raindrop: psycho

— Я делаю это ради Кенсу. Потому что испытываю к нему чувства. — Что? Чанёль в недоумении посмотрел на Кенсу, ожидая хоть каких-то объяснений. Но Кенсу молчал, потому что попросту не хотелось говорить такую тошную правду для всех. Потому что Чанёль не признает их взаимоотношения, которые едва ли можно назвать романтическими, да и какая романтика? К чёрту всё. Кенсу вздыхает и когда Чонин хочет уже что-то сказать, затыкает его движением руки. — Чанёль, я не буду утаивать ничего от тебя. Потому что ты для меня много значишь. И ты знаешь об этом. Просто выслушай и не ругайся сразу. Чанёль сидел и молчал. Потому что пока что никаких доводов не было, кроме самых ужасных из всех возможных. Тем более Тэмин много чего рассказал. Но не могло же случиться ещё что-то, так ведь? Бэкхён мысленно пытался поддержать Чанёля, подходя ближе и становясь рядом. Парень кладёт руку на плечо Чанёля и также ожидает объяснений. Которые были сейчас необходимы. Кенсу продолжил. — Чонин… — Кенсу осёкся. — Кай. Он обладает силой непоколебимости. Но есть у него ещё одна… — Так всё-таки это правда? — Что? Ты… — Кенсу нахмурился. — Ты знаешь? Чанёль кивает. И вопросы так и рвутся. — Когда ты собирался рассказать мне? Кенсу сглатывает. Он не думал, что всё зайдет так далеко. Он думал, что всё будет не так. Потому что не могло быть так. И до сих пор он не верит в происходящее. — Я не знал, что так всё выйдет. Чонин опустил голову вниз, ища руку Кенсу под столом. И тот не убрал ладонь, когда гуль мягко взял её в свою. Лишь крепче сжал. Потому что так легче переживается. Это даёт надежду. Какую-то надежду на то, что Кёнсу не будет больно в будущем. И сейчас. — До, я знаю, что тебе тяжело. Кенсу поднимает взгляд на Чанёля и видит в его глазах сожаление. — Если этот гуль тебя обидит, — Чанёль бросает взгляд на Чонина. — То ему не жить. Ты же знаешь, да? Кенсу кивает и даже легонько улыбается. Но в таком нормальном состоянии покоя долго побыть не удается, потому что Чанёль снова начинает задавать вопросы. Все они понимают, что теперь нужно всё решать быстро и чётко. Времени на долгие размышления нет. — Вопрос к тебе, белобрысый. — Чонин закатывает глаза. — Почему ты здесь? — Я объединяюсь с вашим кланом. — Дай угадаю. Ради Кенсу? Гуль кивает. — Ты идёшь против собственного брата? Снова кивок. — Уверен? Чонин снова кивает и Чанёль раздражённо отвечает. Так, что Бэкхён вздрагивает. — Да ты можешь словами ответить? — Чанёль, ты не представляешь, как мне хочется тебе врезать. Прямо сейчас подойти и заехать по твоему лицу, но я стою и держу за руку Кенсу, потому что действительно собираюсь быть в вашем клане. Быть с ним. И я сделаю всё, чтобы обезопасить Кенсу. Это наша общая цель. Чанёль хмыкнул, чуть оскалившись. Ему нужно будет время для того, чтобы принять Чонина. Он его враг уже много лет. И сейчас весьма странно всё это наблюдать. Но кто же знал, что всё так обернётся. И Чанёль не знает — плохо это или ещё хуже. Мужчина встаёт. — Идите спать все. Я думать не могу. Обсудим всё утром. Он уходит и Бэкхён идёт следом. Тихо. Просто чтобы быть рядом. Потому что Бэкхён чувствует тяжесть на сердце Пака. Тот отлично умеет скрывать свои эмоции, но Бэкхёна не обманешь. Чанёль идёт в душ первым, ничего не говоря. А Бэкхён молча сидит на кровати, не осмеливаясь зайти в ванную. Сейчас это будет лишним. Когда Чанёль выходит, Бэкхён быстро проходит мимо, протискиваясь в душ, потому что и ему нужно ополоснуться. Сегодняшний день вымотал их. И Бэкхёну, если честно, тоже было жаль, что Шону ушёл вот так. Пока вода стекала по бледной коже, Бэкхён думал о том, что ему тяжело даётся переживать