Мыс альбатросов

— Блейз, мне страшно, — пробормотала Панси, вцепившись в локоть Забини. — По-моему, это была твоя идея отправиться сюда, — язвительно заметил Блейз. Решение поймать привидение родилось спонтанно. Блейз винил в этом явно лишний бокал эльфийского вина, но отказаться от него на глазах у усмехающегося Малфоя он тоже не мог. Их противостояние с Драко имело крепкие корни и разрасталось с каждым годом. Свечи в железных лапах-скобах на стенах вспыхивали по мере приближения и разгоняли тусклый полумрак, царящий в коридоре. Маме не хватило времени навести лоск во всех многочисленных помещениях и коридорах особняка. Удивительно, как вообще она так быстро справилась с украшением вестибюля, обеденного зала, библиотеки… А ведь при первом визите сюда в компании Люциуса Блейз поразился заброшенности дома. — Когда-то он был собственностью Блэков, но их род прервался по мужской линии, — с гордостью сказал Малфой, будто лично прикончил последнего члена волшебного семейства. — Поместье попало под моё управление гораздо раньше, но некоторые проблемы всё же возникали. — Проблемы? — переспросила мама, осматривая вестибюль. — Ерунда, — откликнулся Малфой, вальяжно положив руку на голову миниатюрной зачарованной химеры, украшающей перила лестницы. Каменная стражница, возмущённая подобным обращением, вскинулась и чуть не отгрызла хозяину холёный палец. — Двери заедало, — недовольно сказал Люциус, отпрянув. Вместо того чтобы заколдовать статуэтку, он отошёл к стене, украшенной гобеленом с изображением большого поджарого чёрного пса. — Кое-какие картины бунтовали. — Показывали непотребства? — весело заметил Блейз, поскребя ногтем макушку химеры. Маленькие злобные глазки стрельнули в его сторону, но агрессивных действий чудище больше не предпринимало. Ни о каких призраках, алчущих крови, Малфой не упоминал. Его экскурсия по дому заняла несколько минут, за которые мама набросала краткий план по оформлению комнат надлежащим образом. — Что ни говори, а сад здесь чудесный, — заметил Блейз, подойдя с ней к окну. По раме со всех восьми ног улепётывал крошечный паук. — Раньше он был ещё лучше, милый. Я помню, как мы с Нарциссой играли в куклы в беседке. Они были как живые. Цисси сама их зачаровывала и придумывала для них наряды, а я подбирала ткань и мастерила шляпки. — Ты часто гостила здесь? — Хотелось бы чаще, — туманно ответила мать. — Это было давно. Пока Блэки окончательно не рассорились сначала между собой, а потом и со всем миром. В следующий раз она взяла с собой Нарциссу. Блейз был этому рад. У матери при обилии знакомых было мало настоящих подруг, а с миссис Малфой они были знакомы с детства, как и Блейз с Драко. Иногда их детская ссора казалась ему несусветной нелепицей, но с тех пор слишком много воды утекло, слишком много возможностей для примирения они оба попросту прошляпили… Рядом что-то звякнуло. Паркинсон взяла высокую ноту и кинулась было бежать. Блейз схватил её за руку и рассмеялся, указав на лежащий на полу золотой бубенец. Такие обычно прикрепляют на ошейники котятам или щенкам. — Видимо, я задел его, когда проходил мимо, — сказал Блейз, повертев безделушку в пальцах. Он поднёс шарик к уху и потряс, как погремушку. Раздался тоненький звон. — Жу-у-уть. Наверное, он оторвался от колпака местного полтергейста. — Тебе всё шуточки, — огрызнулась Панси, злясь на отломившийся при неудавшемся побеге каблук. — А я уверена, что слышала чей-то шёпот по пути в зал. Здесь водятся призраки! — А то ты не видела их раньше. — Даже Тео подтвердил, что ему тут не по себе. Он ощутил порыв ветра из ниоткуда… — Как неожиданно! Сквозняки в старом доме. — И за стеной что-то скреблось, будто… — Крысы. Драко был в это время с ним и ничего не почувствовал, не услышал и не увидел. Ничего необычного, Панси. Паркинсон ничуть ему не поверила, но и отступать не собиралась. Блейз подозревал, что дело в появлении в зале Мерулы Снайд. Все знали, что этой гадюке лучше на язык не попадаться, перед ней пасовал даже Драко — общепризнанный мастер злословия и выдумщик обидных прозвищ. Спокойствие в её присутствии