Мыс альбатросов

Рука горела. Регулус сомневался, что сможет пошевелить ей в ближайшие дни. Боль застилала глаза и путала мысли. Едва ли он делал лучше, царапая предплечье ногтями. Он оделся, решив наведаться в Больничное крыло за обезболивающим. Нужно всего-то сказать Помфри, что у него разболелся зуб, но куда там… скорее он грохнется перед ней на колени и завоет. Глухо застонав, Регулус уткнулся в подушку. Интересно, как скоро треснут зубы, если он сожмёт челюсти сильнее. Казалось, ярость Тёмного Лорда текла по его венам вулканической лавой. Блэка колотило. Он дрожал и пытался отстраниться от боли, считая красные полоски на галстуке, который с остервенением сжимал в кулаке. Но — о боги! — ничего не помогало. В детстве он часто болел, а в шесть лет едва не умер от лихорадки. К нему никого не допускали, кроме квохчущего лекаря из Мунго, но Сириус каким-то образом пробрался к нему в комнату. Проснувшись утром, Регулус увидел брата, сидящего на коленях возле кровати. Он спал, положив голову на покрывало. Получив тычок в плечо, Сириус широко зевнул, потянулся после сна в неудобной позе и доложил: — Я всю ночь боролся с чудовищем, которое поселилось под твоей кроватью! — Неправда, — просипел Регулус, натянув одеяло как можно выше. — Там никого нет. — Конечно, нет! Я же его прогнал! Пришлось запустить в него тапками, — Сириус гордо продемонстрировал босую ногу. — Первый раз я промазал, но потом угодил прямёхонько в лобешник между рогами. Теперь ты пойдёшь на поправку. Через пару дней болезнь отступила окончательно, а Сириус обзавёлся гадкой привычкой просачиваться на ночь глядя в комнату Регулуса и рассказывать о монстрах, чей легион жил в его не по годам богатом воображении. Жаль, от Тёмного Лорда нельзя было избавиться столь же просто. Он тоже был болезнью. Болезнью сродни английской горячке, пандемией, охватившей чистокровных волшебников и истребляющей целые семьи. Конечно, Регулус тоже «захворал», и его мозги плавились и кипели. Иначе как ещё объяснить, что в июле семьдесят восьмого он оказался в маггловском коттедже на окраине Дорчестера в компании Долохова и Беллы? Только скудоумный болван мог всерьёз воспринять ту чушь, что они городили в один голос с Лордом, но Регулус им и был. Он верил в заговор против чистокровных, хитроумный план Дамблдора по захвату власти и освободительное движение под эгидой спасения волшебного мира от чужаков! — С минуты на минуту сюда прибудет Орден, — сказала Белла, поглаживая лезвие любимого кинжала, словно пробуя, насколько оно острое. Почему они пришли в этот дом, неотличимый от других на тихой улочке, оставалось для Регулуса загадкой, но само предчувствие скорой встречи с противником будоражило его и заставляло сердце стучать чаще. Он любил врагов, пусть и не по-христиански, как сказали бы магглы. Легко любить кого-то издалека, романтизируя первую встречу. Это как магическая дуэль, только инструктор больше не скажет «Хватит», как бывало в школе, когда сопливый недотёпа получал первую ощутимую затрещину. Женщина в ночной рубашке спустилась на шум, бледная и всклокоченная. Она вышла из тихого сумрака лестницы и даже вскрикнуть не успела, как была захвачена Конфундусом. Если это и был враг, то ничего замечательного в борьбе с ним Блэк не заметил: ни волнующего кровь адреналина, ни скрещенных лучей заклинаний, ничего… Фениксовцы появились через три минуты. В порядке любезности Долохов дал им войти в дом и разойтись по комнатам. А дальше только короткие вспышки в полутьме и заготовленные Беллой сюрпризы в виде ковра, превращённого в зыбучие пески, часов, стреляющих острыми болтами, и наспех собранного голема высотой до потолка. Здравствуйте, дорогие гости… Обмен приветствиями не заставил себя ждать. Регулус чудом увернулся от заклятия Пруэтта и пинком швырнул в противника стул. Вот оно! Да! То, что нужно! То, ради чего стоило тренировать боевые