эмоции Чанёля. И как бы он не пытался сдерживать и остужать — огонь Чанёля намного сильнее. Он всё чувствовал слишком. И Бэкхён самому себе даже не мог объяснить, почему он испытывает всё с такой разрушающей силой. Бэкхён выходит из душа, переодевшись в пижаму. Чанёль лежит в кровати в одних штанах и сверлит взглядом потолок. Бэкхён осторожно подходит и ложится рядом. А потом и вовсе поворачивается боком, чтобы видеть Чанёля в профиль. Гуль долго не выдерживает. Потому что эмоции и чувства мужчины захватывают с головой. А ведь внешне совершенно пустой взгляд и никаких проявлений этих самых эмоций. Бэкхён поднимается и передвигается ближе, кладя голову на грудь Чанёля. Там бьётся сердце. А вот сердце Бэкхёна замирает, когда рука мужчины зарывается в его волосы, мягко начиная перебирать пряди. Гуль расслабляется и закрывает глаза. — Я так зол на себя. Бэкхён молчит, понимая, что Чанёлю нужно выговориться. — Я хотел его спасти, но не смог. А он ведь так хотел вернуть себе трон. У него были планы. Он мне рассказывал обо всём. И я буду всегда винить себя в том, что случилось. — Чанёль, твоей вины нет. Бэкхён поднимает голову и смотрит Чанёлю в глаза. — Он действительно сам принял решение. Он не послушал тебя. Но он пытался. Изо всех сил. Мы не можем решать за кого-то. — И что же мне остаётся, Бэк? Бён кладёт руку на щёку и Чанёль прикрывает на секунду глаза. — Пройти через это. А я пройду вместе с тобой. Чанёль поднимается и Бэкхён следом. Через секунду Бён понимает, что оказывается в горячих объятиях мужчины. И обнимает в ответ, пытаясь забрать боль себе. Бэкхён знает, что впереди их ждут страшные времена и никто не знает, что произойдёт дальше. Останутся ли они живы или эта глупая война заберет их жизни? Будет ли победа в их руках или же все кланы падут и не останется ничего от гульского рода? Можно гадать вечно, но Бэкхён мог поспорить, что сам Тэмин не знает, чем всё обернётся. Бэкхён знал, что Тэмин видел сегодняшний поединок и понимал исход, но он ничего не предпринимал специально, потому что провоцировал войну. Он хотел этого. И он получил то, что хотел. Но ещё Бэкхён знал о том, что Тэмин никогда не видит чётко. Всё меняется исходя из того, что происходит в настоящем. И поэтому Бэкхён уверен, что Тэмин сейчас вообще не видит ничего. Даже потому, что рядом поблизости Кай. Если быть к нему близко — Тэмин может не увидеть даже их будущее. Чанёль немного отстраняется, чтобы посмотреть в глаза Бэкхена. — Иногда я вспоминаю нашу первую встречу и задумываюсь о том, что если бы не Чунмён со своим планом — мы бы никогда не встретились. И я не знаю, что было бы в моей жизни сейчас. Бэкхён нахмурился. — Почему ты об этом думаешь? — Просто… кого мне благодарить за тебя? Чанёль опускает взгляд, потому что даже для него говорить такое — смущающе. И весьма непривычно. Но Бэкхён цепляет пальцами подбородок. — Чанёль. Вместе мы справимся со всем. Я уверен в нас. Пак смотрел в уверенные глаза Бэкхёна и набирался сил. Он черпал силы, когда Бэкхён был рядом. Потому что этот гуль сделал его жизнь лучше. Потому что Чанёль теперь не одинок и у него есть вечный спутник по жизни. Который протянет ему руку помощи, который поддержит и даст понять, что он не один. Чанёль действительно часто задумывался о них. Об их жизни и о том, что их связывает. Бэкхён был предназначен Чанёлю. А Чанёль Бэкхёну. И всё так, как должно быть. Слишком уж Чанёль стал мягким. Иногда это даже его самого пугает. Но чувства делают своё дело. Чанёль притягивает ближе, утягивая в поцелуй. И уже когда они засыпают в обнимку, Бэкхён слышит в своих мыслях тихое: — Люблю тебя. Отвечая: — Я сильнее.