мог сохранять только Тео, но его вообще не прошибёшь. Блейз долго ждал, когда бывший друг придёт к нему мириться после того случая с Грейнджер и Ван Халеном, но Нотт, похоже, и не думал о переговорах. Нелёгкая стезя интеллигенции, к которой Забини причислял и себя, подразумевала скудное число людей, с которыми можно интересно провести время. — Предатель ты, Тео, редкостная сволочь! — в сердцах воскликнул Блейз, умирая от скуки после урока профессора Биннса. Нотт всё занятие просидел с ним за одной партой и не обмолвился и словом. Как и всю предыдущую неделю. — Соплохвост ползучий! — всё больше заводился Забини, не брезгуя и итальянскими ругательствами. — Bastardo! — Как насчёт партии во взрыв-карты? — будничным тоном спросил Нотт, остановившись посреди коридора, заставив Блейза ошеломлённо разевать рот от возмущения. Он ещё не высказал Теодору всё, что думал о его выходке с фениксовцами. — Да? Или нет? — Да! — выкрикнул Блейз, качая головой, однако шагая следом за другом. Что поделать? Он не мог долго злиться. Блейз легко и ярко взрывался и быстро остывал. Он не был злопамятен, в отличие от того же Драко, и не отличался мстительностью Паркинсон, хотя не раз представлял, как подливает слабительное Винсенту. Хотя бы сегодняшний вечер обошёлся без его присутствия. Крэббы по загадочной причине не получили приглашения. Узнав об этом, Блейз в очередной раз восхитился внимательностью матери к мелочам. — У меня леденеют ноги, — пожаловалась Паркинсон, починив туфельку. — Брось, Панси… — Драко был прав, что не пошёл с нами. «После встречи с инферналами Драко от Кровавого Барона-то шарахается», — подумал Блейз. — Вот оно! — шёпотом проговорила Панси, вытянувшись по струнке. — Слышал? Кто-то воет. Её лицо было освещено снизу светом волшебной палочки. Блейз с удивлением отметил, что девушка взаправду выглядела напуганной. — Дальше я не пойду! — объявила она. — Что собираешься делать? — Паркинсон с вызовом взглянула на него. — Запру кровожадного духа в солонке и принесу вам с Тео. — Жду с нетерпением, — фыркнула Панси. В следующий миг Забини действительно услышал странный звук, похожий на свист. Паркинсон побледнела на глазах. Блейз нервно рассмеялся. — Считаешь себя остроумным, Забини?! — прошипела Панси, посчитав, что свист — дело его рук. — Ну и свинья же ты! Решив, что приключений на вечер достаточно, Паркинсон затопала обратно в зал. Когда поток бранных слов в его адрес наконец-то стих, Блейз прислушался к дышащему магией дому. Он впервые остался в его стенах в одиночестве. Забини не ощущал враждебности — только немую тоску особняка по старым хозяевам. «Бояться нечего», — внушил себе Блейз и двинулся дальше. Свою новенькую палочку из ясеня он доставал редко — никак не мог к ней привыкнуть. Прежняя, купленная семь лет назад в лавке Олливандера, пропала вместе с Ван Халеном. Тот, поди, её уже сломал или выкинул. Вот и сейчас Блейз ограничился тем, что похлопал себя по карману — на месте палочка, и ладно. На первом этаже было тепло. Холода, на который жаловалась подруга, Блейз не чувствовал. Дверь на кухню была открыта. Домовые эльфы шныряли среди влажного пара. Огромный котёл под широченной крышкой, присвистывая, подпрыгивал на огне, будто мог лопнуть в любой момент, разрушая всё на своём пути. Домовиков это ничуть не смущало. Мама привезла лучших эльфов-кулинаров из Италии. Где-то неподалёку послышались голоса. Блейз прикрыл дверь и нырнул в ответвление в служебном коридоре. Он ни на секунду не задумался о призраках. Призраки не шепчутся, но нечто тревожное словно всколыхнуло воздух. Палочка легла ему в ладонь, и он, спрятавшись за доспехами рыцаря, тут же пробормотал: — Нокс. Ближайшие светильники погасли как нельзя вовремя. — Тёмный Лорд останется доволен, если сведения подтвердятся, — тут же послышался Снейп. — Завтра вы организуете рейд и проверите склад в Уэст-Бромидже. — Завтра может быть поздно, Северус, — ответил второй, заискивающий голос. Роули. Он всегда перед всеми оправдывался и звучал соответствующе. — Мой информатор сообщил, что Орден периодически меняет положение