***
Я стоял на самой высокой башне Амегакуре, с который открывался вид на все селение. Солнце близилось к горизонту, но продолжало освещать стальные небоскребы. По каждому из них спускалось множество труб, которые вместе образовывали водосточную систему, так необходимую в дождливую погоду. Привыкнуть к такому виду я не смог до сих пор, мне он казался городом из какой-то антиутопии. А постоянный дождь на фоне лишь дополнял картину в моем воображении. Но то, что для меня являлось странностью, для других было нормой. Но сейчас я не обращал внимания на вид, который открылся передо мной. Я стоял с закрытыми глазами и делал глубокие вдохи и выдохи, пытаясь успокоиться. Хотя меня волновало незнание того, что делать с учителем, однако решать что-то на горячую голову было недопустимо. – Уфф, – выдохнул я и открыл глаза. Остудил голову, теперь можно спокойно подумать. Ясно одно, что нужно сохранить в секрете причастность страны Дождя к организации Акацуки. Нельзя допустить, чтобы Амегакуре стала главной целью для Пяти Великих Стран Шиноби. Стоит помнить, что ограничения на секретную информацию не действуют на территории селения, люди могут поднимать любую тему в своих беседах, и Джирайя-сенсея владеет высоким мастерством в скрытности и разведке. Поэтому я думаю, что добыть важные сведения он сможет без особых проблем, наверно уже смог что-то откопать. Значит, нельзя дать ему передать добытую информацию, а также не дать ему скрыться. – Убить его? – слетело с моих губ одно из возможных решений данной проблемы. – Зачем? – а действительно, зачем его убивать. Да, так было в каноне, Пейн убил его, но зачем точно повторяться в этом моменте. Нужно лишь не допустить того, чтобы выведанная информация не распространилась. Для этого его захвата и ограничения связи с внешним миром должно хватить. Достаточно ли этого? Да, вполне. Поживет здесь, пока страна Дождя не выйдет в свет. Могут ли возникнуть проблемы? Да, Джирайя-сенсей кого-нибудь предупредил, что он направился в страну Дождя. А потому точно будут те, кто догадается о месте его пропажи. Но известие об исчезновении гораздо лучше, чем о смерти. С ним получиться потянуть время до начала основного конфликта. Еще появиться проблема с каноном. Нужно будет обязательно проследить за тем, чтобы Наруто стал учиться режиму Отшельника. Точно, еще ситуация с Саске. Он, кажется, несколько раз чуть не умер в каноне, а спасала его Карин, которая сейчас живет вместе с Акиямой в Амегакуре. Есть ли сейчас в команде Учихи медик? Точно не знаю. Но если нет, то все может кончиться печально. Надо будет отправить людей, чтобы подстраховали его в опасный момент. – Это начинает попахивать маразмом. Ладно, сейчас это не самое важно. Значит, захватить его живым, – приняв итоговое решение, я почувствовал облегчение. Чуть надломить канон и проследить, чтобы ничего существенного не изменилось. Последнее уже начинает становиться глупостью, но ничего другого не остается. Определившись с целями и итоговым решением, я смог полностью успокоиться и стал наблюдать за жизнью в селении и ждать сигнала. Несомненно, боя между нами не избежать. Но это не критично. Кто позволит задержать себя и оградить от внешнего мира на большой срок, более того в чужом месте, кто могут и не сдержать слово? Точно не один из самых сильных шиноби этого времени. Хотя учитель может согласиться. Он всегда был странноватым. Что только стоит его переодевание в костюм лягушки. Да, было смешно, даже сейчас тот вид пробивает на улыбку. Хотя кого я обманываю? Даже если предоставить ему эскорт из красивых девушек, он не поддастся искушению и не согласится. Подурачится, сделает вид, что серьезно размышляет, а потом придумает глупую причину и откажется. В нужные моменты он умеет быть серьезным. Что только стоил наш разговор о защите близких в детстве, когда я сильно переживал убийство чунинов и боялся своих глаз. – Слушаю, – ответил я на звонок. – Мы его нашли, он зашел в ресторан «Зонтик для влюбленных», местоположение уже выслали, – получив адрес, я сорвался с места в нужном направлении, но звонок не прекратил. – Выяснили, как пробрался нарушитель? – задал я другой важный вопрос. Надо выяснить это и не допустить, чтобы он ушел тем же путем. – Еще нет. – Выполняйте, надо обязательно это узнать, – дал я приказ, перемещаясь от здания к зданию в нужном направлении. – Есть. Я быстро добрался до этого ресторана. Светящаяся вывеска с названием и зонтик, под которым было изображение пары, привлекали внимание прохожих. Само заведение расположилось на первом уровне, который включал пять этажей здания. Строение было расположено на окраине, но сражаться здесь было бы все равно опасно. Потому еще несколько секунд потратил на то, чтобы сообщить о необходимости эвакуации мирных людей с ближайшей территории. Закончив отправлять указания, я зашел внутрь и направился к сотруднице ресторана, которую заметил. – Здравствуйте, чем могу помочь? – улыбнувшись, спросила девушка, стоящая за стойкой. – Я хотел бы узнать, где находится человек, который зашел в ваше заведение, – заметив, что у неё в области груди написано администратор, обратился к ней за помощью и отправил фотографию учителя. – Мы не предоставляем информацию о клиентах, – так же дружелюбно ответила она, но в голосе появились твердость. – Конечно, только это государственное дело. Вот удостоверение, – продемонстрировал я упомянутый документ, – также вы можете связаться с полицией, они подтвердят мой запрос, – на это она ничего не возразила, а начала связываться с правоохранителями через виртуальную связь. – Верно, сейчас посмотрю номер комнаты… Закрытый столик, комната 7, второй этаж третья дверь слева, только…, – чуть замялась сотрудница под конец. – Что? – уже собираясь направиться туда, остановился и уточнил. – Он там не один, с одной из наших девушек, – сказать, что я не удивился, так это ничего не сказать. Я ко многому отношусь отрицательно, но понимаю, что запретить то, что мне не нравиться