Темный сосуд. Взаимодействие.

Молодой заклинатель не любил злиться, потому что на это чувство уходило слишком много энергии, которой итак не хватало в холодные времена. Но он ничего не мог с собой поделать, поэтому посчитал, что его записка возымеет эффект. В комнату возвращаться желания не было, как и общаться с Ликандром по поводу своего настроения. Эти размышления привели его к сравнению: почему тогда, когда его обвинили в убийстве, он им не поверил, а сейчас верил аж на «ура»! Тем более что некромант сам сказал — он не такой подлец, чтоб лучшего друга так подставлять. Да и другие события наталкивали на такие мысли. Но Кай не мог ничего противопоставить своей подозрительной, и в некоторые моменты жизни вспыльчивой натуре. Поэтому, что сделано то сделано. И пока кое-кто не решит всё сам объяснить, он и словом с ним не обмолвится. Просто чтоб не сорваться случайно. А, может, через неделю беготни и самокопания станет всё равно, как и бывает обычно. Кай размял шею и в очередной раз мысленно пнул себя — не загадывай. Библиотекарша странно на него смотрела, потому что юноша последнее время тут решил прописаться. Но на вопрос: «Можно я тут матрац размещу?» — ответила строгим «нет». Ишь ты, молодежь! Ещё из святой обители знаний сделают невесть что! Рубеллит бездумно листал свои записи туда-сюда, не в силах собрать всё в единый, верный поток. Готовиться к другим предметам не хотелось, хотя ночью точно совесть изъест и придется, да и долги остались не закрытыми. По-хорошему, нужно бы ещё себе занятие придумать, чтоб подумать было некогда. После вчерашнего дня его кашель вернулся, но соплей не было, как и температуры, поэтому он подумал пойти, побегать в лесу, поискать чего интересного. Но в помещении было как-то приятно тихо, уютно, и место нагрето. Тут и походить можно, и поприседать, и отжаться. Заклинатель улыбнулся и записал интересную мысль на полях своей книжки: если не знаешь что делать — приседай! Запутались мысли — приседай! — и обвел буквы чернилами, из-за чего текст пропечатался на следующую страницу. И решил сам исполнить свои рекомендации. — Ты выглядишь странно, — внезапно заметил Маро после того, как они с заклинателем поговорили о несостоявшихся дополнительных. — В смысле? — Кай усмехнулся. — Кто тут ещё странный. — Не говори так, это раздражает. Общаться с новеньким было можно, но очень сложно и осторожно. Он раздражался с мелочи, но иногда оставался спокойным там, где нужно было нервничать. Его настроение было соткано из парадоксов, поэтому разговор с ним был сродни азартной игре. Во-первых, Кай заметил, что в отличие от того же новенького, который бегал на забеге, у Иэра движения медленные, ленивые какие-то, можно сказать, даются с трудом. Опять же, его лучше ничего не просить, пока он этого сам не захочет. На уроках банальная просьба преподавателя выйти к доске и ответить на вопросы вызывали у него плохо скрываемую бурю эмоций, а на практике это доходило до небольших катастроф. — Ладно, — вздохнул Кай и, подумав, что этот парень выглядит более-менее спокойным, спросил: — Можно задать вопрос? Маро посмотрел на своего собеседника долгим взглядом, а потом повел плечом и ответил: — Хорошо. — М-м-м… Какая она, твоя магия? Рубеллит подумал задержаться на улице, по крайней мере, тут новенький его в сугроб может впечатать, а не в стену. И это будет не так болезненно. Маро сделал паузу, видимо, подбирая слова, но на выходе получилось только одно: — Шумная, — он постучал указательным пальцем по своему виску, и добавил. — Иногда это невыносимо. Кай хотел спросить про остальных, какие они? Сколько вы вместе? А помнит ли новенький что-то из того, как в него вливали магию? У него с рождения плохо с эмоциями, или это приобретенное? Почему Демидас такая вошь поганая, и почему ночи такие длинные, а пары нудные? Заклинатель немного повеселел: — Звонок скоро. Спасибо за ответ. Маро только кивнул, медленно. И почему-то сказал: — Мы не в ответе друг за друга. Странный учебный день. Странные выходные. Задолбали странности, пора устраивать дебош! — Ты знаешь, что ты идиот? — в который раз