Моя тихая звезда

Сидя в тёплом пледе с чашкой горячего чая, хочется лишь смотреть в небо. Часто ли вы видите его красоту? А вот Чимин связан с ним навечно. Детство этого маленького котёнка началось не сладко. Всю жизнь на него смотрели с жалостью. Каждый день маленький Пак мог слышать тихие всхлипы матери и шёпот отца. Каждый, буквально все говорили : "это ошибка" "он -ошибка" С 6-ти лет мальчик был обречён на молчание. На вечное молчание. Никто не знает почему так произошло, никто до сих пор не смог понять причины, но в один день всё обрушилось. Родители больше никогда не слышали звонкий смех похожий на колокольчик, мягкий голосок схожий с нежной песней. Всё оборвалось. Мать, не теряя надежды, каждый понедельник водила малыша по врачам, а когда надежда отпускала её сердце, она как чокнутая неслась к очередной гадалке. Этим людям в чёрных одеяниях было настолько жалко мать, что они и не смели обокрасть её, содрав по-больше денег. Нет, с неё не брали ни копейки, но цена проблемы была намного больше. Это был голосок её сына, голос её маленькой жизни. В семь лет, мальчик был переведён на личное воспитание, ведь в детском саду не должно быть "ошибки". Мама научила малыша читать, хотя это и сложно было назвать полноценным чтением сейчас. Раньше он вслух читал различные сказки и топился в глубоких сюжетах, но сейчас он лишь кивал макушкой, улыбался на весёлых моментах и плакал на грустных. Он от рождения был слишком эмоциональным, а потому родителям вдвойне было больно потерять голос их младенца, что так рвался к знаниям и ни раз их удивлял прирождёнными талантами. Но во многие места дорога ему стала закрытой. Она поросла лианами с колкими, ядовитыми шипами, что впивались в кожу с каждым движением ребёнка, душили его надежды. В восемь он осмелился пойти в начальную школу как и все нормальные дети. Сам мальчишка ничем особым и не выделялся. Пухлые пальчики и вечно влажные от раздумий губки. Красивый носик кнопочкой и чистые ровные зубки. Пухлые щёчки налившиеся румянцем и пару рыжих конопушек, которые с возрастом стали почти не видны. Каждое утро малыш дарил всем свою яркую улыбку, а ночью душил хрипы в подушку, ведь слёзы горькой водой текли по пухлым щекам, обжигая с каждой ночью лишь сильнее. В четырнадцать у него появился первый и наверное самый настоящий друг. Рыженький мальчик с тонкими пальцами и квадратной улыбкой с рядом белых зубов. Красивый омега с длинными ресничками дарил улыбку нашему пареньку. Ради него он выучил язык жестов, ради него начал читать книжки о звёздах, ради него бросил кружок плавания, что отнимал всё его время, которое теперь он посвящал днями на пролёт парню с губками-пельмешками и глазами-щёлочками. Но в шестнадцать мир немой омеги начал рушиться окончательно. Пока все сверстники Пака, к слову: даже сам Тэхён, бегали под ручку с любимыми или истинными, Чим же не мог даже дать своему альфе намёк на своё существование. Течек в его шестнадцать так и не было, в школе многие издевались над таким дефектным созданием, а потому шрам на брови и разбитая губа были вечными спутниками парня. А ведь омегой он был не страшной. Ходил в зал, поэтому имел подтянутое тело, к пятнадцати его лицо начало обретать женственные черты, а вес не набирался, так как омега всегда сидел на медикаментах. Единственное, что оставалось неизменным это блеск в его глазах. Эти глаза вечно были подняты вверх. Кажется, маленький ребёнок до сих пор живущий в Паке, пытался выпытать у неба ответы на все вопросы. Не раз родители теряли своё чадо, которое сидя на окне или лавке наблюдало с удовольствием на рой звёзд в ночном небе. Как-то одна женщина дала парнишке браслет с лазурным камнем. Каждую ночь он начинал светиться. По-началу Чим пугался этого света, но по какой-то непонятной ему причине, этот свет манил и пленил. Поэтому к тринадцати он уже ни за что не расставался с этой побрякушкой. Казалось в ней было некое волшебство... В одиннадцать лет, малыш увидел звезду. Она была маленькой и не совсем приметной, но такой яркой для Пака. Никто кроме Тэхёна так и не отыскал эту точку на небе. Но для Пака эта точка была самой яркой. каждую ночь он следил только за ней. Он всегда верил, что его альфа наблюдает за ним через эту звезду. Он оберегает, следит. Его объятия, как считал сам парень, были самыми тёплыми, руки большими, а глаза верующими, в них точно должна была быть некая тайна. Губы он представлял себе мягкими, но с лёгкими шероховатостями, чтобы было смешно их кусать. А тело...