Полёт на драконах

За пределы Винтерфелла они вышли вдвоём, ещё во время разговора Сансы с Тирионом. Утреннее небо, имевшее приятный нежно-голубой цвет, с белым налётом облаков, красиво гармонировало с таким же белым цветом снега, который на Севере всегда, ещё до Долгой Ночи, выпадал в обильном количестве. Вне замковых стен расстилались поля, где лишь изредка попадались деревья, и видно всё было за добрую лигу окрест. И вот уже стали отчётливо различимы два громадных дракона. Дейнерис уверенно направлялась к ним, хрустя сапогами по свежему снегу. Джон, шедший рядом, нервно ухмылялся при виде её питомцев, однако не отставал ни на шаг. До сих пор не привыкший к драконам, даже после чудесного спасения у Стены, он всё ещё побаивался, но ничем не выказывал этого, время от времени восхищённо — да, именно восхищённо — поглядывая на свою спутницу. Наконец они подошли. Увидев свою мать, оба дракона заметно оживились. Джон, вспомнив, что Кхоно совсем недавно пожаловался на то, что драконы ничего не едят, удивился: те отнюдь не выглядели голодными, — но поинтересовался: — Что с ними? — Им не нравится Север, — пояснила Дени коротко. Её любимец Дрогон, сильно вытянувшись вперёд, протянул к ней морду, и девушка с улыбкой погладила его по шипастому носу. Джон помедлил, не осмеливаясь следовать её примеру. Внезапно слева от него послышалось глухое рычание. Юноша чуть повернулся и с изумлением увидел прямо перед собой морду другого дракона, Рейгаля. Тот не проявлял никакой агрессии — рычание его было не злобным, а скорее заинтересованным и даже… дружелюбным. Глубоко посаженные красные глаза взирали на Джона с искренним интересом. И — странное дело — сперва тот не испугался нисколько и смотрел на дракона с настороженностью, выжидая, что он сделает. Но Рейгаль молчал и только пристально изучал северянина своими загадочными глазами. Такое поведение сильно удивило Джона, однако он не подал виду и лишь весь подобрался, непроизвольно поёжившись под своим зимним плащом. Неужели он пришёлся Рейгалю по душе? Ведь ему было известно: драконы любили только Дейнерис, последнюю представительницу рода Таргариенов. Остальных они в лучшем случае терпели. Подняв голову, Джон увидел, как Дени уже привычными движениями вскарабкалась на спину Дрогона и уселась у него на загривке, крепко схватившись за один из гребней, что росли вдоль шеи. Потом выпрямилась и взглянула на Джона, продолжавшего стоять внизу возле Рейгаля. — Давай, садись, — велела она спокойным тоном. Её серебряные кудри, завитые в несколько кос, легли поверх воротника шубы; фиалковые глаза загорелись каким-то новым, задорным огоньком, — до чего же хороша. Был бы с ней сейчас Джорах Мормонт — взгляда бы не мог отвести, а так только Джон стоит нерешительно, слушает плеск протекающей рядом реки да таращит глаза. Бывший Король Севера действительно не сводил глаз со своей королевы — с той, с которой на днях совершил столь неожиданно приятное морское путешествие до Винтерфелла. Она, впервые ступившая на землю Севера, вся раскраснелась от холода, но это не делало её внешний вид хуже — от этого она, наоборот, выглядела ещё более привлекательной. Джон закусил губу. Вдобавок к своему непостижимому умению ладить с драконами, обусловленным самим её происхождением, Дени была ещё и необычайно красива. Волевой подбородок, изящно вылепленные скулы, серебристо-золотые волосы, чуть дерзкий взгляд фиалковых глаз… Джон мог с уверенностью утверждать, что в его глазах Дейнерис Таргариен была самой прекрасной девушкой в мире. Но стоило перевести взгляд на Рейгаля — и всё очарование разом исчезло. Как бы Джон ни боялся показаться перед Дени трусом, оказаться сброшенным с драконьей спины ему тоже не хотелось. Немного подумав, он произнёс повышенным голосом: — Я не умею летать на драконе! Дени, которая уже прошла через подобный опыт, лишь невозмутимо пожала плечами: — Никто не умеет. Пока не полетит. Её спутник вновь с сомнением взглянул на Рейгаля. Тот по-прежнему вёл себя на редкость спокойно, однако Джон ещё не мог понять, что