спрашивала Кларисс, заканчивая с руками Косли. — Завтра занятия, а ты вместо того чтобы готовится к ним не послушал моих рекомендаций и продолжил портить тренировочные манекены. И как ты теперь колдовать будешь? — Да мне все равно, — хмуро ответил бородач, за что получил увесистый подзатыльник. — Ты веришь в эти дурацкие слухи? Да он просто вытащил девчонку из толпы, придурок, — зашипела лекарша и специально сильно надавила на пальцы до такой степени, что они снова начали кровоточить. — Она у него живет, это точно. Я видел… — сказал Косли и тряхнул головой. Какая теперь разница? Дружба это лишь пыль, она есть пока не сотрешь её со стола. — Что ты видел? Ты видел как она там голая бегает или как Дерек её на столе жарил? — продолжала шипеть женщина. — Или ты забыл, что он всегда выполняет свои обещания? Ох, он же к ней не прикоснется. Он выполняет все обещания которые давал! Все! Он сказал что я не сдохну и я не сдохла, хотя могла! — Не в этом дело. Он к ней не притронется, — с грустью сказал бородач. — Дело в доверии. Кларисс резко замолчала и принялась заново заниматься руками заклинателя. — Может он не успел ничего сказать, — сказала она. — Я был у него вчера и он молчал. Обманул. Сказал что один. Но это была слишком явная ложь. — Некроманты скрытные, не забывай. — Передо мной мог бы и не скрытничать. Снова наступила тишина, которую прерывало лишь их мерное дыхание. — Как парень? — В коме, — ответила женщина и покосилась на самую дальнюю койку. — И с его магией что-то происходит. — И что же? — Она странно нарастает. Дверь не запиралась на замок. Да и зачем, вряд ли кто-то сунется в логово темного мага, особенно такого, с дурным характером. Хотя, если подумать, не такой уж и дурной. Раз пожертвовал собой, чтобы защитить её. Узнал что она оборотень и не стал воротить нос или пугаться, как это вначале сделала госпожа Польная. Оборотни — это дикая энергия, порой неуправляемая и в то же время подверженная самоконтролю, ведь зверь внутри может вырваться, стоит лишь дать осечку. Мария вошла и сняла полушубок. Она сплоховала и в итоге отправила в кому ученика. Точнее, едва его не убила. Парня. Нет, чудовище с отвратительным запахом, грубыми пальцами и языком, похожим на холодную склизкую улитку. Отвратительно. Мария хотела сделать ему больно, действительно хотела. Но перестаралась. А Демидас спас. Приютил. И пострадал из-за нее. Тихим, неслышным почти шагом девушка вошла в дальнюю комнату и присела на корточки рядом с матрасом, на котором спал учитель. Посмотрела на его умиротворенное лицо, чуть приоткрытый рот и покраснела. Всегда работает по ночам и отсыпается днем. Может это что-то да значит? Может и нет. Или просто все учителя такие. Симуш и Демидас. Они оба странные. Не похожи на остальных. Менее серьезные и в то же время такие какие-то рыцарственные. Не к таким ли с презрением одно время относился отец? Девушка аккуратно провела рукой и убрала рыжую непослушную прядь. Ей хотелось склониться и узнать каково это целоваться с мужчиной. С этим мужчиной. С третьим. Первый был пьяный, второй насильником. А третий, получается, спящий? Всегда у неё все не так. — Как дела в Академии? — всё ещё с закрытыми глазами пробормотал учитель Демидас и потянулся. Травница отшатнулась назад, успев склониться лишь немного и едва не упала. Но быстро выровнялась и встала. — Всё нормально. Многие девушки, узнав о том что случилось с новеньким, вернулись в общежитие и пока больше не боятся. Он в коме, а за остальными такого замечено не было, — затараторила она и сжала ладонями щеки. — Тогда и ты можешь вернуться? — приоткрыл глаза некромант и потер все ещё отекший нос. — Но вы же пострадали из-за меня! Значит, я должна вам помочь, — быстрее и быстрее говорила девушка. Ей не хотелось уходить из этого дома, пустого и страшного, где нужно было спать на матрасе. Но зато можно было обнимать его. — Да и кто вам готовить будет? Свежие новости из Академии приносить? Пока вы здесь, я буду вашими глазами и ушами! — Действительно, в данном случае деваться уже почти некуда, раз уж Косли нас видел, — хмыкнул некромант