Вера

      Реборн приподнял бровь, но на мою откровенную наглость ничего не сказал, лишь пододвигая мне свой пустой стакан и намекая на то, что можно было бы и не жлобиться.       Я закатила глаза, но терпеливо долила киллеру Маргариту. Леон, сидящий на подоконнике около вина, на мгновение повернул мордочку к хозяину, чтобы затем вновь скрыть её в небольшом блюдце с фруктами.       — Давай заключим сделку, Кристина, — пригубил напиток Реборн, довольно щурясь и переводя взгляд на Хаято, который с небывалым энтузиазмом носился вокруг Тсуны, — Ты не будешь мне мешать по-крупному, поможешь объяснить моему тупому ученику основы, а я, скажем, помогу тебе с наследством, идёт?       И довольно сверкнул глазами, засранец проклятый.       Было бы странно, если бы он не узнал об этом, да, но всё же несколько обидным было то, что этот чёрт смог так быстро сопоставить пазл у себя в голове.       Эстранео, не смотря на дикую и сумасшедшую репутацию, была крупной и достаточно богатой мафиозной семьёй, которую не смущали ни Вендиче, ни Альянс. Даже после того, как шарашкину конторку с незаконными экспериментами прикрыли, а большая часть денег, имущества и акций была роздана семьям пострадавших, там ещё оставалось, что наследовать. Кольца у моей семьи были изъяты ещё в те незапамятные времена до моего рождения, когда Эстранео только встали на путь черноты, многочисленные лаборатории разграблены и уничтожены, однако Деметрий, не смотря на свою ублюдочность, всё же смог отстоять кое-что, что больше никому, кроме меня теперь не принадлежало.       Особняк Эстранео, ячейка в банке мафии и территория поместья, на которую всё чаще облизывались соседствующие семьи. Только вот сделать они ничего не могли, так как стражи Вендикаре бдили пристально и сурово.       Ооо, я узнала о том, что имею всё это богатство за душой ещё год назад, в Мафия-ленде, где меня аккуратно просветил на тему моей семьи дядя Витя с надеждой на то, что в будущем я бы смогла поднять из пепла столь перспективную семью. Я так полагаю, имущество на меня, как на последнего выжившего и свободного ребёнка Эстранео, левой пяткой переоформил тот же Ганауче, едва к нему попали документы. Может, он надеялся усилить этим Вонголу, думая что я не забуду отблагодарить спасителей, а может просто по доброте душевной, кто ж его знает.       А на счёт возрождения семьи… Не то, чтобы я это планировала в будущем, но имея за душой подобное имущество и преимущество в мире мафии я становилась гораздо весомее, чем обычный рядовой среднестатистической семьи. Донна Эстранео звучало солидно, в конце концов.       Только вот без связей мне никто не позволит это всё заиметь. С такой-то репутацией.       Я оценивающе прошлась взглядом по киллеру.       Солнечный аркобалено, сильнейший киллер, признанный гений и наставник десятого поколения Вонголы, имеющий безупречную репутацию и мир в должниках.       А я?       Кристина Эстранео с ледяным Дождём в груди и смертельно опасным Мраком, которую заведомо считает врагом весь сраный мир.       Я усмехнулась.       — Договорились, гном.       И пожала протянутую ручку, позволяя акробалено скрепить всё пламенем. Солнце и Дождь смешались, образуя новое сочетание, но всего пара мгновений, и Мрак вырывается наружу, очерняя голубое пламя.       Глубокий синий и ярко золотой огонь яркими искрами вспыхивает между нами словно изящное украшение восточных царей, заключая нерушимый договор.       Киллер прищурился.       — Так какое же у тебя второе пламя, Эстранео?       — Удивительное, Реборн. Оно удивительное.       Сдержать смех я всё-таки не смогла. ***       Уже уходя из моей квартирки и таща на своей спине будущего могучего босса, который сейчас напоминал скорее кучу фекалий, Гокудера всё-таки услышал обращение Реборна ко мне, тут же бросая обожаемого Десятого на пол и доставая динамит несмотря на все предупреждения киллера не тыкать в меня оружием.       — Эстранео?! — скривилось лицо подрывника и ярость в его глазах зажглась с небывалой силой, как и шашки в руках, готовые полететь в меня, — Какого хрена она тут делает?!       Я глубоко вздохнула, краем глаза видя нахмуренного Реборна. Хранитель Урагана был той ещё бомбой, да и манерами не блистал, но сейчас, мигом забыв о том, что этими словами он подставляет не только Вонголу, но ещё и сильнейшего киллера этого мира, Гокудера Хаято крупно лажал, не думая о последствиях сказанного. И босса он бросил в трудной ситуации, кстати.       