Рассвет

Расиэль едва ли способен на то, чтобы моргать. Во всяком случае это естественное действие даётся ему с особым трудом. Из раза в раз открывать глаза становится все тяжелее. Зато откуда-то всегда находится энергия чтобы трясти головой в такт песне. В наушниках приятно хрипит Billie Eilish и уныло тянет что-то о жизни и разбитой любви. Для Расиэля в самый раз. Он пропитан поп-культурой, он живет ей и на то много причин. Одна из них: ему тупо нравится. Нравится растворяться в этом бессмысленном искусстве, тонуть в песнях, в которых две строчки на повторе, и бессознательно качаться в ритме песни. Он не отрицает красоты старых песен. Их высокого смысла, художественных приемов и пассажей, но до чего приятно идти в ногу со временем, тонуть в «мусоре» и выныривать иногда, дабы послушать Queen или что-то подобное. Но сейчас он пьян, расслаблен и мягкий голос молодой певички растворяет его почти так же, как мерный шум моря. Идеальное сочетание. В наушниках заунывно играет скрипка и он поднимает глаза к небу. Оно темно-голубое, объятое пушистыми белыми облаками. Он ждёт восхода солнца, чтобы уснуть прямо на песке. Чтобы потом проснуться с похмельем и песком в трусах. Чем не идеальное завершение вечера? И все же чего-то не хватает. Резко в пьяную голову стрелой врезается мысль: «Срочно нужно поесть тако!» и он подрывается на ноги, оглядывается, но вокруг только камни, песок, океан и какой-то человек, сидящий вдалеке. Ни одного вагончика с тако. Это почти добивает его убитое настроение. На глаза натурально наворачиваются слезы и чтобы их прекратить приходится залезть в карман за пачкой сигарет. Последняя. Это вторая пачка за день, но ведь бесконечность не предел? Достать сигарету удаётся со второй попытки. Она юрко перемещается по углам пачки и прячется за остатками бумажной этикетки, что была сорвана в порыве гнева. Сигарета отправляется в рот, для надежности закреплённая зубами. А вот зажигалки в кармане не находится. Приходится обыскать все карманы чёрных узких брюк. Карман в белой рубашке. Ещё с утра - идеально выглаженная, с остро стоящим воротничком. Сейчас же мятое дерьмо с пятном от коктейля и наполовину вылезшим наружу кончиком, потому что он любит размахивать руками и не признает ремни. Или эти дерьмовые пояса для рубашек и высоких носков. Вот уж воистину глупость! Кто-то говорит что анти-сексуально носки с сандалиями, Расиэль считает что анти-сексуально подтяжки для носков. Неожиданно он вспоминает о пиджаке и о том, что зажигалка была точно там. Во всяком случае он помнил как доставал её оттуда. Только пиджака нет. Матерясь себе под нос, приходится подобраться, свести глаза в кучку, сконцентрировать их на человеке вдалеке и, максимально ровной походкой, на которую он сейчас способен, отправиться прямиком к нему. Шагать по песку тяжко, его прилично шатает. Приходится расставить руки в стороны, чтобы не свалиться, но все стоит того, потому что ему удаётся дойти до незнакомца и хриплым голосом произнести: — Привет. Не найдётся огоньку? Зажигалка, которую передаёт незнакомец сама обычная. Белый пластик испорчен временем. Тут тебе и царапины, и следы от ручки, а по бокам цвет оставляет желать лучшего. Расиэлю вдруг становится завидно - такие дешевки он теряет и покупает вновь по три раза на дню. Зажигалки теряются как карандаши и ручки в школе - быстрее скорости света. Когда-то, в те же времена, школьные, он от скуки собирал коллекцию зажигалок. Были самые разные, но венцом коллекции фирменная железная малышка от Zippo. Чистая, как девственница. И не заправленная. Фитилёк был белоснежным и отдавал чем-то невообразимо трогательным. И до чего