***
Я старался изо всех сил, выжимая свои резервы до конца. В конце концов я впал в транс из-за постоянной медитации — и вошел в состояние без времени и пространства, где для меня существовали только я и моя цель. Вот только, однажды меня просто всосало в мое тело, и я больше ничего не мог делать, только догадываться, что оболочки моего сосуда сливаются с моими. Благодаря эмблеме и моим вливаниям, никакого отторжения не было и процесс шел, видимо, успешно, а дальше я потерял сознание. Очнулся я от всепоглощающей боли, будто меня протаскивают через трубу меньшего диаметра, чем я сам. И тут меня обуял ужас, я рождаюсь? Какого черта? Можно это пропустить? Ну пожалуйста, я хочу снова потерять сознание! В конечном итоге меня вытащили из чрева… размытое пятно, ни черта не вижу! И это пятно что-то сказало на французском, жаль, что у меня уши забиты. Да что ж такое-то? Ни черта не вижу, не слышу и двигаться не могу, вспоминается мальчишник в университете, когда я перебрал. Только тогда все тело не болело, легкие не отхаркивали околоплодную жидкость, а меня не били по заднице. Зачем бьешь, ирод? И так все болит! Хочешь, чтобы я поорал? Ну так слушай, мать твою…***
— Какой у вас активный мальчик, — сказал врач своей пациентке вейле, передавая ребенка медсестре, которая тут же унесла его. Пациентка была на удивление тиха и спокойна. Обычно, во время родов, представители их волшебного вида довольно агрессивны и часто перевоплощаются в свою вторую форму, из-за чего работа акушера становится намного сложнее. Как-то один из его коллег сравнил принятие родов у вейлы с отбиранием яйца у дракона, и он с этим согласен. Впрочем, все прошло хорошо, и ему же лучше. — Не беспокойтесь, я проверил его, и диагностические чары показали, что он здоров и никаких отклонений не имеет. — Я хочу увидеть его, можно? И спасибо вам за все, доктор Боннар, — поинтересовалась взволнованно Ариэль. — Не за что — это моя работа. А пока отдохните, ребенка помоют и принесут к вам, — ответил с усталой улыбкой новоиспеченной матери мужчина. Не только роженицу выматывают роды, но и персонал. Пусть магия решает множество проблем, но в сам момент рождения ее использовать нельзя. Младенцы еще слишком слабы и чувствительны, поэтому и доставать их надо по старинке, вручную. Иначе чужая магия может навредить матери или ребенку. В крайних случаях ее используют, но обычно стараются обойтись анестезирующими чарами. Также доктор не стал высказывать свои подозрения насчет ребенка, ведь он вытащил на свет десятки маленьких вейл за свою карьеру и всегда можно легко было определить по лицу, мальчик это или девочка. Вейлы очень похожи друг на друга и имеют светлые волосы и голубые глаза. И вот сегодня он впервые в замешательстве наблюдал четкие вейловские черты у мальчика. Впрочем, он быстро выбросил эти глупости из головы, мало ли, может его отцом был голубоглазый блондин?***
*** — Ураааа! Мой перчик?! — я плакал, я обоссался, но меня это совершенно не волновало. Как так-то? Ведь мои усилия не прошли даром и Владимир-младший со мной! А возросший резерв, заживший шрам на астральном теле и усиление всех оболочек меня совершенно не волновали. Ариэль пыталась меня успокоить, пихала свою сиську, неплохую на вид, кстати, мне в рот, и я с радостью к ней прильнул. Моя великая битва выиграна! Когда я проснулся, моя небеспричинная радость сошла на нет, меня накормили вкусной сиськой и даже сменили пеленки на чистые, а потому, я смог мыслить чуть более рационально. Кстати, насчет мыслей, я же мыслил и в форме души, без тела! Этот вопрос надо будет обдумать подробнее, когда получу доступ к переводу, что-то такое там было. И вот, я лежу, на автомате медитирую и чувствую, что все, приехали, ноус переполнен! Ощущение, будто выпил десять литров пива, а туалет занят. Что делать, кому молиться? Вокруг дети и, если я тут жахну магическим выбросом, быть мне повинным в смерти пары десятков младенцев. Не лучшее начало жизни, скажу я вам. Перебирая все, что отложилось в моей дырявой голове