ну тут и гадать не стоит, каждой омеге хочется сильного альфу, хотя бы с четырьмя кубиками, ну или с широкой грудью. В семнадцать он всё же потерпел крушение... Белые палаты, швы на теле, повязки на руках и стальные решётки на окнах. Всё это была его личная тюрьма. Сначала он с улыбкой шатнулся и сделал шаг с окна родного очага, потом летел и лишь через неделю очнулся здесь. Парня сразу же поставили на учёт в больницу и всем было ясно, жить с такими дефектами - сложно. Нет, не просто сложно, многим - невозможно. В больнице многие и подавно гадали о том, как малыш жил всё это время, поэтому его поступок никто не осуждал, его поступок приняли и простили, не давая ложных надежд на помощь. Ни родители, ни врачи не были способны вернуть тепло парню, но знаете, даже во тьме есть свет и этим светом оказалась маленькая звезда. Да, та самая яркая звёздочка в потоке одноимённых звёзд и космической пыли. Когда руки омеги наконец оказались на свободе, он схватил блокнот, краски и принялся рисовать. Он изображал звезду, то яркой, то тусклой, цветной и чёрной. Каждый день она менялась, но никогда не переставала быть той самой звездой-спасительнице, той маленькой надеждой. Но даже у самого дефектного создания на этой земле должна была быть та недостающая половина. половина, которую ждут многие, но не все дожидаются. Что же творилось с частичкой омеги? А много чего. Его частичка жила в недалёком городе, Пусане. Жила и не тужила, ну почти. Это был альфа с чёрными как смоль волосами, с глазами цвета кофе и улыбкой мягкого кролика. Рос он в обеспеченной семье и был совершенно здоровым. Каждая омега, да что уж там и некоторые альфы, желали оказаться парой этого юного парня. Тот был не по годам умён и спортивен. Не пропускал ни одной тренировки и часто оправдывал ожидания любимых родителей, а те давали ему столько заботы и ласки сколько он и был заслужен. Только не может быть всё так гладко в жизни любого человека. Вот и у парня по имени Чонгук был свой недуг. Каждую ночь он видел разные сны. Погружаясь в темноту, он начинал слышать звонкий смех, нежный голос, чувствовать тёплые прикосновения пухлых губ. Он боялся и ненавидел просыпаться, ведь жизнь в его снах была так прекрасна. Ему снился какой-то парень, что не давал юному сердцу покоя. Но чем старше становился альфа, тем страшнее становились сны. Ему казалось, что ночью он живёт не своей жизнью. Кто-то отчаянно пытался достучаться до него. Единственное, что он знал о парне из снов, так это краткое "Минни" и твёрдое "Пак". Что ему было делать с этой информацией, он не имел и понятия. Но однажды он проснулся от острой боли в груди, что-то оборвалось там, внутри. По его щёкам текли слёзы, а родная мать впервые видела такую истерику её вечно счастливого сыночка. Он видел крышу и того парня, видел улыбку и слёзы на его лице, такие же горькие, что и текли тогда по щекам Чона. Он бежал к тому, но вот шаг, два - не успел, опоздал, упустил. Парнишка полетел вниз, с яркой улыбкой и руками раскинутыми в стороны, подобно крыльям. Такие крылья он видел лишь в своей фантазии. Всю жизнь он хотел дотянуться до единственной звезды в небе. Она была так родна, а потому, ещё будучи малышом из садика он придумал себе такие крылья, на которых он точно долетит до неё, на которых свернёт горы и найдёт своё счастье. После той ночи, он не мог спать спокойно. Руки чесались, а в глазах был звериный страх. Не выдержав, альфа кинулся к своему другу - ноутбуку и ввёл заветную фамилию. Но ничего не нашёл, ведь в поиске было свыше миллиона человек с такой же фамилией. Когда он вспомнил дату, что слышал однажды во сне - поиск заметно сократился до четырёх ста тысяч людей, но это совершенно не помогало. Тогда он вбил то самое милое " Минни" и теперь в поиске было лишь тридцать человек. Тут надежда начала появляться в глазах цвета кофе. Тогда он не спал две недели, начал принимать таблетки для улучшения здоровья, но нашёл. Нашёл то, что искал. Одна страница зацепила его глаз. На ней было мало подписчиков, так как контент