было обидно похерить её. — Тяжелые будни? — удивлённо переспрашивает Расиэль, когда долгожданный «чирк» раздаётся в ушах и огонёк рассеивает свет возле его лица. Первая затяжка всегда самая вкусная. Никотин катится по организму неторопливо, снимая напряжение. Выдохнуть получается громко, едва не застонав, когда головная боль отходит в сторону. Открыв синие глаза, смотрит в небо, делая сразу несколько затяжек, нервно сбрасывая пепел под ноги. — Не будни. Жизнь. Сейчас такое время, когда хочется пестрить псевдо-гениальными фразочками, делать круглые глаза и болтать о великом, строя из себя неведомо что, хотя на деле - посредственность помноженная на комплекс бога. Вроде и «я весь такой вот такой!» и в тоже время «А какой я? Да никакой.» Присесть получается с трудом. Расиэль глупо валится на бок, смягчает падение руками и кое-как устроив зад на стылом песке, поворачивает голову к незнакомцу, делает затяжку, вцепившись в мокрый от слюны фильтр зубами и тянет ладонь для рукопожатия. — Расиэль. Этот парень не выглядит каким-то безобразным или раздражительным. Юноша как-то сразу для себя отмечает цвет его волос и взгляд. Почти такой же как у самого Сиэля. Уставший и в тоже время с налетом веселости. Неунывающий оптимист? Это может стать проблемой. Расиэль знает одного такого - собственного брата. Нужно ли говорить что отношения у них прескверные? Бельфегор занимается своей студией в которой учит метать ножи и в ус не дует. Ему хватает двадцатки на жизнь, старых поношенных кроссовок и разбитой однушки на окраине, которую делит на четверых. Расиэль не такой. От одной мысли о нечистых простынях ему становится худо, не говоря о том тазике окурков, который стоит у брата на кухне. Вроде и манит такая разгульная жизнь, бунтарство и вседозволенность, и в тоже время все это вкусно только в меру. Дома всегда чистота, наполовину полная пепельница и кругленькая сумма на счету. А ведь когда-то хотелось великого и мечталось о грандиозном. Типа быть принцем, завести какую-нибудь экзотичную животинку и прибить братца-идиота. По итогу престиж и лоск, за которыми пустота и пьяный угар по выходным. — Бьякуран. — Интересное имя. — на автомате отвечает Каваллини и в пару затяжек докуривает. Ближе к концу сигарета становится совсем отвратительной и хочется напиться чем-нибудь сладким, чтобы сбить кислый привкус во рту. Он пьян, так что не стесняется бросить окурок на землю, втоптать его в песок и высунуть язык, как бы показывая, что сигарета была отвратной. Бьякуран смотрит на это из-под белесых бровей и тянет ухмылку по правому уголку рта. — Восходом пришёл полюбоваться? — спрашивает он. Расиэль согласно кивает и утыкается лицом в колени. Какое-то время они молчат. Рас ни о чем не думает. В голове долгожданная тишина и он намерен ей насладится в полной мере. — Восход. — объявляет Бьякуран и поднимается на ноги. Он здесь не для созерцания небесного светилы, а потому молча разворачивается и уходит. Расиэль поднимает голову и смотрит на розовое небо, счастливо улыбаясь. Звонок будильника не будит, но приводит в движение. Парень поднимается на ноги, механическим движением застилает кровать и идёт в ванную. В голове начинают крутиться шестеренки и их шум гасится звуками воды. Расиэль стоит в ванной с закрытыми глазами и намыливает волосы. Мягкая пена взбивается под его руками и катиться по вискам, нависает над бровями. В голове уже кипит работа: что съесть на завтрак, по какой дороге объехать утренние пробки и какие дела выполнить первыми. Разобрать документацию? Провести планерку? Все встречи запланированы на обед, так что надобности в запасном провианте нет. Примерно