и сел, почесывая затылок. — Я купила мазь и заготовку для зуба, поэтому буду вас сегодня лечить, — с улыбкой от облегчения сказала девушка и упорхнула в большую комнату, чтобы там разобрать все купленное и приготовить обед. — Н-да, с зубом будет как-то сподручнее, — пробормотал Дерек и болезненно поморщился, когда попробовал языком скол. Действительно, больно. Если что-то не получается, то нужно пробовать ещё. Например, если словили на пакости, то нужно придумать другую и постараться, чтоб не словили. Или начали подозревать, как обычно, но не имели никаких доказательств. Для этой пакости нужна была краска, которую было несложно получить в городе, если имелись деньги. Удовольствие дорогое, но шалость того стоила. Следующим этапом было необходимо остаться в учебном корпусе на ночь, потому что посреди ночи проникнуть туда было невозможно — ставилась защита. Да ещё и наблюдатели иногда совершали обход, чтоб избежать вот таких вот инцидентов. Поэтому шалость была не только интересная, но и опасная на исполнение. Изначально заклинатель планировал немного понервировать пифий и закрасить им окна в общежитии хотя бы с одной стороны. С использованием магии это было бы возможно, но по-глупому попадаться тоже не хотелось. Потом Кай решил плюнуть на предрассудки, приготовить слабительный порошок и подсыпать в столовой в компот. Случайно, проходя мимо, например, с корзинкой яблок. Или ещё под каким-то предлогом, мало ли. А в час пик повара настолько заняты, что им некогда отвлекаться. Эту идею он тоже отнял, потому что столовая оставалось святым местом, относительно спокойным, но точно свободным от розыгрышей. И после недолгих размышлений было решено разрисовать стены в коридоре учебного корпуса. Где-то не очень цензурными словами, где-то просто мазней, но больше всего хотелось нарисовать большое животное на четырёх ногах и обязательно рогатое. Для начала нужно было спрятаться. Благо, некоторые тайные местечки он знал от таких же шебутливых старшеклассников, и остался выжидать интересный момент. И настолько пригрелся, пока сидел, что аж задремал. Проснулся резко, будто кто-то ударил его по затылку, лицо горело и дико хотелось кашлять. Рубеллит высунулся из своего убежища и осторожно прокрался к основному коридору. Кромешная тьма, рассекаемая лунным светом, была его помощником, но и главным врагом. Небо за окнами было кристально чистым и россыпь звезд непроизвольно настраивала тонкие струны души на романтический лад. В такую ночь спать — кощунство. Нужно или любить, или разбойничать. Раз с первым пока неполадки, выбираем второй вариант. Юноша прикрыл глаза, вслушиваясь в темноту. Шагов не было слышно, а огонь он зажигать не будет, света луны вполне хватало. Краску он использовал всю, и эти рисунки невозможно было не заметить. Особенно надпись: ГОРИ В АДУ! Кай не сомневался, что те, кому нужно, поймут. И тот, кто сейчас сидит дома. Заклинатель был доволен собой и залез обратно в свою нору, чтоб задремать и дождаться утра. — Учитель Демидас, не могли бы вы подвинуть свои книги? — гневно спросила Мария с ножом в одной руке и ложкой в другой. Некромант молча, так как новый приращённый зуб говорить пока не давал, отодвинул одну стопку книг и поставил её на пол. После чего обратно погрузился в чтение учебника по основам темной магии для начинающих. — Вы можете на меня наконец внимание обратить? — не унималась девушка. Он и обратил. Посмотрел своими черными глазами, приподнял рыжие брови, и у неё тут же коленки затряслись. — Поедите и можете говорить, — пролепетала она в итоге. Ужин прошел более спокойно, хотя некромант всё так же почитывал книгу, а девушка посматривала на учителя и вспоминала какие у него длинные клыки. «Такие только у нечисти и бывают. Может, он полукровка? Но кто тогда? Не орк и не огр вроде. Точно не дракон, те до ста лет в горах предпочитают жить, насколько я знаю, даже полукровки. Кто же? Или у него своя тайна?» — думала она, неторопливо облизывая ложку. — У тебя силы ещё есть? — неожиданно спросил учитель и девушка подпрыгнула на том самом месте, на котором сидела. — А что вас