был не для слабонервных. Молодой парень, похожий на омегу, писал о своём недуге, писал о всём что думает и о том, что не может сказать. Своего лица он почти не показывал, хотя и было пару фотографий из детства. Было много фото друга и семьи, казалось это всё что было у этого потерянного человека. С каждым днём его посты становились всё грустнее, жёстче. Он явно терял надежду, которой по сути и не было изначально. Единственное, что осталось у парня это какая-то звезда. Там было так много текста, что Чону пришлось потратить чуть больше недели, чтобы прочесть всё и тогда он понял, понял, что влюбился, понял, что нашёл то что искал так долго. Задумался и вновь понял, что должен спасти этого паренька, ведь безусловно это был именно он, тот сказочный парень из снов. Он не раз писал в открытые сообщения омеги, но так и не удостоился ответа. Можно сказать даже более, кроме фразы : "это пользователь был в сети месяц назад" он ничего не удосужился. Осознание реальной проблемы било по вискам. Последние посты парня были наполнены такой грустью и тоской, что не сложно было догадаться, что с ним что-то случилось. Но не может же Чон вновь не успеть? Или может? Конечно, о чём мы вообще говорим? Он - непонятно кто, ищет - непонятно кого и упускает тоже непонятно что. Но вот только сердце так не думает, а разум кричит в унисон с нежным органом: "Спаси его!" И знаете что? А он полетел. Полетел к высоким небесам на железных крыльях самолёта. Ему несказанно повезло найти в друзьях у омеги того самого рыжего мальчика с фото. Недолго уговаривая родителей, он собрал вещи, деньги и по непонятной никому кроме него самого причине, отправился в Сеул. Он не знал, судьба это или счастье, но Тэхён оказался очень умным и доверчивым. Без лишних вопросов этот парень принял незнакомого альфу, встретив того в аэропорту огромной столицы и приютил у себя в небольшой квартирке. Они сразу сдружились. Ещё в переписке Тэхён понял, что этому парню отказать нельзя, а ещё он увидел в нём новую надежду для своей булочки. А чем ему было рисковать? Друга он и так почти потерял, потому этот альфа уж точно хуже погоды не сделал бы. Что же было до самого виновника всех этих поисков, то в одну ночь ему стало невыносимо плохо. Камень на браслете горел ярким, лазурным сиянием, а по бёдрам текла странная жидкость. Конечно, Пак знал что такое течка, но он никогда не испытывал такого чувства, как будто что-то рвётся внутри, скручиваясь в один тугой узел. Чимин мучился на протяжении недели, дёргаясь в диких судорогах. Температура вечно скакала, а врачи кроме как успокоительных и обезболивающих ничего не могли дать молодой омеге. Но всё когда-нибудь кончается и дикие ночи тоже кончились. Теперь он мог считаться по истине полноценным. Его кожа, как говорили многие врачи да и все окружающие его люди, приобрела запах нежного, клубничного зефира с нотками сливок. Это ли не тот запах который сводил с ума не одного сладкоежку? Это то что было нужно для нежной омеги. Пак бы желал поделиться этим в своём блоге, но телефон отобрали и запретили пользоваться им ещё как минимум месяц, пока нервные клетки мозга окончательно не стабилизируются. Но вот он, та самая взрослая омега с запахом, только вот что ему делать, если никакому альфе не нужен немой? Да и как он кого-то найдёт, если был насильно заперт в стенах столичной поликлиники.С этими мыслями он и уснул, а проснулся лишь на следующий день, когда за дверью палаты кто-то что-то громко обсуждал. Пак поднял своё лёгкое тело с подушки и уселся в позу йога, ожидая чего-то. Сердце бешено колотилось, когда молодой омега прислушивался к чужому, но в то же время такому родному голосу. Его светлые, пшеничные волосы напоминали гнездо, рубашка спала с худого плеча, оголяя вид на острые ключицы. Губы были открыты в немом вопросе, а на одном глазу красовалась повязка из белого бинта. Всё это выглядело очень мило и как-то совсем невинно, но об этом ему никто не скажет, пока в палату не ворвётся молодой альфа, лет 16-ти, с чёрными как смоль волосами и с глубокими, словно космос глазами, в которых Пак утонет в первое же мгновение. Вторым в палату войдёт рыжая бестия с квадратной улыбкой и звонким смехом, который так любил наш блондинчик. Альфа улыбнётся и упадёт на колени