нельзя просто так. Поэтому многое из того, что я не разрешаю себе или мне противно, не запрещено для всех. Конечно, это все ограничено в жестко установленных рамках, но это обычная политика. Тут же четко указано, что это ресторан, а не бордель. Они хоть и разрешены, но четко регламентируются. – Это не то, что вы думаете. Это лишь эскорт, никакого интима, только сопровождение, – видимо в моих глазах проскользнуло что-то нехорошее, что девушка занервничала и поспешила уточнить. Нужно не забывать прятать свои эмоции. Это за риннеганом ничего не понятно, а с обычными глазами естественная защита исчезает. – Потом разберемся. Сможете её отозвать? – получив кивок, продолжил, – отлично, тогда выполняйте. В это время я переключился на другое тело и направил Пейна окружить район. В критической ситуации они могут существенно помочь. – Вот она, – окликнули меня, что и послужило для меня сигналом. Бросив взгляд на появившуюся сотрудницу в костюме официантки, я прошел мимо и направился в нужную комнату. «Стучать или нет?» – подумал я, когда дошел до нужной двери.***
Часть 2. Глубокий вдох и выдох, погасить зарождающуюся бурю эмоций и успокоиться. Вперед. Постучав в дверь, я не стал ждать ответа и сразу вошел. – Хехе, ты уже вернулась… Нагато? – если первое было сказано другому человеку, то вот второе было точно адресовано мне. – Здравствуйте, Джирая-сенсей. Я войду? – получилось у меня сохранить маску спокойствия, правда, вопрос был не к месту. – Конечно, входи, – было заметно, что он рад меня видеть, хотя чуть напрягся. Наверно зря я не снял плащ Акацуки. – Только скоро должна подойти Маюми-тян… – Не беспокойтесь, она нас не побеспокоит, я уже сказал администратору, чтобы нам никто не помешал. – Ого, даже так, ладно. Тогда расскажи, как у тебя дела. Что с тобой случилось за это время? Как Конан с Яхико? Я слышал, что вы погибли. Думал, что никогда вас больше не увижу. – Сейчас все хорошо, с Конан развиваем страну, чтобы люди в ней могли жить и не бояться смерти. Яхико, – посмотрел я ему в глаза, – давно погиб, лет 15 уже прошло. – Погиб значит…, – промелькнула грусть на его лице перед тем, как он прикрыл глаза и направил голову наверх. Несмотря на то, что главной причиной нашего обучения был я и наличие у меня риннегана, учил и относился он к нам одинаково, как и любил. – Да, в этом несовершенном мире часто умирают дорогие нам люди. Наверно, главное не стоит забывать, что у тебя остались другие близкие люди? – попытался он приободрить меня и себя, но это не вышло. Образовалась неловкая тишина. Чтобы её нарушить я спросил то, что меня действительно интересовало, но было не очень важным, чтобы переходить к основной теме: – А вы как поживаете? Также путешествуете и пишите книги? – Да, путешествую, узнаю новое, делюсь опытом. Недавно, правда, появился новый ученик, пришлось пойти на жертвы и взять его с собой в странствия, – воспользовался он шансом выйти из неловкой ситуации. – «Делюсь опытом» – это вы про «Ича-Ича»? – чуть с сарказмом и слабой ухмылкой на лице спросил я. – Да! – обрадовался он при упоминании его работы, – вижу, ты тоже читал. Как тебе? Понравилось? Я вкладывал душу в эту работу, – начал он дурачиться, а может и серьезно спрашивает. – Читал. Если честно, то не понравилось. Я не любитель любовных романов, – и то назвать это любовным романом можно с натяжкой, больше подойдет жанр эротика. Но говорить я это не стал, зачем говорить истину, которую мы оба понимаем, но не озвучиваем. – Да? Грустно, что тебе не приглянулась моя работа. Но чего именно тебе не хватило? Хитросплетений сюжета? Красоты описания? Или важности проблемы? – начал он дурачиться, а что можно и поддержать. Когда еще можно будет так посидеть? – Если честно, то качество картинок не очень, да и продолжение выходит не слишком часто, – про остальное промолчим. Ну, правда, какой сюжет в эротических романах? А проблема? Проблема запретной любви или мазохистских наклонностей? – Да, я не очень хорошо рисую, но в каждую работу я вкладываю душу. Ты не представляешь, сколько времени уходит на поиск подходящего материала и идей. Однажды я чуть не умер в процессе, – заметив мое недоверие, поспешил он его развеять. – Честное слово, еще давно, когда я собирал материалы к первой книге, случилось недоразумение. В результате у меня было сломано шесть ребер, обе руки и даже повреждение нескольких внутренних органов, – верю и, наверно, знаю где, почему и кто нанес ему эти «производственные» травмы. – Если это так опасно, то стоит ли рисковать ради этого? Может найти художника со стороны? Или заменить картину с руки. Например, напечатанными фотографиями, которые вы будете создавать фотоаппаратом в путешествии. – Это гениальная идея, – подпрыгнул он, как ребенок от восторга, и непроизвольно встал в позу победителя. Он точно дурачился с теми вопросами? Или спрашивал серьезно? У меня начинают появляться сомнения… – Хотя не стоит спешить, нужно лучше это обдумать, – успокоившись и взяв в себя руки, Джирайя-сенсей снова сел и стал серьезно что-то обдумывать. Вот поэтому и тяжело воспринимать его серьезно, чем он часто пользуется. Хотя это ему не надо, но скорее всего это вошло в привычку. – А про скорость выпуска, быстрее нельзя, искусство не терпит спешки. На такое я не нашел, что ответить. Это было слишком, ммм, слишком тщеславно. Это понял даже он сам, а потому чуть смутился, а потом перевел разговор на другую тему: – Значит, вы с Конан развиваете Амегакуре. Ясно, каких результатов достигли? Ханзо доволен выполненной вами работой? Я помню, как он переживал о своей стране, истинный патриот, – начал он развивать тему о достигнутых нами с Конан успехах, но неудачно. Ханзо так и остался для меня неприятной темой. Юлить не хочется, а потому отвечу как есть: – Не знаю, наверно был бы доволен, – сухо ответил я. – А что случилось? С ним же все было в порядке по окончанию Третей Войны Шиноби, – продолжил он интересоваться судьбой бывшего Лорда этой страны. А