представляя какой день ему предстоит, он тяжело вздыхает и поднимает лейку душа, смывая баснословно дорогой шампунь со своей пшеничной шевелюры. Бьякуран в это время тоже встаёт с кровати. Оставляет её не заправленной и сразу же отправляется в подъезд чтобы покурить. На лестничной площадке у него имеется банка для окурков и зажигалка, припрятанная за трубами. Небольшой огонёк слепит и приходится закрыть глаза. В голове разрыдаются колокола и барабанные установки, но сквозь этот гам, он все равно слышит собственные мысли. Он тоже обдумывает какой дорогой лучше доехать и с чего начать рабочий день. Кроме встречи с заместителем директора Vogue у него встреча с парочкой личных клиентов. Он докуривает, ни к месту вспоминает незнакомца на пляже, чьё имя вылетело из головы и повторяет за ним — высовывает язык. Делает ещё раз и улыбается, вполне довольный эффектом. Желчь и правда отступила. Насвистывая, возвращается в квартиру, подходит к зеркалу в полный рост и начинает улыбаться. Идиотично? Очень может быть, но по заветам психотерапевта он делает это каждый день. Доктор убеждает что если начинать день с улыбки, то все будет великолепно. Правда улыбка должна быть самая настоящая и улыбаться нужно до тех пор пока не поверишь в неё. Бьякуран никогда не верит, но упорно продолжает. К тому моменту, когда они встречаются в итальянском ресторанчике, Расиэль дважды отчитан собственным начальником и один раз эмоционально выебан, но марку держит гордо, не позволяя вежливой улыбки слезать с лица. Бьякуран опечален шаблонностью идей своих заказчиков. Две пары хотят свадебную фотосессию. Они, с блестящими глазами, просят студийную съемку. Они мечтают о подвесных качелях, море цветов и светлых оттенках в цветах. Таких фотосессий он отснял уже миллиард, но он им улыбается и слащавым голосом говорит: «Замечательная идея!». Итальянский ресторанчик такой, каким и должен быть. Он точное воплощение стандартных идей, возникающих при мысли о Италии. Мебель — исключительно тёмный дуб. Скатерти и шторы — сплошь красный. На стенах ретро плакаты. В углу стоит старенький скутер. Тарелки большие и белые, а цветы в горшках раскидистые, зеленые. Это место не плохое, но и не уникальное. Зато оно вполне уютное и пустынное, чтобы провести встречу в относительном покое. Расиэль приходит первый. Оставляет свой кейс на столе и поздоровавшись с персоналом, просит принести чашку кофе и уходит в уборную. Он несколько долгих минут смотрит на своё лицо, тщательно моет руки и отряхнувшись, возвращается за стол. В ожидании фотографа, пьёт кофе, листает меню и ленту новостей в телефоне. Нарочно игнорирует рабочий чат, решая что заслужил час положенного отдыха. Бьякуран входит в ресторанчик легкой походкой. Его совсем не тревожит, что он опоздал и что это собеседование с Vogue. Опоздание не красит, конечно, но он знает себе цену, а потому не дрожит, когда на него поднимают тяжелый взгляд. Белесые брови подскакивают вверх и он узнает парня с пляжа. Сейчас он опрятно одет, причёсан и трезв. И если в глазах Бьякурана явное узнавание, то Сиэль ничего не помнит о той ночи. Утром он находит себя на пляже и ни капли не удивившись, поднимается на ноги. В ближайшем магазине он покупает пива, сигарет и зажигалку. На последних трёх процентах зарядки умудряется вызвать такси до дома и, доехав, заваливается спать на целые сутки. — Вот так встреча! — весело говорит Бьякуран, присаживаясь. Каваллини, не понимая, вопросительно поднимает правую бровь. — Не помнишь? — угадывает он и благодарит официантку, принесшую меню, — На пляже, в субботу утром. Ты подошёл попросить зажигалку. Расиэль хмурится, силясь