***
— Уймись! — Озаки прикрикнула на Чую, который не хотел никого слушать и не давал сказать ни слова. Накахара оборвал свою речь на полуслове, по-видимому, придя в себя. — Прошу прощения, — он молча сел на свое место, остановив взгляд на Мори. — Если мы отправим людей сейчас, не имея на руках практически никакой информации о вражеской организации, то это не принесёт нам ничего, кроме потерь, — объяснил Огай, казалось бы, очевидную вещь. — Нам необходимо время. — А если его нет? — Чуя снова вскочил со стула, рванув было к лидеру, но снова был одернут Коё. — Безусловно, Дазай-кун очень важный и ценный член Портовой Мафии, но это неразумно и бесполезно — так бездумно бросаться за ним на базу врага. — Тогда я сам пойду, — прорычал мафиози и направился к выходу. Заметив попытку Озаки задержать его, Мори жестом показал ей остановиться. — Пусть идёт. — Его следующие слова уже были обращены к Накахаре, который почти успел покинуть помещение. — Почему же ты так рвешься спасти своего напарника? Ведь ты его ненавидишь. — Люблю я его намного сильнее. С этими словами Чуя вышел, захлопнув за собой дверь, в мыслях поблагодарив своего босса, что тот не стал вмешиваться и создавать ему лишние проблемы. Времени и так почти не было, и оставалось лишь надеяться, что он не опоздает.***
Столько охраны Накахаре не доводилось видеть давно. Бо́льшая часть врагов в основном состояла из мелких шаек или чуть более крупных и более организованных банд. Портовой Мафии не создавало труда расправиться с ними в считанные секунды. Но сейчас… Сейчас враг был другой. То была крупная организация, вероятно даже не местная. Да, о них было мало что известно. Скорее даже неизвестно почти ничего, кроме примерной численности и своих собственных догадок. Огай был прав: соваться туда было глупым решением. Чуя не знал, сколько их там, какое у них оружие, насколько опытные бойцы. Он не знал даже, куда идти. И был абсолютно один. Но возвращаться даже не думал. Он понимал, что именно им требовалось от Осаму. Информация. Тот был одним из главных и наиболее просвещенных во всем членов Мафии. То количество сведений, которые он мог рассказать, не смог бы дать никто, кроме, разве что, ещё нескольких человек и самого лидера. Но мафиози слишком хорошо знал своего напарника. И знал, что тот не скажет ни слова, каким бы пыткам его не подвергли. И в этом и была проблема. Если за три дня пребывания там Дазай до сих пор не сбежал, то дело плохо. Он был не из слабаков и мог продержаться долго, но все же был человеком. Человеком, которому сейчас нужна помощь. Накахара собрался с силами: отступить он не мог, как бы сложно ни было. Он бесшумно вышел из своего укрытия и направился в сторону врагов, которые уж точно никак его не ожидали. С первыми пятью, которые находились к нему ближе всего, Чуе не составило труда разобраться. Но на шум сбежалось в три раза больше. Мафиози удавалось справляться и с ними, но вскоре подошли ещё люди. Он и подумать не мог, что их такое количество. Просто так в одиночку ему их не одолеть: это стало очевидно почти сразу и отрицать смысла не было. Выбора не осталось. Снова прибегать к этому не хотелось. Последний раз, около года назад, когда рыжий использовал свою способность на полную, чуть не закончился очень плохо, что для него самого, что для его людей. Если бы не Дазай, который все же сумел предотвратить, казалось бы, уже неизбежное. С тех пор Накахара ни разу не прибегал к своей способности. Но сейчас он должен. Буквально за несколько секунд, он отскочил на несколько метров от своих противников. Пора действовать. Первая перчатка оказалась на земле. Скоро рядом упала и вторая, а за ней — шляпа. — О, дарители темной немилости, — его громкий голос разнёсся по окрестностям, заставляя всех вокруг замереть и предвещая о том, что скоро начнется, — не тревожьте меня вновь. На его лице и руках стали появляться темно красные линии, которые будто бы образовали странные символы, на теле ввступила кровь, а глаза стали полностью белые. Повисшую тишину разрезал громкий хохот, от которого бросало в дрожь. Что-то в нем было нечеловеческое и пугающее. И снова все стихло. Но в эту же секунду Накахара оказался в воздухе, а всех вокруг отбросило в сторону. Сразу же полетело несколько бомб, что в один момент уложили около десятка человек. Чуя больше не контролировал себя. Поддавшись своей истинной форме, он разрушал все вокруг, убивая каждого на своем пути. Из человека он превратился в машину убийства разрушительной силы. Кто не убегал — погибал сразу же. Уже ничто не способно было его остановить. Осаму устал. Маленькая комната с накрепко запертой дверью, без окон. Сколько способов он не перепробовал — выбраться не удавалось. Ему хотелось есть и пить. Тело болело от синяков и ран. Дазай сидел тут третий день без надежды сбежать самостоятельно. Но пообещал себе, что от него никто здесь не услышит ни слова. И он молчал. Не отвечал на вопросы, пропускал мимо ушей какие-либо реплики в его сторону. И просто ждал. Мафиози понимал, что ждать придётся долго. Его босс не из глупых: он не станет без необходимой информации и продуманного плана