чары, терпеть тупые насмешки Эйвери и боль от Чёрной метки. Рыжих Пруэттов сложно отличить друг от друга даже при дневном свете, а в темноте и подавно. Иной раз противник вовсе пропадал из вида, и только глупое хихиканье выдавало его с головой. Он тоже радовался встрече, бою, возможности надрать кому-то зад и показать, кто лучше владеет собой и волшебной палочкой. Регулус окинул взглядом комнату, прикидывая размеры поля боя. МакГонагалл гордилась бы им, узнав, сколько безобидных предметов он трансфигурировал в иголки, лезвия и дротики за одну минуту, и все они летели в Пруэтта, изменяясь прямо в воздухе, вспыхивая огнём или обращаясь в лёд. Не убьют, но покалечить могут. Другое дело — посланные следом чары посерьёзней: режущие, взрывные и удушающие. Отправленная в ответ цепочка из Таранталлегры, Петрификуса и Вердимилиуса заставила Блэка потрудиться. Протего! Протего! Протего! Последний щит затрещал по швам и лопнул, подняв с ковра пыль. Бурю пыли. Зелёные молнии достигли Регулуса и зазмеились по палочке, руке, плечу, выискивая дорогу к сердцу. Слава Мерлину, заклятье отдало большую часть заряда щиту, поэтому Регулус лишь отлетел на пару футов и приземлился, сломав письменный стол и больше не двигаясь. Пруэтт рано расслабился. Угадать его намерения не составило труда. Регулус подождал, когда тот приблизится, чтобы сорвать маску, и выпустил серию проклятий. От нескольких заклинаний Пруэтт уклонился, но последнее задело его локоть. Хруст костей в накалённой тишине прозвучал оглушающе. В то же время с кухни, где Беллатриса заранее потрудилась над ловушками, раздался сдавленный крик. Похоже, кто-то угодил в импровизированное болото или в объятия собранного из хлама голема. Или самой Беллы. Причём неизвестно, что хуже. — Фаб! — ахнул Пруэтт и кинулся к двери. — Не дай ему уйти! — крикнул Долохов с лестницы. Блэк вскинул палочку и заставил дверь исчезнуть, слиться с дешёвыми обоями. Гидеон врезался в стену всем телом и взревел. Скорее ад заледенеет, чем Регулус забудет этот вопль и последовавшее за ним со стороны лестницы заклинание. — Авада Кедавра! — рявкнул Антонин. Розье однажды сказал, что у Долохова стальные нервы, и оказался чертовски прав. — Ещё немного, и ушёл бы, — Белла вышла из вестибюля и коснулась носком туфли головы убитого Пруэтта, обратив его лицо к свету. — Дежавю! — протянула она и повернулась к Долохову: — С его братцем и девчонкой, зашедшими с чёрного хода, я разобралась. Где Пиквери? — Наверху. — Не убежит? — Едва ли он в состоянии. — Поторопись. Слышишь? Маггловские сирены. Соседи заметили вспышки в окнах. Долохов ринулся на верхний этаж, а Беллатриса оценивающе посмотрела на кузена. — Ты ранен? Это исключительно твоя вина. Регулус отряхнул мантию, по которой пробежали последние искры заклинания. — О чём ты? Беллатриса закатила глаза. — Ты ме-е-едлительный. И мальчишки Пруэттов тоже. Петрификус Тоталус, — кривляясь, передразнила Белла. — Вы не бились, а барахтались в вязком сиропе. Сколько времени и сил ты потратил, чтобы трансфигурировать весь этот мусор? — она указала на раскиданные по гостиной вещи, вернее, то, что от них осталось. — Это трата бесценных секунд в бою! Забудь о детских заклинаниях, Реджи. Отросшие уши или пустившиеся в пляс ноги не помешают противнику пронзить тебя Авадой. Понял? Он быстро кивнул, ошарашенный её отповедью. — Чей это дом, Белла? Лестница заскрипела под весом Антонина. Встретив напряжённый взгляд Беллатрисы, он похлопал себя по груди, где под мантией что-то выступало. — Готово. Они здесь. Беллатриса облегчённо вздохнула. — Это дом второго секретаря Визенгамота, Реджи. Мистера Пиквери. Он любезно завещал нам свои бумаги, включая список свидетелей, которые собираются выступить на деле Макнейра в следующие выходные. — Макнейра? Его же судят за насилие над несовершеннолетней волшебницей! — Мне всё равно, за что его судят, — Белла