станции. — Информатор? Как его имя? — Её. Но это не так важно… я… Наступила звенящая тишина. Забини подумал, что мужчины ушли и собрался выйти из-за угла, но зацепился рукавом за заклёпку на нагруднике рыцаря. Будто невидимая рука толкнула Блейза назад, в полумрак его укрытия. Он различил две тени в глубине коридора и вспышку заклятия. Роули разом обмер, сползая по стене. Снейп возвышался над ним. Складки строгой мантии стекали с его плеч, словно чёрная вода. — Значит, секретарь Кингсли, — произнёс Снейп, отстранившись от Торфинна, и тогда Блейз увидел волшебную палочку, которую директор отвёл от посеревшего лица отдувающегося Роули. — Лис потерял нюх, раз доверяет секреты проходимке, готовой продать его за поддельную родословную. Где-то скрипнула дверь. Блейз вздрогнул одновременно со Снейпом. Роули промычал что-то нечленораздельное. — Идём, — без предисловий Северус поволок Роули за собой. И Блейз, не понимая, что делает, выскочил из полутени своего укрытия и ринулся за ними. Любопытство — сила, которой Забини не умел противиться, она толкала его на необдуманные поступки, но редко приносила пользу. Взять хоть прошлый раз с этими проклятыми заговорщиками в школе… Снейп повёл себя куда осмотрительнее Грейнджер и Ван Халена. Он отрубил возможную слежку, скрывшись среди многочисленных ходов особняка. Стоило Блейзу приуныть и прислониться к пыльному гобелену, как на глаза попалась совершенно неуместная вещица — забытая кем-то из гостий тонкая шёлковая перчатка на журнальном столике. Забини схватил её и взмахнул палочкой, вплетая в кусок бездушной ткани заклинание из разряда высшей трансфигурации. Он почти не помнил своего отца — тот рано скончался, но кое-что навсегда врезалось Блейзу в память: волшебные мини-спектакли, которые устраивал отец, оживляя взмахом палочки перчатки, превращая их в бураттини. (1) Сметливый дурачок Пульчинелла — любимец маленького Блейза, трусливый забияка Скарамучча, трансфигурированный из полосатой рукавички, или славный непоседа Ковьелло с беличьим черепком вместо носатой маски — все они остались в далёком прошлом, в доме с виноградником, за красивой бархатной ширмой, раскрашенной золотом. То, что получилось у Блейза в мрачном коридоре дома Блэков, трудно было назвать куклой. Перчатка вытянулась в плоскую нелепую фигуру в чёрном платьице с заплатками. Глаза размером с булавочные головки отважно засияли. — Найди Снейпа, «Коломбина»! — приказал Блейз, опустив её на пол. Получившееся «существо» скользнуло в проём между полом и ближайшей дверью. Блейз зажмурился, пытаясь сосредоточиться на своей маленькой юркой шпионке. Простой заговор, отскакивающий от зубов, и он увидел мир её глазами: плинтусы, крошки, тельца мотыльков, до которых не добрались местные пауки… и наконец туфли Снейпа. Директор привёл Роули в комнату и стал о чём-то расспрашивать. Только тут Блейз, чертыхнувшись, сообразил, что надо было наколдовать кукле уши! Ему оставалось только наблюдать за двумя волшебниками. Через несколько минут Снейп устало прикрыл глаза и, не глядя на собеседника, ударил его заклинанием. Жёлтый дым Империуса окутал Роули мягким облаком. Голова Торфинна закачалась из стороны в сторону, словно это он был куклой. Снейп жестом указал ему на дверь, и ноги Роули, казалось, сами по себе вынесли его из помещения. Директор, оставшись один, будто бы сдулся. В один миг перед Блейзом предстал уставший от жизни человек. Он открыл окно, впуская бледный лунный свет ноябрьского вечера. Серые пятна легли на подоконник и пол. «Коломбина», попятившись от лучей, заползла под кресло и прижалась к резной ножке, мигая глазами-бусинами. Блейз, стоящий в коридоре в нескольких ярдах от неё, задержал дыхание. Снейп вскинул палочку и отточенным движением вызвал сияющий ярче луны патронус. Серебряная лань выслушала указания и в один прыжок вылетела в раскрытое окно. Ставни захлопнулись. Директор покинул комнату, не заметив скрючившуюся в три погибели перчатку. Забини часто-часто заморгал, привыкая к полумраку коридора. «Предатель, — стучало у него в голове, — Снейп совершил предательство». Пусть