интересует? — спросила она, покраснев. — Сгусток чистой энергии, — пожал он плечами и, протянув руку через стол, повернув её ладонью вверх, на ней тут же образовалась сфера мутного темного цвета, ближе к зеленому. Травница мысленно обругала себя последними словами и тоже протянула ладонь. Её собственная сфера была бирюзовой с легким оттенком желтизны. И когда учитель приблизил свою сферу к её, те тут же начали искрить и как бы друг от друга отталкиваться. — Подтолкни, мне интересно что будет, если они соприкоснутся, — сказал Демидас. — Взорвутся и разлетятся, — недоуменно сказала Мария. — Это же основы. — Присмотрись, — хмыкнул мужчина и девушка тут же, не моргая, посмотрела на их руки. Щит в виде шара, он только кисти рук и пропускал. То есть ладонь, если что, выдернуть можно. Но что именно его интересует? Девушка как бы сжала сферу и втолкнула её в учительскую. А потом резко отвела руку. Кусочек ногтя остался внутри шара. Некромант тоже резко выдернул свою руку и внимательно наблюдал за тем, что происходило внутри. Темная сфера начала свое дело и напала на светлую, хотя последняя была и не сильно-то против. Или убежать не успела. Но факт оставался в том, что через некоторое время в щите осталась лишь одна темная сфера, разросшаяся и пожирневшая. — Хм-м, всё же они могут существовать внутри щита, — задумчиво сказал Дерек и смотрел на то, как сферы постепенно уменьшаются. — Но жрут и убивают друг друга. То есть, в чистом виде они вместе в одном теле существовать не могут. Темная победила. Как же тогда светлой оставаться самой собой? — А что вы хотели из этого извлечь? — спросила Мария, потирая пальцы. — Просто стало интересно, — пожал некромант плечами и снова принялся за еду, почитывая учебник. Молодая травница моргнула и уставилась на свою ложку. У неё были ещё вопросы, но их она решила отложить до завтра. Щит медленно растворился и темная сфера вернулась к некроманту. — В Академии кто-то активно развлекается, — сказала однажды Мария. Это была уже середина «отпуска» некроманта и он в очередной раз читал какой-то учебник. Больше никаких сфер он не просил. В этот вечер зима словно решила потанцевать и поэтому снег валил со всех сторон и постепенно в него погружался весь город. — Неужели? — протянул Дерек, осознавая, что вряд ли он не знает этого человека. А то и двух. Лишь бы повеселиться, всё сделают. — Да. У пифий окна закрасил, по стенам нецензурщину светящейся краской написал и ещё много чего, — кивнула девушка, которая как раз жевала пирожок и подумывала о том, чтобы пойти спать. Был уже вечер и, несмотря на дикую сущность, ей очень хотелось спать. Но раз начала разговор, значит нужно его и продолжить. Тем что ей нужно. — Хм-м, всего-навсего в городе поспрашивать у художников кто скупил у них много краски и тут же вычислят преступника, — пожал плечами учитель и отложил книгу. — Но так как я сейчас не преподаю, эта маленькая уловка останется между нами, хорошо? — Хорошо, — кивнула травница. — Но разве предупреждать о таком не наш долг? — По идее, наш долг защищать людей и слабых, но что-то сейчас об этом тактично забывают, — усмехнулся некромант, нашаривая на столе трубку и мешочек табака. В последнее время он очень много курил. — Поэтому вы помогли мне? — спросила она и затаила дыхание. — Потому что ты слабая, на тебя напал более сильный. Да и, по моему мнению, помогать нужно девушкам, какими бы они ни были. Жизнь у них нелегкая, всё-таки, — пожал плечами мужчина. — Не из любви или учительского долга. Я это сделал как мужчина. Может, как маг. Косли, к примеру, или Кларисс сделали бы то же самое. — Именно поэтому профессор Симуш пришел и избил вас? — уже мрачно спросила девушка и исподлобья глянула на учителя. — Поверь, у него были на это причины, — с ухмылкой сказал Демидас и подмигнул девушке. — Думаю, он приревновал немного, забыв о кое-чем важном. — О чем же? — Например о том, что я холоден к девушкам в плане все той же любви, замужества и плотских утех, — с ухмылкой и не отрывая от неё взгляд, сказал мужчина. И она покраснела, прекрасно поняв к чему он ведёт. Поняла, что