Чувствуешь ритм?

Стук ударов тяжелых ботинок о каменный пол раздавался по узкому коридору, отбиваясь эхом от пустых голых стен. Десятки одинаковых дверей сменяли друг друга, а в бесчисленных поворотах можно было бы с легкостью запутаться, если бы не наличие металлических табличек на дверях. Миновав еще один коридор, молодой человек остановился у нужного кабинета. Из-за стены доносились приглушенные голоса. Похоже, собеседники активно спорили. Сделав глубокий вдох, молодой человек поднял руку и трижды постучал костяшками пальцев о дубовую дверь. Однако сие действие хозяин кабинета проигнорировал, поэтому парень решил осмелиться зайти без приглашения, перед этим постучав еще раз ради приличия. Он взялся за металлическую ручку и потянул дверь на себя. — Вызывали, командир? — парень запнулся на полуслове. Помимо него, в кабинете находились еще два человека. С раскрасневшимися лицами они рьяно что-то доказывали друг другу, активно жестикулируя. Появление третьего лица, ровно как и его реплику, оба проигнорировали. — Это безумие, Джон. Ты просто псих, если рассчитываешь на успех операции, — высокий мужчина 46 лет склонился над столом хозяина кабинета, крепко сжимая край стола так, что костяшки его пальцев побелели, — я тебе в который раз говорю, что… — Я командир, и не тебе решать, куда мне посылать своих людей, — не дал договорить ему собеседник, — другого такого шанса может просто не быть. Я готов рискнуть и сорвать большой куш один раз, чем потом жалеть, что не воспользовался шансом. — Ты не думаешь о последствиях. Только представь, во что может обернуться твое решение для всех нас. Я не могу позволить тебе отправить людей на это задание, — зеленые глаза говорившего, казалось, готовы были посылать молнии в командира, если бы это было в принципе возможно, складка на межбровье стала еще глубже, чем обычно, а четко очерченные губы сомкнулись в тонкую полоску. Капитан Вагнер был зол как никогда. — Позвольте мне принимать решения относительно командования, капитан Вагнер. Напоминаю, Вы мой подчиненный, если Вы внезапно запамятовали, и будете слушаться, что я Вам скажу, — делая акценты, проговорил тот, переходя на официальный тон. Поднимаясь с кресла, он добавил: — а теперь, прошу, покиньте мой кабинет, и начните подготовку. — Слушаюсь, командир, — отчеканил тот. Эрих Вагнер выпрямился в полный рост, в последний раз взглянул на начальника, и, развернувшись на каблуках, широким шагом прошествовал к выходу, окинув коротким взглядом стоявшего в дверях. Опомнившись через несколько секунд, солдат прокашлялся и обратился к мужчине. — Командир, я… — Чего тебе, Никифоров? — резко перебил тот. — Мне сказали, Вы хотите немедленно меня видеть, командир Макартур, — ровно проговорил молодой человек, вытянувшись в струнку. — Ах, точно. Из-за этого Вагнера я совсем вышел из себя, — он пригладил волосы ладонью и сел в свое кожаное кресло за письменным столом. Указывая на жесткий стул напротив, он жестом пригласил парня сесть. — Агент Никифоров, я вызвал Вас, чтобы сообщить, что Вы возглавите группу «Легион» в предстоящей операции. Нам поступили сведения, что главная база «Черных ящеров» находится в Альпах. Если операция обретет успех, они будут дезориентированы, и мы тогда с легкостью добьем их остатки. «Капитан был прав, он действительно сошел с ума. Отправляться в пасть «Черных ящеров» с такой беспечностью — самоубийство. На что он надеется?» — подумал Влад, однако перечить начальству не решился. А командир тем временем продолжил. — Я намерен отправить все силы, чтобы успех был обеспечен. Если сделаем это, заручимся поддержкой правительства. — А если нет? — не думая выпалил Никифоров, о чем мигом пожалел, когда холодные серые глаза раздраженно сверкнули. — Тогда ваша жизнь окажется недолгой, Никифоров. Желаю удачи. Молодой человек понял, что ему ненавязчиво указали на выход из кабинета. Склонив голову в знак уважения, он поспешил удалиться. На пути в комнату парень думал лишь о безрассудстве командира. «Черными ящерами» звалась очень известная в узких кругах группа наемных убийц. В их состав входили сироты из детских домов, которых с самого детства обучали убивать. Это хладнокровные убийцы, услуги которых очень ценятся. Однако в последнее время участились смерти высокопоставленных лиц во всем мире, и все улики указывали именно на данную организацию. И вот теперь Владиславу Никифорову было поручено руководить одним из отрядов, чтобы уничтожить главную базу конкурентов. Что он небезосновательно считал полным идиотизмом, однако перечить Макартуру себе дороже. Молодой человек вернулся в жилое крыло и зашел в свою комнатку. Она была небольших размеров, зато не приходилось больше ютиться с десятком парней в одной казарме. Не то чтобы Влад привык к роскоши, но наличие стольких соседей напрягает. Банального желания иметь личное пространство никто не отменял, а в общей спальне это довольно проблематично. И пусть своей ванной комнаты в роспоряжении парня не было, а до туалета в конце коридора — пара десятков метров, зато звуки чужого самоудовлетворения и неприятные запахи не мешали спать по ночам. Одним словом, скромненько, зато делить метры ни с кем не нужно. А в большем парень и не нуждается, особенно, когда большую часть времени он проводит где-нибудь в Дублине, Берлине, Владивостоке или Токио на заданиях, а спальным местом служит одноместная кровать в двух- трехместном номере отеля. Пусть у Влада и осталась небольшая двухкомнатная квартирка на окраине Киева, что принадлежала его родителям когда-то, но работа не позволяла там жить, а продать ее он так и не смог, хоть и не появлялся там с момента учебы в старшей школе. Одна мысль, что у него есть собственная квартира, грела его душу, и он надеялся вернуться когда-нибудь в родной город не просто для того, чтобы выполнить заказ клиента. Как бы там ни было, сейчас он находился где-то за пределами Лондона, где находился главный штаб организации «СОКОЛ». Признаться, Никифоров ненавидел этот город. Он не имел привычки жаловаться, но себе он не мог не признаться, что ему тошно здесь находиться. Каждый раз, возвращаясь сюда, он мечтал поскорее отправиться на задание, лишь бы не видеть еще какое-то время это темно-серое небо, готовое вот-вот в очередной раз за день выдать порцию дождя. Он ненавидел густой туман, что опускался над городом, отчего его грязные улицы, полные серых бездушных зданий, еще больше отталкивали. Влад терпеть не мог Лондон и всю Британию в принципе. Находясь здесь, он мечтал очутиться где-нибудь в жаркой Испании или на пляже в Малибу, разглядывая аппетитные формы девушек в бикини. Таким старушка Англия похвастаться не могла. Парень расшнуровал свои ботинки и устало рухнул на кровать после долгого дня тренировок. Выудив из-под бока мешавшуюся книгу, он взглянул на яркую обложку. На ней был изображен старик на лодке, пытающийся словить огромную рыбу. Влад подумал о том, как было бы здорово сейчас оказаться на жаркой Кубе, прямо как этот Сантьяго, главный герой, и ловить рыбу в полной тишине под палящим солнцем. Но, увы, у Никифорова совсем другой путь. Поэтому парень с толикой грусти открыл нужную страницу, и увлеченно читал про то, как старик отчаянно пытается спасти свой такой долгожданный улов от стаи акул. «Эти «Черные ящеры» сожрут нас, прямо как эти акулы — марлина, только кости и останутся», — печально подумал молодой человек, отрываясь от чтения. Сложно было сосредоточиться на строках, когда скоро отправишься на такое безрассудное задание. Однако поделать он ничего не мог — хоть он и был отличным солдатом, «СОКОЛ» не станет церемониться с теми, кто ослушается приказа. Он выполнит все так, как будет поручено. Ему не позволено сделать иначе. Если есть приказ, он будет исправно выполнять его. Потому что так нужно. *** Оглушительные звуки стрельбы доносились со всех сторон. Гильзы падали на пол, теряясь в водовороте ног. Магазины сменялись, пулеметные ленты укорачивались с каждым нажатием на спусковой крючок. Во всем этом шуме почти невозможно было отличить голоса своих от чужих. Все перемешалось. Прямо перед глазами Никифорова в его товарища выстрелили в район груди, и тот безвольной куклой упал ниц. Наверное, любой другой бы в этой ситуации потерял контроль, увидев скоропостижную смерть того, с кем много лет делил комнату, но не Влад. Он слишком часто за свою короткую жизнь видел смерть, чтобы терять самообладание. Видеть отнятые насильно жизни стало так же обыденно, как пролетающего мимо голубя. Разве в этом есть что–то необычное? Не теряя времени, Никифоров продолжал отстреливаться. Он продолжал двигаться вперед, не выпуская оружия из рук. Завернув за угол, он выстрелил в бежавших навстречу «ящеров». Одному он попал в голову, но вот второй успел увернуться, и пуля прошла мимо. Солдат впереди коридора сделал выстрел. Влад почувствовал, как левое плечо обожгло огнем, но адреналин заглушал ощущения от ранения, и Никифоров выстрелил снова, попав в мешавшегося противника, который незамедлительно рухнул на пол, и тут же начала появляться лужица крови вокруг него, но Влад уже был далеко. — Агент Никифоров, отступаем, — раздался голос капитана Вагнера в наушнике. — Вас понял. Он махнул тем нескольким парням с «Легиона», что остались в живых, и они вместе отправились пробираться к выходу. Шансы на успех были катастрофически низкими изначально. А говорить обратное теперь, когда «СОКОЛ» потерял бОльшую часть бойцов, и вовсе бессмысленно. Сейчас главным было спасти отряд и выжить самому в этом кровавом мессиве высоко в горах. Будь бы ситуация другой, Влад бы повосхищался пейзажами швейцарских Альп, но не сегодня. Уже в главном холле базы «Черных ящеров» их нагнала вражеская группа. Всего в нескольких метрах от них бежало больше десятка наемников. «Черт, — подумал командующий отрядом Никифоров, — их слишком много. Нашей пятерке с ними не справиться». Недолго думая, Влад чуть отстал от «Легиона», и в руку его легла граната. В помещении это было крайней мерой, но сейчас это было необходимым, если агент хотел спасти бойцов. Он оторвал чеку, бросил ее во врага, и быстрее рванул вперед. Так как руки его были заняты автоматической винтовкой, он не мог закрыть уши, поэтому оглушительный взрыв настиг его, а ударная волна сбила бы его с ног, будь он хотя бы парой метров ближе. Парни вырвались на улицу, и метнулись к броневику неподалеку. Все еще оглушенные взрывом, они не могли слышать друг друга, но для того, чтобы действовать сообща, разговоры были им ни к чему. Звуки были как под завесой воды, а в