было тому причиной: симпатия Рейгаля к нему самому или близость Дейнерис, в чьём присутствии драконы казались вполне миролюбивыми зверями, а не «живым оружием», перед мощью которого могли преклонить колено все лорды Вестероса. — А если я ему не понравлюсь?.. — выразил он вслух своё сомнение. Дейнерис насмешливо вздёрнула бровь и отозвалась неожиданно жёстко: — В таком случае… мне будет тебя не хватать, Джон Сноу. Сбитый с толку таким ответом, парень ошеломлённо посмотрел на неё, но делать было нечего. Оказаться слабаком перед Дейнерис Бурерождённой для него, потомка славного рода Старков, брата Ночного Дозора, было немыслимо. Вздохнув — едва слышно, чтобы она не услышала, не заметила, — Джон скрылся за огромным туловищем Рейгаля. Он не видел, как Дени, внимательно наблюдавшая за ним всё это время, насмешливо хмыкнула и перевела взор на окрестности слева от Дрогона. Взобраться на драконью спину для Джона, к его удивлению, оказалось не так уж и трудно, зато удержаться было целой проблемой. Дракон под ним заколыхался, как ладья на волнах бушующего моря, хотя не сделал при этом даже попытки взлететь. Спина его, вся покрытая выступающими чешуйками и шипами, была очень широкой и мощной, но Джон, привыкший ездить только на лошадях, обратил внимание на иное: рядом не прослеживалось ничего, что могло бы заменить лошадиную уздечку. — За что мне держаться? — крикнул он Дейнерис, запоздало заметив, каким образом она сама устроилась на драконе. — За что сможешь, — последовал ответ, такой же лаконичный и жёстко-насмешливый, как и предыдущие. «Она явно не видит во мне драконьего наездника», — наконец понял Джон. Это раззадорило его, возбудив желание доказать, что и бастард-северянин может управиться с драконом ничуть не хуже наследницы Таргариенов. Ведь он — сын Неда Старка, потомок древнейшего рода, одно время бывший даже Королём Севера. Он обязан быть храбрым! По примеру Дени он вцепился руками в гребень Рейгаля на загривке и в ту же минуту вихрем взлетел вверх. От холодного ветра у него перехватило дыхание; земля качнулась и пропала. Дракон устремился в полёт, с шумом рассекая воздух жёсткими крыльями. Упругий зимний ветер мчался навстречу Джону, рвал волосы, пронзительно свистел в ушах, бил в лицо и слепил глаза. Дышать было трудно. Крепко вцепившись в гребень обеими руками и изо всех сил держась ногами за драконью спину, юноша сидел ни жив ни мёртв. Он летел один, впереди, даже не видя, летит ли за ним Дейнерис. Не более нескольких секунд прошло с того момента, как Рейгаль отделился от земли, а уже он пронёсся над Зимним городком, и Джон успел заметить с драконьей спины, как несколько человек от потрясения выронили своё оружие. «Интересно, заметили они меня?..» — успел подумать парень, но его дракон летел по прямой и так быстро, что в мыслях он тут же ответил на этот вопрос отрицательно. Но радоваться было рано: почти сразу же, уже над двором Винтерфелла, Рейгаль сделал плавный разворот и накренился в воздухе, отчего Джон чуть не соскользнул с его спины прямо на глазах у Вариса и Тириона — их характерные фигуры он мельком разглядел сверху. Выражения их лиц Джон не мог увидеть, но был почти уверен, что они тоже полны изумления: в Винтерфелле нечасто можно лицезреть, как исконный северянин летит на драконе, подобно древним Таргариенам, предкам Дейнерис… Только он подумал о ней, как перед Рейгалем словно из ниоткуда, едва не подрезав его в воздухе, возник Дрогон, на чьей спине как влитая сидела сама Мать Драконов. В тот же миг ветер задул с такой силой, что казалось: он всё-таки сорвёт Джона с Рейгаля и сбросит его вниз. Юноша пригнулся к самой спине дракона, чувствуя, как чешуйки впиваются в его меховой полушубок, но и это мало помогло. Однако теперь напор ветра стал не так уж силён. Можно было всё время держать глаза открытыми и даже оглядеться по сторонам. Когда Дрогон на короткое время поравнялся с Рейгалем, Джон вскинул голову и прокричал: — А ведь так совсем не страшно! Сквозь шум ветра Дени услышала только одно слово: «страшно», однако не стала