***

Сехун молча смотрел на Чунмёна, который снова опрокидывал в себя рюмку за рюмкой. Он подошёл ближе спустя секунд 30 и раздражённо отобрал эту самую рюмку, разбивая её об пол. Чунмён поднял на него взгляд и вдруг улыбнулся. Тут Сехун понял, что Чунмён пьян очень сильно. Слишком. — И зачем ты пришёл? Душу травить? — Не неси чушь. Мне нужна твоя помощь. — Иди к чёрту. Сехун оскалился и подошёл ближе, чтобы схватить за воротник рубашки и притянуть Чунмёна ближе к себе. Чунмён выглядел абсолютно измученным. Сехун вдруг резко нахмурился и слова почему-то застряли в горле, как ком. Сехун просто вспомнил. Что в один момент, когда они с Чунмёном были одного возраста… он вот точно также схватил его и притянул к себе за воротник рубашки. И Чунмён точно также был пьян. В тот момент Сехун подумал о том, что Чунмён красив, да и сейчас к своим тридцати пяти он выглядит прекрасно. Он выглядел молодо по-прежнему, но эта усталость и измученность в глазах... — Почему ты так смотришь на меня, Сехун? Почему смотришь, будто мы не чужие друг другу, а? Чунмён перешёл на крик и вдруг оттолкнул Сехуна изо всех своих сил. Тот настолько задумался, что опешил, когда понял, что Чунмён сделал. А тот стоял и просто смотрел на него пьяными непонимающими глазами. Сехун даже не злился. Он продолжал смотреть. — Я просто вспомнил, как точно также держал тебя за воротник давным давно. Когда мы были одного возраста. Помнишь? Чунмён нахмурился и потёр подбородок. — Ты тогда полез ко мне целоваться, как такое забыть? — А мне говорил, что не помнил, что тогда произошло, когда я спрашивал. Чунмён сглатывает и вздыхает, садясь на стул. Сехун облизывает губы и решает вернуться к тому, ради чего сюда пришёл. Они ведь тогда были молоды и глупы. Точнее Чунмён был молод, а Сехун заражался этой молодостью. Да и глупостью тоже. Сейчас не время вспоминать об этом. — Мне нужна твоя помощь. — И что тебе от меня надо? — Положение усугубилось. Сегодня Тэмин наконец объявил войну. Мы строим планы. И мне нужно что-нибудь такое, что остановит или обезвредит на время Чонина. — Зачем тебе это? — Он теперь на стороне Чанёля. И Тэмину сложно увидеть их будущее и картину в целом. Сейчас он видит пустоту и бесится из-за этого. — Так это он тебя послал? Чунмёну даже не было интересно, почему Кай на стороне Пака. — Да. — А сам даже и не пришёл бы. Сехун хмыкнул. Чунмён вёл себя, как обиженный ребёнок. Столько лет прошло, а выпячивает губу он всё также, когда обижается. Сехун подходит ближе и останавливается в метре. — Поможешь? Чунмен смотрит на него пару секунд. — И что я получу с этого? Не думал же ты, что я просто так возьмусь за это дело? Чунмён встал со стула и подошел ближе, почти впритык. Сехун смотрел сверху вниз. — Проси всё, что хочешь. — Защити меня. Сехун нахмурился. Потому что Чунмён говорил совершенно искренне сейчас. Потому что Сехун понимал, что тот остался один. Совершенно один. Так хотелось согласиться. — Я самый слабый из них, Чунмён. Думаешь, я смогу защитить тебя? Сехун только Чунмёну, даже спустя столько лет, мог сказать то, о чём думает. То, о чём бы не рассказал никому. Его действительно беспокоило то, что все вокруг были сильными. Сильнее его. И он чувствовал себя одиноко. В один момент его эгоизм присудил Бэкхена себе. И он даже думал, что мог испытывать к этому парню какие-то чувства, но всё стало понятно, когда это оказалось просто злостью и яростью. А ещё завистью. Ведь он сильный. Ведь он сильнее его. Сехун понял, что нахождение рядом с Чунменом успокаивает его. Как и много лет назад. — Тогда же мог. Почему это сейчас не сможешь? Сехун улыбнулся. И посмотрел на Чунмёна так, будто перед ним стоял сейчас тот самый Чунмён из прошлого. Когда они были друг для друга всем. Чунмён смотрел на него пристально. И вдруг начал шептать то, чего Сехун от него так хотел услышать. — Ты самый ужасный друг на этом свете, Сехун. И я тебя ненавижу. Но кроме тебя… у меня в этом мире никого не осталось. Я волосы на голове рвал, как хотел вернуть тебя. Я отрицал твою сущность и поддался влиянию отца, а сейчас? Это всё так пусто. Это не имело никакого смысла, ведь посмотри… — Чунмён обвёл взглядом помещение. — Где я сейчас? Кто я сейчас? Я облажался, Сехун. Я всё испортил. Сехун сглотнул. — Я просто идиот. И я совершенно не знаю, что делать дальше. Чунмён уткнулся лбом в грудь Сехуна, который замер в ступоре от тех чувств, что будто вернули его назад. Он был пуст всё это время, проведенное вдали. В разлуке. А сейчас его будто сильно ударили и грудь сдавило. Сехун понимал, что начинал что-то испытывать. Что его сердце трещит по швам. Эта каменная корка просто разрушается прямо сейчас, а он ничего не может сделать. Он просто стоит и ничего не делает. Чунмён поднимает голову через минуты три и смотрит на него. — Прости. Я просто пьян. Много думаю. Но мне кажется, я давно должен был тебе это сказать. Поэтому не возьму свои слова обратно. Он отходит и Сехун отмирает, уже более осознанно смотря на мужчину. — Я помогу. Завтра поищу что-нибудь. Нужно протрезветь. Приходи ближе к ночи. Сехун молча кивает. Потому что говорить по прежнему было сложно. Невозможно. Гуль вышёл на улицу и вдохнул свежего воздуха, только после этого немного приходя в себя. А Чунмён всё ещё смотрел на дверь, за которой он минутой ранее скрылся.