Реборну, судя по мрачному лицу, такое откровенное неуважение ко мне, как к женщине, и Тсуне, который, на минуточку, за себя в данной ситуации постоять не мог, не понравилось. Что в моём мире, что в этом, об отношении итальянцев к женщинам и главам семьи слагали легенды, лишь только часть из которых была ложной, так что взбучку и урок этикета невежественному ушлёпку аркобалено, как представитель нации и, в данный момент, Вонголы, предоставить обязан.       Едва парень, угрожающе помахивая шашками и сыпя оскорблениями подошёл ближе, я мигом вытащила из высокого горшка с пышной тропической растительностью свой верный пистолет, лёгким движением выталкивая нахала из квартиры и опрокидывая его на пол, мгновенно вставая крепким каблучком на яйца и направляя дуло в лоб.       — Я тебе не девка подзаборная, чтоб ты так со мной себя вёл, Хаято, — вежливо напомнила я, нежно и аккуратно увеличивая давление на стратегически важное место парня, — И даже не гражданская. Я полноценная мафиози, которая карьеру свою начала раньше, чем ты из своего особняка выбрался. И, просто к сведению, я не принадлежу ни одной мафиозной семье. Так что, будь добр, выбирай выражения и думай головой, прежде чем пиздануть подобное ещё раз.       Гокудера замер, настороженно глядя в мои глаза и видя в них свой труп. Оскорбить опытного свободного наёмника, который имеет стаж и связи — было делом опасным, а Хаято явно дураком не был, пусть и являлся придурком и сексистом. Подобным образом он мог общаться лишь с куртизанками, да и то, в Италии даже такое порицалось, ведь женщина, какой бы она ни была — всегда оставалось женщиной.       Реборн убрал пистолет, снимая передо мной шляпу, как наставник десятого поколения:       — Мои извинения, Кристина, — серьёзно произнёс карапуз, глядя мне в глаза и мощным пинком поднимая подрывника с пола, — Думаю, мне стоит заняться его воспитанием чуть раньше, чем я планировал. Доброй ночи.       — Принимается, — благосклонно кивнула я киллеру, — Думаю, я даже смогу тебе в этом помочь. Доброй ночи, Реборн, Леон.       Хаято, едва попробовав что-то сказать, мигом получил по кумполу, тут же валясь без сознания. Киллер подхватил обоих пацанов за ноги и, едва подав пламя в руки, скрылся на лестнице, не испытывая никаких проблем.       Я закрыла дверь и, аккуратно положив пистолет на место, налила себе очередной коктейль. ***       Отвратительно.       Я с силой замахнулась косой на Кёю, однако удар, принятый на тонфа, заставил его лишь чуть поморщиться от давления и звука скрежета по металлу.       — Вао, — азартно ухмыльнулся он, отскакивая и тут же сокращая дистанцию, чтобы ударить поочерёдно обеими тонфа, — Ты сегодня злее.       Я поморщилась, быстро уворачиваясь от ведущей руки и натыкаясь на касательный удар, переводя его на шест косы.       — Ушлёпок оказался предвзятым бешеным шовинистом. Я вспылила, — ответила я этому маньяку, демонстрируя растяжку и проводя быстрый удар ногой по шее сбоку, тут же крутанув сальто назад и уйдя от его последующей атаки, — Он меня бесит.       Кёя остановился напротив, коротко ухмыляясь и пригибаясь для следующей атаки.       На часах было около одиннадцати часов, когда я, под цепким взглядом Фонга, таки начала тренировку под покровом ночи. Спарринг с ним самим, указание и отработка ошибок, спарринг с Кёей с новыми ошибками, целая серия упражнений с пламенем, от которых потом хотелось просто прилечь и умереть, и, если я вдруг не грохнусь от усталости, ещё один спарринг с аркобалено.       Было мнение, что Фонг мне просто мстит за то, что я забила на тренировки, заставляя батрачить до седьмого пота, но видя его умиротворённую улыбку и насмешливый прищур глаз, сказать я ничего не решалась. Чуяла, что будет в разы хуже.       Тут же, почему-то, оказался и зевающий Рёхей, который клевал носом, но стойко ждал, пока мы закончим, чтобы залатать наши раны и уйти спать домой. К себе или ко мне — вопрос даже не стоял, так как я уже видела его пакет, где лежала школьная форма, и портфель с ручками-тетрадками. Бедное моё Солнышко.       Фонг, узнав о Рёхее от Кёи, зажёгся нешуточным интересом и буквально заставил меня познакомить их, приходя в полный восторг от того, что хоть кто-то, кроме него, интересуется боевыми искусствами.       — Вам не понять, — легко махал он нам с Кёей маленькой ручкой, обсуждая с Рёхеем преимущества тех или иных стоек в боксе и сравнивая их с прочими видами боя.       И мы правда не понимали.       Ввиду некоторых особенностей, стили у нас с Кёей были не похожими ни на что другое.       Хибари-младший дрался на чистых инстинктах, идя вперёд с настойчивостью КАМАЗа и непробиваемостью танка, атакуя всем, чем придётся, крутясь в бою как вертолёт. Сложно было понять даже то, какую базу ему дали, чтобы хоть как-то предвидеть удары, но мало кто вообще успевал думать во время боя с ним. Он был гибким, сильным и быстрым, предпочитая наносить тяжёлые резкие удары на больших скоростях, мало внимания уделяя своей защите и впадая в раж каждый раз, когда противник оказывался чуть более способным, чем остальные. Дикий парень без тормозов, который вставал несмотря ни на что, не умея проигрывать. Гроза всех нарушителей и страшный сон якудза, я очень гордилась тем, что он был мне другом. Видеть Кёю по другую сторону баррикад я бы не хотела даже во сне.       Я отличалась от него. В лучшую или худшую сторону, правда, непонятно, но мне хватало того уровня, что у меня был. И пусть я несколько проигрывала ему в силе ударов, но вот скорость моя была всё-таки выше. И если Кёю в бою можно было сравнить с танком, то я являлась скоростным болидом, который ещё пока только обкатывается.       Фонг довольно улыбался, смотря на наш спарринг с веранды особняка Хибари-гуми, частенько вкидывая нам свои ЦУ и аккуратно записывая что-то в свой красный блокнотик.       — Разрушительный Ураган, — понятливо кивнул аркобалено на мою характеристику Хаято, подавая знак, что спарринг пора заканчивать, — Неугомонный, вспыльчивый, эмоциональный…       — А ещё без авторитетов и мозгов, — вставила я, подходя к учителю поближе и присаживаясь рядом с Солнышком, который на автомате, уже в полусонном бреду начал меня лечить, — Кстати, я всё спросить хотела. Вы с Реборном встретились хоть раз, за то время, что ты здесь?       Фонг прикрыл глаза, миролюбиво поджимая губы и едва слышно цокая. Он явно не был доволен моим вопросом, но любопытство уже давно расшатывало мою крышу, так что не задать его я не могла.       — Да, Кристина, встретились, — спокойно ответил аркобалено, глядя на молчащего Хибари, который беззвучно, не проронив ни единого слова или вскрика, самостоятельно обрабатывал свои раны мазями на основе Солнца, которые на досуге делал Рёхей, — Я просил его позаботится о моей воспитаннице, которая скоро прибудет сюда.       Хм?       Я напрягла память, доставая оттуда смутное воспоминание о маленькой яйцеголовой девочке, которая умела херачить вонючими атаками на расстоянии.       — И?       — Ты тоже будешь за ней смотреть.       А, ну, тогда понятно.       Я уныло скривилась, облокачиваясь на залипшего Рёхея.       Лучше б не спрашивала. ***       Фонг отбыл через четыре дня, десятого числа, перед этим проведя со мной очередной воспитательный разговор на тему тренировок, который я, конечно же, прослушала, раздумывая над очередной партией белья для Пика и заказом на очередного бандюга на границе с Кокуё. Однако малыш таки выбил из меня обещание заниматься с Кёей хотя бы четыре раза в неделю, и нарушать я его не могла никак. Не то, чтобы я была уж очень принципиальной барышней, но дорогих мне людей подводить не хотелось, поэтому планы пришлось вновь перестраивать буквально на ходу, так как расписание у меня стало ещё более забитым. И, судя по всему, от чего-то мне придётся отказаться, если я хочу успевать ещё и спать.       Я махала тонированной машине с аркобалено до тех пор, пока она не скрылась за поворотом, облегчённо выдыхая и передёргивая плечами. Сотоба привычно легла за плечо, и я неспешной походкой пошла в центр, где меня уже ждали Киоко и Хана.       Проходя мимо дома Тсунаёши, откуда уже привычно слышалась ругань и мини-взрывы, я заметила побитого синего Хаято, который хоть и сверкнул злобно глазами, но вполне себе уважительно поздоровался со мной, испытывая явные внутренние противоречия. Я довольно ухмыльнулась. Разговор с репетитором для него не прошёл бесследно и парень, незаметно даже для самого себя, передёргивался каждый раз, едва я показывалась на горизонте. Восторг разливался в моей злобной душонке каждый раз, когда я видела его страдальческую побитую рожу.       — И тебе привет, Хаято, — довольно протянула я его имя, вновь заметив его неловкое движение и выражение муки в глазах, — На вот, передай Реборну.       