Hans Zimmer and Sensory Overload Music — Our Destiny and Adagio For Humanity
— Что ты такое Ким Чондэ? Бэкхён не ожидал такой реакции. Да никто не ожидал. Чондэ просто рассмеялся. И ввёл этим всех в ступор. Даже Бэкхёна. Потому что тот надеялся на то, что это испугает Кима, но нет. Это его развеселило, аж до слёз, если правильно воспринимать влагу в уголках его глаз. Мужчина смеялся ещё некоторое время, пока не остановился. Он спокойно выдохнул, вытер влагу и посмотрел на Бэкхёна. — Чувствуешь что-то? Бэкхён прислушался к себе. И кивнул через некоторое время. Он ещё в прошлый раз учуял нечеловеческую энергетику от Чондэ. Раньше он не чувствовал, потому что другие люди были рядом. Теперь тут только Кенсу и Чондэ. Из людей. Ну как из людей. Чондэ вот оказывается и не человек вовсе? — Твоя энергетика человека перебивается чем-то очень сильным и ярким. И это странно. Чондэ смотрел на него пару секунд, а затем усмехнулся. — Я должен был учитывать, что ты можешь понять в любой момент. — И? Чанёль уже не сдержался. Он напрягся и попытался что-то почувствовать. И действительно. Когда он настроился лишь на Чондэ — понял, что человеческого от него осталось мало. Чондэ вздохнул и сказал то, чего вполне ожидал Кенсу, но не ожидали другие. — Эксперимент, который поставили надо мной много лет назад. Чанёль ещё не работал в конторе. Я был первым. А потом, когда Чунмён понял, что пичкать меня уже достаточно, потому что ничего не выходит — он сделал меня своим доверенным лицом. — Бэкхён нахмурился. Тишина, которая длилась пару секунд, говорила о многом. Воспоминания, что лезли в голову Чондэ отнюдь не приятные. — Побочки появились через месяц, но я никому об этом не сказал. Просто продолжил жить, будто так и надо. Но что-то стремительно и быстро менялось в моём теле. И во мне. А потом я… — Чондэ печально усмехнулся. — Я понял, что я больше не человек, потому что не могут быть у человека такие глаза. Чондэ поднял голову и все увидели яркую желтизну в его глазах. Это было чертовски странно. — Меня пичкали разными препаратами. Это был эксперимент отца Чунмёна, который он смог осуществить через много лет. Они пытались создать мутантов. И попыток было много и после меня, но я единственный, на кого, как они думали, препараты не подействовали и посчитали меня неудачным экспериментом. — глаза Чондэ снова стали нормальными. — А оказалось, что именно я и есть тот самый — удачный. Бэкхён сглатывает и смотрит на напряжённого Чанёля, который не сводит глаз с Чондэ. Сейчас было сложно понять, что у мужчины в голове, но Бён явно чувствовал непонимание. И ужас. Было ещё что-то. Кажется, сострадание. — Все последующие подопытные умирали, как только начинали превращаться в нечто. Нечто страшное и опасное. Клянусь, это можно сравнить с оборотнями. Но это страшнее. Это не просто кагуне, например, выпустить, это полная деформация тела, влекущая за собой невероятные изменения. — А ты? Чондэ взглянул на Бэкхёна. — А ты превращался? Кивок. — Что ты чувствовал? Ким хмурится, вспоминая. — Мой разум был со мной. Я изучал своё естество годами и успел понять многое. Я могу им управлять. Могу направлять силу в нужное русло. Чанёль встаёт и подходит ближе. — Тогда зачем просишь защиты? — Потому что у меня есть только моя пасть и когти. Силы, что течёт в вас у меня нет. Вы сильнее меня. А я слабее вас и Тэмина так тем более. А вместе с вами — я буду сильнее. Поэтому я пришёл. Я хочу помочь. — Но для чего? Чанёль не понимал, поэтому спрашивал в лоб. Он не понимал, как такое возможно и что с этим делать. И можно ли доверять Киму? Чонин в это время просто был не в состоянии правильно реагировать. Он считал себя бракованным. А тут всё намного серьёзнее. Кай вздохнул и нашёл руку Кенсу, крепко сжимая её в своей. Ему так было проще переживать происходящее. Кенсу не отверг. И Чонин посмотрел на него, пытаясь оставаться незамеченным. — Я хочу отомстить. За то, что они сделали со мной когда-то, Чанёль. Потому что я просто хотел быть человеком, но у меня отняли это право. — Есть ещё такие, Чондэ? Кенсу спрашивал, потому что знал об этом эксперименте и даже был участником подобного в роли разработчика препаратов. — Я знаю, что ты работал над этим. Поэтому сам должен знать. Кенсу сглатывает. — Тогда ты единственный. Все эксперименты провалились. Ни одного не уцелело. — Значит я особенный, верно? Чондэ улыбнулся печально. И больше не знал, что сказать. Чанёль же задумчиво поджал губы и не знал, как поступить. Он никому не доверял. Только Бэкхёну и Кенсу на данный момент. Кая он терпел с усилием, а теперь ещё и Чондэ со своей ситуацией, о которой Чанёль даже и подозревать не мог. Всё смешалось в голове и Бэкхён это почувствовал. Он положил руку ему на плечо и поспешил выразить свою точку зрения на этот счёт: — Я думаю, что Чондэ может быть на нашей стороне. У него есть мотив отомстить. И если что-то пойдёт не так — Чанёль, мы это уладим. Чанёль посмотрел Бэкхёну в глаза. — Да. Ты прав. Хорошо. Он поворачивается к Чондэ, который замер на эти пару минут. — Ты можешь остаться, но если что-то пойдёт не так, то.. — Я понял. Понял. Чанёль кивает и садится за стол. Потому что вопросов осталось ещё много. Особенно к Чондэ.***