правом ухе раздавался противный писк, поэтому размеренный рев мотора он не слышал, когда они сорвались с места и рванули прочь. Теперь им нужно было добраться до самолета и отправиться на базу. Уже возле места посадки самолета их настигла вторая группа бойцов. Среди них нашелся и капитан Вагнер, которому прострелили бок, попав в незащищенное бронежилетом место. — Быстрее, быстрее, пошевеливайтесь, — кричал он, отдавая приказ летчику взлетать. — Командир, но как же… — Нет больше наших, забудьте, — перебил он, не дав одному из агентов договорить, — от трех сотен осталось меньше двух десятков. Поблагодарите командира, если долетим живыми. Больше никто не проронил ни слова, бойцы быстро загрузились в самолет, и тот взмыл в чистое безоблачное небо. Горная местность Швейцарии все дальше отдалялась, совсем скоро и вовсе скрывшись из виду, а под крыльями самолета военной разработки показался туманный Альбион. Левое плечо больно жгло в том месте, куда попала пуля. Адреналин в теле выветрился, и Влад почувствовал тяжелую слабость во всем теле, а ранение дало о себе знать. Агент Никифоров оглядел сидящих в самолете. Бойцы сидели друг напротив друга вдоль салона, а в узком проходе сновала пара врачей, оказывая первую помощь пострадавшим. К моменту прибытия большинство наемников были перебинтованы. Они высадились на взлетной площадке базы, и командующие отрядами отправились в кабинет Макартура докладывать о ходе операции. Таких обнаружилось всего трое, включая Никифорова. — Капитан, Вы ранены, лучше отправляйтесь в медпункт, — пытался было вразумить его командующий отрядом «Альтаир» агент Смит, высокий американец арийского происхождения. — Захлопнись, Смит, лучше за собой следи, — резко оборвал его Вагнер, и гордо отправился к кабинету командира. Смит и Никифоров обменялись короткими взглядами, и отправились следом. Макартур рвал и метал. Он был в бешенстве от исхода операции. Почти все бойцы полегли в горах, так и не выполнив задания. Он ходил из стороны в стороны широкими шагами, но, увидев вошедших, остановился и нахмурился еще больше. Он выслушал доклады, а потом направился в угол кабинета, взял бутылку дорогого шотландского виски и отпил прямо с горла, чего не позволял себе ранее никогда. — Я предупреждал тебя о таком исходе, Джон, — тихо проговорил капитан. — О, прошу тебя, заткнись, Эрих. Если бы я хотел выслушивать твои «а я же говорил», я бы сказал тебе об этом прямо, — вздохнув, он обратился к парням: — Смит, Никифоров, можете быть свободны. Они послушно вышли и каждый отправился по своим делам. За годы службы Влад так и не завел себе близких товарищей в «СОКОЛЕ», по кому сейчас бы мог горевать. Да, многих из них он знал с самого начала своей службы в организации, но предпочитал держаться обособленно, ни к кому не привязываясь и никого не подпуская. Да и не было особо желающих завязать с ним разговор. И если когда-то он еще страдал от постоянного одиночества, то сейчас у него, можно сказать, было преимущество. Наверняка многие оставшиеся в живых потеряли близких друзей в Альпах, тогда как у Влада не было никого. У него не было тех, смерть кого он мог оплакивать теперь. И он даже не совсем понимал, хорошо это или плохо. Первым делом он наведался в медпункт, где ему вытащили пулю. Вколов местную анестезию, врачи извлекли чужеродный предмет из тела. Через пару часов у врачей, показавшихся Владу вечностью, он вошел в свою комнату, залитую искусственным светом от люминесцентных ламп на потолке. Казармы и жилые помещения, как и почти вся база в целом, находились на нижних уровнях под землей, поэтому окон в них не было. Влад снял тяжелый бронежилет и опустил его на пол. Испорченная грязью и кровью куртка отправилась на спинку стула возле письменного стола. Парень снял армейские ботинки и поставил их у кровати. Оставшись в одних майке и штанах, он подошел к небольшому зеркальцу у входной двери и взглянул на левое плечо. Белая повязка в месте, куда попала пуля, пропиталась кровью. На спине шатена красовалась красивая татуировка сокола, символа организации. Могущественные крылья хищной птицы в полете переходили на левый бок и правое плечо, оплетая тело бойца. Молодой человек очень гордился произведением искусства на своем теле, которое не только украшало его тело, но и скрывало россыпь мелких шрамов на спине. Вдоволь наглядевшись на перевязанную часть тела, что все еще неприятно болела, парень принял решение отправиться в душ. Перекинув через плечо полотенце и всунув ноги в тапки, он вышел из комнаты и побрел по непривычно безлюдному коридору. В мужской душевой, кроме него, было всего двое парней его возраста. Влад разделся и зашел в одну из многочисленных кабинок, в которых даже дверей не было. Он принимал душ, стараясь не намочить повязку. С горем пополам смыв с себя пот и избавившись от грязи, он почувствовал облегчение. Как будто бы горячая вода с мылом смогла стереть неприятные воспоминания от увиденного. И пусть это была обманка, Никифоров стал чувствовать себя легче. Он закрыл кран, и поток воды прекратился. Обмотав вокруг бедер полотенце, вышел из кабинки. Сначала он подумал, что душевая пуста, но потом обратил внимание на звук льющейся воды. Взглянув в зеркало, он увидел отражение парня, на вид совсем еще подростка, что сидел на голом полу в кабинке и плакал, бездумно уперев взгляд в перегородку. Может, это были и не слезы вовсе, а вода, стекающая с волос, а лицо покраснело от горячей воды. Влад не знал. В любом случае, подходить он не осмелился, так как этого парня он совсем не знал, да и успокаивать или сочувствовать он не умел. В последний раз оглянув незамечающего ничего парня в зеркале, шатен вышел из общей душевой. С отросших за последнее время волос парня стекала вода, намочив повязку на плече. Чертыхнувшись, он зашагал быстрее, ругая себя за то, что не взял второе полотенце. С момента его ухода в комнате ничего не поменялось. Да и могло ли, если помимо него здесь никто ни разу не был за то время, что агент Никифоров живет в комнатке размером 3×4 метра? Несмотря на то, что Влад поселился сюда еще год назад, комната оставалась необжитой. Голые стены, выкрашенные зеленой краской, не могли даже похвастаться плакатами голых девиц или спортивных машин, которые так любили вешать солдаты над своими койками в общих спальнях. Многие ставили на тумбочки у кровати фотографии семьи в рамках, вешали рисунки младших братьев и сестер, постеры любимых групп, только у Влада его пространство было лишено того, что дало бы понять, что он за человек. Все, что у него было из личных вещей, — маленький медальон у сердца, что висел на шее рядом с армейским жетоном, в котором были фотографии его матери и сестры. Этот медальон раньше носила его мать, а той он достался от его бабушки. Теперь же украшение овальной формы с цветком всегда было с ним. Только цепочку пришлось укоротить, чтобы не мешал. Парень расстегнул на шее медальон, который не снимал даже перед сном. На левой половинке была фотография молодой женщины, которой и в 40 лет нельзя было дать больше 30. Влад гордился своей матерью и очень ее любил. Она была не только красива, но и всегда старалась быть примером для своих детей. Он никогда не видел ее плачущей, кроме как на похоронах отца. Владу тогда было 7, но он до сих пор в красках может описать события того дня. Мама изо всех сил пыталась держать семью на плаву. Она брала дополнительные смены в больнице, пытаясь заработать дополнительные деньги. И как бы она не старалась, зарплаты старшей медсестры было недостаточно, чтобы прокормить двух подростков. Пытаясь помочь ей, Влад устроился на свою первую подработку. Он бы сделал это и раньше, но, куда бы он ни ходил, его принимать никто не желал. Когда ему исполнилось 14, мать, скрепя сердцем, подписала соглашение о приеме на работу ее сына. Как бы ей не хотелось обеспечить детей счастливым детством, денег не хватало. А Влад и не жаловался, понимая, что даже те копейки, что он приносит, помогают им троим, хоть и от этого страдали его оценки в школе. Влад был очень способным мальчиком, он всегда любил и гуманитарные, и точные науки. Только одна химия с биологией ему не давались. А уж когда он стал совмещать работу с учебой в школе, он перестал понимать эти предметы и вовсе, принося в дневнике одни лишь тройки и четверки*. А мама на это лишь вздыхала, понимая, что сыну и так тяжело, хоть он и не жаловался. Как-то раз Влад отправился в летний лагерь. Ему тогда было 11. Сестра тоже должна была поехать, но за неделю до поездки подхватила простуду, и та осталась дома. Лагерь был на берегу Черного моря, и это был первый раз, когда он увидел что-то кроме родной Троещины**. Влад всегда любил смотреть на Днепр, восхищаясь его молчаливым могуществом, однако бескрайнее море, уходящее за горизонт, не шло ни в какое сравнение с рекой в родном городе. Лагерь имел собственный пляж, на котором так удачно оказался огромный валун, на который мальчик любил взбираться и сидеть там, пока надоедливые вожатые не сгонят его оттуда. Однако к середине смены и они поняли, что ему куда интереснее молчаливо сидеть и смотреть в морские черные воды, чем играть с ребятами из отряда, и Влад был им благодарен, когда те перестали его трогать. Дни, проведенные тогда в лагере по путевке с маминой работы, стали самыми счастливыми в его жизни. Только тогда, спустя 4 года со смерти отца, он смог, наконец, отпустить его. С того момента он перестал видеть сны, как отец ускользает от него. Несколько лет он наблюдал, как он бежит по пшеничному полю за отцом, и когда он вот уже почти догнал его, отец разворачивается к нему, и падает спиной вниз с непонятно откуда взявшегося обрыва. Мальчик кричит, тянет к отцу руки, а тот все падает и падает в неизвестность, безотрывно глядя в лицо сына своими пустыми глазами. И хоть ребенок понимал, что это лишь сны, и в действительности никакого обрыва не было, он страшился засыпать, боясь увидеть смерть любимого отца снова, а, просыпаясь, мечтал попасть обратно в царство грез, надеясь, что в этот раз он обязательно успеет вовремя догнать родителя. Сквозь пелену воды, выступившей на глазах, он взглянул на нечеткие очертания второй фотографии. Глаза жгли, и он моргнул, почувствовав, что по щекам скатывается одинокая слеза. Когда он позволял себе плакать в последний раз? Влад не мог ответить на этот вопрос, так же как не мог ответить, почему до сих пор чувствует боль, глядя на маленькие фото между его пальцев. Прошло ведь столько лет. Десять лет. Почти десять лет назад он видел их в последний раз. Если