Тьма в крови

— Красавица какая — Мелькор рассматривал свою дочурку — И колдуешь превосходно. — Как я скучала — Менеланна вновь обняла отца. Так странно теперь было ощущать рядом родного. — Я тоже всё думал о тебе. Не успел посмотреть, как ты выросла. Гореть в огне Манве и всем остальным — Моргот гладил девушку по таким же, как у него чёрным волосам, тоже ощущая так близко свою частичку, свою дочку. — Гореть в чёрном пламени смерти — как-то рассеяно ответила эльфийка. — Действительно, с такой-то Королевой династия не умрёт — Мелькор потрепал по голове дочку — А как там Саурон? Жив ещё? — Цветёт и пахнет. Ты как раз во время. Мы тут войну развязали. — Умница. Моя кровь. Моргот хоть и слыл безсердечным божеством, однако слабостью и его сердцем была дочь. Так как лишили его при суде телесной формы, то это заклинание должно было не только открыть портал, но и вернуть телесную оболочку. Мелькор опасался, кабы его тело другим не стало, ведь всё зависит от мага, возвращающего тело. И Менеланна запомнила его именно таким: высоким, с чёрным водопадом волос, суровым на вид, с точёнными чертами лица и угольно-чёрными глазами. А это поразило Моргота, заставив ещё более гордиться дочерью. Пусть светлые и дальше несут бред про его каменное сердце, но любить дочь он будет всегда. — Ты сейчас куда? — К Майрону. Наведу у него порядок, наверняка запустил все дела. — Я тут одно дело завершу и сразу к тебе. — Какая ты всё-таки выросла… — после недолгого молчания продолжил Мелькор — истинная правительница Тьмы. Менеланна счастливо улыбнулась, понимая, что не зря она терпела общество светлых и так изощрялась в своём обмане. От отца не ускользнуло какое-то странно-рассеянное состояние дочери. Она будто-бы колебалась и была в растерянности, разрываясь между чем-то. Примерно также себя вела её мать при первых годах сожительства с ним. Мелькор нахмурился, смотря в след Менеланне, но после встряхнул головой, отгоняя непрошеные мысли. Вернулась эльфийка как раз вовремя. Ещё бы чуть-чуть и все начали просыпаться, а вот Боромир — нет. Тот ещё конфуз был бы. Аккуратно сняв с наследника Гондора сонное заклинание, Менеланна легла на своё место. Внутри девушки всё трепетпло от произошедшего. Столько лет! Страшно представить, со второй эпохи! Общались они сдержанно, как и подобает родственникам, не видящих друг друга не одну сотню лет. Вскоре Боромир начал всех поднимать. Менеланна помогала собирать вещи, но, казалось, была погружена в себя, её руки дрожали. Сэм заметил странную перемену в девушке и ткнул Арагорна, тот, в свою очередь, указал на это Леголасу. Наследник Исильдура знал об отношениях двух эльфов, поэтому доверил выяснение состояния эльфийки другу. Леголас увёл Менеланну подальше, за куст. — Расскажи, что происходит. Ты куда-то уходила сегодня ночью, а сейчас ведёшь себя очень странно. Что с тобой? Ох, как хотелось эльфийке рассказать принцу всё. Про отца, про то, кто она на самом деле и про то, как она изменилась и то, что любит его до дрожи в коленках и тумана в разуме. Тут резко на неё свалилось осознание сделанного. Мелькор здесь. Мелькор свободен. И будет вести войну, пока последняя капля крови последнего эльфа не высохнет на чёрном камне. Резко Менеланна поняла, что открыв врата Мира, она закрыла врата для Леголаса. — Ты не понимаешь, Леголас, я погублю тебя. Испорчу твою жизнь… — Не говори глупости. Расскажи мне то, что ты скрываешь. То, что тяготит тебя. Я выслушаю и пойму. — Уже испортила — прикусила губу Менеланна, силясь не заплакать — Прости меня. За моё молчание и за мою правду. Эльфийка всё-таки заплакала. Она прижалась всем телом к Леголаса и коснулась его губ. Менеланна целовала страстно, со всей душой, стараясь расстворить в себе это чувство, запомнить каждой клеточкой. Леголас искренне не понимал её отчаянного стремления, но сжимал её в объятиях, стараясь защитить от всего. Даже от того, чего он не знает. — Неважно, что ты скрываешь. Я буду любить тебя вечно, ведь не умею по-другому — лихолесец провёл рукой по чёрным волосам эльфийки. — Я тоже тебя люблю — оттёрла слёзы Менеланна. Она