передо мной предстал выбор, ответить честно и разрушить дружелюбную атмосферу, или соврать и сохранить её, добавляя чуточку фальши. Так за раздумьями я промолчал минуту и решил ответить честно, заметив, что учитель тоже понял серьезность момента, и ложь с большим шансом будет раскрыта, а значит не требуется. – Ханзо мертв, из-за него умер Яхико, а потому я убил его и захватил власть в стране, – спокойно ответил я и посмотрел на учителя, ожидая его реакции. Только какую именно реакцию я хотел увидеть? Его поддержку или упрек в том, что я убил человека, который хотел мира, процветания своей стране и людям, постоянно рискуя своей жизнью ради этого? Тот Ханзо, которого я убил, и Ханзо, убитый после гражданской войны в аниме, совсем разные люди. Там, в каноне, он приближался к своему закату, перестал лично выполнять миссии, почти прекратил тренировки, окружил себя охраной, заботился лишь о сохранении власти, своих ценных навыках и опыте, которые как инструмент заржавел без частой полировки. Убитый мной Ханзо не был или не успел стать таким. Даже его соглашение с Конохой было оправдано. Союз с сильнейшим селением, чтобы обезопасить свою страну, пожертвовав несколькими юнцами, был очень привлекателен и, чего греха таить, полезным, решая множество проблем. Его отрицательные черты еще не успели выйти из-под контроля. Мания величия находилась в зародыше и лишь начинала проявляться, а потому для многих он был и оставался все тем же шиноби, готовым на все ради своего селения. Получается я пришел и убил Героя. Была ли его смерть так необходима для дальнейшего развития страны? Сейчас я могу признаться, что ответ нет, и убил я его из-за банальной мести, а не для общего блага Амегакуре. Бывший наставник удивленно смотрел на меня, но так ничего и не сказал. Просидев в тишине и не дождавшись мнения собеседника, решил, что пора говорить серьезно и перейти к главному вопросу: – Ладно, Джирайя-сенсей, вы лучше скажите, как оказались в Амегакуре? С какой целью здесь находитесь? Страна Дождя закрытая страна и несанкционированное проникновение строго наказывается. – Хэх, я ищу одного человека. Думаю, ты его знаешь, он лидер организации, в которой ты состоишь, – откинул он притворство и кивнул в сторону моего плаща, на котором выделялись кроваво-красные облака, – знают его под именем Пейн. Поделись известной информацией о нем, я сразу покину место, где мне не рады. А значит, не буду нарушать местные порядки. – Не стоит так говорить учитель, вас никто не прогоняет. Наоборот я лично приглашаю вас остаться и погостить у нас еще какое-то время. – Что ты, не стоит… – снова он стал улыбаться и пытаться перевести все в шутку, но я не дал ему этого сделать, перебив его: – Я настаиваю, – сказал я тоном, не принимающим отказов, но необходимого эффекта на него это не произвело. Ладно, зайдем с другой стороны. – Вас интересует Пейн? Я многое про него знаю и расскажу, если вы решите остаться, – вот это его уже заставило перестать улыбаться и сосредоточиться на мне. – Так не терпится узнать о нем? Это мой псевдоним. – Почему? – после секундного шока спросил учитель, но его голова теперь была опущена, что разобрать по лицу и глазам о чем он думает невозможно. – Что «почему»? – Почему ты не только состоишь в этой организации, но и являешься её лидером? Конан тоже является одним из членов? – переспросил он, посмотрев мне в глаза. Вот уже передо мной не юморной дядька, а опытный и серьезный шиноби. – Нет, Конан покинула организацию. Почему же я состою и руковожу ей? – между нами установилось гробовая тишина, Джирайя-сенсей ждал моего ответа, а я подбирал слова. Ведь действительно, раньше для меня Акацуки была лишь инструментом, которой тянул историю по знакомой мне колее. Я не пытался ничего менять в ней, так как даже сейчас она полностью меня устраивает. А роль, которую сыграет организация, в результате перевесит те незначительные минусы. Мы, члены организации, поступаем в точности, как селения шиноби, ни больше ни меньше. А то, что Пять Великих Стран Шиноби называют нас преступниками, довольно очевидно и ожидаемо. Кому понравиться, когда с тобой будут обращаться так, как ты иногда позволял себе относиться к другим. Все время пока я раздумывал над словами, учитель не отрывал своего взгляда от меня. Ладно, пора ответить: – Что вы знаете об истинных целях организации? – задал я вопрос. – Вы ловите джинчурики разных … – Нет, нет, нет. Не способы и инструменты, которые используем, а именно цель. – И какая же ваша цель? Мировое господство? Или мир без войн? – последнее предположение было с четко выраженным сарказмом. – Вы правы, главная цель Акацуки мир без конфликтов, – всем свои видом Джирайя-сенсей демонстрировал недоверие. Наверно думает, что я шучу. – Не смотрите на меня так, это правда. – И как же ты хочешь достигнуть мира? Каким способом? – Не я, а организация. Наши цели различаются. – Даже так. Не расскажешь, почему цели организации и лидера этой организации различаются? – Тут нужно копнуть глубже, вспомнить историю. Вначале Акацуки была создана Яхико, он был духовным столбом и её лидером. Главную цель, которую он преследовал, был мир без войн. В результате мы помогали жителям страны Дождя, агитировали других к миру, искали единомышленников, пытались заключить мир с Великими странами от имени Ханзо, – перечислил я краткий список того, что мы делали в самом начале. – Сейчас я понимаю, что все это было глупостью. У нас не было никакого четкого плана, лишь концепция, благородная мечта и лидерские качества Яхико. Акацуки была образцовой благотворительной организацией, которая лечила симптомы проблем общества, но никак не могла приступить к лечению корня болезни. Мы думали, что двигаемся в правильном направлении, но на самом деле мы топтались на месте. В результате на одной миротворческой миссии все, кроме меня и Конан, погибли. Тогда я осознал, что пора прекратить мечтать, понял всю несостоятельность концепции мира без конфликтов, но пока