бы не эти фотографии, он бы и не вспомнил их лиц. Он забыл бы их улыбки, как забыл голос отца. И пусть его фотография лежала в рюкзаке, размеренного голоса он вспомнить уже не мог. Слишком много времени прошло. Сестра была на 3 года младше Влада, и была полной его противоположностью. Когда-то ее смех согревал его душу. Эта малышка всегда знала, как развеселить всегда сдержанного брата. Ее веснушчатое лицо с детской округлостью всегда сияло, будто она была Солнцем. Ее светлые длинные косы, в которые она любила вплетать ленты, трепетались на ветру, а подол цветастого платья кружился вслед за ней. Он любил сестру за ее чистоту, и он бы отдал сейчас свою жизнь за ее поддержку. Если бы только судьба была к нему хоть немного благосклонней… Дорожки слез уже высохли, неприятно стягивая кожу, однако он так и продолжал смотреть на их портреты. Он вырос вовсе не тем, кем бы они хотели его видеть. Если бы только у него был шанс все изменить в прошлом, он бы, не раздумывая, им воспользовался. *** Спустя несколько дней, по радио на стене прозвучал приятный женский голос, объявляя срочный сбор всех бойцов в конференц-зале. Быстро одевшись за несколько секунд, Никифоров последовал указу. Когда он явился в нужное место, там уже собралось несколько человек, которые, так же, как и он, растерянно оглядывались по сторонам. В паре метров от себя Влад заметил молодую женщину, что тоже участвовала в операции под предводительством Вагнера. Женщин нечасто принимали в наемники, да и желающих особо много не было, но эта брюнетка была одним из лучших снайперов, что Влад встречал за свою жизнь. Через пару минут в зале появился Макартур, глава организации, и направился на сцену. Ему не нужен был микрофон, чтобы его слышали, так как его громкий бас был отчетливо слышен. Он встал с ровной спиной, завел руки за спину и, оглядев немногочисленных собравшихся, начал говорить: — Итак, уважаемые собравшиеся, первым делом хочу поздравить всех, кто добрался живыми с операциями. Если вы остались в живых, то поздравляю, вы либо невероятно удачливы, либо за годы службы вам не зря платили зарплату. Я вынужден сообщить, что операция по захвату «Черных ящеров» потерпела неудачу, и я прискорбно сожалею о каждом погибшем солдате. Сегодня, в этом зале, я перед всеми присутствующими объявляю о временном роспуске «СОКОЛа». Вам на счет будет отправлена сумма в качестве компенсации. От вас требуется только покинуть Британию под прикрытием и ждать дальнейших указаний, — реакцией на слова командира послужил шепот, что волной прокатился по помещению. Макартур поднял ладонь, призывая зал к тишине, и продолжил: — Вам будут выданы устройства связи. Не отключайте их и всегда будьте на связи. Не пытайтесь связаться с другими членами команды и/или сотрудниками организации «СОКОЛ». Как только ситуация прояснится, с вами свяжутся. Сейчас всем присутствующим раздадут конверты с новыми документами. Никому их не показывайте среди членов организации. Забудьте свои настоящие имена. Отныне вас будут звать так, как указано в документах. В подтверждение его слов его ассистентка, женщина 35 лет, каждому раздала именные конверты. «И когда только успели липовые бумажки сделать?» — подумал агент Никифоров, когда она вручила ему в руки толстый бумажный конверт. — Теперь, когда с бумагами покончено, я желаю вам всем удачи. Спасибо за верную службу, — с этими словами он спустился со сцены и прошествовал к выходу. Макартура никто не окликнул, только его помощница поспешила удалиться за ним вслед. Все еще были в небольшом ступоре, однако народ уже начал расходиться. Не стал задерживаться и Влад. В своей комнате он быстро покидал свои немногочисленные вещи в дорожную сумку, и открыл конверт. Помимо документов, там было 4 пачки стодолларовых купюр. Проверив их на подлинность и убедившись, что все в порядке, он стал рассматривать документы. В его новом американском паспорте значилось новое имя. Максвелл Брукс. И что теперь? Когда Влад… Максвелл понял, что его больше здесь ничего не держит, он растерялся. Он будто бы снова был 16-летним подростком, который не знал, куда ему податься. Первой мыслью было отправиться в родную квартиру в Киеве, но потом понял, что ее владельцем является Владислав Никифоров, а его имя с сегодняшнего дня пишется иначе. Былая уверенность рассеялась, словно ее и не было. События происходят слишком быстро. Только несколько дней назад на рассвете Влад Никифоров отправился на штурм «ящеров», а сегодня, когда солнце село за горизонт, уступив место госпоже луне, Максвелл Брукс должен был отправится туда — не знаю куда. Молодой человек бездумно спрятал содержимое конверта в рюкзак и покинул комнату. Через несколько часов он уже сидел в поезде, что мчался полным ходом вперед, преодолевая протоку Ла-Манш. На всякий случай, он решил вылететь не из Лондона, а из Франции. Поэтому следующие 2 часа 15 минут он провел с музыкой в наушниках. Оказавшись, наконец, в аэропорту Шарль-де-Голль Максвелл очутился перед выбором, куда ему податься. Он смотрел на табло рейсов и не мог понять, куда ему нужно. Он простоял в замешательстве 30 минут, не понимая, куда бы он хотел податься. И тут перед глазами всплыла картина, как он, будучи совсем зеленым мальчуганом, сидит на огромном раскаленном после жаркого июньского дня валуне и смотрит вдаль. Ему вспомнился вид с Северного моста в Киеве и Парковый мост там же. Он вспомнил книгу Хемингуэя «Старик и море», которую читал совсем недавно, и еще раз взглянул на табло, пробегаясь глазами по строчкам. «Нужно что-то похожее. Вот оно», — глаза парня уткнулись в одну из многочисленных строчек. Ближайший рейс до Буэнос-Айреса был на 11 утра. Максвелл взглянул на часы. Было только начало второго ночи. Высокий молодой человек направился к кассам. Он очаровательно улыбнулся блондиночке, которая, улыбнувшись в ответ, приветственно защебетала на французском. Благо, за десяток лет работы наемным убийцей, Влад довольно свободно владел несколькими иностранными языками, включая французский, так что девушке не пришлось демонстрировать знание английского. К счастью, на рейс в Аргентину было несколько мест. Найдя свободный номер в одном из отелей, он отправился прямиком туда, потратившись на такси, благо, денег у него было предостаточно, чтобы не беспокоиться о сумме поездки. Номер был самый обычный, одноместный, с санузлом. Наскоро приняв душ и поставив будильник на 6 утра, Максвелл рухнул в постель, уснув сразу же, как его голова коснулась подушки. *** Через несколько коротких часов парень услышал донельзя раздражающую трель будильника. И если обычно 4 часов сна ему хватало с головой, чтобы не чувствовать себя уставшим, то события предыдущего дня изнурили его, отчего он чувствовал себя, как мешок с дерьмом. Поборов желание поспать «еще 5 минуточек», что для него было вообще несвойственно, как для солдата, он с кряхтением кое-как вылез из-под одеяла. В зеркале ванной комнаты на него хмуро взирал шатен 25 лет с огромными мешками под глазами. «Боже, ну и страшилище. Таким можно ворон на огороде пугать», — подумал парень, открывая кран с холодной водой. Ледяная вода немного взбодрила его, и он стал чувствовать себя совсем немножечко лучше. Только если самую малость. Закончив свои утренние дела, парень взял свои вещи, закрыл номер и выписался из отеля. Теперь его путь лежал в какую-нибудь забегаловку. Спросив совета у метрдотеля, он направился в закусочную за углом, где, по словам мужчины, подают отличные завтраки. Эта самая закусочная действительно находилась неподалеку, и вот уже через пару минут Максвелл вошел в приятную кафешку, что находилась в небольшом помещении на первом этаже старинного парижского здания. Пристроившись в углу зала на уютном диванчике, молодой человек начал разглядывать меню. Через пару минут подошла молоденькая официантка. Продиктовав заказ и послав очаровательную улыбку застенчивой девушке, парень уткнулся в ноутбук. Согласно Гуглу, в окрестностях было довольно много достопримечательностей, которые можно было посетить, но он принял решение просто побродить по улицам и посмотреть, как живет Париж. Спустя несколько минут ожидания он поглощал принесенный официанткой заказ. Вдоволь наевшись и оставив чаевые, он покинул кафе и отправился бродить по узким улочкам. Благо, сумка в руках не была тяжелой, поэтому не создавала дискомфорта во время прогулки. Через пару часов он вызвал такси и отправился в аэропорт, чтобы не опоздать на рейс. Успешно пройдя проверку на таможне, Максвелл занял свое место у окна. Через несколько часов он будет в солнечной Аргентине, а пока он мог наслаждаться просмотром фильмов, ведь больше в самолете делать было нечего. Через несколько часов он уже был в Буэнос-Айресе, столице Аргентины. Так как оставаться в огромном мегаполисе почти на 3 миллиона человек он не планировал, ему нужно было присмотреть куда более подходящий ему город. Однако автовокзал был далеко, да и город он еще не выбрал, поэтому он снова отправился на поиски отеля. Договорившись о номере в уютной гостинице по телефону, он отправился на автобус. Едя в автобусе, Максвелл разглядывал огни ночной Аргентины. Всюду сновали люди и машины. Во время поездки он кучу раз убедился, что столь шумный город ему не по нраву. Уже в номере отеля он подключился к бесплатному Wi-Fi. Следующие пару часов он гуглил подходящие города на побережье страны. Ему пригляделся один маленький курортный городок на берегу Аргентинского моря. Судя по фотографиям и отзывам туристов, он был довольно уютным, а климат не таким удушающе жарким, как в северных районах страны. *** Утром, позавтракав, юноша решил не тратить время на разглядывание достопримечательностей столицы, а сразу отправиться туда, где ему предстоит пребывать неопределенный срок. К слову, эта неизвестность выбивала парня из колеи. Шатен понимал, что в любую минуту его внеплановый отдых может прерваться всего одним звонком. А этого ему совсем не хотелось. Он не хотел услышать этот звонок ни завтра, ни через месяц, ни даже через несколько десятков лет. Возвращаться обратно и выполнять заказные убийства ему не хотелось вовсе. Молодой человек мечтал забыть эту свою часть жизни и больше никогда не вспоминать о прошлом. Там, на берегу жаркой страны, он хотел начать новую жизнь с чистого листа, где не будет места ни Макартуру, ни «Черным ящерам», ни маленькой комнатке без окон и зелеными стенами, ни оружия. Хотя последнее, пожалуй, следовало бы прикупить на всякий случай, потому что свое былое оружие пришлось оставить в той самой комнате с