пожала плечами. — Он нужен Тёмному Лорду на свободе. Кто мы такие, чтобы сомневаться в его решениях? Дело наверняка сфабриковано. Зачем уважаемому человеку марать своё имя из-за грязнокровки? — Я… я не знаю. — Миссис Пиквери тебя видела? — Что? Беллатриса нетерпеливо прищёлкнула языком. — Хозяйка дома успела тебя разглядеть? Ты надел маску сразу или после того, как она обратилась в статую? — Я не уверен, — пробормотал Регулус. — Ничего страшного, я займусь этим. Она даже не волшебница. Не дуйся из-за того, что я наговорила. Для новичка ты неплохо держался. Молодец, — Беллатриса не поцеловала, а так, клюнула его в щёку. Короткая вспышка зелёного цвета озарила комнату, и кузина ушла, шурша подолом мантии по полу. Регулус приблизился к маггле, чтобы убедиться, что та в самом деле покинула мир живых. Она не заслуживала этого, нет. Никто не заслуживал. Лучше бы он солгал сестре, честное слово. Кто-то окликнул его по имени, но Блэк не отозвался. Он склонился над телом миссис Пиквери и увидел мертвеца с лицом, изорванным в клочья. Чёрная жижа вытекала из пустых глазниц и омывала лишённые плоти кости черепа. Женщина с водорослями вместо волос выбросила руку вперёд и схватила Регулуса за запястье. — Твоё место с нами, — сказала она, и челюсть её отвалилась, шмякнулась в мутную воду. Он и сам был по колено в воде… Регулус проснулся в темноте, весь дрожа. Он не помнил, как заснул, но боль за это время отпустила. Боль телесная, но не душевная. «Все кошмары кажутся реальными, только пока снятся», — сказал он себе, но легче не стало. Полог кровати натянулся, словно кто-то силился отдёрнуть заколдованную ткань. — Регулус, — послышался тихий, но требовательный девичий голос. — Ты там? Блэк снял заклинание, которое каждый вечер накладывал на полог, и осторожно высунулся наружу, встретившись взглядом с рыжеволосой девушкой. Только тут он окончательно проснулся. — Который час? — спросил он, взлохматив волосы. — Почти три, — сообщила Грейнджер. — Ты в курсе, что это спальня мальчиков? — У меня срочные новости, — она сунула ему под нос кипу пожелтевших свитков. — И что мне с этим делать? — вздохнул он, откинувшись на подушки. — Вытирать простывшему Невиллу сопли? Лонгботтом будто почувствовал, что речь зашла о нём, и закашлялся. — Залезай! — шикнул Блэк, потянув Гермиону на себя, и, как только она забралась на кровать, задёрнул тяжёлую ткань. — Оглохни, — прошептала Грейнджер, ткнув в неё палочкой. Регулус сел и отодвинулся от девушки, насколько позволяла длина кровати. — Люмос! — произнесла Гермиона, осветив пространство между ними. Она уселась по-турецки, деловито разгладила свиток и постучала по нему пальцем. — Клянусь, что замышляю только шалость, — она хмуро глянула исподлобья на безуспешно цепляющегося за серьёзность Блэка и скрестила руки на груди. — Воздержись от пошлых комментариев. — И в мыслях не было. — Вот и хорошо. Это — Карта Мародёров. Твой брат приложил руку к её созданию во время учёбы в Хогвартсе. Она показывает весь замок и местоположение любого человека в нём. На протяжении последних дней я слежу с её помощью за Снейпом. Смотри, в кабинете директора сейчас никого… Единственное, на что Регулус мог смотреть, — это её ноги. В семьдесят восьмом юбки школьниц были на полтора дюйма ниже. Он мог бы поклясться. Грейнджер была слишком взбудоражена своим открытием, чтобы обратить внимание на впавшего в ступор компаньона. Так неловко он не чувствовал себя уже давно. — Ты меня слушаешь? Похоже, нам улыбнулась удача. Снейп покинул школу! Пора действовать! Блэк сдвинул рукав и потёр предплечье. — Эм… — он прочистил горло, отвернулся, снова посмотрел на Гермиону, опять кашлянул, — а что насчёт Кэрроу? Карта их показывает? — Показала бы, будь они в Хогвартсе. Редкий шанс заполучить меч, — Гермиона помрачнела. — «Сам-Знаешь-Кто» призвал их, верно? — С чего ты взяла? — грубее, чем хотел, спросил