отправлять на его спасение людей. Тишина вокруг действовала на нервы. Находившись в положении полусидя и прислонившись спиной к стене, он смотрел в потолок. Взгляд был отрешенный, а мыслями парень находился совсем не здесь, а рядом с Чуей, по которому он очень скучал. Дуэт был известен в Портовой Мафии как самая скандальная парочка. И не просто так. Они действительно много и часто ругались, нередко дрались, будто бы малые дети. Но все же очень любили друг друга. Сейчас, находясь здесь, Дазай понимал, как ему не хватало теплых объятий, блеска таких родных голубых глаз и согревающей душу улыбки, которая хоть и являлась редкостью, но навсегда оставалась в памяти. Но вдруг раздался до боли знакомый смех. Поначалу мафиози посчитал, что совсем замечтался, но вскоре понял, что этот смех вовсе не был плодом его воображения. Тогда внутри парня все сжалось. Что этот идиот творит? Резко стена напротив Осаму начала рушится, пропуская в до сего момента закрытое и темное помещение алый свет заходящего солнца. А следом перед Дазаем явился Накахара, который все продолжал бездумно швырять свои гравитационные бомбы в разные стороны. Ноги с трудом держали суицидника, но тот, все же пересилив себя, сумел подняться. И собрался было рвануть к Чуе, но неожиданно почувствовал лезвие у своей шеи. — Прекрати, иначе я убью его. Но рыжий даже не слышал. Ему не было дела до происходящего вокруг. — Без меня он не остановится, — выкрикнул Осаму, попытавшись высвободиться, но лезвие ножа лишь плотнее примкнуло к его горлу, оставляя красноватый след. А сил у Накахары оставалось все меньше. Ноги подкашивались, движения стали медленнее, с каждым новым криком изо рта вытекала кровь, оставляя алые пятна на его одежде и полу. Дазай испугался. Впервые за долгое время он действительно испугался. Он громко выкрикивал имя Чуи, пытаясь достучаться до него, хотя и знал, что это было бесполезно. Но паниковать сейчас надо в последнюю очередь. Каждая секунда была на счету. Осаму резко подался назад, ударяя своего противника о стену, отчего тот выронил нож, потеряв сознание, который напоследок все же успел оставить на шее мафиози глубокую царапину. Было больно, но не смертельно. И сейчас это не имело значения. Дазай побежал к Чуе, на ходу активируя свою способность. И буквально через пару секунд он уже держал рыжего за руку. Красные узоры исчезли с его тела, глаза вернулись в обычное состояние. А сам Накахара тут же рухнул на пол. — Чуя, — мафиози опустился на колени рядом с рыжим и, протянув руку, убрал с его лица прядь вьющихся волос, — прости меня. — Но его вины не было. И все равно Осаму был уверен, что если бы не он, все могло бы обернуться иначе. — Чуя, приди в себя! Но Накахара не реагировал. Рука Дазая скользнула к запястью рыжего в надежде нащупать пульс, но его не было. — Ты не можешь… — у суицидника перехватило дыхание, а на глазах выступили слезы. —…не можешь так просто оставить меня. Чуя, пожалуйста. В этот момент мир мафиози рухнул. Его самый близкий человек, его лучший друг, его напарник, его любовь. Он умер. Спасая его самого. Откуда-то изнутри вырвался громкий крик, полный боли и отчаяния. Поначалу Осаму не узнавал свой голос, не понимал, что кричит он. Но воздух в лёгких заканчивался, а горло начало болеть, и только тогда он осознал, что этот крик — его собственный, который он абсолютно не контролирует. А сзади послышались шаги. Дазай рефлекторно, не раздумывая, схватил пистолет Чуи, который тот предусмотрительно взял с собой и, развернувшись начал стрелять. Некоторые пули попали в цель, некоторые мимо: Дазай точно не знал, куда стреляет, ему было не видно из-за слез, застилавших глаза, которые продолжали неумолимо без остановки течь по щекам. Мафиози все стрелял. Без остановки. Пока, наконец, нажав на курок, выстрела не последовало. И тогда повисла тишина. Мертвая тишина. Казалось, что затихли абсолютно все звуки, даже на улице. Или замолчало все лишь для Осаму. Все проходило мимо него, он ничего не слышал, ничего не видел. Ноги подкосились, и он снова рухнул на колени перед безжизненным телом Накахары. Дазай будто бы оцепенел. Он был не в силах пошевелиться и просто продолжал так сидеть. Каждый вдох давался с трудом. Он задыхался. От собственных эмоций, которые лились через край. Те чувства, которые испытывал мафиози сейчас мог испытать лишь тот человек, кто потерял кого-то действительно близкого, так же как и он.***
Время шло. Боль постепенно угасала. Слез больше не было. Жизнь Осаму стала возвращаться в привычное русло. Он с головой ушел в работу: босс попросту завалил его различными заданиями. Но это и к лучшему, ведь то был единственный способ отвлечься. Он был готов работать круглые сутки. Лишь бы не позволять своему сознанию снова и снова прокручивать все воспоминания связанные с ним. Но спать было необходимо. И каждый раз, погружаясь в сон, Дазай видел Чую. Радостного, с той самой нечастой, но такой искренней и родной улыбкой. Вон, стоял перед ним. В своей забавной шляпе и с сияющими небесно-голубыми глазами, которые с такой любовью смотрели на него. Будто бы это на самом деле он. Но, вот, Осаму просыпался