смеяться над Джоном. Она слегка повернулась назад и, послав ему ободряющую улыбку, крикнула в ответ как можно громче и спокойнее: — Ничего, держись крепче! Парень еле расслышал эти слова, но не преминул принять их к сведению. Между тем драконы уже вылетели за пределы Зимнего городка и очутились над хвойными лесами, что в таком изобилии росли на Севере. Джон ощутил, как Рейгаль вытягивается в струну, наслаждаясь, и летит вниз по наклонной дуге. Он опустился так низко, что задел брюхом верхушку одной из самых высоких елей и с неё слетела покрывавшая её целая шапка снега. Это выглядело очень красиво, но юноша не успел полюбоваться зрелищем разлетавшейся снежной пыли — Рейгаль уже снова взлетел повыше и теперь целенаправленно мчался вслед за братом. Джон, чуть ли не распластавшийся на загривке своего дракона, также старался не упускать Дрогона из виду. Он еле различал на его мощной шее хрупкую светлую фигурку в белой шубе, но невольно улыбался про себя: следуя за Дени, он и сам чувствовал себя опытным воздушным наездником, а не тем, кому лишь из непонятной милости разрешили оседлать дракона. Полёт продолжался. Неутомимо преследуя брата, Рейгаль то описывал петли, то скользил боком. Внезапно Дрогон сделал резкий разворот, завалившись на левое крыло, и камнем ухнул куда-то вниз, тут же исчезнув из поля зрения Джона. Юноша ощутил, как его сердце пропустило удар от ужаса; холод, не имеющий ничего общего с царящей вокруг зимой, пробрал его и под одеждой. Но тут Рейгаль и сам устремился к земле, да так резко, что Джон чуть не задохнулся от ветра и взвихрившегося снега и крепко зажмурился. «Дени!..» — только и мелькнуло в его охваченном страхом мозгу. Он понятия не имел, куда вылетели драконы, и уже приготовился к позорной гибели. Но вот снежная пыль рассеялась — и Джон увидел, что теперь их полёт пролегает над заснеженными горными ущельями. Впереди как ни в чём не бывало летел Дрогон, и Джон, различив на его загривке белое пятно, с облегчением перевёл дух. Понемногу он уже привыкал к полёту и даже начал находить в нём какое-то приятное своеобразие. Он всё ещё не мог управлять драконом, в отличие от Дейнерис — это сам дракон прокладывал для себя путь в морозном воздухе, — но держался уже увереннее, и теперь даже порывы ветра не могли заставить его упасть. Руки его, совсем недавно деревеневшие от судорожного хватания за драконий гребень, изнывали от усилий, но Джон позволил себе немного ослабить хватку. Петляние в ущельях, длившееся уже целых две минуты, начало ему даже нравиться, а драконьи виражи уже не внушали прежнего страха. В какой-то момент, когда Рейгаль нагнал Дрогона, юноша неожиданно чётко различил лицо Дени и увидел, что она улыбается ему. «Неужели она всё же разглядела во мне равного?..» — подумал Джон, и от этого предположения вновь ощутил к ней такую же благодарность и любовь, как две недели назад, когда они только отплыли в Винтерфелл. Наконец Дрогон, покинув ущелья, приземлился первым, а Рейгаль, зачем-то задёргавший при посадке крыльями, опустился подле брата. Как только его лапы и брюхо коснулись земли, Джон несколько раз судорожно глотнул холодный воздух и в очередной раз открыл слезящиеся глаза. Всё его тело ныло от попыток удержаться на драконе, и он не сразу понял, что и Винтерфелл, и даже Зимний городок остались далеко позади. Они с Дени очутились на обширной опушке близ большого горного водопада. Как только мозги полностью встали на место, Джон понял, что ему впервые в жизни довелось полетать на драконе. — Ты как? — поинтересовалась Дейнерис. Она слезла на землю до странности легко, будто не испытывала только что то же самое, что и Джон, — видно, сказалась уже приобретённая привычка. — К этим ощущениям надо привыкнуть. — Со мной всё нормально, — Джон растирал уши, до сих пор гудевшие от морозного ветра. — Но, честно говоря, на коне как-то привычнее. Хотя… ты, похоже, убила во мне любовь к лошадям. Дени лучезарно улыбнулась в ответ, но улыбка мигом сменилась расширенными от удивления глазами, как только она сама заметила