— Прекрати уже, — в очередной раз возмутился Тэд, выключая камеру. — Мы детский контент снимаем или порно?
— А что я сделал? — Серёжа нервно улыбнулся и вскинул руки. — Ты ведь свой рисунок комментировал, нас на монтаже вообще с этого момента вырежут.
— Это мне до лампочки, идиот, — нахмурился Федя и с громким стуком почти что кинул стилус на стол. Обычно он со своими вещами так не обращался, но сегодня Румблер был действительно невыносим. — Просто перестань постоянно меня трогать!
— Может, тебе нужно немного расслаб-
— Иди к чёрту, — обиженно пробурчал Павлов и отвернулся, но через мгновение почувствовал чужую руку на своём плече.
Тэд резко развернулся, заставляя Кривова убрать руку и брезгливо поморщиться. Федя недовольно стучал ногтями по столу, иногда случайно задевая графический планшет и царапая его.
— Не прикасайся ко мне, — грозно, чуть ли не по слогам, повторил Павлов. Румблер рассмеялся, думая, что это глупая шутка, но быстро затих. — Просто сиди рядом, и давай уже доснимем видео. Я жутко устал.
Если бы у Серёжи было чувство самосохранения и не было гиперактивности, он бы, может быть, понял смысл слов, которые Тэд повторил ему за сегодня уже раз десять. Но Кривову мозги нужно было вправлять собственноручно, что Федя и хотел благополучно сделать.
Павлов отвернулся обратно к экрану и тяжело вздохнул, успокаиваясь. Румблер решил вернуться в своё изначальное, до возмущений Тэда, положение: улечься головой на плечо Феди и обнять его за свободную руку; и даже не подумал остановиться.
Серёжа отшатнулся от хлёсткой пощёчины, которая прилетела так неожиданно для него самого. Светлые кудри выбились из-под заколки и упали на лицо Румблера, чуть закрывая его удивлённые глаза.
— Отцепись от меня, — сквозь зубы прошипел Тэд, лишь сильнее начиная злиться от происходящего. Очки заметно съехали на самый кончик его носа, открывая вид на налитые злостью карие глаза.
Кривов был слишком упёртым и глупым, чтобы воспринимать слова Феди всерьёз. Он вновь заулыбался, но это выражение лица мигом изменилось, когда Тэд встал из-за стола и рванул к окну, чтобы остыть и хотя бы немного подышать свежим воздухом.
— Да ладно тебе, Федь, ну что здесь такого? — продолжал гнуть свою линию Серёжа, направляясь за другом и вставая поодаль. — Ты раньше так себя не вёл. Мне больно, вообще-то.
— Ты тоже так раньше себя не вёл, — фыркнул Павлов без какого-либо желания продолжать этот разговор.
Им нужно было просто мирно доснять видео, но, видимо, сегодня все карты направлены против них. Тэду никаких усилий не стоило выгнать Румблера из собственной квартиры, но по каким-то неведомым причинам он всё ещё этого не сделал.
Федя заправил прядь длинных волос за ухо и упёрся обеими руками на подоконник, вдыхая холодный воздух. Угораздило же его вляпаться во весь этот ужас.
Прежде, чем Серёжа успел шутливо дотянуться до ладони Тэда, чтобы схватить его, он почувствовал очередной удар.
Похоже, всё серьёзнее.
***
Павлов сидел, периодически дёргаясь от боли. Румблер бережно перематывал его шею бинтами, до этого обработав царапины львиной порцией перекиси и антисептика. Он сам эти раны и оставил, и ему было почти что жаль, но Тэд ведь сам напросился.
— Ты хоть иногда ногти свои стрижёшь? — измученно спросил Федя, попутно рассматривая ещё и царапины на своих руках. Будто с кошкой подрался.
— Наверное? — хихикнул Кривов, завязывая аккуратный белый бант сбоку. Ладони тоже стоило бы обработать и замотать, но Павлов может сделать это и сам. — Ну… Хочешь, хотя бы бинт разрисую? Чтобы не так обидно было.
Павлов недоверчиво посмотрел на лучезарного и вечнорадостного парня, который уже положил глаз на ящик стола, где лежали краски. Федя просто надеялся, что не останется с бинтами, на которых очень тупо и по-детски нарисованы члены.
Тэд неуверенно кивнул, складывая руки на груди. Рубашка, конечно, немного запачкается в крови, но сейчас это последнее, что волновало Павлова. Ему просто хотелось отдохнуть.
Это сейчас Федя понимал, что ссора была создана практически на пустом месте, но пару десятков минут назад у него было совсем другое мнение. Одно лишь утверждение осталось в голове Павлова железным: Румблеру стоило быть гораздо сдержаннее.
Тэд пересел ближе к краю кровати, чтобы Кривову было удобнее рисовать. Последний прикусил кончик языка, с прищуром смотря на шею Феди, покрытую бинтом.
Серёжа прекрасно знал, что ему следует делать в такой ситуации.
***
— Увидимся, — лучезарно улыбнулся Румблер, и перед его лицом в ту же секунду закрыли дверь. Парень фыркнул и закатил глаза на такое поведение Феди, но стучаться обратно не стал. И так достаточно дел натворил за сегодня.
Тэд измученно вздохнул и уже хотел пойти на кухню, чтобы заварить литровую кружку ромашкового чая, но резко затормозил, зацепившись краем глаза за зеркало в коридоре. Ему было интересно, как же Кривов разрисовал его бинты — если на руках он видел дурацкие рожицы, то увидеть их на шее было, как минимум, проблематично.
Павлов подошёл к зеркалу и чуть приподнял голову, чтобы иметь возможность видеть разрисованный бинт. Щёки Феди сразу залил румянец, а сам он мысленно уже отправлял Серёжу в ад со всеми отягчающими.
На белоснежных бинтах красовалась неровная надпись «прости», окружённая неизмеримым количеством ярких сердечек.
