Мыс альбатросов

Его сестра теперь взрослая женщина с первыми морщинами на красивом лице. Веснушек на нём не разглядеть вовсе, а ведь раньше они были. — …Нарцисса не ответила ни разу, и с Сириусом мне так и не довелось увидеться после побега, — делилась Энди. — Его разыскивали по всей стране. Считали виновным в гибели Поттеров. Не глупость ли? Он бы никогда не предал Джеймса! Сириус любил его как… — она резко замолчала. — Как брата, — закончил Регулус. Андромеда поёжилась и обхватила себя за плечи. — Ты был дорог ему. — Значит, Сириус сменил одну тюрьму на другую, более комфортабельную… — Да. Ему пришлось осесть на Гриммо, в то же время дом стал штаб-квартирой Ордена Феникса. — Дальше я уже знаю, — сказал Регулус, поднявшись с кресла. — Белла убила его в Отделе Тайн. Дом перешёл Гарри Поттеру. Орден использовал его, пока не выяснилось, что Снейп всегда был предан Тёмному Лорду. Какая неожиданность! — Дамблдор доверял ему. Регулус дёрнул уголком губ. — Охотно верю. Явно больше, чем Сириусу, который отправился гнить в Азкабан. — Тётя не пережила этого, — выдохнула Андромеда. — Она лишилась обоих сыновей. Какая мать выдержит подобное? У Регулуса возникло чувство, что ему дали пощёчину. Каждое слово резало ножом. Не пережила. Довольно мягкая формулировка после того, с чем он столкнулся дома. Вальбурга Блэк на портрете — выжившая из ума колдунья. Регулус вдруг ясно увидел, как мать бродит по комнатам и ищет… ищет… и никого не находит. Андромеда вскинула руку и потянулась к нему. Он схватился за её ладонь, как утопающий за спасательный круг. Кузина крепко обняла его, и Регулус уткнулся ей в колени. Мерлин! Она годилась ему в матери, а он помнил её девчонкой со смешными кудрями. — Реджи, Реджи, — произнесла Энди, гладя его по волосам. Её голос стал кротким и успокаивающим. — Здесь нет твоей вины. Прошу тебя: расскажи мне всё. — Помнишь, как мама боялась подпускать нас к воде? Мы часами уговаривали её отправить нас сюда, а всё из-за предсказания. Какая-то глупая ведьма напророчила маме, что один из её сыновей утонет. — Я не знала. — Я тоже не сразу узнал. Интересно, они когда-нибудь предсказывают что-то хорошее? По-моему, нет. В любом случае пророчество исполнилось. Я отправился в пещеру, кишащую инферналами, чтобы найти один предмет. Он принадлежал Тёмному Лорду, и… мне вдруг пришло в голову его украсть. Регулус с осторожностью подбирал слова, он и сам до конца не разобрался в том, что двигало им в тот день. Отвращение к развенчанному кумиру? Узнанная тайна? Страх за родных и собственную шкуру? Стыд? Похоже на то. Стыд… за молчаливое одобрение, за того безмозглого школьника, что гордился Чёрной меткой и искал приключения на пятую точку, за куцее «Молодец!» от расщедрившейся на похвалу Беллатрисы в адрес самого молодого Пожирателя смерти. «Я не подведу вас, Повелитель!» Это вечное выпячиваемое «Я», за которым пряталось: «Прошу, заметь меня, мама, не говори, что гордишься мной — скажи, что любишь!» С самого детства: «Это я поймал снитч! Я получил девять «превосходно» по С.О.В. из двенадцати, мама, не Сириус, а я! Я принял Чёрную метку, подвесил горстку магглов вверх тормашками, применил первое в жизни Империо. Я отдал эльфа Тёмному Лорду». Осталось лишь подтереть Его Темнейшеству зад… «И это я заставил спасительную дверь исчезнуть перед носом Фабиана Пруэтта за пару минут до того, как его настигло смертельное проклятие Долохова». Поначалу было весело — бродить по улицам, пугать магглов и хранить свои похождения в секрете, будто ты — важная птица, а не пушечное мясо в чужой игре. Но потом… «…хочу, чтобы ты знал — это я раскрыл твою тайну…» Зелье в пещере не имело ни запаха, ни вкуса. Первый кубок Регулус выпил без сторонней помощи и больше не помнил ничего, кроме шёпота на задворках сознания: — Ещё глоточек, хозяин. Всего один… — Регулус? — Андромеда тронула его запястье, возвращая кузена в реальность. — Что это за предмет? Блэк поднялся. Мог ли он поделиться с Энди? Поттер решил: чем меньше людей знают о