не про это, – чуть грустно улыбнулся я учителю. Момент, когда с тебя снимают и разбивают твои розовые очки, всегда неприятен, особенно когда делаешь это сам и не на кого возложить вину. – Как вы понимаете, на этом ничего не закончилось, самое интересное только началось. Меня нашел один человек, предложил мне помощь в осуществлении моей мечты, да и его тоже. – И кто он? – перебил меня Джирайя-сенсей, но отвечать я пока не собирался. – Момент он тогда подобрал великолепный. У меня не было выбора отказаться и остаться живым. Та миссия сильно повлияла на мое здоровье и физическое состояние. Сил не хватало поднять ложку и поесть, – грустная улыбка так и не покидала мое лицо. Тот момент, когда я не мог даже повернуть голову к Тоби, даже сейчас помогает мне не зазнаться. – Тогда я согласился, а потом не нашел объективных причин покинуть организацию. Но надо отдать ему должное, у него был план, как достичь мира. Собрать всех хвостатых зверей, создать из них абсолютное оружие и следить за порядком, наказывая тех, кто начнет развязывать войну, – я остановился на этом моменте и стал ждать мнение учителя по этому плану установления мира. Я бы мог описать эту задумку одной фразой: «Цель оправдывает средства». Оптимальный метод создания режима, который по истечению многих лет развалится, но то время, пока он будет действовать, позволит всем объединиться против общего врага, создать действенные и долговечные инструменты разрешения конфликтов без насилия. Также могут появиться другие полезные институты, которые помогут регулировать взаимоотношения людей, но создать которые без полной централизации невозможно. Джирайя-сенсей продолжал сидеть задумчивым, не высказав что-то за или против. Долго ждать я не стал, а потому продолжил: – Вот основная цель Акацуки и метод по достижению поставленной цели. Только, – снова завладев вниманием учителя, я чуть усмехнулся, – это не все. План выглядит завершенным, но есть и последняя, финальная часть, которую тот человек умолчал ото всех, а знают о ней единицы. К вашему счастью, я знаю его план, но вам не расскажу. Хахаха, – засмеялся я, когда увидел, как стал вести себя Джирайя-сенсей, когда его обломали на самом интересном месте. Детская обида, выраженная на лице, комично сочеталась с его возрастом. – Подловил, но… Может, расскажешь, кто тот тайный лидер Акацуки, какой его план и, наконец, озвучишь свои цели? – Ммм, дайте подумать, тааак, хммм, нет, – стал я дурачиться и зачем-то тянуть время. Когда Джирайя-сенсей уже, как мне показалось, хотел выругаться, я прекратил шутить и стал говорить серьезно. – Я могу вам ответить на ваши вопросы, но при одном условии. – Каком? – зацепился он за шанс. – Вот как вы думаете, почему я распинаюсь перед вами и сообщаю столь ценную и секретную информацию противнику? С головой у меня, кажется, все в порядке, но язык за зубами почему-то не держу. Не надо отвечать, дело в том, что я действительно поступаю частично глупо и иду на поводу своих эмоций. Я… я не дам вам покинуть Амегакуре, живым уж точно, – мое заявление Джирайя-сенсей принял со все серьезностью и понял, что я не шучу. – Вижу, вам не понравилось мною сказанное, но не вам одному. Я тоже не горю желанием убивать вас, а потому у меня к вам предложение. Я дам ответ три раннее заданных вами вопроса, но взамен вы согласитесь на бой не до смерти. Но с важным условием что, если вы проиграете, то вы и вся разведанная вами информация останется здесь, в Амегакуре, пока вы не получите разрешение, или не пройдет три года. Если же выиграете вы, то сможете покинуть страну Дождя со всеми ценными сведениями. Никто не будет создавать вам препятствия. Думаю, это честное условие. – Да, все честно. Я согласен. Хэх, проведу для тебя еще один урок, чтобы ты перестал себя вести так высокомерно. – Как скажете, но не забывайте, что вы даете слово. Чтобы ваш урок был более показательным, я даже дам вам время войти в режим Отшельника. – Ладно, ладно. Давай, рассказывай, – упоминание режима было ему неприятно, но он сложил ладони вместе и стал концентрировать в них природную энергию. – Не обязательно делать это сейчас, я дам вам время перед боем, – но ответа не получил. Если ему так спокойнее, то пусть готовиться заранее, не критично. Я же стал следить за его сбором природной энергии, было желание понять на практике разницу между разными режимами Отшельниками. Но слабый кашель отвлек меня, и я заметил ожидающий взгляд. Стоит выполнить свою часть сделки. – Зовут его Учиха Мадара, – на мое заявление, Джирайя-сенсей чуть не сбился с процесса концетрации, – а финальный этап состоит в том, чтобы объединить чакру хвостатых зверей и, используя этот огромный объем энергии, погрузить всех людей в иллюзию. В ней все смогут жить счастливо, не будет войн и конфликтов. Создать вымышленный утопический мир. – Это же бред, кто вообще в здравом уме согласиться на такое, – ко второму потрясению учитель был готов, а потому у него даже не дрогнули руки. Но он все равно не хотел верить. – А Учиха Мадара? Он же давно мертв. – Это чистая правда. Про то, кто согласиться, все же очевидно, никто не будет спрашивать вашего, обычных людей, даже моего согласия, – усмехнулся я и посмотрел в глаза учителю. – Вот вы, Пять Великих Стран Шиноби, спрашивали согласия малых стран на то, чтобы вмешивать их в свои войны и вести на их территории основные боевые действия? – Нет, – пришлось ему ответить через некоторое время, так как я не продолжал, а ждал ответа. – Вот именно, что «нет». Так с чего вы решили, что он будет? Ладно, с планами понятно, почему я так уверен, что это именно Учиха Мадара? – в ответ получил кивок. – О, если коротко, то дело в риннегане. Это были его глаза, которые он пересадил мне, чтобы их сила не угасла к тому моменту, когда он вернется из мира мертвых. – Стоп, так ты говоришь, что он мертв. Тогда как он сможет вернуться… – он замолчал, осознав, что может. – Да, учитель, да. Смерть – это далеко не конец. Он уже однажды