вспомнить, но не помнит. Цокнув, он пальцами сжимает переносицу и надеется, что вёл себя достойно, что, конечно, маловероятно. Официантка подносит заказанный ранее им салат и пасту. Бьякуран дожидается грибной крем-суп и десерт. — В любом случае, — начинает Расиэль, наматывая на вилку пасту, — Я просмотрел несколько твоих работ. Решение перейти на «ты», так же как и наглое поедание обеда, вызвано тем, что если он и мог облажаться, то сделал это ещё в субботу. Может после просьбы о зажигалке он блевал где-нибудь неподалёку, а если это так, то есть с набитым ртом уже и не стыдно. Бьякуран выглядит заинтересованным, а ещё в его взгляде есть что-то ненормальное. В ненормальности Расиэль разбирается отлично, все его друзья или знакомые — те ещё чудики, а других он и не держит. — Это будет одноразовая съемка? — спрашивает Джессо, поднимая чашку с кофе. Его возможный начальник кивает, быстро проглатывает еду и промокнув губы салфеткой, решает пояснить: — Пробная. Это будет пробная съемка. Твои работы весьма интересные, хотя достаточно и посредственных кадров. Они, конечно, вырезаны, но сам понимаешь. — Расиэль делает театральную паузу, растягивая губы в улыбке, — мы в Vogue заинтересованы в креативности. Ради вот этого пафоса он и терпит своего начальника. Ради этого, он считает, стоит жить. Бьякуран закатывает глаза, но все равно улыбается. Слова о посредственных кадрах больно бьют по его самолюбию. Про себя он гневно думает, что если бы была его воля — он бы творил на полную катушку. Но есть рамки, шаблоны и примеры, которых ему приходится придерживаться по просьбам заказчиков. В конце концов он не может бросить коммерческие работы, иначе его достаток упадёт вдвое и это сильно ударит по карману. Но постоянная работа в Vogue позволит постепенно раскрутиться и стать достаточно обеспеченным, чтобы диктовать свои условия съёмок. Нужно только переждать. — Начнём завтра в десять. Не опаздывай, пожалуйста, иначе испортишь себе репутацию перед моим боссом. — Расиэль встаёт из-за стола и подходит к фотографу. Бьякуран встаёт следом, отмечает небольшую разницу в росте, в свою пользу, и с улыбкой пожимает ему руку. А потом, на секунду задумавшись, хитро щурит глаза и накрывает его ладонь свой. — А ты будешь на съемке? — спрашивает Бьякуран, заглядывая в синие глаза. Расиэль внешне никак не реагирует. Этот трюк с ним пытается провести каждый второй возможный сотрудник. Мужчины в два раза чаще чем женщины. — Обязательно. — спокойно отвечает он и аккуратно освободив свою руку, уходит. В день съемки Бьякуран предусмотрительно просыпается пораньше. Он слегка взволнован, поэтому утренние сборы даются ему хуже. Он вроде старается торопиться и в тоже время не бежать сломя голову. Хаотично чистит зубы, потом очень долго полоскает рот. Проглатывает завтрак в один присест и полчаса пьёт кофе. Четыре раза меняет наряд, наконец останавливаясь на свободных светлых джинсах. Они, по всем канонам нынешней моды, порезаны на коленках и вдоль всех ног. Чёрная худи облегает его руки и торс. Сверху, зачем-то, накидывает дутую безрукавку и завершает образ кроссовками. Выбегает из дома понимая что опаздывает и просит таксиста спешить. Но спешить некуда, впереди только пробки. Расиэль стоит в углу студии и безразлично смотрит на белый тент, осветители и прочую аппаратуру. Небольшая группка моделей стоит в другом углу. Они одеты в перья и кожу, макияж у них вырвиглазный и, хотя смотрится это все чудаковато, — вызывает интерес. Фотограф опаздывает. К счастью начальство тоже, так что Каваллини просто тихо матерится себе под нос и хлещет кофе, принесённый помощником. Бьякуран вбегает в