Представь

Он не верил или просто не хотел верить в то, что произошло несколько часов назад. Ты позвонила Паулю и попросила встретиться в ближайшем кафе. Прекрасно понимая, что разговор для тебя будет тяжелым, а итог болезненным, ты все равно выманила немца из студии. «Надо поговорить» — и гудки. А он уже бежит, как послушный щенок к своей любимой хозяйке. Любимой. Нет, это не любовь. Привязанность, не больше. Он сам тебе это говорил после каждой бурной ночи, а ты просто засыпала с мыслями, что Ландерс не способен сказать слово «люблю» женщине. — Почему это я не умею любить? — мужчина был возмущен. — Я люблю музыку, друзей, еду… — Меня не любишь. И только сейчас до музыканта начали доходить слова вашего разговора. Тогда в кафе немец потребовал сказать, почему им нужно расстаться. И эти слова словно мечом пронзили сознание. Их отношения — это животная страсть, которая пыталась перерасти в нечто большее. Ты думала, что в любовь. Он думал, что в привязанность, не больше. Это и стало причиной. Ты хотела семью, детей и любви. Он хотел сигарет, веселья и секса. Зайдя в квартиру, Ландерс понял, что больше ничего не будет. Квартира пуста. Тут нет ничего, что напоминает тебя. Ты хорошо постаралась, прежде чем уйти навсегда. Даже запаха нет. И сейчас он вспомнил, что он был одержим ароматом ромашки. Потому что твоя кожа пахла ею. Его одежда тоже была пропитана этим ароматом. Вся квартира. Сейчас же цветок увял. Воздух пахнет гнилью. А кто виноват? Клоун, что веселился и веселил всех, но так и не смог подарить счастье тебе. Два года назад вы познакомились на каком-то мероприятии, связанном с эстетикой современного искусства. Нельзя было курить, чтобы, не дай боже, полотна картин не пропитались табачным дымом. А он курил, жадно поглощая никотин, сидя в кресле на балконе. Второй развод хреново сказался на Ландерсе, и, чтобы как-то отвлечься, ему пришлось идти на это торжество. Ты заметила дым, исходящий с балкона, и решила проверить, кто тот бунтарь, что идет против правил общества. — Я права? Не только мне не интересно это? — ты вышла на балкон, держа бокал красного вина и облокотилась об дверной косяк. — Забавно, — усмехнулся мужчина. — Почему, когда у тебя в жизни творится глобальная задница, обязательно появится кто-то, кто усугубит ситуацию в тысячу раз? — мужчина с наслаждением втянул небольшую дозу никотина. — Дай-ка угадаю, — сделав шаг в сторону кресла, где расположился гость, ты наклонилась к его лицу, — этим «кто-то» являюсь я? — О, мы уже на «ты»? — его улыбка стала еще шире. — Т/И. — Пауль. Ваза благополучно отправляется на встречу со стеной. Немец же ищет в кармане зажигалку. Курить — да, здесь можно. Мужчина усаживается на просторный диван и кладет ноги на журнальный столик. Уже никто не будет его пилить за то, что не надо так делать. Эта мысль все-таки заставляет убрать ноги. — Забавно, — сам себе усмехается Пауль, смотря на пустующую часть дивана. Неделю назад на этом диване он дотрагивался до твоего оголенного плеча своей шершавой ладонью, и ты невольно улыбалась такой редкой нежности. Три дня назад на этом диване вы спали. Просто спали, без какой-либо похоти. Что тебя больше удивило, так захотел Ландерс. Вчера же на диване была страсть, пламя, сжигающее двоих одновременно. Ты хотела этого не меньше музыканта, что на этот раз удивило его. А сегодня… Сегодня пусто. И завтра, и навсегда. — Блядство! — мужчина выругался и потушили окурок, зажимая между пальцев. Ему не больно физически, ему больно душевно. Но понять, почему, он не мог. Он же тебя не любил. Одержимость, да и только. Как у клоуна к фокусам. Наверное, для этого и был придуман грим. Ему не хотелось напиваться, потому что он знал, что алкоголь иногда способен стереть воспоминания на всегда. Вместо этого он предпочел сходить в комнату и взять гитару. Похер на соседей, которые будут долбиться в дверь из-за шума. Сегодня