выбрался из её лап после боя с первым Хокаге в Долине Завершения. Что ему может помешать сделать это еще раз? Да и у почти каждого селения есть разные способы вернуть человека к жизни. Важна не сама смерть, а желание жить и подготовка к воскрешению. – Хорошо, что тогда хочешь ты? Какие цели преследуешь в этой организации? И почему я не вижу у тебя риннегана? – У меня нет никаких целей в этой организации. Если только, проследить, чтобы Акацуки предоставили всем странам серьезную угрозу, но воплотить задуманное в жизнь у них не получилось. Мне тоже не нравиться идея жить в иллюзии. Но это больше задача, чем цель. – То есть ты вроде против нас, но на самом деле за? Удивительно. Так, где твой или, как ты говоришь, риннеган Мадары? – Все остальное после, учитель. Теперь пройдем в место, где мы проведем бой, – я мысленно оплатил счет и встал, пригласив идти за мной. – Ну, пошли, сейчас только оплачу счет, – и стал пытаться достать деньги из карманов, когда как ладони были прижаты друг к другу. – Не поможешь достать деньги? – указал он на свой карман. – Не надо, я уже оплатил, тем более валюта страны Огня здесь не принимается. – Когда только успел. Раз оплатил, то идем, – мы стали спускаться на первый этаж заведения, где Джирайя-сенсей успел улыбнуться и попрощаться с той девушкой администратором. Уже медленно передвигаясь к тренировочной площадке на окраине деревне, он нарушил тишину и спросил: – Так почему ты потерял веру в то, что можно создать мир без войн и конфликтов? Неужели смерть Яхико так сильно на тебя повлияла? – Дело не в его смерти, а в том, что я поумнел. Не будем говорить о причинах и целесообразности последних войн шиноби, посмотрим на саму историю мира. Все построено на конфликтах, неизбежных или выдутых из пальца, неважно. Постоянное противостояние, победитель и проигравший, это всегда было, есть и будет. Борьба за жизнь, за еду, за безопасность, за самку, за признание, за образование, за достойное существование, неважно за что, но мы постоянно сражаемся, не замечая этого. Это наша отличительная черта, наша суть. – Но и суть можно изменить, не сразу, но передавая идеи из поколения в поколение, это можно исправить. – Можно, но нужно ли это? Ведь именно в конфликтах человек закаляется, формируется его характер и личность. Не только основные черты человека, но и культура и характер клана, народа, страны. Даже жизнь – это постоянная борьба против самой смерти. Как без молота и наковальни не создашь меч, так и без постоянной борьбы не получится крепкая и великая страна. – Ты отчасти прав, но тогда мы должны принять те бедствия и трагедии, которые происходят из-за войн? Оправдать их тем, что они были необходимы для развития? А как же сами жертвы войны? Ты о них подумал? – он чуть приостановился, посмотрел на меня и произнес, – ты же сам жертва войны, стал сиротой из-за неё, выживал в невыносимых условиях. А теперь говоришь об их необходимости? – Я не оправдываю Войны Шиноби. Они мне противны, как и противны Пять Великих Стран Шиноби. Но неприятны они мне не из-за того, что сделали с моей страной и её жителями. Мы для них чужие, и они нам ничем не обязаны, могли резать нас как скот. Противны они мне из-за того, что они нарушают дозволенные рамки. Плох не тот, кто убивает мирных людей, а тот, кто дал слово не делать этого, но сам в некоторых моментах идет наперекор своим словам. – То есть, по-твоему, можно убивать ничем не повинных детей, женщин и стариков, если это не нарушает принятых тобой правил? А как же моральная составляющая, совесть не будет тебя мучать? – Раз мучает совесть, значит, ты переступил уже свои рамки дозволенного. А на счет невинных людей, так это глупость. Нет невинных людей, слабость – это грех. Если твоя страна, общество не может защитить себя, то это вина самого общества, каждого его члена, а не тех, кто напал на него. – И на детях тоже есть вина? – усмехнулся он. – Я бы хотел сказать, что нет, так как от них действительно ничего не зависит. И это несправедливо что-то требовать от них, но мой ответ да. Они тоже несут ответственность по факту рождения, увы, на детей накладываются обязанности и грехи родителей. А то, что это несправедливо, так, когда мир был справедливым? Эпоха воюющих государств яркое тому доказательство. – Но та эпоха закончилась, пришла новая, так почему же нельзя измениться и нам? – Мы пришли, – так за философствованием мы подошли до нужного места. – Можно и даже нужно меняться, устанавливать правила «игры» и следить за их выполнением. Необязательно брать под контроль этот бесконечный цикл столкновений, достаточно лишь выставить рамки, за которые никому не позволено заходить. А чтобы все приняли и следовали этим правилам, нужна централизация, которая обязательно произойдет при появлении врага. Настолько сильного и опасного противника, который заставит забыть старые обиды и объединиться против него. И такую роль отлично сыграет… – встав напротив учителя в другом конце тренировочного поля, я чуть улыбнулся и сложил Печать Конфронтации правой рукой, которая популярна в Конохе перед сражением. – Акацуки, – ответив, разъединил он руки и тоже продемонстрировал Печать Конфронтации. Когда как сам вошел в режим Отшельника, вокруг глаз образовался оранжевый пигмент, нос увеличился, а на нем появились бородавки.***