водопад, у которого они приземлились. Это был мощный, гулкий, на редкость красивый водопад, да к тому же не один, а со множеством более мелких ответвлений, которые орошали белые от снега склоны гор. Несмотря на мороз, водопады не желали замерзать даже зимой, и это изумило Дейнерис едва ли не больше, чем их природная красота. — Здесь можно остаться на тысячу лет… — вымолвила она поражённо, обернувшись к своему спутнику. — Никто нас не найдёт. — Но мы станем совсем старыми… — отозвался Джон, как бы не найдя лучшего ответа, а сам подумал: «И я совсем не против состариться тут вместе с тобой». Девушка, не умея прочесть его мысли, лишь добродушно усмехнулась и подошла к нему — одновременно с самим Джоном. Они замерли, глядя друг на друга глазами, полными искренней нежности и любви. — Здесь холодно для девочки с юга, — неожиданно заметил Джон, заметив, как Дени передёрнула плечами. — Так согрей свою королеву. — Дейнерис умудрилась произнести это и как приказ, и как такую по-своему умилительную просьбу, что преклонивший колено Король Севера просто не мог ей отказать. Поймав девушку на слове, он поцеловал её. Обоим резко стало горячо на морозе. Дени льнула к Джону, точно к последнему лучу света в бескрайней темноте. Она обнимала его за шею, то пробираясь руками под ворот полушубка (чем заставляла парня тихонько дрожать от наслаждения), то перебирая нежными пальцами его каштановые волосы. Но когда они отнялись друг от друга, Джон услышал недовольное рычание и, повернув голову, увидел, что Дрогон смотрит на него неприязненно, а Рейгаль как будто что-то настороженно выжидает. — Не бойся, — ободрила возлюбленного Дени, проследив за его взглядом. И Джон, повинуясь её спокойному, уверенному голосу, вновь поцеловал её — так, как на корабле, когда он осмелился зайти к ней в каюту. — Горячо… — выдохнула Мать Драконов прямо в губы юноши, как только тот отстранился от неё. Джон прижался своим лбом к её, нежно гладя любимую по спине и тяжело дыша. — Мне тоже, — еле произнёс он, заглянув прямо в глаза стоящей перед ним ним девушке. — Даже слишком. Дени улыбнулась. Пусть её телу, облачённому в зимнюю шубу, и было довольно тепло, но руки почему-то так и остались холодными. Коснувшись ими лица Джона, она сама легко поцеловала его в губы и поинтересовалась: — А так легче? — Да, — улыбнулся тот, беря одну ладонь королевы в свою и нежно целуя каждый пальчик изящной руки. Встретившись со счастливыми глазами Дейнерис, парень вновь поцеловал её. Нежно, но в то же время настойчиво. И она отвечала ему так же. Почувствовав руки Джона на своей талии, девушка зарделась, а по спине её побежали мурашки. Юноша пробирался всё выше, но, остановив свою руку на хрупких плечах возлюбленной, крепко обнял её. — Ну как? Теперь ты согрелась? — спросил он. — Конечно. А ты? — весело выдохнула Дени. — Более чем, — улыбнулся Джон, потираясь своим холодным носом о её румяную щёку. — Теперь можно и в Винтерфелл. К Сансе и Брану, — сказала Дейнерис, немного отстраняя от себя парня, чтобы заглянуть ему в глаза. — Да, — согласно кивнул Джон и вновь прижал её к себе. А ведь она бы так и не согрелась без его тепла… Сейчас, стоя у горного водопада и держа Дейнерис Таргариен в своих объятиях, он был твёрдо уверен в одном: он любит её и не собирается кому-то её отдавать. В душе он знал, что не достоин любви такой невероятной девушки, но от мысли, что она может быть с кем-то другим, ему становилось не по себе. Джон не знал пока, что делать дальше, но пообещал себе, что так просто не сдастся. Он будет бороться за свою любовь и никогда не потеряет надежды. И пусть Дейнерис должна стать королевой Вестероса и навряд ли сможет связать свою судьбу с ним, всегда гонимым бастардом из Винтерфелла, который каким-то чудом сумел оседлать дракона. Он всё равно заслужит её любовь, чего бы это ему ни стоило! Джон и не подозревал, насколько на самом деле реальны его мечты и почему он стал драконьим наездником наравне с Дейнерис. Ведь он, как и она сама, никогда не был бастардом. Он — наследник Железного трона.