Я протянула парню небольшой пластиковый пакет с контейнером для еды, где находилось медовое итальянское печенье, которое Солнце буквально вытребовало у меня, и картонной коробкой от Фонга. Что там они передавали друг другу мне было не интересно, да и соваться в личные дела аркобалено было опасно.       Гокудера настороженно принял пакет, мельком заглядывая в него и вновь перевёл на меня свои злобные глазки.       — Передам, — чуть кивнул он, морщась то ли от боли, то ли от столь неудобной ему ситуации, — И Реборн просил тебя зайти к ним вечером, Кристина.       Моё имя явно далось ему нелегко, так что я вновь расплылась в гадливой усмешке, поправляя ажурный летний сарафанчик белого цвета, что заставило подол, расшитый алыми цветами, колыхаться.       Реборн не забыл о нашем договоре, поэтому теперь, с сегодняшнего дня, мне придётся приходить к ним в свободное время пару раз в неделю, рассказывая Тсуне о мафии и её правилах, которые ему предстояло узнать. Даже несмотря на явное нежелание последнего.       — Я приду, — многообещающе улыбнулась я, глядя упрямому взрывному парню прямо в его прекрасные глазки, — Чао-чао!       За спиной злобно скрипнули зубами. ***       С Киоко и Ханой мы неплохо провели время, бегая по магазинчикам и закупаясь чем-то милым и, иногда, совершенно бесполезным. У меня пополнился шкаф на три новые блузки и одну белую шубку из лисы, которая стоила маленькое состояние, судя по взглядам подруг, но мне было плевать. О точно такой же я мечтала ещё в прошлой жизни, каждый день в течение месяца видя её на прилавке элитного магазина, который столь неудачно оказался на пути к автобусной остановке. Я даже заходила её померить однажды, но видя ценник с парой нулей на конце, я даже и не мечтала о том, чтобы когда-нибудь её купить, поэтому вечно ходила в своём клубнично-розовом пуховике, который напоминал всем моим друзьям скорее одеяло. А через месяц эту белоснежную прелесть купила моя соседка, Людка, заставляя меня грызть ногти от зависти.       И сейчас я буквально наслаждалась тем, что могу позволить себе эту прелесть. Правда, пришлось купить к ней отдельно подклад на зиму, так как шубка оказалась чисто декоративно-накидной, но отказаться я уже не могла. Взяла тёмно-красный, почти алый, почему то вспомнив строчки из «Мастера и Маргариты» о Понтии Пилате, который «в белом плаще с кровавым подбоем, шаркающей кавалерийской походкой, ранним утром четырнадцатого числа весеннего месяца нисана вышел в крытую колоннаду между двумя крыльями дворца Ирода Великого». Я, конечно, не дотягивала, но вид белой шубы с алым подкладом Киоко с Ханой впечатлил.       — Эффектно, — со смешанными чувствами рассматривала Курокава мою покупку, пробуя ту едва ли не на зуб, — Но не экономично.       — Зато красиво, — с восхищением проводила ручкой по меху Киоко, умильно вздыхая и блестя глазами.       Я счастливо улыбалась.       К Савадам я шла в прекрасном настроении, и даже взрывы и вой Тсунаёши, который я услышала на подходе к дому, не заставили меня его изменить.       Нана приняла меня с распростёртыми объятиями, поохав над шубой, которую я ей гордо продемонстрировала, выдала целый поднос с прохладным лимонадом и чуть позже пообещала занести в комнату перекус.       — Ох, Реборн вроде такой малыш, а кушает за четверых, — деланно удивлялась Савада, но я видела, что ей готовить столько еды каждый день было только в радость.       Милая женщина. И хорошая мать. Я так полагаю, еда была лишь частью её благодарности киллеру, ведь Нана явно знала, что ждёт её сына в будущем, и против того, что Тсуна пойдёт по стопам Иемитсу она не была.       — Ну что, хрюндель, ты готов? — жизнерадостно ворвалась я в комнату к парню, видя сидящего в дальнем углу Хаято, который, едва дёрнувшись в мою сторону и достав шашку, наткнулся на очень ласковый взгляд чёрных глаз Реборна, — Вижу, что не очень.       Стоит признать, что с появлением последнего в комнате у этой свиньи таки наступил порядок, но избавиться от привычки называть его поросем я не избавилась.       Как я и сказала, Хаято в данный момент, всё ещё в синяках от проведённой воспитательной работы и с, кажется, вывихнутым плечом, сидел в дальнем углу комнаты на коленках, читая ту самую брошюрку для начинающих мафиози, которая у Тсуны уже отскакивала от зубов. Как я поняла, Гокудера сам был не в курсе многих нюансов своего рода деятельности, так как учить его никто в Италии не собирался, а знаний хотя бы рядовых членов семей на улице никто не давал, так что парень после деликатной беседы с репетитором споро взялся за ум, зубами выгрызая себе место на уроках будущего босса, взамен предлагая помощь с итальянским.       