Часть 3. – Начали, – крикнул я, срываясь с места на максимальной скорости. Джирайя-сенсей вовремя отпрыгивает в сторону и выполняет призыв. Неудача, печати уплотнения мешают любой пространственной технике, даже союзной. Неудавшийся призыв его неприятно удивил, но он успел быстро оправиться и встретить мой удар на жесткий блок. Отскок и снова рывок в ближний бой. В ответ зеркальные движения со стороны противника. Уклонение, удар, блок, изменить направление вражеской атаки. Все это быстро чередовалось мной. Но со временем мне стало понятно, что я медленно уступаю. Попытка менять и чередовать стили ничего не дала. Все возвращалось к тому, что приходилось уклоняться или блоком отводить удары. Попытка адаптироваться к противнику, используя свойства чакры Пути Демонов, дала положительный эффект, но не такой сильный, чтобы выправить ситуацию. По физическим характеристикам я проигрывал во всем. В скорости и ловкости это было не так заметно, но в голой силе разрыв был большой. Принимать даже не самые сильные удары на жесткий блок было больно и тяжело. Уклонение от несильного удара в голову. Быстрая контратака правой рукой в грудь – блок противника. В ответ попытка захвата за шею – уклоняюсь от неё, присаживаясь. Еще атака ногой в корпус – невысоко подпрыгиваю, чтобы уклониться. Уже в полете приходиться принимать сильный удар на блок и я отлетаю назад. Подправляю полет телекинезом, чтобы мягко приземлиться на обе ноги. Черт, в тайдзюцу проигрываю, нужно снять ограничения с потока чакры, чтобы появились шансы соперничать с режимом Отшельника. Складываю печать концентрации и собираюсь открыть врата, но сделать это не успеваю. Возле меня появляется Джирайя-сенсей с мощной атакой в голову, на которую я не успеваю физически отреагировать. Небесное Покорение. Кулак останавливается в сантиметре от моей головы, лишь ударная волна всколыхнула мои волосы, из-под которых стали заметны фиолетовые глаза. Учитель же замирает в стойке нанесения удара, не способный пошевелиться. Это не обычное отталкивание, а техника на стыке Шинра Тенсей и Баншо Тенин, позволяющая взять почти все под полный контроль. Прикладываю больше сил и чакры, чтобы усилить давление на тело противника, которое медленно отрывается от земли, а попытки сопротивления противника оказываются тщетными. Одежда учителя начала медленно рваться, когда как тело должно испытывать огромные нагрузки, сопротивляясь давлению сжатия в одну точку. – Я уже давно перешагнул ваш уровень силы, учитель. Прошло время, когда вам было достаточно Теневого Клона, чтобы победить нас, – хоть я тратил большое количество сил и чакры на сдавливание, но решил не упустить момент похвалиться достигнутыми результатами. Я сжимал в кулак левую руку, чтобы мысленно усилить напор, а оставшимися силами стал формировать черный стержень в правой руке. Вставив его в тело противника, я получу огромное преимущество, ослабив сопротивление оппонента. Уже потом можно будет полностью вывести его из строя, парализовав и медленно поглотив большую часть чакры. Уже почти сформировав стержень и начиная медленно направлять правую руку в нужном направлении, замечаю, как волосы Джирайя-сенсея начинают деформироваться, большая часть блокирует мою атаку, а другая выстреливает в меня острыми иглами. Прекращаю сдавливание и черным штырем встречаю эту атаку, Львиная Грива, кажется, название этой техники. Джирайя-сенсей падает на землю, а я успеваю положить левую руку на его грудь. Ставлю печать и готовлюсь сформировать черный штырь в этой руке, но массивная атака гривой нарушает планы, а потому просто мощнейшее отталкивание. Противника отбрасывает назад, оставляя длинную борозду на земле. – Кха, кха, – встал на ноги Джирайя-сенсей и откашлялся кровью. Вот и внутреннее ранение. – Что это было? – Сил и чакры у него должны было остаться еще много, несмотря на то, что внешний вид был сильно потрепан. Одежда помята и порвана во многих местах, на краю рта следы крови, и несколько заметных повреждений на коже, куда я приложил наибольшее отталкивание. – Вас действительно это так сильно волнует, что вы готовы потратить ограниченное время режима Отшельника и послушать мое объяснения? – не стал я снова спешить с нападением. Надо чуть отдышаться и подготовиться к следующему раунду. Этот этап оказался за мной. В ближний бой после такого он больше не должен лезть, но… – Нет, меня больше волнует, почему не работает призыв, – выпрямился он и отрывисто ответил, пытаясь отдышаться. А после приложил больше усилий для того, чтобы привести свое состояние в порядок. Я тоже решил потратить эти несколько секунд с пользой. Создал черный стержень в левую руку, чтобы оружие было в обеих руках. А также стал медленно снимать ограничения с потока чакры в первых трех тенкетсу, немного увеличивая силу, ловкость, скорость восприятия и реагирования. Раннее именно этого не хватило в ближнем бою. – Я же говорил вам, что это закрытая территория. А как она может зваться закрытой, если даже не будет защищена от пересечения границы через банальный призыв. – Без призыва не честно, – прозвучало это как от ребенка, а не шиноби. – Я же Жабий Отшельник, у меня сила завязана на использовании совместных техник с жабами, – сказал он, выделив одной рукой свой протектор с символом «масло». – Ничего не знаю, у нас сражение один на один, – на последнем слове снова начинаю сближение, но меня встречает молниеносная атака острых игл из укрепленных волос. Не останавливаясь, использую Шинра Тенсей и отталкиваю их от себя. Но в тот же момент прекращения действия техники, в меня снова летят иглы. Подпрыгиваю и ухожу с траектории атаки волосяных шипов. В месте, где я должен примерно приземлиться, замечаю разрастающееся болото, результат техники стихии Земли. Добавляю силу притяжения вперед себя, чтобы увеличить скорость вдоль движения и перепрыгнуть заготовленную ловушку. Приземление и полная остановка, так как в меня летит огромное пламя. Раскаленное и горящее масло сильно повышает температуру огня, а значит и силу техники. Прыжок и кидаю черный стержень в примерное место создания техники стихии Огня. Там и должен быть тот, кто использует техник. Неудачно, Джирайя-сенсей уклоняется, но пламя начинает развеиваться. Продолжать давить. – Баншо Тенин, – притягиваю учителя к себе и бросаю штырь в правой руке в него. Однако он успел зацепиться ногами к земле, а потому, даже не проскользнув два метра, сложил печати и, коснувшись ладонями поверхности, использовал технику стихии земли. Возвел крепкую стену перед нами, полностью остановив движение. В неё и вонзился стержень где-то на четверть длины. – Эй, Нагато, ты мне чуть голову