон. И обратился к Конеру, который тоже достал какой-то сверток:  — Куда будем вешать? Есть какой-то план?  — Да, — ответил он, после чего, немного порывшись в коробке, дал мне бумажку с записями, — тут написано что к чему, только нужно не перепутать, а то достанется потом.       По плану, оказалось, голубь у меня в руке и подобные ему должны были висеть на окнах попарно. Я принялся за работу. А Конер в это время достал принесенную заранее лестницу, чтобы украсить люстры. Как только я залез на достаточно крепкий широкий подоконник, услышал вопрос:  — Ты не пробовал вступать в кружки или секции в этом году?  — Нет, у нас же здесь и так, вроде, своеобразный клуб.  — В каком-то смысле, да, — как-то слишком непривычно сказал он. Будто на мгновение вся его серьезность ушла, чтобы уступить место сомнению.  — Что-то не так? — решил спросить я.  — Если ты уже записан здесь, то не сможешь вступить куда-то ещё.  — Мне и не надо, в принципе. И здесь здорово. Вы все классные ребята и хорошие друзья, — я не стал задавать свой глупый вопрос насчёт такого ограничения: работы много и отвлечения будут не кстати.  — Мы все уже стали друзьями для тебя?  — Да, а что?  — Не важно. Просто это мои странные взгляды на отношения. Все участники студсовета для меня тоже друзья, мы давно знакомы. Например, Меган пришла год назад и мы нашли общий язык, у нас с ней было что-то общее. Можно назвать это душевной связью… И с тобой я быстро сблизился. Но это бывает тяжело — подружиться с кем-то. Вот, допустим, ты познакомился с кем-нибудь и вы так хорошо общаетесь, но потом ты начинаешь задумываться: а насколько вы близки? Он теперь твой друг или очередной знакомый? И это заставляет засомневаться. Мне даже кажется странным наше с тобой такое общение. Не знаю, почему я говорю тебе что-то такое личное.  — Нет, всë хорошо. Со мной наедине люди часто раскрываются. Может, выгляжу я надёжным и открытым?       Конер за время нашей беседы уже успел украсить две длинные люстры какими-то непонятными висящими бумажными изделиями и собрался приняться за новую, перенеся лестницу. И только он собирался продолжить что-то говорить, поставив тяжёлую, высокую стремянку: она начала падать на него. Но брюнет не растерялся и смог поймать её одной рукой и вернуть в устойчивое состояние. Он осмотрелся и поднял что-то с пола:  — Опять отваливается колпачок с ножки. Никак руки не доходят приклеить.  — Ты в порядке? Лестница тяжёлая, всë-таки.  — Нет, ничего страшного. Она легче, чем кажется. Дальше мы продолжили спокойно продолжать работать. Окон было ещё много впереди, как и стен, которые еще предстояло украсить.  — Я не понимаю, почему так мало людей в студсовете. Я думал, что много людей интересующихся подобным.       После нескольких секунд молчания Конер решил поддержать разговор со мной:  — Но не все подходят под необходимые критерии, так скажем.  — Мне сказали, что здесь нужно быть только ударником, учавствующим во всяких олимпиадах и конкурсах. Я думал, что у на достаточно таких.  — Не в этом дело, тут есть ещё кое-что, — проговорился он, — разве тебе уже не говорили?  — Нет, что мне должны были сказать? — заинтересовался я.  — Не важно. Я не могу говорить, тебе обязательно расскажут.       После этого Конер замолчал и я чувствовал какое-то напряжение от него. Ну ладно, храни свои секреты…