У хранителя тоже бывает депрессия...

Инк - художник, творец, создатель и хранитель альтернатив. Созидание в прямом смысле этого слова и его значения. Всегда добрый, веселый, улыбчивый, дружелюбный, смелый... Именно таким он предстает перед всеми, вечно глотая свою желтую краску. Но ведь черт, это только при других! А как чувствует себя Чернильный, когда находится дома совсем один и ему не нужно притворяться? Когда не нужно пить желтую краску и можно выбрать более грустный цвет. Или вообще глотнуть белой и перестать чувствовать. У многих из нас были такие моменты, когда в жизни всё кажется плохим, когда везде преследуют проблемы, кажущиеся трудно-решаемыми. Когда просто хочется сесть ночью у окошка и тихо заплакать, дать волю эмоциям и позволить себе поддаться чувствам депрессии и апатии. Инк тоже позволяет себе поддаваться желаниям. Но у него ведь есть на это причины, так? Кому будет нравиться существовать и притворяться что живешь? Кому будет нравиться, когда ты вынужден делать вид жизнелюбивого художника? А эта странная и гребанная мания к Глючному? Это чертово влечение, ничем не обоснованное. Но Эррор его манит... и манит очень сильно. Инк желает быть не просто быть рядом с ним, он хочет чтобы Ошибка полностью принадлежал ему. Но даже дураку будет понятно, что Эррор лишь ненавидит Чернильного. Это вполне обоснованно... Ведь Инка не убьёшь просто разломав косточки и превратив их в лужу чернил. Для его смерти нужно уничтожить все альтернативы. И ведь задача Глючного как раз устранять эти ошибки. Эти ненужные, глупые и бессмысленные аномалии. А Радужный просто не позволяет Эррору делать его работу, вынуждая вновь и вновь сталкиваться на поле битвы, которое им обоим порядком надоело, да еще и с глупым и навязчивым предложением дружбы. И вновь, Художник оказывается дома, один и без друзей, перед которыми нужно притворяться веселым и скрывать то, что ему плохо морально. Желтая краска как раз выветрилась, возвращая Инку уже привычное состояние опустошения. Поставив кисть у входной двери, Творец подошел к зеркалу и поднял свои зрачки на свое отражение. Во что он превратился? Уставшее, измученное существо. Плохо видные издалека, но так хорошо заметные вблизи потемнения под глазницами. Последствия слез и уже недели почти без сна. Из скелета вырвался судорожный выдох. Взяв голубую краску, художник пару мгновений поболтал бутылёк перед лицом, после чего откупорил крышку большим пальцем и залпом выпил половину содержимого колбы. Он не боялся пить этот цвет в большом количестве за раз. Нет, он всегда знал на что идет, когда брал эту краску в руки. Поднявшись на второй этаж и зайдя в свою комнату, Инк снял органайзер с красками и положил на прикроватную тумбу. В уголках глазниц уже начали скапливаться слезы, предвещая скорую истерику. Трясущимися руками, скелет снял свои перчатки, открывая взор на татуированные руки. Но помимо тату, перчатки скрывали кое-что еще... Порезы на костях. Очень много порезов. Какие-то глубокие, какие-то являлись просто царапинами. Инк знал что если и умрет от этого, то вскоре возродится и продолжит жить под масками. Можно сказать, что таким образом, он выплескивал часть той моральной боли, что испытывал. С уст художника сорвался крик, но был он тихим и глухим, так как был прерван ладонями, которые были прижаты ко рту. Скатившись по стенке, Художник начал реветь, попутно доставая из кармана лезвие и проводя очередные полосы на руках. С того дня, Художника не видел никто больше недели. Доступ в пустоту был закрыт, а сам он не объявлялся нигде Дрим нервно ходил из стороны в сторону, постукивая костяшками по подбородку. Почему он так сильно нервничал? Ну, как бы вы отреагировали, если бы ваш друг просто пропал из виду больше чем на неделю, закрыв все способы связи с собой? Уверена, вы бы тоже начали сильно переживать и нервно грызть локти. Блу наблюдал за нервным Мечтателем с дивана. Его череп был забит мыслями не только о том, куда же пропал Инк, но и о том, почему Эррор не разрушал АУ. Это не свойственно для него. Да, у него бывали