студию. Следом за ним семенит его ассистент с кучей оборудования. Джессо упирается руками в колени, тяжело дышит и что-то хрипит. Среди его слов Расиэль разбирает смазанное «простите» и «я бежал» хотя это итак видно. — Приведи себя в порядок немедленно. Начальство явится с минуты на минуту. — зло шипит Сиэль и дёрнув фотографа за руку, оттаскивает в сторону. Поправив манжеты рубашки, натягивает обворожительную улыбку и поворачивается к моделям. — Дамы! — просит он их внимания. — И господа! — весело говорит единственный парень в компании девушек. Расиэль удивлённо раскрывает глаза. Мужчин на этой съемка не должно было быть. Прищурившись, он внимательно оглядывает модель с ног до головы. Он достаточно высокий, худощавый и с ярко синими волосами, уложенными в странную прическу. — Прошу прощения, — произносит Рас и делает несколько шагов навстречу, — мне не докладывали что будут мужчины. — Все решилось вчера. Я должен заменять одну из девушек. — поясняет незнакомец и тянет руку, — Рокудо Мукуро. Вы Расиэль Каваллини, верно? Расиэль улыбается и кивает, пожимая ему руку, одновременно с тем думая, что за такую «оплошность» в работе своей ассистентки он лишит её не только премии, но и должности. Когда прибывает начальник съемка уже идёт и её безоговорочной звездой становится Мукуро. На фоне девушек он выгодно выделяется ростом и цветом волос. К тому же Джессо, уловив его красоту, делает акценты исключительно на нем. Во время работы он собран и по-своему красив. Расиэль следит за ним из своего угла, пока беседует с начальником. Когда работа окончена фотограф благодарит моделей, модели благодарят фотографа, фотограф благодарит директоров и директора благодарят фотографа. В этой бесконечном потоке благодарностей Расиэль сам не замечает как соглашается выпить. Рокудо далеко пойдёт. Он отличный подхалим, но негативных чувств не вызывает. Он в меру развязный, чтобы уметь заинтересовать. Каваллини совсем не прочь выпить с ним. Вторгнувшись в их разговор, Джессо скромно просит взять его третьим. Он обещает заплатить за выпивку, в качестве благодарности за то, что Рас его не сдал. Расиэль выбирает бар и время. «Faust» расположен в пешей доступности от его квартиры, а потому, назначив встречу на 8, он успевает не только спокойно доехать до дома, но и принять ванную и переодеться. Стоя возле раскрытого шкафа полностью обнаженным, решает одеть чёрные джинсы и свободного кроя рубаху с огромными рукавами. Волосы, на работе поднятые вверх, он зачесывает вдруг вниз и становится похожим на брата. Не зря же близнецы. Выходя из дома, он надеется, что завтра его не замучает похмелье и вообще он выпьет всего стакан, исключительно из вежливости. План как-то сразу рушится. Когда он приходит — эти двое уже пьяны и веселы. Они гогочут на весь зал и машут ему руками. Из недолгого разговора выясняется, что они решили выпить сразу после съёмок. Съемки закончились в пять. Расиэлю сразу же становится некомфортно. За те несколько часов, что он отсутствовал, эти двое успели подружиться и теперь ведут разговор между собой. — Все в порядке? Тебе не скучно? — спрашивает Мукуро, положив свою руку поверх руки Каваллини. Рас отводит взгляд от телефона и смотрит в глаза модели. Он пьян, но все ещё способен нажимать на определенные кнопки воздействия. Он поправляет волосы рукой, облизывает губы не отводя глаз. Расиэль знает эти уловки, но решает немного поиграть. — Хочешь развлечь меня, дорогуша? — Может быть. — у Мукуро на губах хищная улыбка. Расиэль отзеркаливает его ухмылку. — Не хочу мешать, но я все ещё здесь. — смеясь, говорит Джессо и Расиэль переводит на него свой взгляд. — Ты всегда