крестражах, тем дольше Тёмный Лорд будет оставаться в самонадеянном неведении. Двадцать лет назад Регулус рассудил похожим образом, и это не привело ни к чему хорошему. — Он спрятал в пещере медальон Салазара Слизерина, в который поместил частицу собственной души. Андромеда нахмурилась. — Если бы на него напали или даже уничтожили его тело, он всё равно бы не умер. Кусочек души внутри этого предмета — крестража — удержал бы его на земле. — Легенда о бессмертии? — Увы, не просто легенда. Я разузнал о тайнике и отправился туда, чтобы выкрасть крестраж и уничтожить, — Регулус запнулся, полагая, что вся правда сестре ни к чему, — но я не рассчитал силы. Лорд расставил ловушки, оказавшиеся мне не по зубам. Я пошёл на дно, Энди. Во всех смыслах. Он настороженно взглянул на неё. Андромеда уставилась в окно. Оно выходило в сад, и наличие рядом с домом моря выдавал только мерный тихий гул, похожий на жужжание. — Ты поступил безрассудно, но и очень смело. Сдаётся мне, это семейное, — произнесла Андромеда, повернувшись к Регулусу. — Слабоумие и отвага? — Да уж. Звёзд с неба не хватаем. Всё равно не понимаю, как же ты… в общем… — Вернулся с того света? Понятия не имею. Знаю только одно: за длинный язык Грейнджер превратит меня в студень. Ей не понравится, что ты знаешь. — Странно, она немного напоминает мне Сирену. — Си? Не вижу никакого сходства, — буркнул Регулус. — Разве что ослиное упрямство. Эту глупую гриффиндорку могли убить во время сражения. — Глупость не зависит от факультета. — Не в бровь, а в глаз. — Кроме того, не стоит путать глупость и храбрость. В твоём случае преобладало первое, в её — второе. — Спасибо за поддержку, философ Тонкс, — проворчал Регулус. — Так ты общаешься с Сиреной? Как она сейчас? А Басти и Эван? — Ох! Розье погиб ещё в восьмидесятом. Мне жаль, Реджи. Я знаю, он был тебе другом. А Басти… он всё ещё с ними. Что до Сирены, вернее мадам Забини… Она самая завидная невеста магической Британии. Злые языки говорят, что её сейф — рай для нюхлера благодаря наследству, оставшемуся от семи ныне покойных мужей. Блэк присвистнул. — У неё всегда был большой потенциал. — Регулус, — Андромеда понизила голос. — Этот медальон, крестраж, он всё ещё в пещере? — Нет, уже нет, Энди. Он попал в руки мошенника по имени Наземникус Флетчер. — Значит, вот чем занимается этот мальчик? Гарри Поттер. Он ищет крестраж «Сам-Знаешь-Кого», чтобы уничтожить. — Крестражи, — поправил Регулус. — Тёмный Лорд зря времени не терял и сотворил себе парочку про запас. — Боже мой! — вскричала Андромеда, но, опомнившись, закрыла рот рукой. — Боже мой, — повторила она гораздо тише. — Ты знаешь, как выглядят эти предметы, в которые он поместил душу? Регулус убрал чёлку со лба и вздохнул. — Ими может быть что угодно, но Лорд не из тех, кто умрёт от скромности. Он вообще не собирается умирать. Поттер уверен, что змея — тоже крестраж, хотя она живое существо. Ты же понимаешь: всё, что я тебе рассказал, должно остаться в тайне? — За кого ты меня принимаешь? — возмутилась Андромеда, оправив юбку. — За болтливую первокурсницу? Я никому не скажу. Да и как? Дора и Тед должны верить в победу, надеяться. Что они подумают о наших шансах, если узнают, что враг практически непобедим? Нет, Реджи. Это будет нашим секретом. — Ещё одним. Кузина кивнула. — Ещё одним. — Прости, я не хотел, чтобы по моей вине ты стала мишенью для Мистера-Мне-Хорошо-И-Без-Носа. Интересно, как он выглядит сейчас? То, что я слышал, довольно жутко. — Он всегда был по-своему жутким, — ворчливо сказала Андромеда. — Как в тот день, когда я впервые его увидела. Он как-то явился в Большой дом поздравить деда. Белла пришла в восторг от загадочного волшебника, проявившего к ней внимание. — Ты никогда не рассказывала. — Не о чем тут рассказывать. Тогда душа и сердце Беллы были порабощены. Не будем о грустном. Что скажешь обо мне? Я сильно изменилась? — Андромеда усмехнулась, хотя глаза выдавали её печаль. — О не-ет! Не отвечай! Как же так вышло, что время прошло для меня, а для