голыми стенами, чтобы избежать неприятных последствий на таможне. На автовокзале он купил билет на ближайший автобус до городка и принялся ждать. Через час началась посадка, и в указанное на билетах время автобус ехал по дороге, а парень мог разглядывать открывающиеся из окна транспортного средства виды. Признаться честно, никаких особенно радикальных отличий от родной украинской степи он не увидел. Разве что деревьев было меньше, поля пшеницы и подсолнуха отсутствовали, а дорога не пестрила «сюрпризами» в виде бесконечной череды ям. Местность была пустынной, и дух не захватывало. Проезжая мимо городов, Максвелл отмечал одноэтажные домики. Все они не потрясали взгляд вычурностью и ухоженностью, зато их жители ходили с улыбкой на лице, несмотря даже на ужасную жару. Может, ему только казалось, а может, это действительно было правдой, но он будто бы чувствовал в воздухе запах свободы. Все здесь ощущалось иначе, будто бы он приехал сюда в отпуск после долгих месяцев работы офисным клерком, а теперь наконец-то может насладиться холодным мохито, расслабляясь на шезлонге у бассейна. Он начинал чувствовать себя живым впервые за долгое время. Может, он действительно изменит свою жизнь к лучшему в скором времени, подумалось ему. Бабочки в животе в экстазе затрепетали, предвкушая начало чего-то нового. Наконец, они приехали в курортный городок под названием Пинамар. Максвелла привлекло то, что в этом городе, по сравнению с остальными курортными городами, было много зелени. Архитекторы искусственно заменили песчаные ландшафты хвойными деревьями, отчего здесь чувствуется свежий запах сосен. Выйдя из автобуса, он тут же отправился на побережье, где и мечтал снять комнату. Так как сейчас весна, то это не должно было составить проблемы, так как курортный сезон тут летом, когда не так жарко. Так что теперь он мог спокойно искать подходящее место для отдыха. Добравшись до набережной, он отправился бродить улицами в поисках идеального домика. Через час парень пожалел о своем решении искать комнату вживую, а не связаться с владельцами через интернет. Так как самыми жаркими месяцами тут являлись зимние, а сейчас на дворе стоял апрель, то на улице было ужасно жарко. Влажный воздух изнурял и дышать было тяжело, отчего хотелось поскорее спрятаться в холодном помещении с кондиционером и никогда оттуда не вылезать. Жар от асфальта пробивался даже сквозь подошву кед парня, и он искренне жалел, что не носит сандалии с носками (ну или хотя бы не запасся вьетнамками). Лоб под светлой кепкой взмок, а от шорт хотелось поскорее избавиться, оставшись в одних плавках, и прыгнуть в прохладную воду океана. Но не оставлять же вещи без присмотра, подумал парень, и, глубоко вздохнув, двинулся дальше, пытаясь долго не задерживаться на солнце, а поскорее перебраться до нового островка тени от деревьев или домиков. «Так, — подумал он, — заселяюсь в первый же попавшийся и требую колу со льдом. Много льда». Однако он не заселился ни в первый попавшийся, ни даже во второй. А все потому, что внутренний перфекционист находил обязательно что-нибудь, что ему не нравилось: там обдираловка, там цвет стен слишком яркий, там фасад недостаточно ухоженный, а там и вовсе хозяйка страшная, как небезызвестная Урсула из диснеевского мультфильма «Русалочка». Наконец, он остановился у просторного двухэтажного коттеджа в средиземноморском стиле. Он сразу показался придирчивому глазу парня очень аутентичным. Лишь взглянув на него, можно было понять, что за домиком и прилегающей к нему территорией любовно ухаживали. Все было аккуратно и без ненужной вычурности. Скромно, но со вкусом, как это и положено для данного стиля. Стены дома были выкрашены в нежный бежевый цвет, когда как черепица была коричневой. Ультрамариновые ставни, окна и двери придавали домику какой-то легкости, будто бы владельцы хотели подчеркнуть простоту их жилища. Мощеная дорожка вела к входной двери, откуда открывался вид на террасу, скрытую от любопытных глаз живой изгородью. В дворике было множество красивых цветов, что прямо сейчас поливаются с помощью автоматического разбрызгивателя. Свежесть в экстерьере очень понравилась парню. Он решил заглянуть внутрь. Максвелл подошел к главному входу и постучал трижды тяжелым дверным молотком. Пока он разглядывал большие цветочные горшки, дверь бесшумно открылась, и на пороге появилась молоденькая девушка. Вероятно, она была дочкой хозяев. — Здравствуйте, я бы хотел снять комнату в этом доме. На вывеске пишется, что здесь есть свободные, — на беглом испанском произнес Брукс. — Конечно, сеньор, пройдемте внутрь, — она отступила, давая парню пройти. Они прошли в просторное помещение, которое служило гостиной и столовой одновременно. За барной стойкой находилась дверь, вероятно, на кухню. Никаких перегородок не было, комнаты разделялись широкими арками, отчего пространство визуально казалось бОльшим, чем оно есть. Интерьер был также выполнен в теплых оттенках. На полу была выложена терракотовая плитка, тогда как ковров не наблюдалось. Сквозь жалюзи пробирался яркий свет, полосатой тенью оплетая полы и мебель. В целом, помещение не пестрило декором — здесь было только все самое необходимое. В глаза бросилось практически полное отсутствие растений, что контрастировало с экстерьером, где почти все свободное пространство было украшено красивыми цветами и подстриженными кустарниками. Девушка предложила ему сесть на плетеный диван напротив камина. — Вам что-нибудь принести, сеньор? — Воду со льдом, если можно, пожалуйста, — ответил он, радуясь возможности хоть немного охладиться. Прямо над ним на потолке работал вентилятор, вращая лопастями. Максвелл снял кепку, и, откинувшись на спинку, немного расслабился. Девушка очень быстро вернулась с кухни, принеся с собой графин прохладной воды. Она налила воду в стакан, где уже лежало несколько кубиков льда и пара долек лимона, а затем протянула стакан гостю. Поблагодарив, он взял стакан и отпил немного. Пусть лед еще не растаял, но вода все равно освежала. Он не смог заставить себя сдержаться, поэтому девушка улыбнулась, видя, как тот закатывает глаза от удовольствия. — Первый раз в Аргентине? — Да, в первый. Признаюсь, я хоть и знал, что тут жарища, но не думал, что настолько. Как вы здесь живете? — Ко всему привыкаешь, сеньор. К слову, надолго Вы планируете остаться? — Пока не знаю, — честно заметил он, а следом добавил: — Пока оплачу за месяц, а там видно будет. — Так как сейчас не сезон и постояльцев нет, Вы можете выбрать любую комнату. — Тогда мне самую лучшую, — усмехнулся Максвелл. — Не сомневаюсь, — вторя его тону, ответила девушка, — кстати, меня зовут Ариадна. А Вас как называть, молодой человек? — Зовите меня Максвеллом. Можно просто Макс, мне так привычнее. — Отлично, сеньор Макс, давайте тогда оформим все. Через несколько минут они обсудили все детали и Макс заплатил за месяц вперед. — Пройдемте, я покажу Вам комнату. Это на втором этаже. Они поднялись по лестнице и прошли по коридору. Ариадна достала ключ и, открыв замок, пригласила шатена войти первым. — Вон там есть выход на балкон, с него открывается отличный вид на океан. Эта дверь ведет в ванную комнату. Горячая вода и электричество есть всегда. Пароль от Wi-Fi написан на бумажке на прикроватном столике. Питание входит в стоимость. К слову, ужин в 19:00. Пепельницы, если нужно, на балконе и вон на том столике, — указала на кофейный столик напротив небольшого телевизора. — Здесь уютно, — отметил вслух Макс. — Спасибо. Вы располагайтесь, а я пойду готовить ужин, — с этими словами она отдала ключ и вышла из комнаты, прикрыв дверь. Посчитав принятие прохладного душа идеальным вариантом для того, чтобы занять время, Максвелл отправился в ванную комнату. Здесь было несколько чистых полотенец, лежавших стопочкой на полке. Взяв два, он повесил их на крючки, что были у входа в душевую кабину. Он снял футболку, что так удачно прикрывала перевязанное плечо. Простояв под прохладной водой 20 минут, он вышел из кабинки и повязал полотенце на бедрах, в этот раз не забыв вытереть влажные волосы. Рану было необходимо перевязать, поэтому он отправился в комнату за аптечкой. Скривившись от боли, он снял старые бинты, продезинфицировал рану и наложил новую повязку. Закончив, шатен взглянул на часы и понял, что до ужина еще 2 часа. Поставив будильник, он прямо как был, в полотенце, рухнул на двуспальную кровать, и попытался заснуть. Уже через несколько минут он видел сны. Проснулся он под привычно надоедливый звонок будильника. Проклиная частые перелеты и последние несколько дней в целом, Макс встал с кровати и побрел к сумке с вещами. Отметив, что для столь жаркой страны у него слишком мало подходящей одежды, он сделал в уме пометку съездить в торговый центр в скором времени. Он натянул своюодную голубую футболку, шорты чуть выше колена, открывающие вид на подтянутые икры, и классические белые кеды, и вышел из номера. Пока он спускался по лестнице, услышал быструю испанскую речь и шум передвигающихся стульев. Завернув за угол, он увидел, что в гостиной находится несколько человек. Ариадна стояла за барной стойкой, протирая стаканы. Заметив его, она поманила его рукой. — Сеньор Максвелл, прошу за стол, — она указала рукой на накрытый на одного столик у окна, к которому молодой человек тут же направился. Усевшись, он оглядел помещение. Немного пухлая женщина лет 50 и мужчина среднего роста лет на 10 старше дамы опускали перевернутые обеденные стулья. Видимо, пока он спал, тут велась уборка, потому что, когда он заселялся, стулья были опущены. «Наверное родители Ариадны» — подумал Максвелл. Через несколько минут к нему подошла женщина с подносом в руках. — Я не знала, насколько Вам понравится местная кухня, сеньор, поэтому остановилась на итальянской. Это паста с соусом болоньезе и салат «Панцанелла». На десерт торт «Капрезе». Вам кофе или чай, молодой человек? — быстро затараторила женщина. — Пожалуй, не откажусь от кофе, сеньора. — Замечательно. Ариадна, деточка, не забудь, — обратилась она к девушке и, что-то вспомнив, куда-то убежала. Парень лишь удивился активности женщины, но, пожав плечами, приступил к еде, которая оказалась очень вкусной. Закончив с пастой и салатом, он приступил к десерту, когда услужливая Ариадна принесла ароматный кофе. Он поблагодарил ее и стал наслаждаться напитком. Теперь, когда он никуда не спешил и ничем занят не был, он смог, наконец, разглядеть девушку. На вид ей было лет 19. Густые темные волосы были заплетены в свободную косу и доставали девушке до