Немного откровенно

      Мацумото была бы отличной актрисой. Став шинигами, она закрепила за собой одну роль — ленивой беспечной лейтенантки, которую не пугает даже рёв капитана. И чтобы не случилось, Рангику не отступала от этого образа. Даже когда душевная боль была настолько невыносимой, что женщина с дрожью в ногах передвигалась по каменным дорогам Сейрейтея. Никто не должен узнать, что ей плохо. Она будет обаятельно улыбаться, протягивать изящные пальцы к очередной бутылке спиртного и громко смеяться над шутками подвыпивших товарищей, но никому не раскроется.       Эта ночь встретила женщину приятным прохладным ветерком, развевающим её густые светлые волосы, поющими сверчками, светлячками, маленькими жёлтыми огоньками над тёмной травой, и яркими звёздами, поглотившими весь чёрный небосвод. Мацумото бесшумно ступала по земле, немного пошатываясь из-за алкоголя, ударившего в голову.       Обычная ясная ночь в Обществе Душ ей всегда нравилась, но уже в который раз она чувствовала пустоту, которую не заполнят все вместе взятые звёзды и планеты.       Он умер на её руках в хрустальных слезах лейтенантки. Даже с ним она играла всю ту же ветреную женщину, но в тот миг, когда вечно прищуренные голубые глаза широко раскрылись впервые за долгое время и медленно закрывались навсегда, Мацумото зарыдала, больше не притворяясь другим человеком. Она снова была маленькой беспомощной девочкой, которую спас и приютил Гин, которую он бросил для своих непонятных целей. Но после, когда битва закончилось, никто не мог бы и предположить, как горько плакала Мацумото. Только Ичиго и Айзен видели её слёзы, но временный шинигами лишился своих сил и стал пленником мира живых, а предателя навеки посадили в тюрьму. Они не расскажут.       Рангику лежала на холодной земле и плакала, беззвучно на этот раз, но слёзы ручьями катились по её скулам, обрамляя её лицо влажными дорожками. Рука непроизвольно тянулась к звёздному морю. Живые верят, что их погибшие близкие уходят на небеса и присматривают за ними оттуда. Но во что верить шинигами? Их друзья и любимые исчезают, превращаются в духовные частицы и разлетаются по Обществу Душ. Неведение даёт надежду и утешение, знание — только вкус горечи и безысходности.       Как он подошёл Рангику не слышала, даже не заметила его высокий силуэт позади себя. Но мужчина резко заговорил, когда она, выплакав свою норму на эту ночь, приподнялась и подползла к незаконченной бутылке саке, предвкушая краткое забвение и облегчение. — Не стоит, — металлические нотки его голоса поразили женщину, словно к её голой спине кто-то неожиданно приложил холодное лезвие. Она натянула привычную улыбку и уверенно повернула голову — её пышная шевелюра свалилась на оголённое плечо. — Капитан Кучики? Неожиданно увидеть вас в таком месте ночью. Что-то недоброе замышляете? — будь Мацумото потрезвее, она бы не вела себя так раскрепощённо, но спиртное вытеснило из головы все правила этикета, и Рангику спокойно взирала на капитана шестого отряда. Она не притворялась удивлённой, ведь встретить наследника великого клана на холме, возвышающимся над самими бедными районами Руконгая — как минимум необычно. Бьякуя смотрел на потрёпанные крыши лачуг, а ветер играл с его чёрными, как перья воронов, волосами. Он был без капитанского хаори и шарфа, и Мацумото отметила про себя, что он слишком худ в своём неполном облачении. Может, стоит и его угощать своей выпечкой? — Так что вас сюда привело? — Кучики молчал, а Рангику раздирало любопытство. Женщина даже забыла вытереть слёзы. — Она была с этого района, и познакомились мы на этом месте, — внезапно ответил он, когда Мацумото уже не надеялась что-то услышать. — Она? — Моя жена. Хисана.       Рангику прикусила губу, почувствовав себя клинком, ковыряющимся в только затянувшейся ране. Она ведь слышала о простолюдинке, которую Бьякуя взял в жёны, так что следовало догадаться, кого он имел в виду. — И как часто сюда приходите? — она старалась выглядеть не слишком заинтересованной, но ожидала ответ с чересчур громким сердцебиением. Она ведь появлялась тут много раз и столько же пролила слёз, скорбя о любимом. Рангику не хотелось знать, что всё это время ей видел капитан, пусть и не её отряда. — Уже сорок пять лет, — Бьякуя всё также смотрел на чахнущий город под ними, а Рангику захотелось исчезнуть среди снующих по тесным улочкам бродяг. Он всё время был тут! На этот раз женщина решительно схватила бутылку и сделала один большой глоток, но алкоголь впервые за долгое время был на вкус настолько тошнотворным, что она еле удержала его внутри себя. — Так долго, — вставила она комментарий с нервной усмешкой. — У живых жизнь скоротечна, мы же остаёмся наедине с горем многие века. Сначала я тоже плакал, теперь только предаюсь воспоминаниям, — его откровение удивило Мацумото не меньше, чем само появление. Тот самый Бьякуя Кучики, смотрящий свысока на всех, кто ниже рангом, говорит ей, пьянчужке из Руконгая, что плакал по своей любимой жене. — Вы на удивление разговорчивы сегодня, — поспешила поделиться своим мнением Рангику. — В это время на этом месте мы просто две души, лишившиеся своих любимых. Нет смысла играть в законопослушного аристократа и пустоголовую кутилу. Можно побыть собой, поплакать, покричать, освободить сердце для нового дня. — Ещё и красноречивы, — слёзы снова потекли по щекам Мацумото, но теперь это не беспокоило её. — Может, и выпить со мной не откажетесь?       Бьякуя медленно подошёл и наклонился, забирая её бутылку. Он рассматривал жидкость под прозрачным стеклом какое-то время, а потом отбросил спиртное назад, куда-то в густые кустарники. — Ты и так пьяна и вряд ли дойдёшь до своих покоев.       Тут капитан Кучики был прав, поэтому Рангику не обиделась на его поступок. Перед глазами всё плыло — огни светлячков и людских жилищ смешались в одно пятно. Она посидела рядом с ним ещё какое-то время, пару раз всхлипнув, когда тихо плакать уже не получалось. Она видела маленького Гина, несущего горстку сухофруктов, видела его юного в форме шинигами, когда он прощался с ней. Видела его на своих руках с тонкой струйкой крови, вытекающей из уголка губ. А потом наступила долгожданная тьма.       Проснулась Мацумото в своей кровати с тяжёлой больной головой. Она помнила разговор с Бьякуей дословно, но теперь это казалось странным сном. Однако кто-то принёс её с холма в комнату и укрыл лёгким покрывалом.       Рангику хотелось верить, что краткая беседа с капитаном Кучики была правдой, что кто-то понимает её чувства, знает, как она страдает, что ей есть рядом с кем немного поплакать и облегчить душу.       А пока нужно привести себя в порядок и снова разыгрывать безучастную лентяйку.