не снес своей палкой, – послышался недовольный голос из земляной стены, но говорившего не было видно. Пропустив это мимо ушей, телекинезом начинаю вытаскивать стержень из стены, но прерываюсь и перепрыгиваю в другое место, где меня снова встречает атака иглами, выпущенная с вершины стены. Странно, что-то не так. Кажется, учитель решил что-то исполнить. Больше уделяю внимание восприятию, а от атаки защищаюсь Шинра Тенсей. Ага, ясно, что он задумал. С вершины стены в меня непрерывно летели множество огненных снарядов, от которых я стал уклоняться и тайно создавать в правой руке еще один стержень. Но комбинация атак была не простая, а такая, что она загоняла цель в одно место, отрезая пути отступления. А добившись этого, пользователь выпускал мощнейшую финальную атаку, которая усиливалась за счет других. Для её блокирования подходили Шинра Тенсей, поглощение атаки или встречная мощная атака стихией. Выбрал я снова отталкивание, чтобы не демонстрировать остальные способности. А по окончанию времени использования сзади меня из земли появляется еще одно тело Джирайи-сенсея. В его руках формируется огромный расенган, а времени для уклонения от этой «внезапной» атаки нет. Шинра Тенсей по продемонстрированному принципу в этом бою я пока не могу использовать. Только, о тайной атаке я знал, а потому был готов. Резкий разворот, черный штырь вонзается в левое плечо противника, а расенган из-за потери контроля начинает поглощаться мной на большой скорости. Посылаю чакру в приёмник, находящийся в плече оппонента, нарушая его чакрапоток и выигрывая несколько мгновений. Несильный удар в голову, когда как в правой руке формирую еще один куройбо. Учитель начинает приходить в себя, но второй черный стержень вовремя вонзается в другое плечо. А подаваемая мной чакра временно обездвиживает его. – Кажется, я победил, – техникой Шинра Тенсей отправляю теневого клона на земляной стене в полет. Вложенной силы должно хватить, чтобы он развеялся. Телекинезом я притянул в руки ранее использованные штыри. Учитель еще пытался бороться и вернуть контроль над телом, но результатов заметно не было. Толкнул его, чтобы он упал на землю. Два притянутых передатчика отправляются ему в бедро каждой ноги, еще два созданных штыря в ладони и один в живот для полной уверенности. – Кха, кха. Зачем так жестко? – откашлявшись, прохрипел учитель. Странно, его контроль над чакрой и телом должен быть полностью подавлен. – Мне надо вас зафиксировать и избавиться от природной составляющей вашей чакры. – Что, тебе тоже не нравиться, как я выгляжу в этом режиме? – пошутил он, но стало заметно, что говорит он через силу. – Нет, вы должны быть полностью парализованы, но из-за режима отшельника вы до сих пор сохраняете способность говорить, – ответил я, ожидая, пока природная энергия выветриться из него. Поглощать её не буду, не зачем рисковать. Более того я не полностью овладел своим режимом. – То есть тебе не нравиться не только мой внешний вид, но и голос? – этот вопрос заставил меня задуматься. Говорить через силу, но нести эту ахинею. Находить и выдавать подходящий ответ мой мозг, кажется, отказывался. – Как ты понял, что это была ловушка? – на мой вопросительный взгляд учитель пояснил, – мое скрытие под землей. – Маячок, – непонимающий взгляд и лицо стал мне ответом. Да, режим отшельника силен, дарует слишком большую стойкость, иметь возможность контролировать мышцы лица, когда должен быть парализованным. Надо будет обязательно освоить его, как можно быстрее, – дело в техники телепортации вашего ученика, Минато Намиказе. Вы знаете, как работает его Техника Летящего Бога Грома? – Нет, только примерно. – Главная часть этой техники – обратный призыв, – в его глазах что-то промелькнуло, наверно удивление, неважно. – Основой призыва является печать, которую Четвертый Хокаге ставил на кунай или противника. Печать выступала якорем для призыва, телепортируя к себе пользователя за счет его чакры. Другой же целью печати была помощь в нахождении самого якоря. В восприятии пользователя печать сигнализировала о своем местонахождении, вторично и расположении человека, на которого была она нанесена. Её я вам и поставил, когда вы стали вырываться из захвата. – А теневой клон не делит её на несколько целей? – пришло к нему осознание. – Делит, если учитывать печать и четко представлять её структуру при делении. Но сделать это, как вы понимаете очень сложно. А так как я заметил, что вы находитесь на стене, но маячка на вас нет, то усилив восприятие, нашел, где вы скрываетесь. Учитель стал обдумывать мои слова, а потом и не смог ничего сказать, так как время режима вышло. А без его использования, он, наконец, потерял возможность сопротивляться, разговаривать и двигаться. Я приподнял его телекинезом и сломал выступающие части стержня, чтобы все выглядело культурно. Осмотрев тренировочную площадку и нанесенный ей урон, я вначале связался с человеком из штаба охраны, который уведомил меня о проникновении. Сообщил ему, что нарушитель захвачен, и нужно нейтрализовать его перед тем, как отправлять в место заключения. – Ладно, отправьте людей в самую высокую башню, мы будем там, – закончив связь, я повернулся к телу учителя. – Хотите увидеться с Конан? Она, кстати, беременна, – ответа не последовала, да и возможности ответа не должно быть. – Только вначале, давайте еще лучше подстрахуемся, – я подошел и положил руку на тело и воспользовался способностью Пути Прэтов, понижая его объем чакры до минимально безопасного уровня. – Добавим заодно усиленный маячок. Не против? – по глазам видно, что согласия нет и близко, – чтобы потом, вы смогли спокойно передвигаться по Амегакуре, а мне не приходилось беспокоиться о том, что вы сбежите. Так и не дождавшись согласия начал ставить улучшенную печать маяка на большие расстояния. Все равно надо ставить, не буду же я его три года держать в тюрьме. Тем более освободим его, мы раньше. Думаю, он сможет спасти много людей на предстоящей войне.***