перед кроватью, схватив омегу за руки. - Я нашёл тебя~ - скажет он хриплым голосом, а после осветит омегу своей лучезарной улыбкой. - Ну,я пожалуй оставлю вас - и с лёгкой улыбкой на губах, Тэхён наконец смог покинуть палату. В глазах омеги читались тысячи вопросов на которые Чон решил сразу же ответить. - Не бойся меня - с улыбкой прошептал тот. - Меня зовут Чон Чонгук и я альфа, прилетевший прямиком из Пусана. Ты наверное не понимаешь что происходит, но прошу, выслушай меня, Минни~ - от этого нежного прозвища у омеги сердце сделало кульбит и разбилось о стенки сознания, начиная биться как сумасшедшее. И тогда Чон ему всё рассказал. Объяснил откуда, зачем и почему и наверное по своей глупости совсем ушёл в рассказ, забыв о недуге омеги. Он рассказал тому многие сны и когда он начал рассказывать последний сон, он увидел, как по лицу омеги стекает одинокая слеза. - Не плачь, малыш...- для чего-то сказал Чон, но это никак не спугнуло уже наверное по уши влюблённого омегу. - Знаешь, мы ведь наверное истинные, ведь так? - спросил будто в пустоту тот. - Ты позволишь мне прикоснуться к тебе? - на этот вопрос он получил лишь удовлетворительный, хоть и не совсем уверенный кивок макушки. Чон приблизился осторожно к шее и провёл по той носом, вдыхая запах любимого зефира, который теперь навечно осядет в его лёгких. - Точно истинные...- выдаёт он шёпотом и целует трепетно, совсем невесомо в шею. - Не знаю, примешь ты меня или нет, но пока я тут - должен сказать тебе обо всём. - после этого тот тяжело вздохнул и лёг на колени омеги, которая совсем не возражала. - Наверное я очень резкий и вспыльчивый, часто заносчивый и ещё совсем ребёнок, но знаешь, ты мне нужен. Увидев тебя в тех снах, я и ночи не мог представить без тебя и твоего голоса. Да, я знаю о твоём недуге, но я не считаю это ошибкой, как тебе об этом говорили. Я готов защищать тебя вечно, не зависимо от твоего ответа, но...позволишь ли ты остаться мне рядом? Позволишь ли держать за руку и оберегать свою хрупкую жизнь? - он выжидающе посмотрел на омегу и вновь увидел слёзы, но не просто тихие всхлипы, на лице омеги была полная истерика. Он старался кричать, но получался лишь хрип, его щёчки стали красными, а глазки мокрыми, губы дрожали от чего он старался поджимать их сильнее. - Что такое?! Я сказал что-то не то?! - не унимался Чон. Чимин старался что-то говорить, но ничего не получалось. Тогда альфа поднялся с колен и поднял на руки омегу. Тот совсем не сопротивлялся, а лишь жался ближе, цепляясь за сильное тело как за последнюю надежду. Часто всхлипывая, Пак дрожал в руках альфы. Когда же Чон сел вместе с парнем на кровать, тот начал успокаиваться. Пухлые пальчики крепко впились в плечи брюнета, а руки обвили шею, щекой он прижимался к скуле младшего и лишь тихо шмыгал над ушком. - Тише, солнце...прости своего глупого альфу, я не хотел - шепчет на ухо тот и целует в макушку, когда понимает, что омега в его руках совсем уж успокоилась. - Расскажешь мне что случилось и где я был не прав? - спросил тот, протягивая телефон с заметками в которых можно было спокойно набирать текст. Он отдал его омеге и получил обратно лишь через десять минут. На экране светился текст который Чон начал поглощать глазами, вдумываясь в каждое слово: " Почему? Зачем? Я никому не нужен кроме Тэхёна, зачем я тебе? Это всё из-за запаха? Так я уеду и ты забудешь о нём. Никому не нужен такой деффект как я. Разве тебе не хочется говорить ночами со своей омегой? Разве ты не хочешь иметь доброго и нежного мужа? Я же даже сказать ничего не смогу! Я не хочу чтобы ты угробил жизнь на меня. Ты правда достоин большего. Да, я мало о тебе знаю, но из того что я услышал - понял, что ты очень хороший, а главное, я уже влюбился. Наверное это отвратительно вешаться на красивую внешность, но как же мне завидно, что у меня такой красивый альфа! С глубокими глазами, с длинными ресницами, волосами цвета угля, телом Аполлона - не меньше и всё это ты хочешь отдать мне, а я хочу всё это забрать, но не имею на это права. Ведь такому как ты нужен омега подстать моделям, никак не я....