Bad liar

Уткнувшись измученным лицом в мягкую подушку, Чангюн продолжил сладко спать, полностью отдавшись царству Морфея, о котором он так сильно грезил всю прошлую ночь. Из-за неожиданного звонка, который прозвенел в двенадцать часов ночи, черноволосый совсем не выспался, отчего пытался ухватиться хотя бы за краешек уходящего на второй план сна, но все тщетно, ведь в следующий момент по маленькой комнатушке раздается неприятная трель будильника, оповещающая о том, что самое время разлеплять свои уставшие глаза и вставать. Им следует этим указаниям и неловко голову поднимает, пытаясь расфокусированным взглядом найти свой смартфон, от которого исходил этот назойливый звон. Правая рука хватается за лежащий гаджет, а большой палец незамедлительно проводит по защитному экрану, наконец-таки отключая тот самый звук, благодаря которому каждое утро Чангюна являлось сущим адом. Юноша вяло сверяется со временем, а затем с протяжным зевком осматривается по сторонам, взглядом цепляясь за заранее подготовленную одежду, которая вскоре будет сидеть на нем, стоит лишь тому начать собираться. И Чангюн, больше не желая тянуть, поднимается с нагретой простыни, всем нутром чувствуя, как легкий холодок охватил его тело, заставляя парня невольно зажмуриться от резкого контраста, которого не удалось избежать. Черноволосый направляется в соседнее помещение, где находилась ванна, не забыв при этом включить телевизор. Через некоторое время по старенькому ящику показывали новости, и Им даже выглянул из-за угла, с интересом уставившись на небольшой экранчик, в котором незамедлительно начала вещать темноволосая девушка, лицо которой для Има было новым.  — Доброе утро, дорогие зрители! — бодро отозвалась девушка, одарив Чангюна светлой улыбкой. — На Сеул надвигается неделя дождей, поэтому будьте предельно осторожны на дорогах, а также не забывайте про зонты. Дальше парень не стал особо вслушиваться, посчитав, что такого кусочка информации ему вполне достаточно. Благо Хосок приедет на машине, а значит Иму необязательно нужен будет зонт и это действительно радует его, так как он совершенно не знает, где давно купленная вещь лежит. После переезда много вещей потерялось, отчего складывалось ощущение, что черноволосый находится не дома, а где-нибудь в гостях, где все вещи хранятся в творческом беспорядке. Потребовалось много времени, чтобы хоть как-то привыкнуть к новой обстановке, и у Има правда получается это. Умыв лицо, юноша цепким взглядом цепляется за отражение в зеркале, а именно, за ключицу, на которой красивым почерком выведено чужое имя, дающее парню понять, что есть в мире человек, чья любовь может перекрыть пустоту в сердце черноволосого парня. Хотелось очень надеяться, что при встрече, они сразу поймут друг друга, стоит им только переглянуться.  — Черт, я же обещал себе, что буду предельно спокоен, — сдавленно шипит Чангюн, неловко опуская взгляд. — У нас обязательно все получится, мне нужно прийти в себя. На щеках парня определенно играл легкий румянец, подобная тема слишком смущала его, ведь его истинный оказался слишком близко, чем предполагал сам Им. Ему как можно скорее хотелось встретить его, показать метку и признаться в том, что даже без нее он чувствовал притяжение к нему. Прохладная вода перестает литься, после чего юноша направляется на кухню, намереваясь быстренько позавтракать, прежде чем заявится Хосок и его парень Кихен, пообещавшие ему ранний визит. Время определенно поджимало, поэтому откинув мысли про аппетитный завтрак, Чангюн поставил чайник греться, на ходу решая приготовить рамен. Он устал ждать.