можно. Ландерс начал аккуратно перебирать струны и что-то неразборчиво бубнить себе под нос. В такие моменты он понимал Линдеманна. Тот тоже, когда ему хреново, начинает углубляться в творчество. А хреново Тиллю было всегда, поэтому и тексты были великолепными. И, кажется, с этого момента музыка тоже будет великолепной, особенно гитарное проигрывание. А ведь и не прогадал. Да, это расставание было самым сложным для тебя. Ты не могла смотреть в глаза тому, кого любила всем сердцем. Тому, который считал, что это лишь привязанность. Тебе было обидно, когда при друзьях он тебя обнимал так мягко. Каждый раз ты думала, что это взаимно, он любит. И каждый раз ты убеждалась, что он клоун, умеющий мастерски менять грим. Прошло чуть больше полугода после расставания. Ты долго плакала, страдала. Но понимала, что так будет лучше. И вот, казалось, что ты его забыла, как тут нагрянула беда. Тебе позвонил Оливер, который стал тебе другом. И сообщил, что на следующей неделе они с группой собираются отметить новый альбом. Повисла тишина, и ты, не сказав ни слова, повесила трубку. Ты прекрасно осознавала, что Пауль будет там, но и от предложения Риделя не могла отказаться. Рано или поздно это должно было случиться, это чувствовалось. Была целая неделя, чтобы подготовиться к встрече — перестать думать и тренироваться делать лицо, полное безразличия. Как будто ничего не случилось. Как и ожидалось, здесь было шумно. Хотя что ожидать от известной всему миру метал-группы? Алкоголь, девушки. Спасибо, что наркоты нету. Ты перекинулась словечками с Тиллем, который угостил тебя кислой долькой яблока. Поздравила их с выходом нового альбома. Всех, кроме одного. Его попросту не было в этой компании. И было непонятно, рада ты этому или нет? Но тут нос уловил дым от сигарет. Тут все курили, но что-то выбивалось из колеи. Запах этого табака ты узнаешь из тысячи, ибо знакома с ним уже как пару лет. Это было глупо, но что-то в твоей голове сказало двигаться по направлению дыма. Сейчас в голове орал оркестр, что заставлял скрести кошек по твоей душонке тоненькими ноготками. И что сказать? Мужчина сидел в самой глубине помещения, в углу на диване, и курил, откинув голову на спинку. Рядом сидел какой-то мужик и надрывался от пьяного смеха. Скорее всего, Ландерс знатно его рассмешил, раз тот давится слюной. Пауль был человеком-смехом. Так его прозвали друзья из-за вечных шуток и широкой улыбки. А на деле? Он сидит, опрокинув голову и сдвинув брови к переносице, пока мужик смеется. Музыкант надеется, что его никто не видит сейчас. Пауль — открытый человек. Он любит рассказывать журналистам истории, которые надо держать в секрете. Он любит обнимать фанатов, прерывать ради них концерты, чтобы спуститься со сцены и подписать футболку. Но сейчас он не хочет, чтобы его видели и трогали. Специально ведь выбрал место, чтобы его не нашли. Не хочет. Хочет только курить. Пауль — человек-собственность. Это его сигареты. Это его гитара, его ручка, его тетрадь, его куртка, его женщина. И запах этой женщины тоже принадлежит ему. Нет, он его не любит, ничего не любит. Это лишь привязанность. Привязанность к аромату ромашки, который он почувствовал сквозь пелену никотина. Ее голос тоже привязанность, не больше. И все-таки ее слово заставило немца поднять голову и посмотреть в глаза девушке. — Забавно, — в его манере и с дрожью в голосе сказала ты, стараясь отвести взгляд, — обычно в компании ты всех веселишь так, что у друзей животы рвутся от смеха. Сам смеешься, не обращая внимания на других. А на деле… — Клоун, скрывающий свои гребаные проблемы под гримом. — Да. — Я знаю. — Хм, — ты усмехнулась. — И какие же у тебя могут быть проблемы? — Да вот, — он хлопнул ладонями по дивану и встал, приглашая выйти тебя на балкон, — есть тут одна проблема, появившаяся два с половиной года назад. Постоянно думаю о ней. Тебя пугало то, что