можешь присоединиться. — понизив голос, говорит Каваллини и градус в помещении определённо растёт. Они пьют вместе ещё раз, за тем ещё и ещё. Потом решают сходить в клуб. Однажды утром Рас звонит Джессо, чтобы сообщить что он принят в штат фотографов и тот, на радостях, зовёт его на выставку своего друга. Мукуро звонит сам и приглашает в ресторан. Расиэль встречается с каждым из них по отдельности и вместе. Вскоре их трио видят почти во всех заведениях города. Примерно через полгода становится понятно, что в их странных отношениях есть определенный род проблем. Например то, что каждый без ума от другого и так по кругу. И что они вроде как друзья, но уже трижды целовались по пьяни. И это не должно быть проблемой, ведь кто не целуется будучи пьяным? Но не у многих стоит на своего партнера по поцелую. Обоих. Сегодня суббота. Они сидят у Мукуро на квартире и распивают скотч. Расиэль жалуется на своего начальника, Бьякуран на своего и только хозяин квартиры уныло молчит, до поры до времени. — Знаете что! — взрывается он, — У вас хотя бы есть работа. Последняя моя съемка была три недели назад. Я бездарность. — Что за бред? — тут же пресекает его Джессо, вскочив на ноги, — Ты отлично получаешься на снимках! — Да, тираж с тобой разошёлся быстрее обычного! — спешит добавить Расиэль, потянувшись вперёд, дабы взять парня за руку. Мукуро поджимает губы и прячет глаза под чёлкой. — Я тебе докажу. — угрожающе направив на модель палец, говорит фотограф, — Рас, тащи мою сумку. Каваллини поднимает голову, смотрит на Бьякурана удивлённо и вдруг, абсолютно серьезным голосом, спрашивает: — Как ты разговариваешь с принцем, щегол? Воцаряется мертвая тишина. Каждый первый смотрит на второго круглыми от удивления глазами. — И правда, — поддерживает Мукуро, — Как ты говоришь с принцем? Извинись! — Да вы совсем поехали! — раздраженно говорит Джессо, и, взмахнув руками, дерзко бросает, — Это как вы говорите с богом? Они втроём заливаются смехом и падают обратно на диван. — Но про «доказать» я серьезно. Даже усилий прикладывать не нужно, чтобы запечатлеть какой ты красивый. — Спасибо, — Мукуро сжимает в ладони его ладонь, — Но недостаточно быть красивым. Может я недостаточно сексуальный в кадре? — Ты и «недостаточно сексуальный» это диаметрально противоположные вещи. — уверенно говорит Расиэль. Бьякуран согласно кивает и все же идёт за своей сумкой. Достав фотоаппарат, делает пару снимков стены, смотрит и подтаскивает светильник поближе. — Работай! — командует он и Мукуро послушно встаёт на ноги. Подходит к стене, специально горбится и выгибает руки. — Сексуально? — с издевкой спрашивает он. Бьякуран закатывает глаза и поворачивается к Расиэлю, выразительно глядя ему в глаза. Каваллини подходит к Рокудо и бьет его по спине, заставляя выпрямиться. — Я не могу показать страсть на камеру. Уже тысячу раз пытался. — сознается он. — Для начала перестань об этом думать. Расслабься. Рас, помоги ему. Сиэль тяжело вздыхает и опускает руки на плечи Рокудо, начиная из разминать. Себе под нос он что-то невнятно бурчит о том, как он несчастен и что всех неугодных нужно казнить. Как можно скорее. От этого монолога Мукуро заметно веселеет и расслабляется. Следующие несколько кадров получаются отличными, но в них недостаёт искры. — Раздевайся. — уверенно говорит Бьякуран, убирая камеру от лица. Мукуро спокойно начинает стягивать с себя футболку. — И ты раздевайся. — приказывает он Расиэлю, а в глазах так и пляшут черти. Каваллини удивлённо поднимает брови, открывает рот и собирается послать эту шайку куда подальше, но от чего-то молчит. Бьякуран, видя что его приказам не подчиняются до