шансов у неё здесь нет. Вот почему они так спокойно спали на одном матрасе. Он попросту видит в ней кого угодно, кроме девушки в плане… в том самом плане. — Прости, что разочаровал, девочка. — У каждого свое право, — процитировала она древнюю мысль одного классика. — Зато, может, у других появился шанс, — заметил некромант, затягиваясь дымом. — Осмотришься, найдешь достойного. Может даже не из учеников Академии. И не из молодых. «На кого это он намекает?» — спросила у себя самой девушка и внезапно поняла, что её ладонь касается того места, где чувствовалось биение сердца. С чего это вдруг? Хватит. Он уже сказал, как отрезал. Действительно, нужно жить дальше. А поплакать можно и потом, когда никто не увидит и не услышит. Внезапно послышались удары в калитку, кое-как подпертую бревном и чьи-то крики: «Господин Дерек, господин Дерек!» — Господин Дерек? — удивленно переспросила девушка и посмотрела на учителя. — Пора спать, — мрачно сказал он и, натянув куртку, вышел во двор. И Мария в очередной раз послушалась учителя. Снег летел хлопьями и закрывал абсолютно любой обзор, даже магическому досталось. Но человек у калитки не был магом. Просто женщина. Просто служанка у господ, глава семьи которых занимает немаленький пост во дворце в качестве посла. Женщина, что знает его с пеленок, и откровенно боится. Она знает что он и семья оказались по разным сторонам высокой, неприступной стены. — Матильда, что ты здесь делаешь? — спросил он достаточно громко, чтобы из-за бурана можно было услышать. — Разве ты не знаешь, что я не хочу… — Господин, ваша мать, — некромант понял, что женщина рыдала и говорила сквозь слезы. — Мадам пропала! Сердце некроманта пропустило удар. Разговор с новеньким не клеился, как бы Кай не старался, но вот шалость прошла успешно. На утро этого же дня юноша спокойно пошел на занятия, а после этого в библиотеку. Потихоньку его настроение стабилизировалось, и теперь он мог отвечать людям без скрытого сарказма и язвительных ноток. Кай до сих не мог понять природу своего поведения. Молодость, неопытность? Мозгов у него хватало практически на всё, кроме своего мироощущения. И одно из них — того самого мальчика в маске — он сейчас рисовал на полях своей книжки. Таким, каким запомнил его в последний раз. Сон не шел совершенно. Но тогда Волосатый подлез под бок и юноша сосредоточился на тепле своего питомца — сон пришел очень быстро и неожиданно. К слову, Ликандр ничего не спрашивал, видимо, чтоб не травмировать свою психику. Но весь вечер упорно настаивал, чтоб заклинатель принял зелье от простуды, пока не стало хуже. Кай только отбрыкивался, отнекивался, шипел не хуже своего собственного кота (если не лучше) и обещал накакать в сапог, если Лёлик попытается в него что-то насильно влить. С возвращением. Кай не понял что происходит. Сначала его мысли крутились в недавних событиях, а теперь он снова… тут. — Ну, не-е-ет, — обреченно застонал он, когда увидел ту же улицу возле своего бывшего дома. — Ты так рад меня видеть? — хмыкнул мальчишка, и только потом появился перед заклинателем. — Ты пейзаж можешь изменить? Надоело постоянно сюда смотреть, — Рубеллит нахмурился и встал, намереваясь уйти отсюда куда подальше. — Вокруг буря была, это место единственное осталось нетронутым. Кое-где буря до сих пор, — пожал плечами мальчик и пошел сел на порог. — Посмотри на небо, насколько красив твой гнев. — Ничего прекрасного, — вдали небо было настолько красным, что могло показаться, будто там пожар. Так похоже на те взрывы, что он когда-то устроил, только намного красивее. Красные отблески обволакивали тяжелые, практически черные облака, будто нарисованные ядом — они давили. И среди всего яркие вспышки, отблески молний, но раскатов грома тут не слышно. — Почему тут этого не было? — Это твоё самое светлое воспоминание за всю жизнь. Я не знаю, сам не здешний, но так вышло. — Понаехали тут… — улыбнулся Кай. — Все равно не пойму, потому что я ненавижу это место. — Видимо, не до конца. Или это человек, который был тебе дорог. По крайней мере, кроме этого угла в твоей голове полная каша. Я