***
Что такое секс двух связанных душами и обладающих аурами вейл, неутомимых существ, которые долго сдерживались? Это я выяснил, очнувшись в разгромленной комнате. Реально разгромленной — кровать в щепки, повсюду мои перья, будто курицу ощипали, и расплывшаяся от истомы и удовольствия Доротея, лежащая на мне. Хороший секс прочищает мозги не хуже ментальной магии, а у нас был он такой, что, боюсь, любовь с обычной женщиной покажется теперь онанизмом. Вызвав палочку, я взмахнул ею и восстановил все в комнате. Никогда не устану наблюдать за работой магии — обломки собирались будто в обратной перемотке киноленты и превращались в целые предметы. Я очистил Доротею от разного рода жидкостей, положил ее на кровать досыпать, создал себе одежду по размеру и отправился вниз. Хотелось работать и что-то делать. Единственное, что омрачало настроение — двери, крылья даже в сложенном состоянии пролезали с трудом. — Хал, расширь дверные проемы, — вспомнил я, что у меня есть хранитель. Проемы расширились. — Кстати, у тебя осталась моя основная человеческая матрица, которую я хотел закрепить? — Да, я делал на ее основе матрицу Себастьяна. Отправить вам ее? — Давай, — я в этот момент спустился в подвал и в меня влетел магический сгусток. Мимолетное усилие, и я снова выгляжу как человек, только на этот раз это моя метаформа. — Как-то тесновато. — Ваше астральное тело изменилось, так что ничего удивительного. Мне рассчитать ритуал, чтобы закрепить человеческую? — Нет, мне одного хватило. Да и, знаешь, есть в этом что-то ироничное. Окружающие будут думать, что это мое основное тело, по которому будут стараться ударить враги, а если вдруг у них что-то получится и его ранят или отравят — не беда, вернусь в свое теперь настоящее. — А враг подумает, что это ваша боевая форма, хитро. — Более того, пока мое тело в личном пространстве, оно будет медленнее стареть. Единственный минус — придется тратить постоянно ману на поддержку этого. — В этом тоже есть польза, — не согласился со мной Хал. — Будет постоянно увеличиваться резерв и выработка маны. Но и постоянно в этой форме вам ходить не стоит, привыкнете и придется переучиваться. — Ладно, с этим разобрались, ты лучше скажи, что делать с восстановленным сердцем и как его перенастраивать на тебя? — нам удалось восстановить сердце, но духа там, естественно, не появилось. Мы решили переселить Хала в новое, более крутое вместилище, а старое оставить в Хогвартсе. Передо мной появилась схема обелиска, поверх которого надета рубашка из металла. — Дай угадаю, адамантий? А у тебя губа не дура. — Не хочу разделить судьбу предшественника, — усмехнулся он. — Ты же понимаешь, что против меня это не поможет? — Но вы и не собираетесь меня разбивать. Я вас знаю, как себя. — И то верно. Адамантий так адамантий, можно им защитить все якоря, — передо мной появились три схемы. — Хм, умные люди думают одинаково. Дураки, впрочем, тоже. Что еще нужно будет? — Не обязательно, но желательно починить семь ключевых и двадцать три обычных точки, — передо мной появилась иллюзия Хогвартса со всеми магоканалами, центрами и чарами. — Потом это будет сделать сложнее. — Как скажешь, Хал, двадцати доппелей тебе хватит? — Вполне, но с обелисками вам придется работать самому, там каждый процент реальности важен. — Без проблем, — ответил я. Мы с Халом понимали, что нам лучше заниматься тем, в чем каждый из нас сильнее. Самые крепкие отношения — взаимовыгодные. На этом часто погорают разного рода Темные Властелины, которые ценят только собственную силу и выгоду. Поэтому с ними и работать не хочет никто, так как те себе все сливки заберут, а тебе оставят объедки с барского стола. Шумеры же потому и достигли своих высот, что не сидели со своими секретами по родовым мэнорам, а сотрудничали. Да и учеников своих обучали на совесть, а не как в Хогвартсе — знает, как за палочку держаться, значит, уже маг. Почти весь четверг, кроме приемов пищи, меня в Хогвартсе никто не видел. Так как мне пришлось еще и в Италию слетать, передать Медичи василиска. Все, что мне нужно, я с тела уже собрал: немного кожи, сердца, клык, яд и крови — для экспериментов и артефактов. Остальное мне как-то было излишне, и мастер-зельевар найдет им лучшее применение. Например, есть зелье ночного зрения. Постоянное зелье, что крайне редкая вещь. Делается только и исключительно из глаз василиска, чем он старше — тем лучше будет видеть человек в темноте. В общем, довольно ценное существо, и