Блэк. — Твоя рука. Регулус беззвучно выругался. Он так старался соскрести с кожи метку, что на рубашке выступили пятна крови. — Ах это. Тёмный Лорд репетировал злобный смех или очередную пафосную речь и остался недоволен результатом. Гермиона прищурилась. — Может, позвать Кричера? «Мерлин упаси! — ужаснулся Регулус. — Если эльф увидит меня в столь компрометирующем виде, это обернётся криком, способным поднять Поллукса Блэка из могилы!» — Ерунда! Не будем тратить время. Ты сама сказала, что нам пора действовать. Грейнджер сомневалась, заметив, что Регулус находился далеко не в лучшем состоянии. — Дай мне минуту сменить рубашку, и я буду в норме, — пообещал он. — Мне подождать тебя в коридоре? — Да нет, почему же? Оставайся, сколько потребуется. Я почти двадцать лет не видел девушек в своей постели. Гермиона густо покраснела и зашарила руками по балдахину, чтобы нащупать границы ткани. Пытаясь сдержать смех, Регулус наклонился к ней и прошептал возле её виска: — Помочь? Она резко повернулась. — Надеюсь, ты не возомнил невесть что? Например, что я смутилась из-за такой ерунды, — произнесла Гермиона, скопировав его интонацию. Она внезапно улыбнулась и погасила и без того слабый магический свет. — Сначала помоги себе сам, — нарочно или нет, но в полной темноте её лицо оказалось перед Регулусом — так близко, что он невольно поймал девичье дыхание губами. Регулус закрыл глаза. Его разум отключился. Тело напряглось. Пульс подскочил, а кулаки сжались. Он смутно осознал, что до сих пор комкает дурацкий галстук. Теперь этому несчастному клочку ткани ничего не поможет вернуть форму. Внезапно кольца полога звякнули. Блэк открыл глаза — Грейнджер и след простыл.

* * *

Он вышел в коридор, нацепив на себя личину Рона Уизли, вот только Гермиона куда-то испарилась. Регулус был недоволен, но не ею, а самим собой. Вероятно, ему следует начать брать пример с Невилла и заняться дыхательной гимнастикой. Или с Кормака с его пробежками вокруг озера. Почему так тяжело дышать, а новый галстук на шее — всё равно что удавка? Он завозился с ним, нервно дёрнул, пытаясь скорректировать длину. Криво. Не так! Проклятье!.. Не оставляя попытки справиться со своевольным предметом гардероба, Регулус спустился в гостиную, но вместо одной гриффиндорки нашёл другую. Браун расположилась возле растопленного камина и что-то старательно записывала. Регулус не мог не заметить её чрезвычайно короткие шорты, весьма заманчиво обтягивающие скрытую ими часть тела. Только слепой бы не заметил. Сириус не зря говорил: ночью в замке гораздо интереснее, чем днём. — Привет, Лаванда! Браун вздрогнула, прижав записную книжку к груди. — Ну и напугал же ты меня, Рон! — Прости, не хотел подкрадываться. Ты не видела мою сестру? — Не-а. А куда это вы собрались посреди ночи? — Важное дело для О.Д., — солгал Регулус, не моргнув глазом. — Хотим кое-что проверить. Лаванда понимающе улыбнулась. — Только не попадитесь. Вы молодцы, ребята, правда! Не думала, что ты возобновишь собрания без Гарри и Гермионы. Вы трое всегда были вместе. Представляю, как тебе тяжело без них. — Уже поздно, Лаванда. Почему не спишь? — Задание по Прорицаниям. Бросаю сахар на угли и слежу за формой огня. — Что предсказывает пламя на сегодня? — в шутку поинтересовался Регулус, оглядывая гостиную в поисках «любимой сестры». Браун неопределённо повела плечом и поправила сползшую с него майку. — Понятия не имею, — созналась она со смешком. — Смотрю туда второй час и уже плохо соображаю. Когда ты вошёл в гостиную, я тебя не признала, словно ты — не ты вовсе, а другой человек, Бон-Бо… Рон, — мгновенно исправилась Лаванда, покрывшись очаровательным румянцем. — Я попросила эльфа принести мне кофе, хочешь? А сахара у меня полно. Звучало невероятно заманчиво. Выглядело — тоже. — Как-нибудь в другой раз, — сказала Гермиона, спустившись из спальни девушек. — Не будем мешать