пояса. На ногах ее были светлые сандалии в греческом стиле, шнуровка которых заканчивалась чуть выше лодыжки. Легкое свободное платьице до середины бедра открывало вид на красивые длинные ноги. Он внимательней вгляделся в ее лицо. Пухловатые четко очерченные губы, аккуратный прямой носик и светлые глаза, разобрать цвет которых на таком длинном расстоянии было проблематично, в обрамление густых длинных ресниц. Девушка не была сногсшибательной, и ее внешность нельзя было назвать модельной, но она притягивала глаз. Она была просто красивой, как и многие девушки, что он видел в своей жизни. Пока он неприлично долго ее рассматривал, потеряв счет времени, самой девушке стало неловко. Желая как-то прервать затянувшуюся паузу, она спросила, не желает ли сеньор чего-нибудь еще. — Ох, да, сеньорита, — спохватился парень, беря себя в руки, — я могу здесь закурить? — Конечно, сейчас, — пара секунд — и на его стол опустилась пепельница, а пустая посуда была убрана. Когда девушка вернулась в комнату, Максвелл уже закурил излюбленные «Мальборо», откинувшись на спинку стула. — Я смотрю, тут что-то планируется, — сказал он, обращаясь к девушке за стойкой. Та посмотрела на мужчину и женщину, что активно спорили о том, нужно ли передвигать стол в другое место или оставить все так как есть. — Ах, да. По вечерам, когда нет наплыва туристов, местные люди собираются у нас по вечерам. Здесь что-то типа бара для местных. Они здесь играют в покер и жалуются на постояльцев, — хмыкнув, поделилась девушка. — И много местных вот так принимают у себя туристов? — задал мучающий его весь день вопрос молодой человек. — Достаточно. Город маленький, всего 20 тысяч человек, работы не особо много, а, так как город курортный, желающих снять комнату довольно много. Некоторые сдают даже целые дома, а живут где-нибудь в месте поскромнее. Здесь особо делать нечего. О, а вон и сеньор Элвио, он здесь самый заядлый завсегдатай, — как раз в этот момент в дверь вошел дедок лет эдак под 70. Поприветствовав хозяев, он направился к бару. — Ох, Ариадна, а это что за молодой человек? Откуда такой красавец взялся? Неужто турист? — Сеньор Элвио, познакомьтесь, это наш новый постоялец, сеньор Максвелл. — Ох, дорогой сеньор, добро пожаловать в Пинамар. Вы говорите по-испански, сеньор? — повернулся он к новому лицу. — Более чем, сеньор. — Окажите мне честь, зовите меня просто Элвио, молодой человек, — произнес старик, протягивая руку для рукопожатия, которую Макс не преминул пожать, — Вы позволите? — Присаживайтесь, сеньор Элвио. Буду рад, если Вы составите мне компанию. — И откуда Вы к нам пожаловали? — поинтересовался он, закуривая сигару. Ариадна тут же поставила перед ним стакан с янтарной жидкостью, и вернулась протирать стойку. — Я американец. Приехал немного отдохнуть, — коротко ответил он. — И надолго? — Пока не знаю. Возможно, на месяц. — Отдых — это прекрасно, сеньор Макс. Я могу Вас так называть? — спросил он, и, не дожидаясь ответа продолжил: — бывал я как-то на Ямайке… После этого последовал длинный, но интересный рассказ старика со времен его молодости. Максвелл слушал, не перебивая, в нужных местах задавая нужные вопросы, поддерживая беседу таким образом. К тому моменту, как тот закончил свою историю, в зале уже было полно народа. Все столики были заняты местными, которые активно обсуждали что-то на своем диалекте. Максвеллу было сложно так быстро сориентироваться в аргентинском испанском, поэтому он сосредоточился лишь на своей беседе со стариком. Он оказался на редкость приятным собеседником, с которым было легко говорить. Хотя, по правде говоря, Макс больше слушал, чем говорил, а Элвио, казалось, и не обращал на это внимания. Он был просто рад, что ему попались незаезженные уши. Ближе к полуночи Максвелл извинился перед собеседником, и, поблагодарив за компанию, отправился в номер, отсыпаться. Он был рад сегодняшнему дню, который впервые за столько времени провел как обыватель (ну, это если не брать в расчет перевязку простреленного плеча, естественно). *** Просыпаться к завтраку он не стал, решив поспать подольше. Спустился в опустевшую по сравнению с вчерашним вечером гостиную, и направился к барной стойке. Вошедшая в этот момент в помещение сеньора обратилась к парню: — Добрый день, сеньор. Как Вам спалось на новом месте? — поинтересовалась хозяйка. — Замечательно, сеньора. Давно так не высыпался, — честно признался шатен, — кстати, как я могу к Вам обращаться? — Ох, что это я? Совсем старая стала, — всплеснула руками женщина, — уже забываю представиться. Орнелла я, а мужа моего Алехандро зовут. Вы простите нас, сеньор, мы не нарочно. — Не беспокойтесь, сеньора Орнелла, ничего ведь страшного не случилось. К слову, Ваша еда была просто потрясающей. — Рада, что Вам понравилась. К сожалению, обед будет только через час. Может, вам принести что-нибудь перекусить? — предложила женщина. — Спасибо за предложение, но я потерплю. Прогуляюсь пока к пляжу. И он действительно пошел на пляж. Вода в океане была приятно прохладной, особенно в такую жару. Вдоволь нанырявшись, он, обсохнув, побрел к дому. На лужайке обнаружилась Ариадна, которая подрезала кусты садовыми ножницами. Заметив парня, она приветливо улыбнулась, поинтересовавшись: — Как водичка, сеньор? — То, что нужно, — он уже было двинулся дальше по дорожке, но внезапно вспомнил: — а тут есть неподалеку какие-нибудь магазины одежды? А то я брал всего по минимуму. — Да, в центре есть торговый квартал. Если умеете кататься на велосипеде, можем после обеда съездить. — Отлично, тогда после обеда поедем. После сытного обеда, приготовленным сеньорой Орнеллой, юноша сбегал наверх за бумажником, в котором лежали аргентинские песо, которые он обменял еще в аэропорту в Буэнос-Айресе. У дороги его уже ждала девушка на велосипеде, и рядом с ней стоял еще один. — Сто лет на них не ездил, — признался он. — Ну, тогда самое время начать на старости лет, — хохотнула брюнетка, и крутанула педалями, двигаясь вдоль дороги. — Прямо-таки «на старости»… Скажете тоже. Не такой уж я и старый, если позволите. Макс уселся на сидение, убрал велосипед с подставки, поставил прокрутил педали назад, чтобы они приняли нужное положение, поставил правую ногу на педаль и оттолкнулся. Сначала ехал он неуверенно, пытаясь приловчиться, но уже совсем скоро тело само вспомнило, как нужно управлять данным транспортом, и он нагнал юную девушку. — И как Вам? — Снова кататься на велике? Странно. Вроде бы и не садился давно, а тело действует автоматически. — Когда же Вы катались на нем в последний раз? — Не знаю. Лет в 16, наверное, — нахмурился он. Девушка восприняла это выражение лица по-своему. — Богатые американские мальчики с 16 катаются на крутых тачках, да? — ухмыляясь, спросила она, повернувшись лицом к шатену. — Типа того, — когда девушка отвернулась, улыбка сползла с его лица, уступив место горечи, однако он быстро одернул себя, вспомнив свое недавнее обещание начать новую жизнь по приезду в Пинамар. Молодые люди ехали по частному сектору, оставляя после себя клубки пыли на грунтовой дороге. Макс тем временем разглядывал домики. В отличии от остальных маленьких городков солнечной страны, Пинамар выглядел очень по-европейски. Ухоженные домики и коротко подстриженные газоны создавали ощущение, будто парень находится в итальянской провинции, а вовсе не в республике, которая за последние 20 лет потерпела 2 дефолта, причем первый был крупнейшим в истории. Пусть Пинамар и не является тем местом, где можно сполна прочувствовать дух Аргентины, зато лучшего места для отдыха в понимании парня не было. Поэтому он отбросил все негативные мысли и просто наслаждался поездкой на экологическом транспорте. Спустя с десяток минут они уже подъехали к торговому центру. Это не совсем тот самый классический торговый центр, который можно найти в любом более-менее развитом городке стран Европы. Скорее, это можно было назвать чередой отдельных магазинов, расположенных в одном месте недалеко друг от друга. И тем не менее, суть была точно такой же, что и у огромных торговых центров — здесь можно было купить то, что тебе необходимо. — Ну, вот мы и на месте. Не советую Вам покупать здесь слишком много — все же это построено, по большей части, для туристов. Здесь довольно высокая наценка. Купите только то, что необходимо. В Мар-дель-Плата есть торговые центры побольше, — они поставили велосипеды в стойки и стали двинулись вдоль магазинов. — И далеко до этого вашего Мар-дель-Плата? — Часа полтора на машине. Далековато, но там цены не так кусаются. Да и сам город в десяток раз больше нашего. — А автобусы ходят? — Нет, только если с пересадками, — парень нахмурился, а темноглазая девушка, заметив это, поспешила добавить: — Если потерпите до субботы, сможете поехать с нами на машине Алехандро. — Тогда не буду набирать сегодня слишком много, — согласился он, отметив про себя, что девушка отчего-то назвала отца по имени. Ариадна любезно согласилась подождать, пока он закончит с покупками, чтобы обратно они могли поехать вместе. Максвелл не стал говорить ей, что прекрасно ориентируется на местности, так как его профессия наемника к этому обязывала. Вряд ли девушке бы понравилось это качество, особенно в такой формулировке. Да и зачем отказываться от такой приятной компании, подумал он, если они неплохо ладят? Максвелл посчитал, что тратиться здесь действительно будет не самым благоразумным решением, тем более что местных денег у него было не так уж и много, а обменный пункт, по словам его личного гида, как раз был в Мар-дель-Плата. Так что он ограничился только вьетнамками, белой футболкой и бежевой летней шляпой. «Думаю, на первое время этого хватит», — подумал парень. — Эй, не хотите выпить чего-нибудь? — предложил шатен. — Если честно, я бы не отказалась от чего-нибудь холодного. — Тогда ведите, сеньорита, — он шутливо поклонился, взмахнув рукой, на что она прыснула и двинулась вперед. Они зашли в небольшое кафе, где Ариадна заказала холодный чай, а Максвелл — колу со льдом. — Может, перейдем на «ты»? — помешивая свой напиток трубочкой, предложила Ариадна, взглянув на парня исподлобья. — Почему нет? — улыбнулся в ответ, добавив: — Все-таки я не такой уж и старый, чтобы столь молодая и привлекательная девушка обращалась ко мне на «Вы». — Льстец, — тихо хохотнула она, улыбаясь, и Максвелл засмотрелся на ее щеки, тронутые румянцем. Поначалу они разговаривали о ничего не значащей ерунде, но потом девушка спросила: — Кем ты работаешь? — Занимаюсь налаживанием связи с клиентами в одной