сотворила непоправимое. Путь лежал равниной. Вдали уже был виден лес. Менеланна то улыбаясь, смотрела на Леголаса и своих друзей, то настороженно озералась, будто ожидая чего-то. Фродо и так шарахался от эльфийки, а теперь ещё и отковенно-недоверчиво смотрел на неё. Половина задачи сделана. Мелькор свободен. Отец рядом. Осталось выкрасть кольцо, что не составляло особых проблем, и цель, та цель, ради которой осенью Менеланна выехала из Дол-Гулдура будет достигнута. Путники вошли в лес. Тёмный, по сравнению с солнечной долиной, но свежий и чистый. Надо сказать, дочь Мелькора уже привыкла к этой чистоте, что символ света не раздражал её, а навеевал лёгкую грусть и спокойствие. — Осторожно, хоббиты. В этих местах живёт хитрая колдунья, которая задурманит разум, и вы останетесь в её воле навеки — шептал Гимли. «Эх, мистер гном, не так уж и искусна ваша колдунья, ибо не смогла меня и Саурона одолеть» — думала Менеланна, упрямо не пуская себе в голову настойчиво стучашийся голос. — Но не бойтесь, с вами ваш гном… — не договорил монолог Гимли, как прямо на его нос направился наконечник стрелы. В миг братство было окружено группой эльфов. «На патруль напаролись, что ли?» — подумала Менеланна, как в ответ на её мысли вперёд вышел эльф и рассказал, куда забрели несчастные путники. Эльф сильно отличался от Леголаса, и вообще, девушка с удивлением для себя заметила, что доселе все одинаковые эльфы, с их одинаковыми страданиями и одинаково распущенными патлами, стали для неё совершенно разные. И страдания у всех разные и патлы тоже… Эльф, именуемый себя Халдиром, с которым был знаком Арагорн, донёс информацию, что Лориэн — необычайной красоты и величия лес, дороги которого не пристало видеть неизвестным бродячим, поэтому каждому на голову будет надет мешок. Менеланна хоть и признала величие Арды и некоторые несправедливости отца, но достоинство терять отказывалась. — Нет — твёрдо заявила дочь Мелькора — Вас, миледи, не спрашивают — заключил Халдир. «Нет, не зря всё-таки папа ненавидит их» — отозвался внутренний голос Менеланны. — Значит так… Халдир, мы уставшие, голодные и холодные путники — Арагорн попытался жестом остановить девушку, но та не обращала внимания — Тебе что-нибудь говорит имя владыки Элронда? Халдир медленно кивнул. Речь Менеланны никто не прерывал. — Так вот, мы от него. Прямо из Ривендела. И у нас срочное дело, поэтому нам бы побыстрее попасть ко владыкам Лориэна. — Арагорн, это правда? — спросил капитан стражи. — Истинно — подтвердил человек. — Тогда прошу следовать за нами. Не вздумайте ничего трогать — и эльф развернулся. Шли вереницей, скованной по всем сторонам стражей. Лес не удивлял Менеланну красотой или величием, но эльфийка не могла не признать, что в нём ей было спокойно. Вековые деревья смыкали свои кроны высоко над головами, но солнечный свет всё же мог проникнуть и обдать своим теплом путников. Разительно отличается от Лихолесья, сражёного тьмой. Тут всё живое, тёплое и дышащие, а в раннем месте обитания Саурона, собственно, в следствии его деятельности всё было полу-мёртвое, скелетоподобное и тёмное. И это тёмное и было началом широкой деятельности Менеланны, как начинающей правительницы. В душе эльфийки творилось что-то непонятное. Больше всего на свете она боялась потерять Леголаса. Того, кто её понял такой, какая она есть. Принял её суть любой, не зная об ужасе этой сути. Девушка мягко взяла за руку белокурого эльфа, что шёл рядом. Принц, улыбаясь, немного сжал её руку, показывая, что он рядом и поддержит. Дома её постоянно пытались изменить, внушить нужные идеалы, которые поход братства поставил под сомнения. Друзья, которые рядом с ней сейчас шли. Гимли, который подбадривал её. Сэм, который готовил ей. Арагорн, который поверил ей. Мэри и Пипин, которые полюбили и веселили её. В конце концов, Боромир и Фродо, с которыми хоть и не всё было гладко, но они же, как и все они, не заслужили участи, которую им готовит её отец. Менеланна и сама не знала, за кого она. Этот выбор свалился неожиданно и, как ей изначально казалось, абсурден. Но сейчас был