конца, хмурится и поднимает камеру к лицу, командуя Мукуро: — Раздень его. Рокудо движется плавно как кошка. На лице хитрая ухмылка, а в пьяных глазах азарт. Он подходит вплотную к принцу, длинными пальцами проводит по чувствительной щеке и глядя в глаза, начинает расстёгивать пуговицы на чужой рубашке. Джессо стоит заворожённый процессом и щёлкает кнопкой затвора, делая кадр за кадром. На бесконечных кадрах поэтапно запечатано как медленно скользят чужие пальцы по одежде, как поднимаются вверх. Расиэль подается вперёд и Мукуро как-то неприлично долго стягивает рубашку с его плеч, а потом резко дёргает вниз и бросает ее под ноги принца. Тут-то алкоголь даёт первый звоночек. На сотом по счёту кадре Рас хватает Рокудо за шею, тянет к себе и со страстью целует. Мужчина с готовностью отвечает на поцелуй, опуская свои чуть прохладные руки на чужую спину. Каваллини сквозь поцелуй поспешно втягивает кислород и расправляет плечи. Бьякуран стоит затаив дыхание и не спускает пальца с кнопки. Один за другим появляются кадры, где двое его знакомых долго, со вкусом, целуются, а их дрожащие руки кочуют по телам в поисках ласки. Страсть закипает в жилах и Мукуро толкает парня к стене, прижимается и хватает за ногу, поднимая. Расиэль едва не валиться от такого напора, но вместо того, чтобы прекратить этот парад безобразия, с яростью хватает модель за волосы и тянет в сторону, дабы поцеловать в шею. — Без засосов! — вопит Рокудо, давая доступ к шее. — Но они тебе так к лицу. — облизывается Расиэль, впиваясь в нежную кожу зубами, заставляя парня громко стонать. Бьякуран, не отпуская кнопки, делает пару шагов в сторону, разворачивается и опускается на колено, дабы выцепить с нужного ракурса два лица поддетых сексуальным желанием. Мукуро несколько долгих минут наслаждается тем с каким остервенением Сиэль облизывает, кусает и целует его шею, а потом, частично взяв себя в руки, решает взять в руки и кое-что ещё. Проскользнуть за край штанов не составляет труда. Точно так же как и касаться разгоряченного члена рукой. Парень в его руках сдавленно мычит и быстро расстёгивает ширинку с пуговицей, давая больше пространства для действий. Рокудо мгновенно стаскивает джинсы и повторно взяв член в руку, быстро проводит по нему вдоль, замерев на головке, дабы любовно огладить её большим пальцем. Расиэль, хватая ртом воздух, благодарит бога за то, что руки у Мукуро влажные и тёплые. Бьякуран щёлкает фотоаппаратом, чувствуя как в штанах у него становится тесно. Он так увлечён процессом, что кружит возле парочки вихрем, раз за разом выхватывая удачные кадры. В определённый момент Мукуро устает от его мельтешения. — Может наконец бросишь свою камеру и присоединишься? — рыча, спрашивает он. Джессо на секунду впадает в ступор и смотрит на Каваллини. — Быстрее! — рявкает Расиэль и Бьякуран поспешно убирает камеру в сторону. Все трое замирают смотря друг другу по очереди в глаза. — Нужно разобраться с одним вопрос. — тихо говорит Джессо, — Кто, с кем и как? — Я первый. — уверенно говорит Мукуро, кивая для достоверности. — Боже, вы два остолопа! — гневно взмахнув руками, говорит Расиэль, — Ты, — указав на Мукуро, — тащи смазку, а ты, - смотрит на блондина, — остатки скотча, мне нужно выпить. Двое мужчин бросаются выполнять его прихоти. Мукуро приносит смазку и презервативы, Бьякуран прибегает с бутылкой и Каваллини делает несколько глотков, потом утирает губы и по-блядски улыбнувшись, говорит: — Я готов с двух сторон. Джессо первый расстёгивает ширинку, приспустив джинсы. Расиэль с глумливой улыбкой опускается на колени, развратно ползёт навстречу и взяв член в руку, облизывает