Блейз пока и не понял, в чём конкретно оно заключалось. Его помощница вскоре выползла к нему. За ней волочился хвост из нескольких «пыльных зайчиков», собранных по дороге. Забини наклонился за перчаткой, а когда выпрямился, встретился взглядом с Беллатрисой Лестрейндж. «Вот и кровожадное чудовище, которого ты так боялась, Панси». Губы знаменитой Пожирательницы смерти в самом деле выглядели неестественно красными. — Что ты здесь делаешь? — спросила Беллатриса и сама же пришла на помощь Блейзу: — Заблудился? Тебе не по себе здесь, верно? — А… о… вы совершенно правы, мадам. Она осталась довольной его ответом. — Как твоё имя? — Забини. Блейз Забини. — Иностранец, — в голосе волшебницы не было ни упрёка, ни удивления. — Следуй за мной! Блейз подчинился, направившись за ней по погружённым в безмолвие коридорам особняка. Свечи на стенах трещали и искрили, озаряя неровным оранжевым светом портреты волшебников и волшебниц. Все они молчали, заинтересованными взглядами провожая Забини в компании повзрослевшей Беллы Блэк. Заметив, что её спутник разглядывает встречающиеся по пути полотна, Беллатриса пошла медленнее, а потом вовсе остановилась. — Эта дама очень похожа на вас, — сказал Забини, поравнявшись с ней возле картины, изображающей пышногрудую женщину, копна её тёмно-каштановых волос кокетливо выглядывала из-под остроконечной ведьмовской шляпы. — Потрясающе! Только взгляд у неё… — Добрее? — снисходительно подсказала Беллатриса. — Это моя прапрабабка Кассиопея. В детстве мы с сёстрами часто спорили, кто из нас больше на неё походит. Андромеда, моя дорогая сестрица, оставившая семью ради жалкого грязнокровки, — её точная копия. Теперь она прячется где-то вместе с Реджи. Трусиха. Энди сама избрала такую судьбу. — Что ж, по крайней мере портрет вашей сестры никогда не украсит эту галерею, — как бы невзначай заметил Блейз. Миссис Лестрейндж рассмеялась. — Какой славный мальчик, — протянула она. — Что ты думаешь о сегодняшнем вечере? А о нашем господине министре? — Вам ни к чему проверять меня, — выдержав её острый взгляд, ответил Блейз. — Я служу Тёмному Лорду. Вас не было на моей инициации. — Вот как? — искренне удивилась Беллатриса. — У тебя есть его метка? Как, говоришь, твоё имя? Только теперь она по-настоящему проявила к нему интерес. — Моя мать устроила этот вечер… — Сирена? — перебила Лестрейндж. — Так ты её сын? Ну да, ну да. Забини… Это многое объясняет — хотя бы твою самоуверенность. Этого у твоей матери не отнять. Она уже нашла кандидата на роль следующего мужа? Признаюсь, мне не довелось познакомиться со всеми твоими отчимами. Я была немного занята. — Зато вам повезло найти подходящего мужа с первого раза, — осмелев, ответил Блейз. И снова Пожирательница смерти лишь расхохоталась. — Идём. Твои друзья наверняка тебя обыскались или решили, что тобой закусил грим. Словно в подтверждение её слов в галерее послышался лёгкий перестук когтей по полу. Блейз обернулся и увидел, что к ним с важным видом семенила Араминта Катриона — мальтийская болонка матери Панси. Одну пинетку любимица миссис Паркинсон где-то потеряла. — Иди ко мне, Минти, — улыбнувшись, позвал Блейз. — Что, опять ускользнула от хозяйки? Собака прижала уши и застыла у зеркала в узорчатой раме, отражающего лишь пустоту, как и большинство зеркал в доме. Она боялась подойти. — Это можно исправить, — сказала мадам Лестрейндж, постучав по ладони волшебной палочкой. — Одно заклинание, и больше убегать не будет. — Зачем? — весело спросил Забини, вынув из кармана найденный бубенчик. Привлечённая новой игрушкой болонка позволила Блейзу без труда взять её на руки. — Сама вернётся, когда захочет. Я скормил ей целую пачку сахарных тритонов. Я ей нравлюсь. Лучшим доказательством любви является доверие. Без него ничего не получится. Беллатриса не ответила. Она подошла к зеркалу, внутри которого плескалась чернота, через которую едва-едва проступали силуэты, интерьер совсем других, далёких комнат. — Доверие… — задумчиво проговорила миссис Лестрейндж, и по её ярко накрашенным губам поползла пугающая улыбка. — Почему бы и нет…