фирме, — почти без промедления прозвучал ответ, — ничего интересного: сидишь в офисе, отвечаешь на звонки и рассказываешь о преимуществах товара, производимого компанией. Если выразиться кратко, то я продаю бумагу по телефону. — Звучит… интересно, — девушка улыбнулась уголками губ. — Пф, — фыркнул «продавец» и улыбнулся, — не смеши. Скука, да и только. Только вспомнив, я уже хочу зевнуть. — И то правда, — согласилась она, тихо рассмеявшись. Пусть его работа и не имела ничего общего с продажами, а эту идею он и вовсе позаимствовал из сериала «Офис», он быстро сориентировался, и выдумал парочку глупых историй с работы, не имеющих ничего общего с реальностью. Вот что-что, а быстро разбираться в ситуации он умел мастерски. Главное, не запутаться в собственных словах. Желая увести разговор в более безопасное русло, он спросил: — Так ты живешь здесь с родителями? — С родителями? Ох, нет, сеньор и сеньора Диас — мои дядя с тетей, не более, — призналась девушка, с небольшим оттенком грусти продолжив рассказ: — Мои родители погибли в автокатастрофе, когда я была маленькой, а дядя с тетей взяли меня на попечение. Алехандро — брат моего отца. У него и тети Орнеллы своих детей нет, но они относятся ко мне, как к дочери, и я очень люблю их. Если бы не они, кто знает, что бы сейчас со мной было? — И сколько тебе тогда было? — Семь. Органы опеки хотели отдать меня в приют, но, благо, дядя забрал меня. Я ему очень благодарна. Я рада, что у меня есть дом. Они с тетей стали для меня семьей. Оу, ну и Широ, конечно же. — Широ? — переспросил парень. — Да, это наш кот. Я покажу его тебе, когда вернемся. Он не очень любит показываться на людях, поэтому почти всегда торчит на втором этаже. Широ оказался черным котом огромных размеров. — Изначально нам должны были отдать белого котенка, — сказала сероглазая девушка, когда кот недоверчиво обнюхивал руку Макса, — я ему и имя тут же подобрала. «Широ» с японского переводится как «белый». Даже не помню, где я это услышала, впрочем, это не так важно. Но котенок оказался на порядок темнее, чем я думала. Тогда мне показалось забавным назвать черного, как смоль, кота так. Гляди, ты ему понравился. Такое редко случается. Что-то он в тебе нашел. — Надеюсь, хорошее, — не сдержавшись, тихо произнес шатен. — Я тоже надеюсь. Пойдем на кухню, Орнелла уже должна была все приготовить. Вскоре молодые люди сидели за одним столиком в столовой и неспешно поглощали ароматный ужин под аккомпанемент разговоров посетителей. Как и вчера, столики были оккупированы местными чемпионами игры в покер. Одна особенно эмоциональная дамочка подозревала всех своих оппонентов в мухлеже. Слушая эти перебранки, Максвелл почувствовал домашнюю атмосферу этого места. Жизнь здесь текла неспешно по течению. Шатен ощутил острое желание, чтобы забота о том, как бы не проиграть своей соседке в карты, была одной из самых важных в его жизни. В эту же секунду к его горлу подступил неприятный ком. Он отчетливо понял, что совершенно не хочет уезжать из этого городка обратно. До этого момента сие желание не было столь ярким, как в данный момент. В маленьком городишке крылось что-то особенное, из-за чего солдату больше никогда не хотелось притрагиваться к оружию, — ни при какой цели, — не хотелось вновь чувствовать тяжесть холодной стали в своих руках, что в любой момент могла отнять чью-то жизнь. Это вовсе не то, о чем тот мечтал с ранних лет. Как бы ему хотелось волноваться о тех самых бытовых пустяках, которыми озабочены все нормальные люди. Хотел бы он проводить вот так же свободные вечера в компании близких друзей, когда вокруг тебя — знакомые лица, и вы не боитесь сказать что-то такое, что могло быть бы лишней информацией, которую используют против тебя. «Но мне остается только сидеть и ждать, пока моя дальнейшая жизнь решится за меня. Всего один звонок — и одна из жизненных линий разрушится. Либо все станет как раньше, либо стану свободным», — мрачно заключил у себя в голове Макс, наматывая спагетти на вилку. Уйдя в себя, он не заметил, как долгое время отрешенно смотрел в одну точку. Внезапно, заставив того вздрогнуть, запястья парня коснулась прохладная ладошка и аккуратно сжала. — Макс? Все хорошо? Ты какой-то грустный, — в темно-серых, почти черных, омутах Ариадны плескалась тревога, а между сведенных к переносице бровей пролегла маленькая, едва заметная, морщинка. — А, да. Прости, задумался, — очнувшись от невеселых раздумий, пробормотал виновник беспокойства и уже бодрее добавив: — Не хочешь выпить чего-нибудь? Как насчет вина? Вино, принесенное услужливым Алехандро, было весьма недурным. Выпив пару бокалов, девушка оживилась и начала покачиваться на месте в такт музыке, что звучала из колонок. Мелодия была неспешной, но ритмичной. Следуя своим скудным познаниям в музыке, парень обнадеживающе признал мотив латиноамериканским. Живой, отрывистый ритм зазывал пуститься в пляс, и плевать, что о тебе подумают вокруг. Так и хотелось двинуть ногой в такт или качнуть головой. — Ах, какая прекрасная мелодия, — раздалось откуда-то сверху над головой Макса. Бодрый, слегка скрипучий, голос говорившего невозможно было спутать ни с чьим более. — Сеньор Элвио, не желаете составить нам компанию? — предложил молодой человек старику. — О, нет, милейший. Не буду мешать молодежи развлекаться, — подмигнул он. Сев за соседний столик, старик наклонился в сторону Макса и Аридны и заговорщически произнес: — Ты знал, что сеньорита прекрасно танцует? — В самом деле? — повернулся шатен к Ариадне, заинтересованно глядя на нее. — Ну, не то чтобы… — Милая, не прибедняйся, — это уже сеньора Орнелла почтила своим присутствием, — покажи нашему гостю, как ты двигаешься. Алехандро, — крикнула она мужу за барной стойкой, — сделай громче. Девушка выбежала из зала, и только парень было подумал, что она уже не вернется, когда та вернулась в красивом красном платье. Юбка с разрезом до бедра извивалась в такт быстрых шагов, а каблучки звонко стучали по каменному полу. Зажигательная мелодия заиграла громче, а Ариадна в это время вышла в центр зала, где было больше места. Проходя мимо одного из столиков, она взяла за руку мужчину лет 30, который немедля принял невербальное предложение, и они вместе стали в центр. Люди за столиками затихли и стали наблюдать за развернувшейся картиной. Свет приглушили, отчего атмосфера стала более драматичной и располагающей к просмотру. В душе парня уже вовсю разыгрался интерес, и тот с нетерпением ждал начала представления. Партнеры стали друг напротив друга. Мелодия сменилась. Первой вступила скрипка. Пара сделала шаг навстречу. За ней — фортепиано. Девушка и мужчина сплелись друг с другом, плотно прижимаясь телами. Под ударные они резко отстранились, с кошачьей грацией двигаясь по кругу, преследуя друг друга. Открытое платье девушки игриво вторило каждому ее движению. Шаг навстречу — и вот они вместе стоят в стойке совсем близко друг другу. Мужчина властно прижимал хрупкое тело девушки к себе. Они двигались по всему импровизированному танцполу. Пара то неспешно плыла по залу, то агрессивно и страстно расходилась. Отдавшись музыке и танцу, они словно бы не замечали ничего и никого вокруг. Макс не мог оторвать глаз, глядя на этих двоих. Их движения источали сексуальность, словно те без слов пытались выразить всю гамму отношений друг с другом. Удивительно, как порочность и невинность сплелись в одно целое в одном лишь танце. Размеренные движения сменялись резкими выпадами. Плавные взмахи рук заменяли страстные, едва различимые из-за своей мимолетности, особенно в полумраке зала. Между ними будто бы происходила буря. Они сближались и расходились, играя друг с другом. Словно в насмешку издеваясь над зрителем, который все никак не мог осознать, что же герои на самом деле чувствуют друг другу: опаляющую страстным огнем любовь или же надменную снисходительность. Когда стих последний аккорд, зал взорвался аплодисментами, и зрители вскочили с мест, очарованные потрясающим действом. Не нашлось бы никого в этом зале, кого бы не зацепил танец. Опьяняющее танго не оставило никого равнодушным. Максвелл был поражен, насколько великолепно танцорам удалось передать всю магию отношений, в которых эмоции следовали одна за другой. Это было поистине потрясающе, о чем он не преминул сказать талантливой подруге. Она была слегка запыхавшаяся от жаркого танца и смущена реакцией на свой танец, но довольна. — Потрясно двигаешься. Хотел бы я уметь так же, — мечтательно произнес Макс, краем глаза уловив загоревшиеся тут же глаза Ариадны. — Так давай! — радостно воскликнула она, схватив шатена за руку. — О чем ты? — Как «о чем»? Ты ведь в Аргентине, так? — Ну, — непонимающе протянул. — Как можно вернуться из Аргентины, не выучив при этом парочку движений аргентинского танго? — Не думаю, что это хорошая затея. — А я не думаю, что тебе удастся отмазаться, — вторила девушка, настаивая на своем. — Ты ведь не отстанешь, да? — Неа, — гордо ответила та, сияя улыбкой во все 32. Без промедления она сказала: — после завтрака будь здесь. Начнем прямо завтра. Не дав возразить, она побежала на второй этаж в свою спальню, а Макс залпом осушил свой бокал с вином, плохо понимая, на что подписался. *** Душный воздух был наполнен пением цикад и запахом мокрого асфальта. Сеньора Орнелла как раз поливала цветы из шланга в саду, где парень неспешно завтракал. В это жаркое аргентинское утро холодный лимонад из свежевыжатых лимонов был как нельзя кстати. Он взглянул на небольшую лужицу вокруг кувшина, образовавшуюся из-за стекающего по стеклянной поверхности конденсата, и подумал, что вечером нужно обязательно сходить искупаться на пляж. Пока шатен задумчиво покусывал соломинку, к тому подсела сеньорита. На ней было легкое голубое платьице, подол которого извивался от малейшего дуновения воздуха. Непонятно откуда она извлекла точно такой же стакан, как у Макса, и тоже налила себе лимонада. Отпив немного, она довольно сощурилась, после чего перевела взгляд на сидящего рядом. — Ну как, солдат, — Макс невольно вздрогнул всем телом, — готов приступить к тренировкам? — В каком смысле? — Вот не надо притворяться, Макс, тебе не удастся отвертеться. Перестань терзать соломинку, и пошли. Серхио нас уже ждет. — Серхио? — в недоумении переспрашивает, подняв левую бровь. — Ну да, он. Помнишь мужчину, что танцевал со мной вчера? Это мой партнер по танцам. Я вас познакомлю, идем, — с этими словами она схватила парня за локоть и с упорством локомотива потянула того внутрь дома. В столовой, где нас уже ждал молодой