тебя — нет? — Не знаю, может, на мне проклятье? Вся моя семья погибла, — тихо произнёс Регулус. — А я жив. — Нет, Реджи. Она здесь, — горячо возразила Андромеда. — Мы — здесь! Она была права и одновременно заблуждалась. Это всё та же зануда Энди, что он знал. Или нет? Она всеми силами пыталась показать ему, что он часть её семьи. Дочь Андромеды тоже старалась вовсю, стремясь завязать с ним дружбу. Какая-то злая воля сделала его объектом её повышенного внимания. Рот у младшей Тонкс не закрывался. Нимфадора часто вспоминала стажировку в Аврорате, делилась рабочими историями весьма сомнительной правдивости. Регулус слушал с интересом, но не подавал вида. Хуже всего, что Дора стремилась растормошить его в ответ, бомбардируя вопросами об американской школе колдовства, в которой он якобы учился. Знания Блэка об Ильверморни ограничивались названиями её факультетов и приблизительным местоположением. Школа располагалась на вершине горы в штате Массачусетс. Богатое воображение и хорошо подвешенный язык чуть-чуть исправили дело. Регулус врал напропалую! Он никогда не покидал Британию, поэтому все познания о мире за пределами страны жадно черпал из журналов и писем, которые присылал из разных уголков земли дядя Альфард. Всё было нормально, пока Нимфадора не пожелала непременно услышать гимн школы. — Хотя бы пару строчек, пожалуйста, — заныла она, поглаживая живот. — Нам с малышом будет приятно. Регулус отнекивался до последнего, пока не сдался под натиском истинной правнучки Поллукса Блэка. — Прекрасно! — он всплеснул руками, подыскивая строчки для песни. — Ты победила! Он подумал о Сириусе. Минимум раз в месяц тот устраивал бойкот и запирался в комнате, включая маггловскую музыку на полную громкость. Регулус остановил выбор на более-менее подходящей мелодии и приготовился импровизировать: — Зачарован путь сюда миражами, Спрятан в сизой стылой мгле и тумане. Подгоняемый удачи ветрами, Слышу голос, что зовёт: Возвращайся, верный сын, Ждёт тебя волшебный мир… (1) Продолжая петь, Регулус искоса взглянул на Тонкс. Она сидела, приоткрыв рот от изумления. Пришла пора финального аккорда. — Ильверморни! Ильверморни! Ильверморни, — наплевав на ритм, пропел Блэк, полагая, что такое завершение подойдёт для любого школьного гимна. — Красивый голос, — сказал Люпин, всё это время наблюдавший за ним от дверного косяка. Свидетель его позора. — О, заткнись, — прошипел Регулус, моментально ощетинившись. — Впечатляюще, — оценила Тонкс, выйдя из ступора, и мило улыбнулась. — Я бы похлопала, но это не патриотично. — Я и не смел надеяться. Вообще, его новоявленная племянница была силой, с которой приходилось считаться. При этом Нимфадора была жутко неуклюжа. Она спотыкалась на ровном месте, сыпала соль вместо сахара, смахивала посуду. Грустила она тоже как-то по-особенному, например, испортив что-то в доме, Тонкс меняла цвет глаз и волос на более тусклые оттенки. На седьмой день пребывания Регулуса в «Гнезде» коротко стриженные волосы Нимфадоры лоснились синевой — его любимый цвет. Она приволокла в гостиную зеркало высотой в собственный рост в узорной металлической раме и принялась внимательно его изучать. — Тебя не учили, что нельзя трогать чужие вещи? — сказал Регулус, следя за её манипуляциями. — И на чью же собственность я покусилась? Регулус взял с каминной полки снимок с Арктурусом и Меланией и протянул Тонкс. — У этой женщины очень приветливый взгляд и доброе лицо. Вряд ли бы она возражала против моего самоуправства. Регулус фыркнул, услышав её заявление, а племянница невозмутимо продолжала: — И вообще, дом официально принадлежит маме, выходит, его содержимое — тоже. Тем более такое старьё никому даром не сдалось — даже рама внизу проржавела. — Это раритет. — Я и говорю — старьё. Посмотри лучше сюда: с ним что-то не так, — насупившись, сказала Тонкс. — Оно отражает совсем не то, что перед ним. — Конечно, это же сквозное зеркало. Его близнец стоит в другой комнате и показывает её обстановку. — Но где? Я не видела в доме похожего