его пару раз, а потом сразу весь берет в рот. Бьякуран со свистом втягивает воздух и хватает Расиэля за волосы, но принц не отвлекается от своего занятия, только поднимает синие глаза и самодовольно наблюдает за реакцией. Мукуро, стоящий рядом без штанов, водит рукой по собственному члену и созерцает весьма красивую картину. От минета у Сиэля краснеют губы, слюна скапливается в уголках губ, а в глазах какой-то демонический блеск. Он высовывает член изо рта, облизывает головку несколько раз, словно она вкусное мороженое и рукой подзывает модель ближе. Когда он берет в рот его член, Мукуро почти готов вопить от радости, поскольку успел довести себя до опасной грани. Бьякуран тянет Мукуро за руки, аккуратно поворачивает к себе и целует, в то время как Расиэль им дрочит. Эта пытка с его ртом и рукой продолжается достаточно долго. Оба уже готовы задушить противного блондина, который останавливается ровно в тот момент, когда до оргазма остаётся пару сантиметров. — Это невозможно! — недовольно говорит Бьякуран, когда его опять оставляют ни с чем. От тяжести в паху хочется скрежетать зубами. — Что-то не так, прелесть? — глумливо спрашивает Расиэль. — Да! Ты чертов демон и я устал! — гаркает Джессо и высвободив свой член из чужой руки, обходит парня со спины, — Подними-ка задницу, прелесть. — кривляет он принца. — Как скажешь. — Расиэль упирается ногами в пол и выгибается в пояснице, пока Бьякуран забирает со стола смазку и рвёт зубами презерватив. Войти удаётся с небольшим трудом. На качественную растяжку ни у кого нет ни времени, ни сил, поэтому Джессо с остервенением вбивается пару раз пальцами и, шлёпнув Кавалини по ягоднице, приказывает выгнуться сильнее и расслабиться. Но, даже не смотря на узость прохода, вбиваться в податливое тело одно удовольствие и Бьякуран не стесняется громко говорить как же хорошо внутри Расиэля. Мукуро, стоящий спереди, немного завидует. Рот у его партнера что надо, но он бы тоже не отказался от задницы. Впрочем в какой-то момент Рас делает совершенно новый кульбит своим языком и Рокудо раз и навсегда забывает про сожаления. Расиэлю сложно. Он думал выйдет лучше, но когда в его «работу» врывается Бьякуран со своими толчками, все становится сложнее. К тому же эти два самодура думают только о себе и собственном удовольствии. Чувствуя ускорившееся толчки, он с остервенением начинает сосать и вскоре едва не давится спермой, когда Мукуро неожиданно кончает. Проглотив большую часть, он принимается вылизывать опавший член и вскоре чувствует заключительные толчки позади. Приведя дыхание в норму и выпив ещё немного скотча, Расиэль нависает над парнями. — Повеселились? — недовольно спрашивает он. — Вполне. — с улыбкой отвечает Бьякуран и Мукуро со смехом бьет его по руке. — А я вот так и не кончил. — «деликатно» напоминает Каваллини и с улыбкой добавляет, — Никогда не пробовал двойной отсос. Приступайте. Парни с охотой выполняют просьбу принца. Ближе к утру, когда солнце должно вот-вот взойти, все трое сидят на пляже и смотрят на небо. Бьякуран обнимает Мукуро, тот в свою очередь обнимает Расиэля, который делает затяжку и передаёт сигарету дальше. — Все это, конечно, интересно, но что насчёт моей работы? — тихо спрашивает Мукуро. — Найдём мы тебе работу. — уверенно отвечает Расиэль, — Я переговорю с кем надо. — Только посмотри какой он у нас важный, — весело говорит Бьякуран, — мистер важная задница. — Задница, которую мы трахнули! — подхватывает шутку Мукуро. — Ладно, — скрипя зубами, говорит блондин, — в следующий раз я вас так выебу, что вы говорить не сможете. И солнце поднимается из-за горизонта, окрашивая небо в тёплые тона.