Забудь обо мне, прошу. Я хочу для своей судьбы счастья, а я его дать не смогу, ведь и слова сказать не сумею. Прости, Гук~и..." Пак сидел и нервно кусал губу, а Чон лишь качал головой в такт словам. Его глаза становились лишь уже, а пальцы заметно напрягались. - И ты думаешь, что этим меня остановишь? Да о таком красивом ангеле я и мечтать не мог! - воскликнул тот. Он серьёзно посмотрел в глаза напротив и кажется ответно начал тонуть. В глазах подобным лишь космосу - не меньше, он увидел блеск надежды и именно в этот момент он уже дал себе обещание сделать его самым ярким. - Мне не нужна фальшивая внешность, не нужен голос бога, мне нужен лишь ты и я не отступлюсь от своих слов, а потому спрошу снова: Позволишь ли ты мне стать чем-то большим чем просто мечтой, которая убежала поджав хвост? Ведь я полностью готов погрузиться хоть в вечную тишину, если в ней будешь ты - наконец он закончил, отдавая шанс сказать что-либо Паку, но вместо письма он получил лишь кивок пшеничной макушки и милую улыбку с глазами-щёлочками. Тогда, не выдержав, Чон дёрнул омегу не сильно за руку и впился в нежные губы. Подобно зефиру они плавились в тёмном шоколаде. Поцелуй был тягучим и слишком уж чувственным. Чону льстило то, что этих губ до него никто не касался, а потому он лишь сминал их с новой силой. Языки плясали в огненной схватке, переплетаясь ручьями и связываясь в новые цепи. Наконец, когда воздух покинул лёгкие, каждый из них был вынужден отстраниться. У обоих сердце билось в дикий унисон, в надежде сломать грудную клетку, а дыхание было столь тяжёлым, что казалось они придавят им всё живое и неживое. - Я люблю тебя~ - с этих слов и началось их будущее, с этих слов началась история новой, истинной пары...

❤❤❤

Прошло чуть больше пары месяцев. Эти дни они провели вместе, их никто не мог разделить. Чон переехал в Сеул и начал подрабатывать, лишь бы обеспечить свою семью и радовать любимого букетами ярких пионов и хризантем. Каждое утро альфа просыпался от терпкого запаха кофе и горячей выпечки, а каждую ночь омега засыпал под тихий шёпот брюнета. Но была одна лишь проблема: из-за своей боязни, Пак ни в коем случае не подпускал младшего к себе близко. Тот старался отвлекать омегу поцелуями и нежными ласками, но как только тот чувствовал руки в опасной близости с пятой точкой, то как ошпаренный отпрыгивал от того и долго-долго извиняясь, зарывался в плед. Конечно его извинения были смешны, но никак не для Чона. Он единственный, не считая Тэ, понимал, что эти резкие кивки головой, опухшие глазки и быстрые движения губ шли из самой глубины души и тот был уверен, что будь у старшего голос это звучало бы безумно мило. Но Чон лишь прощал, крепко обнимая, а после они засыпали под стрекот сверчков и лёгкую тишину комнаты. Сегодня был долгожданный, самим именинником день - "День рождение Гук~и" Эта надпись крутилась у Пака на телефоне всю ночь и именно под эту фразу он и уснул. Этим утром он понял что кретин последний, ведь для любимого у него совершенно нет подарка. Это стало его концом, ведь дальше шли ужасные картины того, как его Чон~и стоит расстроенный и смотрит на пару дебильных носков. К слову, вариант с носками у того отпал с двойственной скоростью после всех этих картин в голове, а потому последним вариантом стал Тэхён. Договорившись о встрече с другом, Чим наконец-то разбудил альфу утренними и трепетными поцелуями, а затем показав жест того что он уходит, оделся и вновь чмокнув ошарашенного брюнета, выбежал из квартиры. Сидеть в кафе было практически невозможно. Омеге то и дело казалось, что все смотрят на него осуждающе за то, что он так нагло смог забыть о подарке, да ещё и этот Тэхён, который был так нужен - опаздывает, причём минут уж на двадцать. Но вот в дверях заведения мелькает макушка шатена и Пак готов прыгнуть к тому на руки, лишь бы загладить всю свою вину разом. Присев за круглый стол обтянутый резной скатертью они начали своё немое обсуждение. Один маленький ребёнок даже завис, наблюдая за тем с какой скоростью парни перебирали пальцами, словно составляя печати. Это всё давило на старшего, но поделать он с этим ничего не мог. С каждым движением пальцев его щёки становились всё более и более багровыми, а грудь то и дело тяжело вздымалась. Казалось, что парнишке стало плохо, но это всё было лишь смущение. Сложно рассказать другу о том, что так долго гложит душу, особенно если это твои порно-фантазии...