места. — Кто сказал, что оно в доме? — Регулус плюхнулся на диван и заложил руки за голову. — Второе зеркало находится в Бери в бывшем особняке Поллукса Блэка — твоего деда. Его-то ты знаешь? Тонкс состроила гримасу. — Слышала, что он грозился превратить меня в лягушку, когда мне исполнился год. Блэк с задумчивым видом пожевал губу. — Похоже на него. Дора с опаской ткнула пальцем в стекло, будто боялась провалиться сквозь него на другую сторону. Она была такая живая — просто сгусток энергии. Как Люпин отхватил такую девушку? Практически наполовину Блэк. Что она нашла в этом чахлом зануде? Салазар, он ведь носил старомодные туфли с кисточками. Что может быть скучнее? — Я правильно поняла: если кто-то подойдёт к тому зеркалу в Бери, то сможет наблюдать за тем, что происходит здесь? — Ну и что? — Что?! А если этим кем-то окажется Люциус Малфой или «Тот-Кого-Нельзя-Называть»? Регулус посмотрел на неё с уважением. — Отличная работа, госпожа аврор! Дора просияла, безуспешно стараясь скрыть румянец. Её торчащие во все стороны волосы стали ярко-розовыми. — Почему бы нам не разбить его? — предложила она. — О Мерлин! Шучу я, шучу! Видел бы ты своё лицо. Я отнесу его обратно в подвал и накрою тканью. Если кто сунет любопытный нос, то ничего не сообразит. — Что ты вообще забыла в подвале? Волосы Тонкс снова изменили цвет и стали блёкло-серыми. — Проверяла, насколько он сгодится для одного дела. Ладно, — она достала волшебную палочку и направила её на зеркало: — Вингардиум Левиоса! Одним рваным движением оно резко оторвалось от пола, чтобы тут же маятником закачаться в воздухе. Так бы и рухнуло, если бы Регулус не подхватил его с помощью магии. — Давай-ка я, — ласково сказал он, отодвинув Нимфадору в сторону. — Беременность не означает беспомощность, — на последнем слове она запнулась о ножку стола. Ваза, стоящая на нём, грохнулась об пол и разбилась. Тонкс виновато покосилась на опешившего Блэка. Зрительный поединок длился всего ничего, наконец Дора отвела глаза. — Мне жаль. — Всего лишь зачарованный фарфор времён династии Цин. Мама билась бы в истерике, узнав о трагической гибели вазы. — Идём, — сказал Регулус со смесью забавы и недовольства. — Будешь охранять меня по дороге. — Не бойся, на произвол судьбы не брошу, — проворчала Тонкс, потирая ушибленную коленку. Они вместе пошли в подвал. Блэк левитировал перед собой массивное зеркало, а Тонкс придерживала встречающиеся по пути двери. В подвале пахло сыростью, как в школьном лодочном сарае. Во всю длину худо-бедно освещённого помещения по стенам тянулись полки с колбами, стеклянными и жестяными банками, ступками, мешочками с загадочными порошками, связками кореньев и прочими атрибутами увлечённого делом зельевара, коим была бабушка Регулуса — Мелания. Пол покрывал слой пыли, местами нарушенный следами нагрянувшей сюда Тонкс, мышиным помётом и пустившими корни семенами, просочившимися через дыры в мешках с ингредиентами. Свободная от грязи полоса на полу указывала на бывшее пристанище зеркала. Регулус плавно опустил его на землю. Мятая простыня валялась неподалёку. Тонкс отряхнула её и передала Блэку. Он завесил зеркало, так что теперь оно напоминало привидение с хэллоуинской открытки. — Как думаешь, если сварить зелье из этого старья, не отравишься? — спросила Тонкс, постучав ногтем по банке, доверху наполненной сушёной травой. Регулус присмотрелся к потёртой надписи на пузатом стеклянном боку: «Аконит». Всё встало на свои места. Кричер плевался во все стороны, когда рассказывал хозяину о природе болезни Люпина. Неужели Тонкс намеревалась превратить подвал в убежище для оборотня на время полнолуния? Сумасшедшая! Ещё одна в их семье… Видимо, его мысли были так очевидны, что Нимфадора увела разговор в сторону. — Ты говоришь так, будто знал моего деда лично. Всех Блэков. — Я много читал о своей родне из Англии. Снабдить её очередной порцией лжи Регулусу помешал возникший в подвале Кричер. — Хозяин! — произнёс он, раздувшись от важности. — Кричер нашёл ворюгу!