отпуски с более длительным сроком, во время которых он почти проживал в ШокоТейле. Но новость о том, что Художник пропал, разнеслась по мультиверсу быстро. Размышления прервал звук глючного портала, из которого вскоре показался его обладатель. Звездные в шоке уставились на Эррора, уже настраиваясь к битве. Но на удивление, Ошибка не собирался нападать или делать что-либо. Его вид был потрепанным. Мешки под глазницами, сутулость, ленивые и чуть подторможенные движения. Первым отреагировал Дрим, вызвав свой посох. — Эррор? Что тебе нужно и какого черта ты позволил себе зайти в АндерСвап? — тон Мечтателя был спокойным, но слышались нотки настороженности. Глючный ничего не ответил, лишь бросил на Дрима мимолетный взгляд. Не обратил он внимания и на возмущенный визг, когда садился на диван рядом с Блу. — Где, мать вашу, этот гребанный Радужный мудак? — устало спросил чернокостный, поднимая потускневшие зрачки на Звездных. — Подожди, подожди. Ты тоже не знаешь где он?! — сорвался на крик, спокойный до этого момента, Блу. Глючный положительно кивнул, проводя ладонью по лбу. — Разрушать ошибки без Чернильницы очень скучно. Я весь гребанный мультиверс обыскал, в его поисках. Да я даже к кошмару из 90-х обратился! Нигде нету этого придурка! — голос сильно глючил. Эррор волнуется? Правда чтоль? В комнате повисла тишина, прерываемая только тиканьем часов. Куда же пропал Инк? Что с ним случилось? Почему он решил закрыться от всех и не идти ни с кем на контакт? Все эти вопросы застыли в черепушках троих скелетов. — Эррор, а ты разве не можешь взломать замок в его пустоту? — тихо подал голос Дрим, поправляя свою диадему. — Я не пробовал — кратко ответил Ошибка, после чего задумался — а почему бы и не попробовать? Глючный взмахом руки открыл портал и быстро скрылся в нем. Действительно, почему же он не додумался до этого? Вернувшись в свою Анти-пустоту, скелет надел очки и принялся за код... Долгие и мучительные два часа чернокостный разбирался с кодом пустоты Инка. Но, однако, ему всё же удалось проникнуть в обитель художника. Устало потерев глазницы пальцами, скелет убрал очки в карман куртки и сразу наткнулся взглядом на одинокий дом. Сомнений нет, это дом художника. Быстрыми шагами, Эррор преодолел расстояние от портала до входа в домик Инка. Постояв пару секунд перед дверью, Глючный вздохнул и дернул ручку двери, которая на удивление, не была закрыта. Это настораживало. Зайдя в дом, Эрр сразу обратил внимание, что везде было грязно и толком не тронуто. Даже любимая кисть художника стояла запылившаяся. Поиск на первом этаже не увенчался успехом, единственное что немного успокоило, жизнь тут есть. Об этом гласит раковина, забитая кружками из под кофе и еще теплый чайник. Значит чернильница тут. Поднявшись на второй этаж, Эррор огляделся. Три комнаты. Какая-то из них должна быть комнатой Радужного засранца. Пройдя к первой двери, разрушитель приоткрыл её и почти сразу же закрыл. Химический и едкий запах красок дал понять, что это была мастерская. Слегка поморщившись, Глючный зашел в следующую комнату, которой оказалась ванная. Тихо выругавшись, Скелет подошел к последней двери. Толкнув деревянное изделие от себя, Эррору открылась замечательная (нет) картина. Всё в пыли, чернилах. Постель скомкана и явно не расправлялась всю эту неделю. А облокотившись на нее, на полу сидел удивленный и замерший в легкой панике Инк. — Э-эррор? — на лице Художника застыло удивление и страх. — Какого хрена, Радужный мудак?! — тихо произнёс чернокостный, подходя к застывшему творцу — что с тобой случилось и где ты, блять, был? — Разрушитель старался не повышать тон, но лаги как на зло, выдавали его волнение. Изумление и животный страх терзали Инка изнутри. Его враг САМ пришел к нему? ОН волнуется?! — Э-эррор, зачем ты пришел? — слегка заикаясь и всхлипывая спросил художник, не решаясь ответить на вопросы Глючного. Поджав ноги к груди, Инк сжался, пряча руки и порезы на них. Как жаль, что они не способны убить его навсегда... В два шага очутившись рядом с чернильным, Эррор опустился перед