***

Часы отбивают дикий ритм, словно сердце что скачет в груди. В голове раздаётся тихий писк от чего омега жмётся комочком, но почувствовав слишком резкий толчок внутри, он решил больше не двигать столь активно. Но вот дверь открывается с тихим хлопком и наконец звенят ключи - хозяин вернулся. Пак сел на месте и развёл ножки в стороны, вытягиваясь словно по струнке вверх. - Минни~ ты где? - тянется совсем уже мужское из коридора, но в ответ не последовало громким шлепков пяточек, как это было обычно. - Чими, я знаю что ты дома, выходи котёночк~ - зовёт его Чон, крадясь тихонько на лёгкий свет свечей. - Пак Чимин, я не понял, ты где? - шаги становятся громче и слышатся хлопки дверей в квартире, но вдруг дверь распахивается и омега, закусив губу, повернулся к Чону лицом. Видели бы вы лицо Гука, у которого глаза словно блюдца вылупились на омегу, ноздри стали шире, а челюсть и подавно упала, встречаясь с деревянным паркетом. Неудивительно, ведь перед ним сидел его котёнок, нет, вы явно не поняли, сидел РЕАЛЬНО почти котёнок. Омега, чья голова стала рыженькой, хотя буквально с утра мелькала ещё пшеничным отливом, выгнулась в спине. На её голое тело были одеты лишь тонкие полосатые чулки и милый, пушистый чокер . Из копны волос торчали мягкие ушки, а из неприличного места вырос белый, словно шёлковый хвостик, что распушился в ожидании младшего. - Ч...что за...- парень не смог и слова произнести, как вдруг увидел в зубах рыжика свёрток бумаги. - Ты хочешь чтобы я прочёл это сейчас? - неуверенно спросил тот, на что получил лишь утверждающий кивок головой и милую, несвойственную для данной ситуации улыбку. Развернув лист бумаги, младший начал в слух, но шёпотом читать. С каждым словом его голос начинал дрожать всё больше, а глаза то и дело наполнялись солёной влагой : " Прости дорогой, что избегал тебя весь день. Я думал, что опозорюсь,если не сделаю должного подарка для тебя. Мне было больно думать о том как ты грустишь, а потому я с самого утра был в кафе с ТэТэ. Мы много думали и наконец поняли, ты всегда уверял меня, что важнее подарка чем я ты не видел никогда и мы приняли решение подарить меня тебе. Я долго мучился от чувств, которые разжигали огонь сомнения в моей груди, но наконец решился...решился ради тебя, любимый. Надеюсь тебе понравился этот подарок и если это так, то не заставляй меня краснеть, а заполучи уже наконец то, ради чего ты сдерживался всё это время~ Ты лучшее в моей жизни и даже если я никогда тебе этого не смогу сказать то знай, я люблю тебя, дорогой... С днём рождения! :з " Наконец дочитав записку, Чон поднял слезящиеся глазки на старшего и криво улыбнулся, а затем лишь прыгнул на того, повалив омегу на кровать и окутав ту своими крепкими руками. - Как я тебя люблю...Люблю больше жизни - тихо шептал тот, целуя розовые щёчки и жмякая Пака за мягкие бока, на которые у младшего уже выработался своеобразный фетиш. - Ты знал, что рыжий с розовым моё любимое сочетание? - игриво и так маняще спрашивает тот, кусая легонько за ушком, которое сразу становится алым от смущения омежки. Руки младшего скользят по подтянутому стану старшего, очерчивая розовые буснки сосков, лёгкие кубики пресса и крепкую, упругую задницу, которую он пообещал себе ещё знатно отшлёпать, но уже точно не сегодня или это пока?...)) Спускаясь тонкими пальцами, Чон кусал нежную кожу шеи, метя по призванию свою территорию. Он зализывал и вновь кусал, доставляя в тело старшего разряды мелкого тока, от которого из груди выходили тихие хрипы и выдохи. Казалось, эти попытки стонов сводили альфу с ума. Возбуждение било по вискам, заставляя альфу творить невиданные вещи, самые грязные его фантазии, которые тот так долго утаивал от ранимой омеги. - Люблю...