тем интереснее мне посмотреть, что вылупится из яйца, так как, по словам Слизерина, василиски — это продукт обратной генной инженерии. Зачем вообще нужно куриное яйцо, и чтобы его высиживала жаба? Салазар разбирался в этом и выяснил, что в незапамятные времена в мире существовал хтонический змей — Ёрмунганд. Он был столь огромен, что опоясывал всю Землю. Что с ним случилось, неизвестно, но один из основателей Хогвартса выяснил, что его потомки деградировали сначала до гигантских ящеров, которых простые люди называют динозаврами, а потом до… куриц, ну или любых других птиц, не суть важно. Жаба же, наоборот, является предком рептилий и реперной точкой. На самом деле жаба нифига не высиживает яйцо, да и не сделает это василиска, иначе бы они повсюду ползали, несмотря на запрет их выведения. Нет, это целый ритуал, во время которого яйцо напитывают душами сотен змей и накладывают множество чар из области химерологии. Салазар же, в чем и заключается его гений, делал это сам, то есть чары ему не нужны были — только воля и магия. И вот возникла у него безумная мысль, а что если душами василисков напитать одного и продвинуть его еще ближе к «предку»? Сказано — сделано, и через пару десятков лет яйцо было создано. Да вот незадача, выносить его могла только очень сильная самка василиска, так что Салазар оставил его Саахшесс — одному своему неудачному эксперименту, то есть василиск получилась сильной, но тупой. Для чего он вообще так старался? Хотел фамильяра сделать, да не успел. С тех пор самка носила в себе яйцо, лежа в спячке и отдавая львиную долю своих сил ему, изредка просыпаясь, чтобы поесть. А сейчас, видимо, ее кто-то разбудил, и она его отложила. Вряд ли это я, скорее всего тот, кто обнес все добро Слизерина. Сейчас оно лежит в стазисе, я решил отдать его матери как фамильяра. Себе все равно не смогу — у меня Доротея есть, а Людвигу слишком жирно будет. Как родит и окрепнет — проведу ритуал, и тогда его можно будет начать вылуплять. А пока я носился как угорелый между Хогвартсом, Авейлоном и якорем в Норвегии, так как везде находилось срочное дело, которое сделать могу только я. Только ближе к утру следующего дня я закончил, устав как собака. И наконец, настал момент активации нового сердца.***
Я вместе с Доротеей лежал у своих яблонь рядом с домом Ариэль, смотря прямую трансляцию, как доппели в трех местах одновременно активируют якоря. Если что-то пойдет не так, то лучше находиться подальше оттуда. В данный момент руны на обелисках под адамантовыми рубашками меняются на другие и создают трехстороннюю связь. На иллюзии Хогвартс начал превращаться в новогоднюю елку: начали восстанавливаться старые чары, добавляться новые, а моя аура была вписана вместо Дамблдора как директора и администратора. Сам Дамблдор стал заместителем, но вряд ли он заметит это, замок теперь наш. — Хал, мы счастливы? — спросил я своего вассала. — Мы счастливы, возвращайтесь, у меня все под контролем. Теперь можете аппарировать прямо в Хогвартс. — Ты или я? — спросил я Доротею, кто будет нас переносить. — Может лучше домовиков попросим, они будут счастливы. — Твоя правда, — кивнул я. — Себастьян, Флорентина, отправьте нас домой. После перемещения мы отправились к сердцу Хогвартса, где мои домовики и доппели наводили последний марафет и устанавливали системы защиты. Когда они закончили и вышли, я начал читать чары Фиделиуса: «In carmines Fidelius», указывая сначала круг того, что хочу скрыть, а потом на себя, как на хранителя чар. Сложность этих чар была не в словах, а в том, что они требуют большой концентрации, затрат магических сил и силы воли. Потому что, по сути, ты не только скрываешь пространство, но и заставляешь забыть о нем всех ныне живущих. Именно поэтому я не представляю себе, какой силы были чары Фиделиуса для сокрытия магии — ведь надо было заставить сотни миллионов людей забыть о ней. — Ой, а почему мы перед тупиком стоим? — спросила меня Доротея. — Мы перед Сердцем Хогвартса, — ответил я, желая показать его ей. Тут тоже хитрость: хранителя бессмысленно пытать или ментально атаковать, только искреннее желание может открыть тайну. Правда можно соблазнить еще… я говорил, что любовная магия — страшная? — Хм, я только что вспомнила, как мы его восстанавливали, это стирание памяти? — Может да, а может влияние на саму реальность. Маги сами не понимают, что создали, — задумчиво ответил я. Припоминаю, что у Шумеров было нечто подобное. Скорее всего это то же самое, только палочковый вариант. — Хал, восстанавливай пока тут Хогвартс, но и чтобы никто этого не видел. Если что-то нужно — не стесняйся просить. — А как я это сделаю? — блин, эти чары реально чудовищны. — Хал, Сердце Хогвартса. — А все, вспомнил. Фиделиус? — Ага, — ответил ему я, отправляя доппелей замуровывать выход. Для этого они будут собирать песок и камни, а потом превращать их вечной трансфигурацией в гранитную сплошную породу, укрепленную чарами, а изнутри все и так укреплено основателями. Осталось только разобраться с диадемой и готовиться к выходу в свет.***