Посреди комнаты, за котацу сидел чуть копчёный Тунец, страдальчески глядя в блокнотик и нервно грызя карандаш. Парень постигал логику мафиозного мира, стараясь своим умишком дойти до прописных истин, но судя по тому, как весело было Реборну, получалось пока паршиво. Сам аркобалено стоял на столике, поигрывая длинной искрящейся палкой, которая ощутимо била током каждый раз, когда маленький садист опускал её на макушку Тсунаёши. Тот, конечно, спустя пару раз уже старался уклоняться, но пока не слишком удачно.       Я аккуратно поставила поднос на столик и присела около кровати на плоскую подушечку, с удовольствием вытягивая длинные ноги и потягиваясь.       — Ну, на чём вы тут остановились?       — Просвещаю детишек об иерархии наёмников, — деланно услужливо подсказал Реборн, довольно щурясь и тыкая палкой Тсуну ещё раз, — О том, что такое мафия и откуда она берётся — он уже знает. Палка нужна?       Я отказалась. Теперь была моя очередь учить Саваду.       Реборн спрыгнул со столика, подходя к небольшому креслу около письменного стола, как бы показывая, что теперь учебный процесс полностью в моих руках.       Я перехватила сотобу поудобнее и, кинув парню заранее подготовленную чёрную непроницаемую ленту, встала, делая пробные замахи.       — Блокнотик можешь отложить, он тебе на моих занятиях не потребуется, — сказала я Тсуне, который всё ещё не понимал, чего от него хотели, — Завязывай глаза и вспоминай всё, чему тебя успел научить Реборн. Я покажу тебе тренировку в стиле Эстранео, малыш.       И улыбнулась.       У Тсуны же есть гиперинтуиция? Вот её и будем развивать. Савада, судя по протяжному скулению, уже догнал, что я собираюсь делать.       Каюсь, этот метод тренировки был честно скопирован мною из манги Куска и мне дико хотелось попробовать его на практике, но времени, да и возможности у меня особо не было. А тут такой подарок!       Я встала за парнем, который весь сжался и уж было готовился получать всё те же удары током, но я вновь удивила его, мягко проговорив:       — Твоя задача проста — стараться почувствовать, куда я буду бить и хотя бы попробовать уворачиваться. Отвечаешь неправильно на мой вопрос — бью сильнее. Впадаешь в мудачество и начинаешь ныть — получаешь втройне. Отвечаешь правильно — живёшь. Понятно?       Тсуна замялся.       Шлёп!       — И, кстати, с ответами лучше не затягивать, — заметила я, слушая вопль Савады, который совсем не ожидал леща деревянной палкой за промедление и нерешительность.       — А неплохо придумано, Эстранео, — одобрительно кивнул Реборн, с возрастающим интересом глядя на мои действия.       Хаято почему-то смотрел со смесью ужаса и жалости.       — Попробуем ещё раз, — махнула я сотобой над головой у Тсуны так, чтобы он услышал просвистевший ветерок, — Ты меня понял?       — Да! Понял!       Я довольно кивнула.       — Итак, Тсуна, расскажи-ка мне о том, что такое мафия.       — Это криминальное явление, распространённое во всём мире, — тут же выпалил Савада, стараясь «незаметно» прикрыть голову руками, но я аккуратно ткнула в них сотобой, призывая не жульничать.       — В общем и целом верно, молодец. Чаще всего под этим словом подразумеваются мафиозные семьи или бандиты, которые сбиваются в группы, но это далеко не всё. Давай представим, что мафия — это что-то вроде названия части света. К примеру, Европа, Азия или Америка. В мафии есть семьи — страны, которые имеют свой свод законов, президента и его аппарат, граждан. Они могут быть в хороших отношениях или плохих, отличаться в мелочах, сбиваться в Союзы и Альянсы, избирая главенствующие семьи, могут быть отличными от всего мира и быть вне закона, если отвергают общепринятые законы. Легко запомнить, правда?       Тсуна быстро кивнул, осмысляя мои слова. Подавать информацию ему я старалась максимально доступным языком и с понятными примерами, так что заслужила ещё один одобрительный взгляд от Реборна. Хаято в углу, явно впервые слыша такое сравнение, строчил что-то в свой блокнотик, высунув кончик языка и натянув на нос очки.       — О том, откуда мафия вообще взялась — говорить не будем, так как люди ещё с древних времён собирались в группы по, ммм, интересам, скажем так. Лучше расскажи-ка мне, Тсуна, откуда берутся эти самые люди, которые пополняют мафию.       Тсуна боязливо выдохнул и, чуть поёжившись, дрогнувшем голосом начал рассказывать:       — Большинство людей в мафии — это сироты, которых вырастила улица, как я понял. Многие бедные люди, живущие на пособия, рожают их в большом количестве, но не воспитывают, так что мафия забирает самых способных себе со временем. Некоторые дети рождаются уже в семьях и перенимают дело родителей.       Я задумчиво постучала сотобой по голове Тсуны.       — Кто такие свободные и семейные наёмники?       Тсуна вновь замялся, получил палкой по башке и, коротко вскрикнув, выпалил:       — Свободные наёмники — вне семьи, семейные — в семье.       — Молодец, быстро учишься, Савада! — довольно похвалила я парня, — Вот так и учись отвечать. Коротко и по делу. Но, как ты и сказал, всё гениальное — просто. Свободные наёмники — это люди, которые не относятся к семьям, но всё ещё связаны с мафией. Конечно, чаще всего они ходят под ними, имеют хорошие связи и прочее, но считаются ничем, по факту, не связанными. Одиночных наёмников, которые нарушили законы мафии, кстати, почти не бывает, так как их быстро отлавливают и сажают в тюрьму. Не удивляйся, у мафии тоже есть тюрьма. Чаще всего одиночные наёмники — это люди, которые вышли из семей по своим причинам, бастарды донов, решившие начать «самостоятельную карьеру», и дети улиц, которые либо отказались вступить в семью, либо им не предлагали, а кушать на что-то надо. Их, в общем и целом, можно разделить на три типа. Первые — это дети донов, которые изначально имеют хорошее воспитание, образование и связи, необходимые в мире мафии. Чаще всего они уходят в союзные семьи, но бывает и становятся свободными иногда. Вторые — вышедшие из семей подчинённые, захотевшие уйти в одиночное плавание. Базовые навыки, образование и знания имеют, так как семьи, обычно, достаточно хорошо заботятся о подчинённых. И третьи — дети улиц, которые чаще всего даже образования не имеют и просто не умеют жить по-другому. Понятно?       — Да, — кивнул Тсуна, — А к какому типу относишься ты?       Я для профилактики ткнула парня меж лопаток, заставляя того поморщиться, но ответила:       — Изначально — я ребёнок дона Эстранео, но так как от них ничего не осталось, меня приняли наследницей Куросаки-гуми. А когда родился мой брат, я ушла в одиночное плавание. Так что думай сам, Савада.       — Ммм, значит, ты второй тип, — кивнул сам себе Тсуна, — А Гокудера-кун и Реборн?       Я подняла глаза на бомбочку, который настороженно замер, чуть краснея и отводя глаза в сторону. Реборн просто сощурился. Болтать о нём было опасно, но об этом хрюнделю пока знать не стоило.       — Без комментариев, — резко ответил аркобалено, тяжёлым взглядом придавливая всех в комнате так, что даже Тсуна, не видящий этого, поёжился, полузадушено просипев что-то вроде «Хии».       — Я внебрачный ребёнок дона, но сбежал из дома в восемь лет на улицы, так что мало знаю о тонкостях, Десятый. Простите! — Хаято ткнулся лбом в пол, кланяясь и забывая о том, что его не видят.       Дурак, он и есть дурак.       Я фыркнула.       — Продолжим, хрюндель. Что ты успел понять об иерархии свободных наёмников?       Савада замялся, но тут же вспомнив о том, что деревянная сотоба бьёт не хуже тока, попытался нырнуть в сторону от неё, уже зная, что за промедление ему по щам прилетит со стопроцентной гарантией. Увернулся он, правда, неудачно, и я попала ему по рёбрам, но нытья и слёз я от него уже не услышала. Тсуна лишь охнул, потёр больное место, и выдохнул, начиная отвечать.       — Их место в иерархии зависит от нескольких факторов: той силы, о которой вы мне рассказывали, типа, к которому они принадлежат, воспитания, навыков и образования. На самом верху стоят самые талантливые наёмники, элитные. У них сильная, эммм, сила?.. И есть талант, да.       Я кивнула, вовремя спохватившись и легонько погладив парня по башке сотобой. Это и правда было немного сложновато для тех, кто до этого киллеров видел только в фильмах, но учить ему это предстояло буквально на зубок. Я легонько кивнула Хаято на его блокнот, намекая на то, что записывать это стоит. Тот понял. В конце концов, он сможет позже помочь Тсуне с повторением и зубрёжкой этими импровизированными лекциями.       