Pinch of Shiawase

Она выглядела бодро. Уверенно смотрела на подчиненных, хладнокровно справлялась со сложными делами и спокойно относилась к переменам. Находила время для развлечений и позволяла себе изредка побеседовать по душам с коллегами. Успешная, сильная женщина, счастливая, должно быть… У неё всё хорошо. Гиноза специально старался не попадаться ей на глаза, чтобы не портить её оттенок. …Он трижды прочитал предложение в книге, но не понял его смысла… Теперь можно плыть по течению. Жизнь выбила его. Он проиграл главную борьбу — сражение с собой. Выпал и остался позади, отпустив других вперед. Ему ничего больше не оставалось. Мысли часто возвращались к ней, а он из привычки сопротивлялся. Гиноза специально старался не попадаться ей на глаза, чтобы не портить её оттенок. Но поэтому ли?.. Он предал её, вот и всё. «Ты ли это, Гиноза-сан?» — звенело в ушах. Ему никогда не простить себя за это. Он сам знал, каково оно. Эту вину можно запить виски, закрыть материалами нераскрытого дела, заглушить выстрелом доминатора, но не забыть. «Держись, Аоянаги», — беспрестанно твердил он. От него не скроется баночка дорогих таблеток, выглядывающая из кармана пиджака. Мощное средство, и употребляется оно в исключительных случаях. С разрешения врача. Лучше не беспокоить её. Будет ещё хуже. Он всё ещё жив. Сердце бьется. Кровь течет по венам. Голова способна думать. Он дышит. Он все ещё жив… Нет. Тогда, в тот миг так долго сдерживающий его глушитель сорвало, и все чувства обнажились. Обнажились, чтобы опустошить его. Разбить вазу его жизни. Ему некуда бежать… *** «Должно быть, тебе стало легче… В каком-то плане», — повторяла она как мантру. Хотелось в это верить. Никто бы не сказал, что этому патрульному тяжело. Человек на удивление быстро свыкся с новой жизнью и занял свое место, если верить его показателям. Уже общается с другими латентными на своем языке, уже не вызывает сомнений в пригодности, уже перестал принимать антистрессовые препараты. Он стал совершенно другим человеком, опасным, сбившимся, и ей с ним не по пути. В это хотелось верить. Хотелось верить, но верилось с трудом. Ей не следовало думать о работе в свободное время. Не стоит напрягать себя. Недавно же в передаче говорили, как важно расслабляться. Лучше посмотреть фильм, послушать музыку, выйти в сеть… Всё напоминало о Гинозе. Надо было держать себя в руках. Третья чашка успокаивающего чая уже не лезет в горло. Каждый совершает ошибки. Человек не может просчитать все факторы. Мы ограничены в возможностях и должны прощать себя. Мы можем исправиться или загладить вину. Один из лучших терапевтов специально для неё подготовил оздоровительную лекцию. Где же её ошибка? Она забыла о нем в трудную минуту!.. Увлеклась своими чувствами и не заметила, как товарищ сломался. Кто поверит, что ему хорошо? Она и не пытается закрыть глаза. Чутье и опыт не подведут человека. Этой ране не зажить, как бы он не скрывал свою боль. Никуда от неё не денешься. А ей можно лишь отпустить его… «Можешь ли?» — играла где-то на улице старая мелодия. Она идёт туда же. Если бы тогда та не закрылась крышкой, ей бы не удалось оттянуть время. Но даже так спасения не будет. Спасения? О чем она? Нет смысла прятаться от судьбы… *** …так зачем же отказываться от себя? — Быстро ты собрался, — говорила Аоянаги на пороге комнаты патрульного. — У нас не так много времени, — отвечал он. Можно было подумать, те знали о своей встрече ещё вчера. Столкнулись без удивления и куда-то отправились без обсуждений. Исчезли из Бюро на ночь. Машина инспектора уносила обоих в неизвестность. Молчание не омрачняло атмосферу. За окном мелькали давно забытые дома, а в открытое окно дул свежий ветерок. Запахи мужских и женских духов сливались в странную смесь. Город пустовал, но они не чувствовали, что одни здесь. Где-то на окраинах пускали фейерверки. Где-то глубоко внутри полегчало. Будто кто-то не дал разбиться хрупкой вазе. В уютном, тихом кафе не было посетителей этим вечером. Никто не занимал небольшие уголки, скрывающие посетителей, никто не звал электронных официантов, стоявших ровным рядом за ширмой. Играла грустная музыка. — Как мы хотели побывать здесь в школьные годы, — слабо протянула женщина, — И всё до сих пор такое же. Не чудо ли? Они заняли скромный столик у окна. — Верно говорят, никогда не поздно. Вдвоем хорошо. Так тепло и спокойно, когда рядом человек, внушающий доверие. Ей не придется стрелять из доминатора. Ему не придется чувствовать страх собеседника. Была бы возможность, они бы всю жизнь просидели здесь, обсуждая дела своих отделов. Не как начальник и подчиненный, а как независимые эксперты. — А знаешь, мне на секунду показалось, что всё как прежде, — шептала Аоянаги. Их руки потянулись друг к другу и, после небольшой паузы, сплелись. — Столько воспоминаний, — почти беззвучно произнес Гиноза. Риса улыбалась. Улыбалась и видела ответную улыбку на его лице.