люблю - тихо, словно в бреду шептал тот и спускался лишь ниже. Сомкнув губы на бусинках сосков, он начал терроризировать те, посасывая и слегка прикусывая, а после отпуская, давая холодному воздуху пустить мурашки по мокрой коже. Дорожки от языка и губ шли от самой шеи и уходили куда-то в район бёдер, где и находился сейчас младший. Но внезапно Пак слегка пнул того ножкой в лоб. Скрестив тонкие руки и ноги в районе паха, он указал носиком на то, что Чон вообще-то был ещё в одежде, а находится голым в одного Пак явно не собирался. Не смело оторвав руки от паха, он потянулся теми к белоснежной рубашке, которую он самолично гладил на днях и не выдержав потока страсти, сорвал с той пару пуговиц, которые не хотели давать Паку возможность узреть любимое тело. От такой дерзости Гук лишь усмехнулся и закусил губу, позволяя юрким пальчикам столь скромной омеги, раздевать его. Боксёрки всё же Чону пришлось снять самому, потому что на них смелость у омеги закончилась, собственно как и терпение Гука, а потому, издав тихий звериный рык, альфа буквально набросился на любимого, подминая хрупкое тело того под себя. Наблюдая за подрагивающими ресницами, прикрытыми от наслаждения глазами, за ежеминутно дергающимся кадыком, за часто вздымающейся грудью. Даже следя за маленькой капелькой пота, Чонгук начал терять контроль. Всё это не могло не свести с ума молодого альфу. - Боже, и кто додумался засунуть в тебя это пушистое непотребство - с лёгкой издёвкой спросил тот и неожиданно захватил в плен пухлые, уже совсем искусанные губы омеги. Он нежно огладил дрожащие бёдра и с помощью поцелуя под колено, вытащил хвостик с громким от смазки хлюпом. С трепетным выдохом в самое ушко в омегу погрузился первый палец, на что послышалось недовольное шипение . - П..прости, малыш...- пробормотал тот, держась из последних сил. - Но ты уже так потёк, неужели ты тоже держался? - спрашивал тот специально, ведь он сам видел как тяжело было его омеге, с какой болью та отказывалась от секса с истинным. Но сейчас Чон хотел лишь признания в этом. Да, ему никто ничего не ответит, но лишь алеющих щёк и подрагивающих ресниц хватает, чтобы понять, что Пак сломался перед ним сейчас и признал все свои грехи и ошибки, разом всё вымолив своим неожиданным подарком. - Хмф, молодец...- прошептал тот куда-то в район шеи, добавив во в миг расслабившееся тело ещё два пальца. Терпение качалось, а налившийся кровью член изнывал от неудовлетворенности, но Гук терпел, терпел до этого и потерпит сейчас ради омежки, что извивается змеёй, растекается ручьём и пахнет умопомрочительно любимым зефиром. Смазка текла по округлым бёдрам, заманчиво показывая себя альфе. Не сдержав столь дерзкого порыва, тот наклонился ближе и слизал ароматную жидкость, которая растеклась словно плавленый зефир по розовым стенкам горла. - Ты такой с..сладкий - с грубым хрипом выдал тот и погрузил язык к своим пальцам. Пак лишь заскулил, а из глаз потекли дорожки слёз от накрывшего голову наслаждения. Как же хотелось сказать эти заветные слова любви, как же хотелось почувствовать младшего внутри и остаться с ним так навечно в горячей постели пропахшей только ими двумя. - Ч...ч....- из груди омеги рвались громкие слова, которые никак не хотели выйти на поверхность, показав младшему настоящую любовь. - Я больше не могу..