после перевода, а отложилось немало — все-таки приходилось чуть ли не каждое слово переводить, я вспомнил об одном интересном заклинании из магии исцеления — возвращение жизни, которое можно производить прямым контролем. Оно переводит ману в прану, то есть в жизненную энергию. Срочно, я стал производить нужные действия и почувствовал, как лишняя энергия утекает как вода в сухой песок. Фух, получилось. Я теперь сам себе герой — нахожу себе проблемы и с доблестью их решаю на грани фола. Надо было раньше думать, идиот. И идиотская привычка постоянно медитировать меня не оправдывает. Зато теперь могу ману в прану переводить, пусть и с ужасным коэффициентом где-то двадцать к одному, если не меньше, и не страдать магическими выбросами, когда это не нужно или откровенно опасно. Вот так и началась моя вторая жизнь. *** Ариэль с любовью и нежностью смотрела на своего спокойно спящего ангелочка, засунувшего палец в рот, вместо выпавшей соски. Почему-то сын не любил их и почти сразу выплевывал, да и в принципе показывал себя спокойным и умным ребенком: по пустякам не плакал, внимания не требовал, плача только тогда, когда надо заменить подгузники, покормить или срыгнуть свернувшимся молоком. Девушка нарадоваться не могла, насколько прелестным получился ребенок, и, если смотреть на его светлые, почти белые волосы и большие ярко-голубые глаза, то можно подумать, что он чистокровная вейла. Конечно, это невозможно, но разве нельзя верить в лучшее? В дверь постучали, и девушка, поцеловав своего мальчика в лобик, пошла открывать дверь. — Ариэль, подруга, — начала было громко говорить Жаклин, но увидев, как та шикает на нее, продолжила шепотом: — Ну, как все прошло, проблем не было? — Не стой на пороге, заходи, — пригласила Ариэль девушку, которая стала для нее другом. В отличие от нее, Жаклин была истинной вейлой: активной, пробивной и жизнерадостной. — Только тише, Влад только уснул. — Ты так своего сына назвала? В честь него? — пройдя к диванчику, спросила она. — Да, в честь него! — Ариэль знала, что подруга этого не одобрит, но ей было все равно. — Сначала фамилию взяла его, как там? Пирс? Теперь в честь него называешь сына. Я понимаю, что он много для тебя значит, но ты знакома была с ним сколько? Всего три дня? Он либо тебя обманул, либо умер — и ему уже все равно. Тебе нужно жить дальше, — с неодобрением покачала головой Жасмин. — Обманул? В чем же? Он меня вылечил, освободил из, по сути, рабства и дал… много чего дал, — опомнилась Ариэль, когда чуть не рассказала о том, чему Влад ее научил. — Почему ты так относишься к человеку, которого даже не знаешь? — Тише, тише, извини. Я ляпнула не подумав, просто ты так часто о нем вспоминаешь, что забываешь о себе. Ты будто сделала целью жить за него, а не своей жизнью. Ты и так сделала все, что он просил, и теперь ему ничего не должна, — извинилась Жаклин, что делала она довольно редко. — Я понимаю, о чем ты говоришь. Но ты не была на моем месте. Не тебя чуть не изнасиловали в четырнадцать лет, а за то, что сопротивлялась, изуродовали темным заклинанием. Не у тебя умерла мать страшной смертью за то, что отомстила этому подонку. Не ты прожила три года, боясь посмотреть на себя в зеркало и получая только жалость от окружающих и отвращение. И когда, наконец, нашелся человек, который вытащил меня из этого ада, он умирает. Я чувствовала это, Жаклин! Когда он умер, я ощутила это через Влада, — зарыдала Ариэль, когда выпустила все эмоции. — Ну как, легче стало? — обняла Жаклин подругу. — Так ты это специально? — Естественно, у меня же отец был маглом, профессором психологии. Когда ты была беременной, я боялась, что твоя истерика может повлиять на ребенка, а теперь уже можно. Тебе нужно было выпустить все, что накипело, но для этого тебя надо было вывести из равновесия… прости. — Спасибо, но больше никогда так не делай! Кстати, ты только за этим пришла? — посмотрев на хитрое лицо Жаклин, спросила Ариэль. — Не только. Меня Аполлин уже замучала вопросами, когда можно будет посмотреть