тебе с заданием. Неплохо было бы поторопиться, да, Рон? — с нажимом произнесла Грейнджер, взяв курс на портрет Полной Дамы. В последний раз оглянувшись на помахавшую ему ладошкой Лаванду, Блэк вышел из гостиной. — Интересно, почему мы расстались? — «Мы»? — Уизли и Браун. Она довольно милая. — Милая, если тебе нравятся легкомысленные волшебницы с кофейной гущей вместо мозгов. Постой, как я могла забыть: ведь начитанность портит даже самых симпатичных девушек. Регулус присвистнул: — Всё-таки это тебя тогда задело? — Ерунда! — О-о, я вижу. Грейнджер вздёрнула подбородок: — Есть три вещи, за которые мне ни при каких обстоятельствах не придётся краснеть: моя эрудированность, мои родители-магглы и мой кот. Я по праву горжусь тем, кем я являюсь! Следуя за спутницей, Блэк впервые задумался, каково ей изо дня в день наблюдать рядом веснушчатую физиономию Уизли, зная, что перед ней совершенно другой человек. Забывает ли она об этом хоть на минуту? Имеет ли он власть над ней из-за лица, которое носит? Если он… например, поцелует её, Гермиона ответит? Не то чтобы он хотел, но чисто гипотетически… Эта странная мысль появилась ниоткуда, и Регулус постарался как можно скорее от неё избавиться. Ночной Хогвартс обладал особой магией. Она знакома первогодкам, снующим по замку в поисках кухни, старшекурсникам, ищущим укромные места для романтических встреч, непримиримым соперникам, назначившим дуэль в пустом классе… Казалось, в каждом коридоре шло сражение между пламенем факелов и светом луны, льющимся из высоких окон. Грейнджер выбрала окольный путь к башне, воспользовавшись малоиспользуемыми лестничными «колодцами». Тьма в них такая густая, что свет едва облизывал стены и клочок пространства между ними, а идти можно было только друг за другом. Гермиона долго молчала, но на подходе к нужному коридору вдруг с виноватым выражением лица негромко выдала: — Лаванда — хорошая девушка, просто иногда может быть весьма раздражающей, только и всего. Мы с ней с трудом находим общий язык. Мы слишком разные, и поэтому я бываю к ней несправедлива. — Не оправдывайся, Гермиона, — мягко сказал Блэк. — Мне не стоило тебя дразнить. Она удивлённо посмотрела на него, кивнула и пошла дальше. Несколько поворотов, проход через портрет, два закрытых для учеников прохода, и они оказались на месте. Коридор с гаргульями встретил Регулуса и Гермиону абсолютным безмолвием. Грейнджер в последний раз сверилась с картой и подошла к каменному стражу. Кто-то, видимо, шутки ради пририсовал гаргулье третий глаз. — Горькая полынь. — Верно, — заклокотала гаргулья и отодвинулась в сторону. За ней открылся узкий ход и лестница, уходящая вверх. Однажды Регулусу довелось побывать в кабинете директора: это была всё та же круглая, просторная комната, полная еле слышных странных звуков, но Снейп устроил всё по своему вкусу. Весьма… аскетично. Стены занимали портреты прежних директоров и директрис, которые мирно дремали. Призрачно-голубое пламя Люмоса отражалось от стеклянных сосудов и рождало световые зайчики на полу и стенах кабинета. Блэк ощущал себя так, словно попал внутрь волшебной лампы. В центре возвышался массивный письменный стол, а за ним на полке шкафа, забитого странными приборами, книгами и колбами, под стеклянным колпаком хранилась бесценная реликвия Годрика Гриффиндора. Регулус шутливо поклонился, предоставив своей спутнице право прикоснуться к мечу первой. Гермиона передала Блэку карту, с величайшей осторожностью подняла стеклянную крышку и достала меч. В полумраке рубин на его рукояти казался чёрным. Затем Грейнджер вытащила из сумочки точную копию волшебного клинка и положила её на бархатную подушку. — Неплохо, — оценил Регулус. — Какое-то время продержится. Помоги с крышкой. Регулус отложил карту и поставил тяжёлый стеклянный колпак на место. — Профессор, — позвала Гермиона, остановившись перед пустующим портретом