- честно выдыхает альфа и вытаскивает пальцы, слизывая после с тех сладкую влагу. С этими словами, он закинул ноги омеги на свою талию, а те в свою очередь крепко сомкнулись на ней. Медленными и нежными движениями он вошёл в омегу на половину, но стоило ему увидеть слёзы того, то напор весь спал и в голову вновь вернулась прежняя нежность. - Прости, малыш, я не хотел навредить тебя...Прости солнце~ - лепетал хриплый, но до боли сладкий голос над ухом. Лишь тихонько кивнув, омега дал понять тому, что с ним всё хорошо, ведь по-другому и не могло быть. Когда член полностью заполнил омегу, то тот выгнулся с непривычным хрустом в спине и высунул язык от удовольствия. Чон же подхватил того под талию и крепко прижался к дрожащему телу. Гук непристойно стонал и хрипел, ведь полностью охватившие его член мягкие, нежные стенки ануса, заставили бы и самого Бога застонать от удовольствия. Удивленный такому, Пак расслабился и плавно двинул бедрами, запрокидывая голову назад, от накатывающего с новой силой возбуждения. Их тела слились воедино, а тихие хрипы стали одним унисоном, отталкивающимся от стен комнаты. " Я люблю тебя! Как же я люблю тебя!" - кричал Пак в голове, а наяву лишь губы, нервно что-то произносящие . Чон начал двигаться сначала медленно, давая старшему привыкнуть к его не маленьким размерам, а со временем ускоряясь, набирая обороты. Шлепки потных и влажных тел, смесь сладкий запахов, хрипы и стоны, кровь что стекала из под ногтей двоих, всё это была их любовь сейчас. Этот день определённо для них станет самым главным, ведь... - Ч...Чон~и..я люблю тебя~ - донесётся тогда сквозь плачь омеги, тихими словами до младшего, а тот лишь удивлённо вскинет голову, вдолбив омегу с новой силой. - Минни..я слышу...я слышу тебя, малыш..- произнёс счастливо тот, нежно улыбаясь сквозь накатившие слёзы. Человек, чей голос он хотел услышать больше всех на свете, сейчас сказал так просто, но отчаянно, что любит его, этого странного и дикого альфу. - Я люблю тебя...Люблю...сильно люблю - срывая голос, шептал омега из последних сил, сквозь пелену из нескончаемых слёз. Он наконец-то смог сказать то, о чём так долго мечтал. - Я с..скоро Минни, давай в..вместе - со стоном сказал альфа и толкнулся ещё пару раз в податливое тело старшего, изливаясь глубоко в того под звонкий и самый настоящий стон омеги, что кончила на живот, марая белые простыни. - Я люблю тебя, малыш ..- звучит настолько нежно и нужно, что Пак лишь утыкается носиком в тёплую и столь широкую грудь, тихо продолжая шептать о своей любви. На следующее утро Пак проснётся со страхом в глазах. Все события прошло ночи, показались ему лишь сном от чего на пухлых щёчках появятся дорожки слёз. Чон тогда проснётся от тихого всхлипа и ещё долго будет успокаивать омегу. В это утро они услышат голос Чимина ещё раз, а потом и ещё. Теперь этот голос наполнит каждый уголок квартиры. А ведь никто в это никогда не верил кроме Чона, потому они поедут в больницу и докажут всем врачам, что голос Пака не мираж и не запись, а после сядут успокаивать ревущих родителей старшего, ведь те наконец за долгое время впервые заплакали от счастья сына. А всего через пару месяцев этот же голос научит малыша читать. Малыша, которого заботливые Чоны вынашивали с таким трепетом, что можно было лишь позавидовать. К слову, Пак станет навсегда Чоном, на его пальце появится золотое колечко, а под боком будут двое любимых альф: старший Чон Чонгук и младший Чон Хосок, который будет радовать своих родителей светлой улыбкой и ярким смехом, таким, каким раньше обладал лишь маленький Пак...