***

 — Может перестанешь светиться? — внезапно заговорил до этого молчавший Кихен, посчитавший, что влюбленная улыбка Чангюна правда настораживала его. — Неужели я выглядел также, когда впервые встретил Хосока?  — Хуже, ты был похож на сумасшедшего горе-любовника, хен, — честно признался черноволосый, все-таки подавив свое неопределенное волнение. — Но, должен признаться, с появлением Хосок хена, ты стал мягче.  — Это только потому, что я оплачиваю курочку в ресторане, — вежливым образом сказал Шин, не сразу заметивший, как надулся его парень. — Брось, я рад тому, что могу обеспечивать тебя.  — Если ты продолжишь, то я не уверен, что мы доедем до аэропорта, — напоследок бросил он, прежде чем вернуться к надувшемуся макнэ. — Чжухону придется самому добираться до дома. И ведь точно, Чжухон давно не появлялся дома, тот, скорее всего, мог бы полностью покрыться жирным слоем пыли, если бы не родители этого парня. Мать частенько заходила к нему, чтобы позаботиться о растениях, иначе те могли погибнуть, если бы не она. Да и Чангюн сам наведывался, желая с головой окунуться в те былые деньки, когда он засиживался у старшего допоздна, надеясь на то, что тот позволит ему остаться на ночь. От таких воспоминаний Им не сразу заметил, как они остановились возле огромного здания, за которым взлетали те самые самолеты, дающие людям возможность оказаться за границей, где определенно больше возможностей, чем в Сеуле. Они не долго думая выходят из теплой машины, готовясь направиться в сторону дверей, но черноволосый медлит, боясь оказаться в теплом помещении, где наконец-то сможет увидеть давнего друга, а по совместительству своего истинного, чье лицо до сих пор всплывало в его красочных снах. Он неловко очки поправляет, а затем видит то, с каким выражением лица глядит на него Кихен, явно посчитавший, что тот слишком волнуется.  — Брось, мелкий, это всего лишь Чжухон.  — Это всего лишь мой истинный, хен, — наглым образом переправляет Чангюн, неосознанно прикоснувшийся левой рукой к ключице, где начало покалывать чужое, но столь родное имя истинного. Кихен, прекрасно понимая смешанные чувства младшего, неспешной походкой обходит машину и встает прямо напротив него, только сейчас замечая гематому на его лице. Чангюн в глаза не смотрит, отчего на душе становиться только холоднее, ведь макнэ опять закрывается в себе, собственно, как и всегда, предпочитая сбегать от проблем именно таким образом.  — Слушай, Чангюн, он твой истинный, понимаешь? — стараясь сохранять спокойствие, выдохнул Ю, продолжая рассматривать лицо замученного парня. — Он точно не может отказать тебе, да и к тому же, если у тебя появилась метка, то он, должно быть, почувствовал это.  — Я знаю, но мы же были так близки, то почему он никогда не говорил мне об этом?  — Скорее всего, он ждал того, когда ты получишь метку, — не задумавшись над ответом, выдал шатен, неожиданно похлопав Чангюна по плечу. — Тебе пора разобраться с этим дерьмом, парень. Слова близкого человека определенно отрезвляют, думает про себя юноша, с осторожностью кивая в ответ. Все-таки он делает первый шаг к его судьбе, полностью распрощавшись со всеми отрицательными мыслями, что роем перекрывали его светлое мышление. Он идет внутрь здания, а Хосок с Кихеном победно улыбаются, всеми фибрами чувствуя, как через пару секунд произойдет то нечто, о котором так грезил Им Чангюн. Они идут в зал ожидания, а метка на теле младшего продолжает гореть, даря обладателю неописуемые чувства, заставляющие его сердце невольно трепетать. Однако помимо теплых чувств, Им чувствовал притупленную боль, которая с каждой секундой становилась более отчетливой, чем раньше. Ей даже удалось перехватить большую часть тепла, и в какой-то момент он неприкрыто шипит, всем телом ощущая, как та легкая боль превратилась в душераздирающую, словно кто-то с силой цепляется ногтями за имя истинного, желая подобным образом растерзать ее. Это чертовски больно, отчего тот не сразу понимает, почему Кихен обходит его стороной и направляется вперед, прямо к небольшой перегородке, за которой появился небольшой наплыв туристов, недавно вышедших из самолета. В этой толпе он замечает огненную шевелюру и чувствует, как боль в метке усиливаться до такой степени, что он, стараясь сохранять спокойное выражения лица, бежит вперед, прямо к старшему, который не заставив себя ждать, произнес:  — Черт возьми, придурок, мы так скучали. А Чжухон-то видит его, поэтому быстрым ходом идет к нему, не забывая ухватиться свободной рукой за тонкую кисть девушки, которая незамедлительно цепляется за него, послушно идя за ним. Заразительная улыбка Ю мгновенно спадает, когда Ли обходит перегородку, решаясь как можно скорее оказаться в дружеских объятиях хена. Та особа улыбается им, а затем позволяет Чжухону оказаться в теплых объятиях лучшего друга. Взгляд девушки падает на черноволосого, и Чангюн, кажется, чувствует мини инфаркт, ведь она смотрит так, словно желает тому споткнуться где-нибудь дома, и потерять сознание, уж слишком ее напрягало то, что неизвестный парень так загнанно смотрит на его возлюбленного.  — Ты действительно стал выше, хен, — взволнованно изрек рыжеволосый, не упустив из виду остальных, чьи лица не предвещали ничего хорошего.  — П-погоди, прежде чем мы начнем обмениваться объятиями, Чангюн должен кое-что тебе сказать, — Хосок растерянно улыбнулся Чжухону, и Чангюн мгновенно почувствовал на себе чужой взгляд. — На самом деле, он долго ждал этого момента.  — Хен, н-нет.  — Он прав, этому парню есть, что сказать, — опомнившись, вкрадчиво заявил Кихен, отодвинувшийся от только что вернувшегося парня. Им прикусывает язык, прекрасно чувствуя, как паника окатила лицо кипятком, а сердце бешено заколотилось, не предвещая ничего хорошего. Чжухон молча ожидает его слов, но почему-то хмурится, как и все остальные. Чангюн долго молчит, а это надо как можно скорее исправить.  — Я рад, что ты вернулся хен, — единственное, что удалось выговорить сквозь сдавленную боль. — Познакомишь нас со своей подругой?  — Вообще-то мы не друзья, — наконец заговорила девушка, подарившая Чангюну презрительный взгляд, от которого определенно стало хуже.  — Она говорит правду, — сказал парень, вновь ухватившись за чужую ладонь. — Мы встречаемся, и, кажется, она мой соулмейт. И, кажется, рядом с ним раздается треск. Треск разбитого сердца, рядом с которым погасла та самая метка, подарившая Чангюну скромную надежду.