Даже сильнейшие маги мира едят, спят и справляют нужду. Дамблдор не был исключением из правил, и также был подвержен этому недостатку. Более того, он уже был немолод, его стул стал непостоянным, а любимые лимонные дольки не всегда приходили в Хогвартс свежими. Вот и в данный момент директор находился в комнате раздумий, читая очередную статью «Ежедневного пророка» и думая, воспользоваться ему чарами для очистки или все же использовать эту лживую газетенку как магглы? Ему хотелось вытереть свою пятую точку улыбающимся лицом Риты Скиттер, которая сообщала, что в Англии все спокойно и никаких убийств и похищений в стране нет. Не то, чтобы ему было особое дело до магглов, честно говоря, он их и не видел-то уже давно, находясь в основном в Хогвартсе, Визенгамоте или Швейцарии, где находилась штаб-квартира МКМ. Однако в свое время он сделал ставку именно на магглорожденных, так что приходилось поддерживать имидж. И мало кто думал сопоставить слова с действиями, ведь, несмотря на либеральную политику магглолюбца, для самих магглов и магглорожденных он, по сути, ничего и не сделал. Даже фонд помощи магглорожденным магам был создан не им, а еще на заре основания Хогвартса, так как бывшие крестьяне с магическими способностями не были способны оплатить не то, что свое обучение, а хотя бы обувь. Однако, речь не об этом, пока Дамблдор думал, достойно ли лицо Скитер его волшебной задницы, в его кабинете буквально на несколько секунд отключились все приборы, создав непривычную тишину. Но это еще не все. Замерли портреты, замерцал свет, а стоящий на столе макет Хогвартса на пару секунд превратился в простую статуэтку. Но все это Альбус Дамблдор теперь уже только де-юре директор Хогвартса, проср… проглядел. Кто знает, может быть, если бы он не ел лакричные палочки сегодня утром, то он мог бы что-то успеть предпринять. Впрочем, это уже совершенно другая история.***
Северус Снейп никогда себя не считал глупцом. Несдержанным? Да. Мрачным? Наверняка. Упрямым? Возможно. Но не глупым. Владимир Пирс сразу ему показался странным магом. От него веяло уверенностью в себе, которая чувствуется только от достигших успеха людей. Именно поэтому он так легко выгнал из купе этих идиотов, Поттера и Блэка. Уже после он узнал, что в узких кругах Владимир Пирс и в особенности его мать — Ариэль Пирс, известны как изобретатели браслетов для вейл, оборотней, квиддича и как создатели сменных перстней. Первые три были довольно специфичны, а последнее слишком дорого, чтобы гуляло у всех на устах. Вот если бы метлу они новую сделали — Северус внутренне сплюнул. Он ненавидел полеты в общем и метлы в частности, особенно когда на первом курсе придурок Поттер заколдовал его метлу, и Снейп упал, сломав ногу. Именно учитывая все вышеперечисленное, а также его помощь в заброшенном кабинете, Снейп не отбросил советы Пирса, как делал со многими другими ранее, считая, что те лезут не в свое дело. Более того, он действительно загорелся идеей сделать газообразные зелья. Денег у Северуса не было, но варка зелий на заказ для соседей по факультету, а также позаимствованные ингредиенты с уроков зельеварения, давали некий запас для экспериментов. Кроме того, Снейп наварил быстроварящихся зелий для внешности, к которым ранее относился с презрением. Выправил зубы, чуть уменьшил нос, сделал волосы гладкими и шелковистыми… После чего признал, что Пирс был прав. Сейчас он даже в своей поношенной мантии выглядит не попрошайкой с Лютного, а скорее аристократом в нужде. Впрочем, никто не мешает накинуть на мантию трансфигурационные чары, верно? Она от такого будет портиться, но если использовать их только по нужде, то ничего страшного не будет. Одеколона у Северуса не было, а потому он использовал вместо него амортенцию, так как, правильно приготовленная, она пахла для каждого по-разному, но именно теми ароматами, которые