на братика? — улыбнулась новоиспеченной матери та. — Вся в тебя, такая же любопытная и неугомонная! — А то! — Эй, это был не комплимент! — Я знаю, ну так что? Пустишь ее посмотреть? — Ты так и не отказалась от мысли сделать их друзьями? — А что еще остается? Остальные дети в ковене слишком взрослые для нее, вот ей и скучно. А дети в три года те еще занозы, поэтому я уже зашиваюсь с ней. — Поэтому ты хочешь, чтобы зашивалась я? — подозрительно прищурив глаза, спросила Ариэль. — Конечно, не мне одной же страдать, — ответила как обычно радостно Жаклин. *** — Влад, Влад, давай иглать! — подначивала меня моя новоиспеченная подруга. Хотя возилась она со мной еще чуть ли не с самого начала, в ее активные игры я смог влиться только полгода назад. Да, мне уже два года, но выгляжу я на три за счет напитки своего тела лишней праной. Я это делаю не всегда, чаще всего просто выхожу в подлесок, окружающий наше феминистическое поселение, и выпускаю единовременно почти всю энергию. Как оказалось, это довольно полезно для развития ноуса, как, впрочем, и опасно для окружающих. Пример с меня взяла и Апполин. Хотя, в отличие от нее, я выпускаю энергию еще и с разными посылами, не любопытства ради, а для эксперимента. Воли и контроля взять в свою власть всю ману у меня не хватает, но даже из того, что получалось, следуют интересные выводы, подтверждающие слова Лераха о магии: ритуалы, палочки, магия слова, посохи — все это костыли, помогающие творить магию. Самое важное — это воля мага, его стальная вера в получение результата и мана. Естественная магия на этом и построена, когда ты только желаешь и реальность вокруг тебя прогибается под это желание. Но овладеть ей сколь желанно, столь и сложно. Впрочем, я добился улучшения роста растений. Если уж и творить магию, то полезную. — Ладно, пошли, — согласился с этой мелкой занозой, которая любого достанет. Но и тут я придумал игры, в которые интересно играть не только ей, но и мне. Все же я взрослый в теле ребенка и в те же куклы мне играть не особо интересно. Вот, сейчас мы идем к каменной стене, которая огораживает наше поселение от диких животных, оборотней и кентавров. Так-то они не опасны, но в полнолуние или когда у кентавров начинается гон…лучше быть в другом месте, скажем так. А у нас именно что большой поселок, со множеством небольших, часто семейных домиков, зданием администрации, своей начальной школой и общежитиями. Все здесь довольно дружны и привыкли к особенностям вейл. Такой, например, как метание магического огня. Мне нравилось здесь: свежий воздух, красивые девушки вокруг и нет той спешки, что я ощущал в Лондоне. В ковене был свой, совершенно иной ритм жизни. Ни для кого не было бы странностью целый день прогулять в подлеске, наблюдая за обычными и магическими животными и деревьями. В отличие от неконтролируемых лесов, наш, что находился у подножия Пиренейских гор, был относительно безопасен благодаря тому, что оборотни, кентавры и вейлы уничтожали всех опасных существ. А теплый климат только дополнял картину если не рая, то очень приятного места для жизни. — Ну что, сегодня с двадцати метров кидаем? — спросил я у Апполин, которая шла вприпрыжку, отчего подол ее ситцевого зеленого платьица подпрыгивал вместе с ней. Я же был одет в коричневые шорты и белую рубашку, правда, я все равно был похож больше на девочку. И это было неплохо, ведь если бы окружающие узнали, что я мальчик — начался бы переполох. Конечно, имя у меня странное для девочки, но маги дают и более странные имена своим отпрыскам, например, созвездий. Ариэль сама меня попросила не распространяться о моем поле, что говорит о том, что девушка поумнела за это время и понимает, что такая слава не принесет мне ничего хорошего. — Что, боишься плоиглать? Давай с тлидцати! — это кто тут боится! Ты же сама постоянно проигрываешь. Зато и мне не скучно в одиночку тренироваться, да и поддаться мне иногда не сложно. — А кто в прошлый раз ныл, что слишком далеко? — в этот момент мы пришли к части стены, где мелом