страшен. Она любила отца и любит сейчас. Но вместе с тем она любит и Леголаса и своих друзей. Солнце начинало клониться к закату, а это значит, что они идут уже день. Менеланна с силой зажмурилась. Ей было страшно. Страшно потерять того, кто сейчас держит её за руку. Страшно быть виновницей смерти тех, кто сейчас идёт рядом и помогал ей идти. Страшно опуститься в глазах отца и быть им отвергнутой. За своими мыслями девушка и не заметила, как стемнело и они уже пришли к сердцу леса. Город был удивительно красив. Также отличаясь от Ривендела. Тут всё будто бы дышало живой природой и лишь мельком зависело от камня. От такого количества светлой энергии у Менеланны начала кружиться голова. Леголас, заметя состояние девушки, ухватил её за талию, помогая идти. — Скоро уже всё закончиться — прошептал лихолесец эльфийке на ухо. — Этого и боюсь — вздохнула дочь Мелькора. Братство зашло в один из великолепных в своей красоте зал. Галландриэль с мужем вышла к путникам. От них так и веяло светлой энергией, что Менеланне, как существу тёмному, свело живот. — Мне известно, что из Ривендела вышло десять членов братства, но я вижу девять. Где Гендальф? Я хотел бы поговорить с ним — начал Келеборн. — Он пал во мрак — коротко и ясно сообщил Арагорн. «Пал по своей глупости» — саркастично подумала Менеланна, но что-то тут же кольнуло у неё в сердце. Друзьям больно, а значит, должно быть больно и ей. — Я приветствую братство… — начала Галандриэль, оглядывая путников. Взгляд её лучистых и таких светлых глаз остановился на Менеланне. «Надо же, постарела как» — заметила про себя девушка. Эльфийка стойко выдержала этот взгляд, не пуская себе в голову настойчиво стучащийся голос правительницы. С секунду было молчание. И этой секунды хватило. Зрачки владычицы резко расширились. — Ты… — прошептала она. Тут же Галландриэль, как в тот раз битвы в Дол-Гулдуре, показала свой магический облик: её окутало зеленовато-серебристое сияние. Она узнала. Узнала ни по внешности, ни по голосу. А по энергии, по той бешенной тёмной и неповторимой энергии. — Я… — прикусила губу Менеланна, готовясь к атаке. Взмах руки. Свист. Белый поток устремился на девушку. Тоже взмах руки. Вой. И чёрный поток поглотил белый. — Ты никогда не получишь чего хочешь — снова атака, свист. Окружающие бросились врассыпную — И никогда Мелькор не освободиться от своих оков. — Уже! — захохотала вдруг Менеланна, болезненно наслаждаясь своей силой. Тёмные вихри окутывали её и били по владычице Лориэна  — уже освободился! Поднялся безумный ветер. Галландриэль всё наступала и наступала. Белый и чёрный всполохи рассекали воздух, с оглушительным воем руша всё, что попадалось. Все пряталась, уходя как можно дальше от битвы разъярённых эльфиек. Казалось, даже деревья выли от страха и неменуемых разрушений. Братство с открытыми ртами смотрело на жестокую битву. Галландриэль нанесла атаку, которую Менеланна, в силу неопытности, плохо отразила. Леголас тут же, откинув оцепенение, порывался выйти к девушке, помочь, даже пусть против леди Галландриэли, но был остановлен Арагорном. Принц попытался вырваться из рук друга, но тот крепко ухватил эльфа. Взгляды Менеланны и Леголаса столкнулись. С его стороны — пылкий, желающий спасти и помочь, хоть и непонимающий её действий. С её стороны — полный сожаления и невыраженный любви. И вот владычица Лориэна откидывает противницу белым всполохом. Дочь Мелькора поднимается и продолжает бой, понимая своё невыгодное положение, ибо теперь приходилось отражать магией стрелы, которые пускала охрана Лориэна, пытаясь помочь своей правительнице. Вдруг огласив своё присутствие диким, не животным криком, перед Менеланной появилась чёрная птица, заполонив своим свечением всё вокруг. Вороные перья несли тьму и холод, что сковывал светлые сердца. Дочь Мелькора, не раздумывая, запрыгнула на птицу, старательно отражая заклинания. Та взмыла в воздух, сквозь летящий поток стрел и растопыренные ветви деревьев, которые всё силились остановить беглецов, унося черноволосую эллет всё дальше и дальше от белых всполохов, изредка нагоняющих её.