людям нравятся больше всего. Для Северуса она пахла лилиями. Когда обновленный Снейп пришел в Большой зал на завтрак, он был весь в предвкушении, но был разочарован. Никто на него не смотрел, все общались друг с другом, и до того, кто там из сотен других учеников еще вошел, никому дела не было. Но вот когда он сел за стол… — Здравствуйте, я вас раньше не видела, с какого вы факультета? — спросила его однокурсница, накручивая на палец каштановый локон. Ее услышали остальные и вскоре зашептались друг с другом. Некоторые начали даже принюхиваться. — Эм, я со Слизерина, — не нашелся, что ответить, Снейп. Как одиночка и интроверт, он мало с кем общался кроме Лили. — Я Дороти, Дороти Эджкомб, — представилась девушка. — А как вас зовут? — Вы переведенный, да? Как та четверка? — не дала ответить Северусу другая девушка, которая сидела рядом с ним и прижималась сильнее, чем позволяли приличия. Это не было действием амортенции, так как ее надо пить. Просто от него реально приятно пахло, на нем была якобы дорогая мантия и внешне он был хорош собой. Да и сама девушка была полукровкой, так что на чистокровных особо и не рассчитывала. — Я Северус Снейп, — ответил парень, ожидая, что вот сейчас весь интерес девушек к нему пропадет, но не тут-то было. Он только усилился. — Снейп?! Это правда ты? Как ты так преобразился? — Я сделал зелья и… — Ты можешь делать такие потрясающие зелья? Сделаешь для меня парочку? Я заплачу пять… нет, десять галлеонов! — пылко сказала девушка. — Десять галлеонов, смеешься? — презрительно фыркнула Эджкомб. — Да за одно зелье для волос я готова пятьдесят отдать. — Севи, не слушай ее, сделай и для меня какое-нибудь зелье, а я с тобой в Хогсмит схожу, — не сдавалась девушка рядом. Столько денег у нее не было, так что она решила использовать женские чары. Начался спор, в котором сам Северус уже особой роли не играл — началось женское соперничество между двумя закадычными подругами-конкурентками. И вскоре у бедного зельевара оказалась куча выгоднейших заказов и несколько приглашений на свидание. Он и не думал, что косметические зелья могут быть НАСТОЛЬКО выгодны. А кроме этого, у него зародились крамольные мысли, что Лили не единственная девушка на свете.***
Пандора Грей никогда не пользовалась популярностью на своем факультете. Слишком странная даже для Рейвенкло. Слишком гениальная даже для гениев. Но саму девушку это особо не трогало. Почти. На фоне странностей она подружилась с Ксенофилиусом, только если ее манией была магия и чары, то его — разные существующие и не очень, как она думала, существа. Ее внезапный учитель, о котором Ксено отзывался, к ее удивлению, хорошо, принял ее со всеми странностями, развил ее таланты и сгладил недостатки. О, девушка не была глупой, просто собственная безопасность ее волновала меньше, чем эксперименты. Вот только Пирс доказал ей, что мертвецы не экспериментируют. Для этого всего-то потребовалось три клинических смерти, два воскрешения и пару десятков сборов по кусочкам с последующим исцелением. Но, главное, в Пандору впервые кто-то поверил, впервые воспринял всерьез и обучил на совесть. Она девушкой была простой — если кто-то для нее сделал добро, то и она будет отвечать тем же до тех пор, пока ее доверие не будет предано. Кроме этого, она постоянно носила первый подарок своего учителя — магокогитатор, который составлял ей компанию и помогал сделать опасные опыты чуть менее опасными. Ну или наоборот, все же матрица у него была ее же. — Пандора Грей? — идя на свои любимые чары и подпрыгивая на носочках, ее вдруг окликнули трое парней в зеленых галстуках. — Это ты якшаешься с Пирсом? — А с кем якшаетесь вы? — у главного среди троицы дернулась бровь. — Не твое дело. Мы хотим тебя предупредить, что те, кто с ним дружат, будут иметь дело со Слизерином. Он оскорбил нашего лидера. — С Салазаром? Так он жив? А я говорила Пирсу, что он должен быть где-то здесь! — Руквуд, надо преподать дурочке урок, — воскликнул один из подпевал. — Хотяяя… посмотрите на нее, да она же красотка! — А ты прав! Думаю, она не будет против, если мы немного ее попортим? Ну что, девочка, выбирай: портим тебе личико или тело? — Вы знаете, мой учитель говорил, что если ко мне будут приставать, то нужно насильникам засунуть их головы в их же задницы. Так что, простите, пожалуйста, — искренне извинилась девушка, доставая волшебную палочку из-за своего уха. *Дальнейший текст удален по причине излишней жестокости и сцен насилия*