криво была нарисована мишень, которую украшали многочисленные подпалины и выбоины. За попадание в центр я начислял десять баллов, в круге рядом с ним — семь, и так далее. Заодно, таким нехитрым способом я учил девочку считать, что меня забавляло, стоило взглянуть на ее умудренную мысленной работой милую мордочку, на пальцах пытающуюся посчитать, сколько она набрала. И ведь постоянно ошибается! Первой всегда была Апполин, потому что этой егозе просто не терпелось показать свою удаль. И даже если я буду стрелять первым — она будет прыгать вокруг и мешаться. Девочка приняла серьезную, как она считала, позу и превратилась в полуптицу-полудевочку: из спины проросли два черных крыла, тело покрылось перьями, глаза пожелтели, а на лице появился клюв вместо носа. Для чистокровных вейл превращаться — это то же самое, что дышать. Не надо никаких тренировок, жестов или чар, достаточно мысленного желания. В принципе, для метания огня это не обязательно, но так действительно легче управлять огнем. Кровь в теле будто вскипает, а аура переполняется мощью. Да, я оказался вейлой и просто понятия не имею, как это произошло. Выяснилось это, когда я ударился мизинчиком об угол комода и спалил его к чертям, превратившись в полуптицу — жаль у меня тогда не было фотоаппарата, чтобы заснять лицо Ариэль, увидевшей эту картину. Нет, есть у меня одна теория, которая совершенно не подтверждена, но другой у меня и нет. Я думаю, что способности вейл — это Ме или, по-другому, надстройка души. В таком случае становится логичным, что если магия отца слишком сильна, то она просто подавляет магию матери и рождается мальчик, но, вместе с тем, и Ме не может перенестись в душу. И наоборот, если рождается девочка, то Ме переносится без проблем, и подозреваю, что и четвертькровки и полукровки, при должном желании и тренировках, могут пробудить все способности чистокровных. В таком случае, становится понятной моя ситуация: моей целью было сохранить только пол, на остальное у меня не хватало ни желания, ни сил, что привело к столь занимательному эффекту. Но не обошлось и без минусов. Например, мне тяжелее быть универсалом в стихиях, слишком уж большая склонность к огню, а выправлять ее за счет достижения такого же уровня в других — это мне лет сорок понадобится, если не больше. Нет, дело не в том, что мне не будут даваться другие магические искусства, просто при тех же усилиях я буду добиваться в магии огня гораздо больших результатов. А еще Ариэль мне браслет и палочку не дает, жадина! Сказала, что устроит сюрприз. Впрочем, учитывая, что завтра у меня день рождения… Плохо быть взрослым, все слишком понятно. К этому моменту девочка накидалась огненными сгустками, половина из которых улетела в молоко. Что не мешало ей задрав… клюв, с вызовом смотреть на меня. Откуда я знаю? Так еще и эмпатия пробудилась. И поначалу это было сущее проклятие, когда пытался отделить чужие эмоции от своих, а уж когда их было много… меня просто тянуло блевать. — Молодец, Апполин, уже гораздо лучше, — и, прежде чем она возгордится собой и ляпнет глупость, я продолжил: — А теперь смотри, как надо. Я не стал превращаться принципиально, чем мне тяжелее сейчас, тем во второй трансформе будет проще. Десять шариков, а не неоформленных сгустков, как у подруги, один за другим полетели в мишень. В центр я попал только раза три, зато остальные попали рядом с ним. — Это нечестно, Влад! Ты жульничаешь! — возмутилась девочка. — И в чем же? — смеясь спросил я. — Я не знаю, но так не бывает! Ты младше меня и даже птичкой не стал! — Хочешь, расскажу свой секрет? — Плавда? Ты ласскажешь? — Конечно, только подойди, я тебе на ушко скажу, — девочка с любопытством подошла, сменив свой вид на обычную девочку, и приложила ухо к моим губам. — Только никому не говори, хорошо? — Я никому не скажу, точно-точно! — Я вейла! — с придыханием прошептал я, будто раскрывая секрет мироздания. — Маааама! Надо мной Влад издевается! — побежала жаловаться Апполин своей матери, подруге Ариэль. Вот так и живем.