Реборн, который во время нашего блица по вопросам успел переодеться из костюма в домашнее, сейчас довольно начищал своё оружие, поглаживая Леона и изредка кидая на меня предупреждающие взгляды, когда я начинала ходить по тонкому льду.       — Верно. Стоит заметить, ими могут стать все три типа наёмников, но чаще всего эти люди не просто талантливы, а гениальны.       — Так что гордись, Никчёмный Тсуна. Тебе крупно повезло, что я тебя учу, — не мог не влезть Реборн, — Я хорош и отношусь к элите, так что гордись.       — Реборн — элита? Это ж за какие заслуги?.. — неслышно пробормотал Савада, но я тут же, во избежание наказания со стороны аркобалено, треснула ему по башке с троекратной силой, видя прищур тёмных глаз, обладатель которых, казалось, веселился, издеваясь над этим ещё полугражданским мальчиком.       Тсуна взвыл, а я продолжила свою лекцию.       — На втором месте стоят люди с хорошими навыками и образованием, но без силы. Либо же наёмники с силой, но явно не дотягивающие до элиты. Так как, в основном, это первый и второй типы наёмников и связи у них имеются, они становятся информаторами, брокерами или заказными полу-элитными киллерами. Те, у кого таланты в другой сфере — входят в группу мафиозных учёных. У тех, кто становится информаторами часто можно найти договоры и контракты с наёмниками, стоящими в иерархии пониже. До семьи или банды такие сборища не дотягивают, но через них обычно как раз таки гражданские киллеров и нанимают, — Тсуна прекратил выть и прислушался, судорожно проговаривая важную информацию и стараясь ничего не упустить.       Молодец он, в общем-то, быстро понял, что ждать, пока он оправится от ран, никто не будет.       — На третьем — слабосилки и крепкие среднячки без силы, которых люди и нанимают у второго места. Базовые навыки имеют, какое-то образование тоже. Обычные солдаты, в общем и целом. Это, в основном, второй бесталанный или же третий тип, который постарался стать кем-то. Дальше градации, как таковой нет. Просто «мясо», если можно так сказать. Если даже у них есть сила, то отсутствие мозгов, воспитания и морали оставляют их в той дыре, где они находятся. Обычные бандюганы, гангстеры и дилеры. Частью мафии являются только на словах, в общем-то. Но в качестве подопытных крыс, доноров органов или массовки для набегов — самое то.       Тсуна чуть вздрогнул, явно вспомнив о том, что я рассказала ему о своей семье, и побледнел, представив всё это в красках.       — Об опытах на людях в мафии я расскажу тебе чуть позже, — многообещающе утешила я парня, который обязан был это рано или поздно узнать.       — А может не надо?..       — Надо, Тсуна, надо.       И треснула ему по щам ещё несколько раз за то, что так просто посмел отказываться от знаний, о которых не каждый рядовой слышал. Один из семи раз он даже увернулся, стоит признать.       — Поехали дальше?       Потирающий рёбра парень кивнул, уныло вздыхая.       — Чтобы разобраться с темой семейных наёмников, для начало стоит кое-что пояснить. Ты знаешь иерархию мафиозной семьи?       — Нет, — быстро пробурчал Савада, выравнивая спину.       Кстати, подобной тренировкой я ещё хотела исправить его расхлябанную позу и хоть чуть-чуть сбавить градус неуклюжести, заставляя парня уворачиваться от сотобы. Мало кому было бы приятно получать тычки в спину и по башке могильной табличкой.       — А если чуть-чуть подумать и вспомнить, что я тебе говорила о мафии? — вкрадчиво спросила я ещё раз, краем уха слыша поднимающуюся по лестнице Нану.       Вот и перекус!       Реборн тоже услышал её лёгкие шаги, судя по довольной улыбочке и прищуренными в предвкушении глазам.       Жрать действующие пользователи пламени обычно были горазды, так что я тоже обрадовалась, уже чувствуя запах риса и нори.       — Семьи — это страны, в которых есть своё правительство?.. — неуверенно проговорил Тсуна, чуть дёргаясь в сторону двери.       Нана приоткрыла дверь и, увидев своего сыночка с лентой на глазах, который что-то отвечал, умильно улыбнулась, почти бесшумной подходя к столику и ставя на него поднос с сэндвичами, онигири и, кажется, кусочками курочки в кляре, от которых у меня потекли слюнки.       — Приятного аппетита! — пропела женщина, мурлыкая себе под нос какую-то ненавязчивую мелодию, напоследок пару раз пройдясь рукой по макушке сына.       