мужчина, столики были сдвинуты так, чтобы свободного пространства было больше. Ариадна направилась к музыкальному центру, и вскоре из динамиков послышалось приглушенное танго. — Готов? — Серхио протянул руку для рукопожатия. — Не думаю, что это хорошая затея, — Макс все еще пытался хоть как-то найти путь отступления, чтобы избежать предстоящего, но на его слова Серхио лишь усмехнулся. — Не боись, вскоре и сам втянешься, — хлопок по спине. — Но для начала скажи, что для тебя танец? Какие ассоциации, возможно, возникают, когда слышишь это слово? — Эм… Движения телом там, все такое, — не слишком оригинально протянул растерянный иностранец. — В целом, все верно. Однако если рассмотреть глубже, танец — это выражение эмоций с помощью тела. Как и голосом или жестами, телом тоже можно высказывать эмоции. Главное в танго — чувствовать музыку. Ты должен научиться пропускать ее через себя. Ощути ее своим телом. Ариадна шагнула ближе к Максу. Тот невольно напрягся. — Давай, — произнес Серхио, — вы должны стоять вплотную. Забудь о стеснении. Тебя ничего не должно сковывать. Чем развязнее будут твои движения, тем больше это будет похожи на танго. Макс подошел вплотную к девушке и взял ее за талию. — Что ты так нежничаешь? Я не сахарная, — она сказала — после этого он обхватил талию чуть сильнее и прижал к своему телу. Макс дышал девушке в макушку. Даже на каблуках она едва была на уровне его носа. Молодые люди сошлись на том, что для начала следует разучить шаг. Пара кружилась по залу, и шатен изо всех сил пытался не отдавить ноги девушке. Заниматься с этими двумя оказалось довольно весело. Серхио оказался хорошим парнем: он много шутил, еще больше смеялся и даже, бывало, подшучивал над неумелыми попытками новичка двигаться в ритм музыки. В целом, атмосфера сложилась дружеской и не напряжной. Макс был рад проводить время в компании с этими двумя. Это напомнило ему о далеких школьных годах, когда у того еще были друзья, с которыми можно было вот так же поприкалываться над друг другом, и никто не спешил обижаться. Парень почувствовал, что ему этого очень не хватало. Иногда новоиспеченный танцор все же наступал девушки на ноги, но она отчего-то не обижалась, а лишь посмеивалась и предлагала повторить заново. Макс позавидовал поистине железному терпению девушки в этот момент. Под конец занятия уставший, но не менее довольный, он уверенно прижимал хрупкое девичье тело к себе. Макс поймал себя на мысли, что ему нравится смотреть на Ариадну во время танца. Счастливая улыбка и ярко сияющие глаза отдавались дрожью где-то глубоко в его израненной душе. А Серхио с такой ехидной ухмылкой поглядывал на парня, будто бы понимая чуть больше, чем тот сам. В одном из резких поворотов шатен не удержался, и по-детски показал ему язык, на что он только лишь многозначительно фыркнул, но поглядывать не перестал. Через пару часов, запыхавшиеся и изможденные, реюята жадно глотали лимонад со льдом и сошлись во мнении, что теперь просто необходимо отправиться на пляж и понежиться в лучах заходящего солнца. Прохладные брызги соленой морской воды приятно щекотали кожу и освежали. Ступать по гладкому песку было так приятно, что на какой-то момент парень и позабыл, что когда-то мечтал об этом — вот так же беззаботно прогуливаться по пустынному пляжу и нежиться под жарким красным шаром. Не став церемониться, Максвелл и Серхио с разбегу нырнули в воду, едва сняв шорты и футболки. На жалкие попытки Ариадны войти в воду постепенно, те посмеялись и решили эту проблему по-своему: бегая вокруг визжащей девушки и обрызгивая ее водой. В конце концов все трое были мокрые с головы до ног уже через несколько секунд, а темноволосая девушка еще какое-то время показательно дулась на такую выходку, однако и она не смогла долго оставаться в стороне, когда Серхио предложил заплыв на выносливость. Идея была горячо принята ими обоими, и все трое стартовали. Макс и Серхио плыли по бокам у девушки, но та вскоре сдалась и поплыла обратно, а парни продолжили соревнования. Работая корпусом и зачерпывая воду руками, они шли почти вровень. Шатен плыл навстречу летнему южному солнцу, что постепенно исчезало за горизонтом, не переставая щуриться. На берегу уже зажглись фонари, а буйки давно миновались. Закаленный службой, парень не собирался сдаваться первым, да и вот такие заплывы в холодной воде были частой практикой. — Фух, чувак, я признаю: ты красавчик. Давай, возвращаемся, — крикнул Серхио, заставив оппонента на мгновение удивиться, когда это они успели так далеко отдалиться от пляжа. — Сдаешься? Силенки закончились? — голос Макса так и пестрил гордостью. — Вот только не надо брать меня на слабо. Вот увидишь, я тебе еще покажу. Но уже поздно и темно, а мы далеко от берега. — Ладно-ладно, возьмешь реванш в другой раз, — пошел Макс на попятную, признавая правоту Серхио, — к тому же, Ариадна уже заскучала одна. Давай, возвращаемся. И парни двинулись к берегу, где их действительно ждала упомянутая ранее девушка. — Ну что? Кого поздравлять? Или победила дружба? — Еще чего! Я его сделал, — сказал Серхио, гордо выпятив грудь и задрав нос вверх. — Чего-о? — от такой наглости Макс поперхнулся. — Как это понимать? Ариадна, не слушай этого оболтуса, он слился первым. — Мог бы мужественно промолчать, — обиженно проворчал тот. — Ну уж нет, друг. Я предпочитаю быть честным с собой. Это очень просто. Вот смотри, повторяй за мной: я сдался первым, — растягивая гласные медленно протянул Макс. — Ладно. Ты сдался первым, — его тон вторил тону Макса, а в глазах плясали чертики. — Эй, — возмущенно воскликнул, — так дела не делаются. Шатен собирался продолжить наигранно возмущаться, но на его грудь опустилась прохладная ладошка. — Мальчики, мальчики, спокойно. Давайте вы будете спорить по дороге домой. Между прочим, я просидела тут битый час, пока вы доказывали друг другу, кто сильнее. Прекращайте свои детские игры и идемте есть, — с напускной строгостью выпалила та и первой пошла с пляжа, а Серхио и Макс покорно засеменили за ней, продолжая дружескую перепалку. За спиной шумел отдаляющийся прибой и летали громко кричащие чайки, низко парящие над глубокими водами. Мимо пробегали дети, гоняющиеся за футбольным мячом прямо на безлюдной дороге. Холодный воздух опалял кожу, и мурашки покрывали все тело. В это же время, внутри парня был теплый комок согревающий душу надежды, что он сейчас там, где ему суждено быть. На секунду показалось, что он разучился держать оружие в руках и не может вспомнить звук выстрела. Пусть и сиюминутное желание, но внутри от него что-то дрогнуло. Может, мурашки и не от холода вовсе? *** В субботу, как и обещалось, семейство Диас поехали в Мар-дель-Плата. В сравнении с Пинамаром, он казался огромным мегаполисом с бесконечной чередой частных домов, и только лишь на береговой линии можно было встретить многоэтажные застройки, отведенные под отели для туристов. В торговом центре парень и правда нашел все, что ему нужно, по значительно более снисходительной цене, чем в магазинах маленького городка. Сеньора Орнелла и сеньор Алехандро любезно согласились взять парня с собой, а милая сеньорита провела ему экскурсию по торговому центру и составила приятную компанию. Пара молодых людей ходила между стеллажами с одеждой и обувью и обсуждала, казалось, все на свете. Как оказалось, что у них схожие вкусы в музыке и книгах. А вот на фильмы у всегда занятого парня никогда не хватало времени, поэтому она посоветовала несколько любимых, и тот предложил посмотреть их как-нибудь вместе на днях, на что Ариадна охотно согласилась. И уже через пару дней они сидели в ее комнате за компьютером и вместе смотрели выбранный ею фильм. Недолго думая, они решили устроить себе марафон из киношедевров, поэтому заранее запаслись едой, и теперь Макс в наслаждении хрустел вредными чипсами, которые не ел уже, казалось, сотню лет, а девушка смеялась с этой картины. — Ты будто бы из леса вышел, — широко улыбается все 32. — Но они ше такие вкушные! — воскликнул тот с набитым ртом и закатил глаза в блаженстве, на что девушка лишь рассмеялась. На момент окончания третьего фильма за окном уже совсем стемнело, а с первого этажа доносились приглушенные разговоры из бара. Наверное, местная команда чемпионов в покер тоже присутствует. — Не против, если я покурю на балконе? — спросил парень и отправился в названное место. Он достал зажигалку и затянулся. Забытое чувство легкого расслабления пронеслось по всему телу. Макс редко позволял себе скурить сигарету, но сейчас он чувствовал, будто бы чего-то не хватает. Он думал, это поможет успокоить то неизвестное нечто, что так безустанно скребется маленькими острыми когтистыми лапками в душе. Макс услышал, как за его спиной отъехала раздвижная дверь и снова закрылась. Краем глаза он увидел, как Ариадна облокотилась на перила в шаге от него. Никто не нарушил тишину, даже когда сигарета была скурена до фильтра, потушена и выброшена. Одним из плюсов в общении с девушкой было то, что молчать было с ней комфортно. Это была вовсе не та неловкая тишина, когда не знаешь, что сказать. Нет, эта была другой… Уютной, что ли. Будто бы и слов не требовалось, чтобы тебя приняли. Удивительно, как в приятной компании даже молчание может доставлять удовольствие. — Макс, — тихо позвала она. — М? — Ты надолго сюда приехал? — А ты хочешь, чтобы я уехал? — поворачивается к ней. — Нет… Нет, я вовсе не это имела ввиду, — неловко отводит глаза. Она еще хотела сказать что-то, но ей словно бы не хотело смелости, чтобы озвучить мысли. — Честно? Я не знаю. Я понятия не имею, что будет завтра. Я не имею ни малейшего понятия, как может повернуться моя жизнь сегодня. У меня давно сложилось чувство, будто бы я не управляю своей жизнью и вовсе. Кто-то давно решает все за меня, — признался он, хотя ничего подобного говорить не собирался, и теперь молча корил себя за длинный язык. — Что ты имеешь ввиду? — взволновано спросила она и подняла на меня свои черные очи. От ее проникновенного взгляда мне стало не по себе. Они прямо так и подталкивали вывернуть душу наизнанку, рассказать то, о чем ни единая душа знать не должна. — Я… не важно, забудь, — и Макс снова отвернулся и уставился в непроглядную синеву ночи. Взгляд его то и дело мелькал по кронам деревьев, не задерживаясь ни на чем конкретном. Где-то вдалеке слышался шум волн. Певчие цикады на деревьях вовсю стрекочут, пытаясь перекричать клекот белых чаек. Так тихо и спокойно. Даже автомобили не снуют по асфальтной дороге. И небо чисто, безоблачное. Редко в городе можно