Ivan Torrent — Remember Me (feat. Roger Berruezo)
Кенсу зашёл в свою комнату и улёгся на кровать. Он устал. Пока они разговаривали с Чондэ — его мозг тысячу раз успел закипеть. Чонин улёгся рядом. И начал смотреть на Кенсу, который через несколько секунд раздражённо перевернулся на бок и чуть ли не столкнулся с Каем носами. — Хватит на меня смотреть. — Скажи спасибо, что не трогаю. — А посмел бы? — Да. Я готов рискнуть своей жизнью, ради этого. Чонин придвинулся ближе и Кенсу замер на месте. Он сглотнул и ощутил через секунду прохладные губы Чонина на своих. Но не отпрянул. Позволил. И делал он это не потому, что хотел, а потому что это своеобразная маленькая плата за предательство Каем брата. Это даже звучит ужасно и мерзко, но учитывая то, в какой ситуации они оказались — позволять себя целовать — это единственное, что Кенсу может сейчас. Чонин отстраняется и улыбается. — Ты сегодня даже не стал отрицать, что я твой парень. — Что? — Чанёль назвал меня твоим парнем, а ты не стал отрицать, Кенсу, а помог мне, заботливо давая маску, чтобы мне не было плохо от запаха человеческой еды. Кенсу нахмурился. Он ведь действительно не отрицал. Чёрт. — Не думай, что это что-то значит, ладно? Чонин больше не улыбался. Он лишь посмотрел Кенсу в глаза и прошептал: — Но мне всё равно приятно. До задумался на мгновение. Он рассматривал черты лица Чонина и пытался прислушаться к себе. И ему было непонятно, почему он вообще позволяет Чонину находиться так близко. Это слишком. Он мог его поцеловать даже просто в коридоре, но нет. Он лежит в его кровати и смотрит на него абсолютно влюблёнными глазами, когда сам Кенсу вообще не понимает, что чувствует. Эта утренняя забота с маской — была на автомате. Кенсу никогда не заботился ни о ком после смерти сестры. Это было впервые. И это наводило на ужасные мысли о том, что Кай стал становиться чем-то большим, чем просто гуль, которого он ненавидит. Этого он боялся больше всего. Кенсу вздыхает и понимает, что отрицает то, что есть где-то глубоко в нём. И будет отрицать дальше. Он поднимает руку и кладёт её на щёку Чонина, который вздрагивает и замирает на месте, не ожидая подобного. Он никогда не ожидает такого от Кенсу. И это было чертовски странно, как и та утренняя забота сегодня. Парень очерчивает губы Чонина и начинает осознавать, что тот красив. Кай всегда был красив, просто Кенсу никогда не смотрел на него в этом плане. Выбеленные волосы, немного смугловатая для гуля кожа, пухлые губы, чёткие и резкие скулы. Глаза всегда смотрели прямо в душу. И сейчас этот взгляд был такой же, какой тогда Кенсу увидел в подвале. Человечный. Кенсу понимал, что всё это неправильно. Как он мог докатиться до такого? Неужели он последует словам Тэмина? — Почему ты так смотришь на меня, крошка? Кенсу вдруг возвращается в реальность и сам подаётся вперёд, целуя чувственные губы Чонина. Он углубляет поцелуй тоже сам, потому что Чонин явно опешил от такого. И только через некоторое время Кай сумел прийти в себя и прижать Кенсу за талию к себе. Что-то внутри по звериному ныло и Чонину было сложно сдерживать себя. Но его терпению можно позавидовать, потому что он сам разрывает поцелуй и утыкается своим лбом в лоб Кенсу. — Что на тебя нашло? Кенсу лишь ухмыляется и шепчет прямо на ухо: — Не называй меня крошкой, гуль белобрысый. Чтобы потом перевернуться и сделать вид, что он спит. Чонин не трогает. Он откидывается на спину и улыбается. Как сумасшедший. Ведь он совершенно точно сходит с ума.***
Сехун идёт по направлению к Чунмёну и уже в миллионный раз проговаривает слова, которые должен ему сегодня сказать, но какая-то нервозность накрывает его с головой, когда он слышит сдавленные хрипы. Сехун начинает идти быстрее и уже через пару секунд оказывается в помещении, где одно из доверенных лиц Тэмина пытается придушить Чунмёна, которого схватили за шею и держат в воздухе. Сехун сам не понял, что сделал, но уже через мгновенье этот гуль лежал у противоположной стены с вырванным сердцем. Месиво некрасиво распласталось по полу и Сехун брезгливо откинул кусок мотора в своих руках в сторону. Чунмён сидел на полу, потому что когда его резко отпустили — ноги удержать не смогли. Сехун не испачкался в крови, так как тот гуль отлетел на пару метров, не задевая их. Одна рука была чистой, поэтому О протянул её Чунмёну. Тот ухватился и смог подняться, но споткнулся и уткнулся лбом в грудь Сехуна, который обнял его этой самой чистой рукой и закрыл глаза, пытаясь успокоить своё сердце. Мысль о том, что он мог потерять Чунмёна — сейчас так ясно ударяла в голову, что становилось дурно. Чунмён пытался отдышаться, но спросить хотелось очень, поэтому он прошептал: — Ты сейчас предал Тэмина? — Не знаю. Я не знаю, Чунмён. — Что теперь делать, Сехун? — Я должен тебя спрятать. — Но как? Он же всё увидит. Чунмён отстраняется и смотрит Сехуну в глаза. А тот думает пару секунд и уверенно отвечает: — Не хочешь в гости к Чанёлю?