видел как работает твоя логика — сплошные стрелки, квадраты, треугольники и схемы. Но, хвалю, всё так стройненько! — мальчик зевнул. — Да и кормите вы меня редко. — Мы? Кормим? — Кай посмотрел на это странное существо, будто на Волосатого, но всё равно ему это казалось как минимум странным. — Ты и Демидас. Этого мало. Мне не хватает силы дойти до сердцевины, а она у тебя сильная, — хмыкнул темный и закинул ногу на ногу. — Будет сопротивляться. — А ты знаешь что из этого получится? — насторожился Кай. — Откуда? Я только знаю то, что должен делать, что зовет меня делать природа. Рубеллит осмотрелся — это место было всё таким же. Только он не мог вспомнить: какого цвета здесь была трава, какая обстановка. Он только помнил лавочку, перекресток, эту коробку вместо дома и порог. Знал, с кем это связано, но решил не воскрешать похороненные воспоминания. В этом сне сейчас была лишь эта схема его прошлого, этот парень и алое небо вдали. — И что же? — Найти своё место в твоём мире. Я могу говорить с тобой только потому что ты сам меня не отвергаешь, пускаешь по собственной воле. — Откуда ты об этом знаешь? Это всё Демидас? Мальчик хмыкнул: — Не совсем. Ты об этом догадался недавно, когда пытался понять что за шум в голове у того мальчика. Ведь я веду себя тихо. А там громко, как буря. Кай проснулся внезапно, разбуженный Ликандром: — Эй, эй, ты как? — алхимик хлопал друга по спине. — Ты закашлялся ночью так, что Волосатый аж на меня запрыгнул и начал шипеть. Вот это было действительно страшно, ибо кот очень редко по собственной воле подходил к алхимику. — Давай-ка я сам схожу с утра в лазарет и принесу зелье, раз ты не хочешь, — вздохнул алхимик. — А ты делай с ним что хочешь, у меня хоть совесть чиста будет. Кай хотел сказать, что у него есть одно с прошлого раза, но промолчал. От женщин чаще одни проблемы. Но бывает и польза. Матильда не просто сказала что произошло, она принесла кусок материи, на которой была кровь, пусть уже засохшая, но точно сегодняшняя. «Интересно, ей сильно влетит за порванную простынь? Ткань довольно дорогая. Но зато она все сделала правильно. Умная», — размышлял Дерек уже почти лениво, так как собственной кровью рисовал многоугольник прямо на снегу и каждая новая снежинка тут же окрашивалась и становилась частью этого круга, не закрывая его, несмотря на свое большое количество. Линия многоугольника, знаки, точки, круги. Он будет стоять чуть сбоку, но внутри, а в центре тот самый кусок. И, дай духи, чтобы все сработало, так как буран был слишком силен. «Надеюсь, перекресток увеличит мощность. Но зачем она убежала? Зачем?» Мать сбежала ещё утром, всех поставили на уши, но найти так и не смогли. Причем, она уже несколько раз могла замерзнуть до смерти. Может и нет смысла искать дальше? Дерек же мог проверить, узнать, заглянуть в мир мертвых и точно узнать. Но на это ушло бы время и лишние силы, и до следующего дня он не смог бы сделать того, что делал сейчас. До рассвета два столь сильных заклинания невозможно сделать за одну ночь. «А к магам в итоге не пошел, старый хрыч, даже ради столь любимой дочери. Принципиально? Или меня оставил напоследок, как мага, который никому ничего не расскажет? С него станется, скрывать ото всех её сумасшествие». Он поднял лицо вверх, где небо смешалось с землей и казалось, будто мир исчез. Остался он, да снег, да кровь на снегу. И медленный напев заклинания длинною в вечность. Легкие горели, горло уже хотело сгнить или замерзнуть, а он все пел. Стал призраком этой зимы. И закончил на самой высокой ноте, что смог вытянуть. Чтобы затем устало упасть на колени и, тяжело дыша, проследить за куском окровавленной ткани. Подойдет любая жидкость человеческого тела, но кровь лучше. Потому что магу мага проще искать по крови. Когда-то она могла стать волшебницей. Но ей было пятнадцать лет. И она влюбилась в эльфа, приехавшего на полгода на заседание по обмену магическими знаниями. А потом просто свалил. Зная о её любви, зная о беременности. Он всё знал. И поэтому его ненавидели еще сильнее. Поэтому рассказывали маленькому Дереку, когда он спрашивал