ним на корточки, чтобы быть на одном уровне с лицом Радужки. Я — Придурок... Тут весь мультиверс на уши поставили с твоим исчезновением. Вот, решил лично проверить что с тобой и куда ты пропал. Без тебя, знаешь ли, очень скучно разрушать Эти слова слегка смутили Инка. Хах, сколько же нервов он всем потрепал своей «пропажей». Голубая краска уже почти выветрилась, но не до конца. В уголках глазниц образовались слезы, которые тут же скатились по скулам, оставляя мокрые, солоноватые дорожки. Уловив момент, Глючный резким движением дернул руку Радужного, потянув на себя и открыв себе вид на весьма неприятное зрелище. Удивительно, гаптофобия толком не проявилась. — Инк... какого черта произошло, что ты довел себя до ЭТОГО? — отпустив руку, вздохнул чернокостный, делая акцент на последнем слове. — Я... Устал от всего — тихо прошептал Художник, не осмеливаясь поднять глаза на скелета. Глючный не стал спрашивать, от чего же устал хранитель. Он просто оставил его в покое, уйдя на кухню. Заварив ромашковый чай, Эррор оглядел помещение взглядом. Мда, уборка тут необходима. Поэтому, не долго думая, Разрушитель начал приводить первый этаж в порядок, пока чай хорошенько заваривался. По прошествию часа, первый этаж был более-менее в опрятном виде. Вещи были аккуратно разложены по местам, пыли нигде не было, пустая раковина. Зайдя на кухню, Эррор взял кружку с ромашковым чаем и пошел в комнату Творца. Депрессивного, унылого творца... Открыв дверь, скелет очередной раз зашел без стука и опять застал Инка сидящим на полу. — Да етить твою за ногу, Инк, сядь на кровать! — нахмурился Глючный, поставив теплую кружку на стол. Художник вздрогнул и послушно перебрался на кровать, всё ещё не смея посмотреть в глазницы Ошибки. Взяв в слегка подрагивающие руки кружку, которую ему протянул Эррор, Инк сделал пару глотков. На его лицо впервые за полторы недели всползла улыбка, что говорило о добавлении желтой краски в чай. — Спасибо — тихо произнёс Чернильный, все же подняв взгляд на разрушителя. Смешно получается, не находите? Разрушитель помогает творцу, своему заветному врагу. Скелет, не выносящий Радужного на дух, от слова совсем, сам проявил инициативу и стал ухаживать за подавленным хранителем. Однако, противоположности притягиваются, ведь так? —просто пообещай, что больше не будешь глотать голубую краску огромными количествами и не будешь наносить себе увечья — буркнул Эррор, садясь рядом с художником — и всё же, Инк, что случилось? Что могло так заебать самого хранителя, что он решил умышленно впасть в депрессию? — стандартная ухмылка вернулась на лицо чернокостного —Я устал, Эррор. Устал носить маски и быть вечным помощником. Заметь, у меня нет личной жизни и свободного времени. А отсутствие души не позволяет чувствовать эмоции в полной мере, вынуждая меня пить краски. Это... угнетает — шептал Чернильный, уставившись немигающими зрачками в пустую кружку. Глюк с легким удивлением и сочувствием уставился на хранителя. С виду не скажешь, что Инку не нравится носить эти маски... Резко подавшись вперед, Эррор мягко обнял скелета, слегка содрогнувшись от волны лагов. Но не отпустил. Это поразило художника. Ошибкин ведь гаптофоб! Зачем из-за Инка он терпит эту боль? — Ни тебе, ни мне не привыкать носить маски. Однако, можно пожить иногда и для себя — тихо пробормотал Эрр, укладывая голову всхлипывающего творца себе на плечо, а тело на колени — Не стоит мучать себя работой и «долгом», Инк. За тебя многие переживают, в том числе и я — на последнем предложении, скулы разрушителя покрылись легкой синевой Радужный вздрогнул и перестал всхлипывать, переваривая слова Глючного. Он ему не безразличен! Но Инк не может подарить ему ответные чувства... он ведь бездушный набросок. —Ты полюбил бездушного, не умеющего любить и подарить ответные чувства, скелета... —да брось ты, Радужный. Мне хватит и простой привязанности с твоей стороны — усмехнулся Глюче, смотря прямо в глаза чернильного, очередной раз отмечая для себя, что радужный румянец Инка прекрасен. Их жизнь явно уже не будет прежней