Тсуна уж было обрадовался и принялся снимать повязку, но я быстро осадила паренька, присаживаясь за столик.       — Меняем правила, — довольно пробухтела я, на итальянском желая Хаято и Реборну приятного аппетита, — Правильно отвечаешь — получаешь право поесть.       Тсуна замер, обиженно поджимая губы и, кажется, мучаясь ещё больше, чем когда я била его палкой.       — Давай, продолжай свою мысль, — подогнала я его, запихивая в рот онигири с водорослями и чокаясь кружками с сидящими за столом.       — Если правительство — это верхушка семьи, то дон — это президент, — торопливо начал парень, сглатывая слюну и явно чуя курицу, которую я сунула ему под нос, — Министры — это хранители, которые непосредственно подчинены президенту, то есть, дону. Ещё есть консильери и капитан, то есть, советник президента и главный министр. Иногда это один и тот же человек, но в крупных семьях они разделены. А иногда капитана среди хранителей нет, если они равноправны и никто не претендует на должность. Так в брошюре написано было, я запомнил. У каждого министра есть свои подчинённые — депутаты, то есть, солдаты, да?       — Ага, верно мыслишь, — проглотила я крупный кусок риса, легким движением закидывая в рот курочку, — Считай, что хранители делятся на одного капитана и офицеров, у каждого из которых есть свой отряд. Это и есть верхушка семьи. Обычно они и имеют силу, если семья крупная. Есть в семье люди и без силы — подчинённые, которые и разделения на отряды не имеют обычно. Им приказы отдают только уполномоченные люди — офицеры и капитан. Ну, и дон, конечно. Дону вообще в семье все подчиняются. А, и кстати, консильери не вправе приказывать капитану и офицерам вместе с их отрядами. Вот подчинённым — может. Всем остальным — нет. Можешь снимать повязку.       Чёрная лента тут же полетела на пол и парень набросился на еду, счастливо уминая онигири с лимонадом.       — Можешь же, когда хочешь, — легонько пожурила я парня, ещё чуть-чуть дополняя свою лекцию, — И пока ты ещё не совсем забил свой мозг едой, учти и то, что у крупных семей есть свои военные отряды с такими же донами во главе и похожей структурой. Семья в семье, скажем так. Подчиняются такие отряды только донам и никому больше, запомни, Тсуна. У Вонголы тоже есть такой военный отряд, так что в будущем тебе придётся с ними взаимодействовать.       — У Вонголы тоже? — чуть округлил глаза Тсуна, невнятно прочавкав.       Я поморщилась и посмотрела на Саваду ледяными глазами, давая тому понять, что разговаривать с набитым ртом при мне не стоит.       — У Вонголы тоже, хрюндель. Вария.       Реборн напротив чуть сощурился, давая мне понять, что подробностей наследнику пока знать не стоит.       — Но о Вонголе и Альянсе тебе не я должна рассказывать, — закинула я ещё один кусочек курицы в рот, сосредотачивая всё своё внимание на еде.       Учить его ещё чему-то сегодня я смысла не видела, пояснив, разве что, момент с семейными наёмниками. Ценились они чуть больше, чем основная масса свободных наёмников, так как процент выполненных заданий был выше, стоили чуть дороже и навыки у них были пообширнее. Да и нанять можно было сразу целый отряд с офицером во главе.       В оставшееся время, которое мне выделил Реборн для занятия с Тсуной мы провели на заднем дворе, где я чуть погоняла мальца, чтобы проверить его текущую физическую форму, и вновь занялась уничтожением его неуклюжести, заставляя проходить его по линии с самодельными препятствиями и, в добавок, всё ещё тыкая его палкой.       Насколько я поняла, общая неловкость данного персонажа исходила из постоянного страха и неспособности сконцентрироваться на нескольких простых действиях одновременно, чем я тут же поделилась с Реборном, который после такого вывода одарил меня лишь слегла снисходительным взглядом, мол, «ты только сейчас поняла?» Было велико желание дать поджопник всему такому «идеальному» киллеру, но интуиция и совесть мне просто этого не позволили. Во-первых, он выглядел, как младенец. А во-вторых, я могу потом просто не проснуться.       Желание жить победило.       Пришлось заставлять Саваду осваивать скоростное лазанье по деревьям и учить игре в «Снайпера», в которую чуть позже втянулись и Хаято с Реборном. Сосредотачиваться в таком случае Тсуне приходилось аж на трёх охотниках, но, как мне кажется, когда-нибудь это даст свои плоды.       А искрящиеся глаза сильнейшего киллера мне точно дали надежду на то, что мои старания не пройдут зря.