разговор идет так, как будто ничего и не случилось. Вы просто друзья. Ты молчала, перебирая браслет на руке, а Ландерс смотрел куда-то вдаль, докуривая сигарету. Мужчина ничего не понимал, ничего. Что это было? Только он забыл ее, как она тут как тут. В эту минуту он мысленно просил прощения и проклинал тебя. Внутри все кипело от ярости и отчаяния. Есть одно «но». Немец это понял. У него была первая жена, в браке с которой у них родился сын. Была вторая жена, у них родилась дочь. Самое интересное, что с этими женщинами у Пауля была реальная привязанность, не любовь уж точно. Был он с ними только из-за детей. Любил он только, как оказалось потом, троих человек. Любил искренней любовью, которую он всю жизнь отталкивал от себя. Первый человек — это Эмиль. Немец до сих пор помнит, как Никки позвонила ему в слезах и сообщила новость, что родился сын. Помнит, как этот малыш сделал первый шаг, как сказал первое слово. Второй человек — Лили. Его маленькая дочка, цветочек среди ядовитого плюща. Он восхищался ею так же, как и сыном. Третий человек — Т/И. Вот то самое «но». Музыкант любил тебя всей душой. Он просто этого не понимал. Не воспринимал всерьез, что ты обнимаешь его любя, целуешь его любя, ложишься под него любя. Все делаешь для него. А понял он только сейчас. Горько. Ландерс отшатнулся от перил и тебя это напрягало. Мужчина откашлялся и посмотрел в твою сторону испуганными глазами. Ему страшно? Да, страшно от того, что ты исчезнешь. Снова. И для тебя было неожиданностью, что он схватил тебя за плечи и обнял так, как никогда раньше не обнимал. Ответной реакции не последовало, и немцу стало еще страшнее. — Забавно, — прошептал он тебе на ухо, пытаясь добиться реакции, — раньше бы ты сразу бросилась на шею. — Раньше я тебя любила, — ты попыталась оттолкнуть мужчину от себя, но музыкант прижал тебя еще сильнее, — отпусти. — Тогда скажи мне, что ты чувствуешь, и я отпущу. — Привязанность, не больше. Его руки медленно начали сползать вниз и окончательно выпустили тебя. Он смотрел с долей обиды, как тогда в кафе. Грим, что вселял в окружающих смех и веселье, мигом сменился на растерянность и печаль. Фокусы перестали получаться. — Вот как. — Скажи же, — ты усмехнулась, — любить больно, да? — Да-а, — Ландерс согласился, — чувствую себя паршиво. Грустный клоун. Пытался всех обрадовать, а сам попал в капкан. Все-таки ему очень больно. И эта боль глухими толчками бьет по сердцу. Немец отворачивается и достает сигарету, закуривает. Даже сейчас он с гримом, скрывающим его настоящего. Ты изучила его полностью за это время и чувствовала все эмоции. Все напряжение нервов, которые скоро не выдержат всего этого. Мягкие руки обняли его со спины, браслет брякнул. И снова в голове мужчины всплыло воспоминание, как он решил тебе его подарить. — Ты сохранила его, — констатировал факт Пауль. — Обычно подарки, подаренные любимым человеком, сохраняются навсегда. Музыкант сжимает между зубов сигарету и улыбается, прикладывая свои ладони к твоим. Раньше ему что-то мешало проявлять такое отношение к женщинам, что-то ставило бетонный барьер, который невозможно уничтожить, если по нему стучать кулаками. А он и не пытался его убрать. Ландерс просто смирился, начал жить для себя. Курение, алкоголь, веселье и секс — его кредо, с которым он мирился до сегодняшнего часа. Раньше была иллюзия, фокус жизни, заставляющий Пауля менять каждый раз краску на лице и скрывать все, что происходит внутри. Счастье было тогда, когда красным цветом он рисовал улыбку и веселился. Шутки стали неотъемлемой частью жизни, потому что через них он пытался донести все слова, что вырываются в чистой форме. А сейчас?.. Сейчас бетонная стена разрушена. Больше слов не нужно. Улыбка настоящая, не нарисованая. Больше нет фальши на лице, что так мешала жить его душе. Лицо без единой капли грима. Без фокусов. Клоун по-настоящему счастлив.