– Все прошло хорошо? – встретила меня Конан на верхнем этаже башни Пейна. – Да, вот он, – заметив её немного грустный взгляд, поспешил успокоить, – он жив и сейчас все осознает, только я не даю ему пошевелиться. – Здравствуйте, учитель, – подошла она к нему и посмотрела ему в лицо. Не получив ответа, она поняла в чем дело и повернулась ко мне, – дай ему возможность говорить, это же не критично. – Хорошо, – чакры у него действительно не осталось, а сформировать новую энергию не получиться, если оставить его парализованным ниже головы. Это я и сделал, а потом сел в позу медитации и переключился на другое тело. – Конан, ты выросла в красавицу, я бы тебя обнял, но, как видишь, Нагато против этого…, – было последним, на что я обратил внимание в их начинающемся разговоре.***
Ближе к ночи Конан отправилась в другое место, которое менее известно и лучше защищено. Ушла она с хорошим настроением, разговор у них получился, если судить по ней, удачным. Я же остался на верхнем этаже башни, как и Джирайя-сенсей. Завтра ему должны будут поставить несколько проклятых печатей. Одна не позволит использовать чакру, так как будет постоянно поглощать её до минимального уровня. А вторая печать, не позволит раскрывать важную информацию.***
Через несколько дней закончилось запечатывание шестихвостого. – Отдыхаем, сбор через двенадцать часов. На очереди джинчурики семихвостого, – предупредил я оставшихся членов организации, которые вместе со мной эти дни проводили процесс запечатывания. Я уже был готов прекратить связь, как услышал, что ко мне обратились: – Пейн-сама, Учиха Саске согласился присоединиться к нам. Тоби дал ему миссию по захвату джинчурики восьмихвостого, и он уже отправился вместе со своей командой в страну Молний, – передал информацию Белый Зетсу. Хитоши на эту новость никак не отреагировал, усталость брала своё. Кисаме же заинтересовался новостью и прекратил развеивать свою голограмму, находящуюся на одном из пальцев руки. – Он справится со своей задачей? – высказал я свои опасения. Если сравнивать силу Учихи и Киллера Би, то последний должен быть впереди по опыту и мастерству. Когда как мощность чакры и техник у них примерно на одном уровне. – Саске-кун победил Учиху Итачи и после этого стал сильнее, он точно справиться, – уверенно заявил Зетсу. – Ты же сообщил, что Саске проиграл, а Итачи погиб из-за болезни сразу после окончания боя, – заметив, что наш «разведчик» хочет поспорить, я остановил его начинающуюся речь. – Неважно, кто победил, и справится ли Учиха с захватом, – ещё как важно, только не хватало смерти реинкарнации Индры. Отправлю команду проследить, а сейчас отдыхать. Основная нагрузка при запечатывании шла на меня, потому за эти восемь дней я устал настолько, что сейчас хочется только спать. – Если он не справится, то миссию по захвату выполнит Кисаме или я отправлюсь лично. Главное проследи, чтобы юный мститель не умер на первой же миссии. – Не волнуйтесь, мы приглядим за ним, – чуть радостно заявил Белый Зетсу, когда как Черный Зетсу все время молчал. – И еще, передай Тоби, что когда назначается сбор для запечатывания Хвостатых Зверей, это касается и его. Через двенадцать часов он должен явиться и участвовать в этом процессе. – Конечно, передам. Мне тоже не понравилось запечатывать лишь четверым, это слишком долго. – Тогда все, отдыхать, – развеял я все голограммы. Остались лишь мы с Хитоши. Спрыгнув с пальцев статуи, мы отправились на выход. – Эх, сейчас пойду поем, а потом в постель, – послышался радостный голос Хитоши сзади, хоть и казался по внешним признакам измученным. – Да, нужно отдохнуть. Концентрировать внимание на запечатывании в течение восьми дней, выматывает очень сильно, особенно когда нас так мало, – тоже пожаловался я на столь нудное дело. – А нельзя никак уменьшить время? Или только увеличив количество пользователей? – Конечно можно, все дело в мощности чакры пользователей. Если я войду в режим отшельника и открою пять врат, то я должен справиться за несколько минут. – Ого, жаль только ты не освоил этот режим за столько лет, – подколол меня Хитоши. – Я почти закончил, – только улыбка так и осталась на его лице, – и не тебе говорить про скорость. Акияма уже способен снять четыре ограничения, как и ты. – Не сравнивай так, ты же знаешь, что каждое следующее снятие напряжения с тенкетсу даётся сложнее. Он только начал разбираться с пятым, а я уже закачиваю, – стал он оправдываться. Однако заметил, что я перестал обращать на него внимание, – эй, ты меня слушаешь? – Подожди, что-то случилось, пока мы были заняты, – переключая большую часть внимания на основное тело, я начал разбирать новости, которые произошли за эти восемь дней. При запечатывании приходиться объединять умственные усилия с обоих тел. – Черт, конченые лягушки, – выругался я, когда узнал что произошло. А случилось вот что, эти неприготовленные лягушачьи лапки смогли вытащить Джийрайю. Как они это сделали ясно, как день. Обратный призыв на него и вот, он выбрался из Амегакуре и сейчас, наверно, на Горе Мьёбоку. – Идиоты, – если честно хотелось что-нибудь разнести, какую-нибудь возвышенность со всеми земноводными, что там обитают. И сильнее всего я был зол не из-за того, что учитель смог сбежать. Нет, больше всего меня омрачило то, что неясно, остался он живым или нет. Лягушатники вложили огромное количество чакры с природной энергией, что смогли грубо пробить печать уплотнения. Только вот этого не достаточно, и использовать такой разрыв опасно, что и подтверждает разорванная по плечо правая рука, оставшаяся на месте исчезновения учителя. А насколько целым он смог добраться до пункта назначения непонятно. Однако по логике и тестам, что мы когда-то проводили, по пути он мог потерять ещё что-то. – Так, успокоиться, вдох, выдох, – надо остыть, все равно я уже не смогу ничего сделать. Более того завтра меня ждёт запечатывание семихвостого. Уже потом можно отправиться на эту историческую гору и все выяснить.