что с матерью. Она почти никогда не болела, отец вырастил её словно тепличный цветок, никакой боли, никаких страданий. И вот, она свихнулась. Тонкая ниточка тянулась куда-то вдаль и исчезала среди снега и ночи. Встав на заметно дрожащие ноги, некромант медленно вдохнул и закашлялся слюной, смешанной с кровью. Кажется, он опять что-то повредил. Добавится Марии работки, сильно добавится. Но будет ли возможность взобраться на одолженного у кого-то коня? Точнее, на украденного, но сейчас не суть как важно. Главное забраться в седло и не свалиться. А то еще шею сломает. Сейчас он боялся смерти. Но не так сильно, как потерять оставшуюся любимую женщину. Да, она осталась для него одна. Пришлось долго держаться за бок дрожащего не то от холода, не то от ужаса коня. Темная магия была столь сильна, что её всплеск не почуял бы только идиот. Но он за границей, может и не весь город накрыло, но близлежащих магов так точно. Одна нога в стремени. Осталось определить на неё свой вес и перебросить вторую ногу. Это удалось с четвертой попытки и то он едва не свалился. Лишь чудом, не иначе его сейчас вело чудо. И упорство. — Пошла! — закричал он и последовал на коне за едва различимой ниточкой. Скакать пришлось около получаса и все больше углубляясь в зимний лес. Как она смогла забраться так далеко? Это и в нормальном состоянии почти невозможно, а в её… В какой-то момент конь остановился, тяжело дыша и мотая головой, когда некромант понукал его следовать дальше. Но нет, он встал и, судя по всему, был готов хоть умереть, но не идти туда. Что же такое там может быть? С замирающим сердцем Дерек буквально сполз с коня и побрел за ниточкой, которая ещё не прерывалась, но уже начала тускнеть. Как только он найдет её, нить исчезнет, а кровь растворится в снеге и лишь кусок ткани напомнит о том, что там что-то было. Он вышел на поляну и замер, не веря своим глазам. Здесь, посреди снега, смертельной зимы, пронизывающего ветра и опасного холода царило лето. Зеленая травка, даже некоторые деревья. А в центре, под какую-то свою музыку танцевала фея. Она смеялась и с улыбкой делала несложные па, взмахивала руками и изгибалась, словно ей опять было пятнадцать. Ей всегда будет пятнадцать. Ведь даже лицо не выдает истинный возраст и настоящее положение дел. Некромант вошел в этот круг жизни и почувствовал себя здесь лишним. Холодная смерть ворвалась в этот клочок жизни. Но так нужно. И он протянул руки. Она заметила и с искренним смехом побежала к нему. Разве что по платью можно было определить, ведь такие длинные рукава носили лишь дамы за тридцать. Красивое бархатное платье, черное, а внизу небесно-голубое. Прекрасная в своем сумасшествии, она навсегда останется такой. — Ты наконец-то приехал! — смеясь, сказала она. — А это для тебя, дорогой! Как напоминание о твоей родине. Ты ведь скучаешь о ней? — Нет. Ведь здесь ты, — медленно сказал Дерек, прикрывая глаза. В нем нет ничего особо эльфийского, так почему она видит в нем отца? — Неужели ты так ко мне привязался? — спросила женщина, склонив голову на бок, а затем поцеловала его в щеку. — Я всегда был привязан к тебе, — ответил мужчина и, подойдя ближе, поднял её на руки. — Идем, пора домой. — Но дома папа! — тут же испугалась она и с ужасом посмотрела своими черными глазами в черные глаза своего сына. — Он же все равно не даст разрешения на наш брак. — Просто он беспокоится о тебе. И не нужно больше так делать, иначе он тебя и вовсе из дому не выпустит, — помедлив, он добавил. — А так мы не сможем больше встретиться. — Да, ты прав, — кивнула она и доверчиво положила свою рыжеволосую голову ему на плечо. Сумасшедшая магичка, владеющая стихией огня. Только она могла сделать подобное. Только она. И пока они шли через снег, к коню, чтобы некромант мог доставить свою мать обратно домой и исчезнуть с глаз домой, она осторожно приподнялась и прошептала ему в ухо немного медленным, неуверенным голосом. Он бывает у людей, только очнувшихся от сна. — С Днем рождения, сынок. В который раз его сердце пропустило удар. Это опасно. Так и умереть можно. Но зато вызвало улыбку.