Tough Love

      Он разочарован стократ. Бальдр надеялся, что Кратос сможет заставить его почувствовать хоть что-то, но легендарный бог оказался слишком слаб. Бальдр сжимает руку мальчишки, за которого так отчаянно бился Кратос. Старик был готов на все, чтобы защитить свое отродье, и это напоминает о Фрее. Бальдр сжимает пальцы сильнее, и мальчишка не сдерживается, верещит. Бальдру не стыдно. Щенок даже не представляет, какое это счастье — уметь испытывать боль.       Пленник идет рядом. Он перестал выть и сопротивляться, выкрикивая угрозы и проклятия. Он напоминает мелкого зверька, что внешне, что повадками. Таит злобу, строя планы возмездия. Бальдру смешно. Он говорит, что мать мальчишки была шлюхой, а отец оказался слабаком. Бальдр надеется, что ночью мальчишка попытается перерезать ему горло.       Мальчишка подкрадывается, преодолевая каждый шаг усилием воли. Еще ни разу не убивал, видимо. Бальдр терпеливо ждет, не шевелясь, стараясь дышать размеренно и тихо, чтобы не спугнуть его. Наконец пленник решается, прыгает ему на грудь с диким воплем и беспорядочно полосует его шею. Кровь льется на промерзлую землю, заляпывая волчьи одежды и лицо мальчишки. Бальдр смотрит, не отрываясь. Бальдру не больно. Он поднимается — абсолютно невредимый — когда щенок, рыдая, неуклюже соскальзывает на землю и отползает в сторону. Наверное, понимает, что остался совсем один. Фрейя наверняка бы пожалела. Бальдр же — раны затягиваются — берет за горло, наслаждаясь чужой болью. Раз уж не выходит своей. Спартанец, как и многие другие до него, не показывал своей слабости. Мальчишка, как кажется Бальдру, состоит из нее. Пленник обмякает в его руках, и Бальдр перекидывает его тело через плечо. Приказ отца до сих пор не выполнен, а пленник может оказаться ключом.       Имени своего мальчишка не называет. Врет, когда Бальдр выкручивает ему запястья. Врет, когда спрашивает о вратах. Бальдр злится и хочет размозжить голову мальчишки о камни, но сдерживается. В его голове зреет план. Больше всего на свете щенок хочет его убить. Бальдр не против. Мимир не желает говорить с сыном Одина, но, может, поможет щенку.       Он ведет его на гору. И это оказывается неожиданно сложным. Бальдр привык не бояться ничего и никого, теперь же приходится следить, чтобы щенок не издох по дороге. Тот пробует сбежать не раз и не два, и это начинает раздражать. Но сейчас момент вовсе неподходящий — мальчишка пробует улизнуть в разгар битвы с троллем, надеясь, что похититель упустит его из виду. И он упускает. Бальдр несется по не занесенным снегом следам и надеется, что мелкий паршивец еще жив. Он еще жив, но скорее мертв. Бальдр наспех раскидывает драугров и закрывает собой пленника.       Бальдр не столь искусен в лечении ран, в отличие от матери. Но его знаний хватает, чтобы выходить мальчика. Он говорит имя — Атрей. Бальдр усмехается, уверенный, что ему врут. Ему все равно. В любом случае, ему нужно только одно, а для этого Атрей должен выжить.       Мимир не говорит ему ничего, но Бальдр не ждал, что что-то получится. Он спрашивает, чем ему может помочь мальчишка, но великан молчит. Тогда Бальдр отшвыривает мальчика в сторону, словно бесполезную игрушку, и уходит. Но недалеко. Атрей все так же беззащитен, как и прежде.       Бальдр следует за ним, незримо защищая от опасностей. Он начинает испытывать что-то, похожее на уважение. Что бы Атрей ни узнал от Мимира, он решил использовать полученное знание для убийства врага. Впрочем, может, иного выбора у мальчишки не было. Впервые Бальдр думает, а есть ли выбор у него самого.       Атрей умен, благоразумно не ввязывается в драки. Но несколько раз Бальдру приходится попасться ему на глаза. Иногда он думает, что пора прекращать их путешествие. Но теперь мысль о пытке щенка уже не кажется столь привлекательной. Мальчик раздобыл оружие получше, и Бальдр чуть ослабил бдительность. И напрасно, потому что мальчик нашел Фрейю. Бальдр не может сдержать ярость, но потом немного успокаивается. Кто лучше богини Любви сможет позаботиться о бедной сироте?       Но Атрей задерживается у Фрейи слишком долго, и Бальдр начинает думать, что мальчик решил отказаться от плана мести. Он душит женщину на глазах Атрея, отшвыривая щенка, когда тот пытается помешать. Атрей умоляет остановиться, не делать этого, но застарелая ненависть слишком сильна. Мать не сопротивляется ему. Когда все кончено, Атрей кричит, что убьет его, и Бальдр улыбается ему. Атрей кричит, что ненавидит его. Бальдр обводит взглядом жилище матери и думает о том, что здесь уютно. Что здесь очень подходяще для ребенка. Атрей умолкает. Бальдр думает, что их путешествие закончилось.       Осталось лишь обещание Одину. Бальдр оставляет Атрея в доме лесной ведьмы, а сам отправляется к Мимиру. Атрей настигает его еще на подходе к горе. Бальдр злится, путешествовать без защиты мальчику опасно. Но Атрей все еще расстроен из-за смерти Фрейи. Стрела в плече приносит долгожданную боль. Бальдр не сразу понимает, что боль эта не только душевная. Он с удивлением вынимает стрелу из руки. Она бледно-зеленая и чуть обгоревшая. Бальдр смеется, Бальдр чувствует ветер, холод и солнце. Он поворачивает к Атрею. Он чувствует… Стрелы одна за другой вонзаются в грудь, но разве можно сердиться сейчас? Это же смешно — пытаться убить бога простым оружием. Но, может, Атрей и не хочет его убивать? Может быть, он просто хочет сделать ему больно. В конце концов, без него мальчишке не выжить. Бальдр идет вперед, а Атрей отступает. До края уступа, а потом срывается. Бальдр успевает его перехватить в воздухе до того, как тот разобьется.       Атрей открывает глаза и думает, что оказался в Хельхейме. Рядом с отцом. Рядом с матерью. Уже ничего не болит. Недуг, что Фрейя не успела излечить, больше не мучает слабостью. Атрей открывает глаза и видит Бальдра. Он кричит и подается назад. Он укрыт, укутан тяжелыми звериными шкурами, но не чувствует жара. Он закрывает лицо рукой, но видит на ней странные символы. Атрей не понимает, что они означают, но безупречная память подсказывает. Те же отметины, что на теле Бальдра. Он не чувствует жара, он не чувствует боли, он не чувствует даже осторожных прикосновений Бальдра. Он ничего не понимает. Он должен был умереть. — Атрей, — прикосновения становятся ласковыми, но он их не чувствует, — не бойся. Мы дома. Больше тебе ничего не угрожает.