Дамблдора. — Ты что делаешь? — ахнул Регулус. — Это наша единственная возможность расспросить его о следующем крестраже. — Гриффиндор! Душа нараспашку! Бывшие директора на портретах служат действующему директору Хогвартса. — Я знаю, — нахмурилась Гермиона. — Уже утром старый добрый Дамблдор заложит тебя Снейпу. Или ещё хуже — даст какой-нибудь мудрёный сигнал тревоги прямо сейчас! Кто знает, как это работает. — Профессор Дамблдор никогда бы не поступил столь низко! — Живой — нет, а мёртвый — пожалуйста. Гермиона секунду колебалась, но сдалась и согласно кивнула. Они пустились в обратный путь. — Нужно сообщить Уизли, что мы готовы покинуть школу, — сказала она, когда гаргулья заняла прежнее место. — Наша выходка не должна вовлечь их в неприятности. Пропажа двух детей одновременно с реликвией Основателей вызовет подозрения! — Они знали, на что подписываются. — Мы должны убраться отсюда, пока моя обманка не растворилась. Нам предстоит срочно «подхватить» тошнотную болезнь, тогда Артур заберёт нас из школы. Завтра мы… — Гермиона неуклюже притормозила перед лестничным пролётом и потеряла равновесие. В последний момент ей удалось упереться ладонью в стену и отчаянно взглянуть на Регулуса. Сумочка выпала из ослабшей руки девушки, ударилась об пол и раскрылась. Меч выскочил из неё и с душераздирающим скрежетом покатился по ступеням вниз — в жерло непроглядной тьмы. Регулус не успел ни среагировать, ни подхватить лишившуюся чувств Гермиону, ни понять, что с ней случилось. Заклятие летело ему в грудь веером игл, но на выручку Блэку пришла его отточенная реакция. Попади чары в цель, и его бы отнесло назад, что бумажку ветром. Регулус ударился спиной о стену и выхватил палочку. Краем глаза он уловил вторую вспышку и контратаковал. Не целясь. Сразу. Метиться в темноте глупо. Следом мгновенное Рефлекто и пущенный по полу Диффиндо. Дай Мерлин, попадёт в коленный сустав или голень… Что за подонок бы ни таился в тени лестницы, по вскрику Регулус понял, что попал! Он бросился вниз, перепрыгивая через две ступеньки. Дать врагу уйти — всё равно что проиграть, а рисковать он не собирался. Винтовая лестница, как каменная клетка, не лучшее место для боя. Тесно, шумно, куча рикошетов. Но когда это мешало? Сейчас у Блэка было одно преимущество — скорость. Главное, выиграть время. Виток спирали. Ещё один… — Депульсо! — чужое заклятие угодило в камень на фут выше головы Регулуса, отскочило и заметалось между пролётами, пока не потеряло запал. — Может, попробуем голыми руками? Целее будем, — Блэк вплотную прижался к стене на тот случай, если противник решит продолжать в том же духе. — Давай, но не обещаю, что не выстрелю «Авадой», когда ты приблизишься. — Ладно, предложение отменяется, — Регулус резко переместился к центру и заученным движением взмахнул палочкой: — Инкарцеро! Соперник рухнул вниз, считая носом ступени. Блэк поспешил к нему и перевернул ублюдка на спину. К его удивлению, он сражался с однокурсником. Забини! — Надо было соглашаться на маггловский мордобой, — прохрипел тот, когда Регулус прижал его коленом к полу. — Слизерин не умеет играть честно. — Это уж точно, — с неуместным весельем откликнулся Забини. Регулус даже не понял, что произошло дальше. Он ощутил толчок в области груди. Тело сковал озноб, и Блэк начал заваливаться набок. От полученного удара он не мог как следует вздохнуть. Пальцы онемели, ноги онемели. Он весь онемел. Смутно знакомый голос наплыл на него издалека: — Вы обвиняетесь в краже имущества школы чародейства и колдовства. У вас есть право хранить молчание. Всё, что вы скажете, может и будет использовано против вас в Визенгамоте. Блейз присвистнул. — Ну ты и загнул, дружище. Кто-то встал перед Регулусом, усмехнувшись: — Это тот случай, что нельзя упускать, — и залепил хорошую оплеуху так, что голова Блэка откинулась назад, и не осталось ничего, кроме смоляной бездны.