увидеть звездную ночь, когда те ярко сияют на ночном небосводе. В затянутом тучами небе Лондона днем и ночью звезды н виднеются, а в других мегаполисах их часто спутать со спутником или вертолетом. А здесь, как у любимого дедушки Макса в деревне на берегу озера, тихо и спокойно. — Знала бы ты только, как не хочу покидать это место. Возвращаться вновь на работу… ни сегодня, ни через год, никогда… никогда я не буду готов туда отправиться вновь. А я даже не знаю, случится ли это вообще. Один звонок от начальства — и меня не будет здесь уже через несколько минут. Не будет, словно и не был здесь никогда. — Неужто начальник такой суровый? — Типа того, — уклончиво. — Почему не уволишься? — Эта не та работа, с которой можно уйти по собственному желанию. Увы. Если Ариадна и хотела ответить что-то на это, но не решилась. Она лишь подошла ближе и обняла парня, а ему ничего не оставалось как обнять ее в ответ. И они стояли так в тишине, обнявшись. В этом объятье не было ничего романтического — только выражение поддержки, но этого было достаточно в тот момент, чтобы молодой человек почувствовал, словно он вновь дома. Девушка излучала тепло, и было непонятно, то ли это было тепло человеческого тела, то ли тепло на ментальном уровне. — Макс, — вновь тихо пробормотала она где-то в районе груди парня, — можно спросить? — Угу. — Твоя татуировка на спине… Почему именно сокол? Помолчав несколько секунд, подбирая слова, он выдал: — Соколы — хищные, смелые и необычайно умные птицы. Эти птицы способны ловко маневрировать в пикирующем полете и развивают высокую скорость. Они летают высоко в небе и почти все время проводят в полете, кочуя с места на место. Пусть он и хищник, его достаточно легко приручить и использовать при той же, скажем, охоте. В общем, у меня с этими птицами есть что-то общее. — Звучит, — она замолчала, пытаясь подобрать слова, — очень одиноко. — Наверное ты права. *** Макс сидел в небольшом сквере недалеко от дома на лавочке в тени деревьев после очередного занятия по танго. Рядом на лавке сидела его партнерша, спешно облизывающая свое мороженное. Сладкий сок стекал по рукам, щекам и шее. То и дело шатен облизывал свои слипшиеся пальцы, но при такой жаре это едва ли помогало. — Ха-ха, у тебя все лицо в нем, — засмеялась девушка звонко, тыкая в него пальчиком. — Не моей идеей было в 38-градусную жару есть мороженое на улице, между прочим, — обиженно надул губу. — Да ну тебя, — буркнула та и засунула в рот остатки замороженного льда, о чем тут же пожалела. — Боже, мои зубы! Мне как будто бы в мозг выстрелили, — кривясь, заявила та. В ответ на это Макс лишь только посмеялся, и спешно стал доедать свою порцию. Не успел доесть до конца, как заскучавшая девушка вскочила со скамьи, и схватила его за руку своей маленькой липкой от сока ладонью, и потянула вверх. Макс недоуменно встал, а та нагло потянула его прочь из тени, не разрывая рук. — Что? Куда ты меня тащишь? Она не ответила, а парню только и оставалось, что семенить за ней с ее ладонью в одной рук, и с тающим мороженым на палочке — в другой. Через пару минут ребята уже были возле знакомого заборчика. — У меня идея! — восторженно провозгласила та с таким видом, будто бы она Менделеев, только проснувшийся от своего легендарного сна. — О нет. Нет-нет-нет, — активно замахал головой Макс, как китайский болванчик, — чую неладное. Когда ты такое говорила в прошлый раз, мы поехали заниматься серфингом. Еще одной твоей гениальной идеи я не выдержу. Что на этот раз? — Вот не надо делать вид, что тебе не понравилось. Ты визжал как девчонка поначалу, конечно, но признай: это того стоило. — И ничего я не визжал. Я просто громко выражал эмоции. — Но я почти уверена, что из нас троих визжал именно ты. — Не было такого, — парень выпутался из ее рук, сложил руки на груди и отвернулся. Последнее было ошибкой, потому что в следующую же секунду меня окатило мощном напором холодной воды из шланга. «Вот теперь я точно перешел на фальцет, признаю», — подумал Макс. — А говорил, что не визжишь, — смеясь крикнула нахалка, все еще направляя шланг в его сторону. Макс повертелся в поисках еще одного приспособления для полива клумб сеньоры Диас, и, хвала небесам, недалеко лежал еще один. Пока он до него добрался, уже с ног до головы был мокрым. Впрочем, Макс не остался в долгу, и уже через пару мгновений Ариадна с криками бегала от него по всему двору. — Нет, ну она же холодная, Макс! Макс! А из окна столовой выглядывал сеньор Элвио, ностальгически улыбаясь каким-то своим мыслям. И все бы ничего, если бы в ту же секунду в кармане шорт не зазвонил телефон, что выдержал атаку водных шлангов благодаря своей водозащите. Номер звонившего был скрыт, но нетрудно было догадаться, что к чему. Краска схлынула с моего лица. — Месяц… Прошел месяц, — себе под нос пробормотал Макс так, чтобы стоящая возле него девушка не расслышала. — Эй, все хорошо? — взволнованная девушка подошла ближе. — Может, ответишь на звонок? В этот момент Макс ощутил, будто бы обухом по голове ударили. Дрожащими пальцами он провел по экрану, принимая вызов. — Возвращайся. Завтра же должен быть здесь, — раздался знакомый голос в трубке. Следом последовали короткие гудки. Вот и все. — Макс? Кто звонил? Что с тобой? — Я… Мне пора, — он пошел в дом. Нужно собрать вещи. — Что? О чем ты? — она побежала вслед за парнем, — да постой же ты, — схватила его за руку и развернула к себе. Они стояли на пороге дома, и Макс не знал, что ей сказать. За этот месяц, проведенный в жаркой стране он успел допустить непростительные мысли. Он внушил себе надежду, что однажды он и Ариадна смогут быть чем-то большим, чем друзьями. И вот теперь он вынужден уехать один, оставив ее одну. В этот момент он даже чувствовал некое облегчение, что не успел завести с ней серьезные отношения. Не хотелось бы бросать такую милую девушку, отрешенно думал он. — Прости, Ариадна, я возвращаюсь обратно. Спасибо, — он остановился, — за все. Ты замечательная девушка, правда, и я не хочу вот так просто все бросать и уезжать. Но я должен. Прости. Хватка брюнетки ослабла, и он зашагал прочь на второй этаж. Пора было переодеться в сухую одежду, собрать вещи и отправляться в аэропорт. Сеньор Диас был удивлен такой спешкой, но согласился подбросить парня до автовокзала на своей машине. Когда парень уже собрался выходить из машины, тот положил руку ему на плечо и, глядя в светлые глаза парня, сказал: — Ты хороший парень, Максвелл. Мне жаль, что у вас с Ариадной все закончится вот так. — В… каком смысле? — неуверенно протянул горе-любовник. — Иди, Максвелл. Тебе пора. Я не знаю, что у тебя в жизни происходит, но знай: мы будем рады видеть тебя у нас в любое время. Не забывай дорогу в Пинамар, ладно? Парень кивнул и в растерянности вышел из машины и побрел к автобусам. Когда он обернулся, Алехандро так же продолжал сидеть в своей потрепанной временем машине и глядеть ему вслед. Максвелл ехал в автобусе, слушал музыку, которой любезной поделилась с ним Ариадна, и чувствовал вновь вернувшийся неприятной комок пустоты внутри. Он летел в самолете на ближайшем рейсе на сидении у окна и чувствовал, как нить, что связывала его с милой девушкой, постепенно становилась тоньше и тоньше. Вскоре она совсем оборвется, и никто не поможет ему искать выход по лабиринту одиночества. *** Симпатичная девушка в легком платьице держала в руках голубую садовую лейку. Когда она наклонялась, длинная темная коса так и норовила спасть с плеча и мешала поливать цветы в горшках, так любимые сеньорой. Мурлыкая какую-то незамысловатую мелодию себе под нос, она не заметила, как калитка отворилась, и во двор зашел незнакомец. Он почти бесшумно ступал по мощеной дорожке и нес в руках большую спортивную сумку. Молодой мужчина остановился в паре метров от девушки и на какое-то мгновение завис, не зная, что сказать. Прошло немало времени с тех пор, как он уехал, а она ни капли не изменилась: все так же носит легкие платья по колено, аккуратные босоножки на небольшом каблучке, волосы стянуты в косу, и лишь пара непослушных прядей падает на лицо, и она вечно пытается их сдуть с лица. Он хотел взглянуть на ее лицо и увидеть там все ту же неизменную озорную улыбку, что преследовала его все это время ночами, и темно-серые глаза, что в темноте так легко спутать с черными, в которых так удивительно гармонично переплелись доброта и нежность, и бесновались огоньки. Максвелл шагнул ближе и сиплым, словно не своим, голосом произнес: — Найдется свободное местечко для меня? — Ой, — девушка в испуге обернулась и чуть не выронила лейки из рук. Не в силах вымолвить ни слова, она стояла и с широко раскрытыми глазами смотрела на человека впереди себя, не веря своему зрению. — М-макс? Это… неужели? — она в шоке не могла оторвать от мужчины взгляд. — Здравствуй, Ариадна, — произнося ее имя, голос Максвелла дрогнул. Еще никогда он не произносил ее имя вслух. Вопреки всем опасениям Макса насчет встречи, молодая девушка вовсе не оттолкнула его, не стала кричать и отчитывать, что так скоропостижно сбежал, не дав о себе никакой информации. Напротив, та бросилась ему на шею, чуть не сбив парня с ног. Они стояли под палящим южным солнцем в жаркий осенний день и не могли оторваться друг от друга. С момента их последней встречи прошло почти 3 года, и им обоим не хватало друг друга. Слова были излишни, чтобы понять это. — Может, зайдем в дом? — наконец смог промолвить парень. — Да… Да, конечно. Идем, — вытерев выступившие слезы тыльной стороной ладони, Ариадна отправилась в дом. Максвелл поднял свою сумку с земли и также двинулся за девушкой. В приятной прохладе дома дышать стало легче, но парень не замечал сменившийся температуры. Он лишь смотрел на спину девушки, которая шла перед ним. Они завернули в столовую, где сеньор и сеньора Диас переругивались насчет новых занавесок на окна. Орнелла пыталась доказать мужу, что их — уже совсем старые и, вообще, не подходят под цвет стен. — Дорогая, ну какие занавески? Ну мы же совсем недавно ремонт делали. — Этот твой ремонт был 5 лет назад. Что люди подумают, если у нас одни и те же занавески висеть двадцать лет? — Да какие двадцать лет? Орнелла, да что ты начинаешь, — он хотел было продолжить, но заметил вошедших и в шоке уставился на высокого молодого мужчину рядом с племянницей. Впрочем, сеньора стояла спиной к выходу и никого не видела, поэтому продолжала доказывать мужу о важности замены новых занавесок в доме. — Тетя? — окликнула Ариадна. — Да, дорогая? Ой, — та развернулась и заметила высокого парня с черной сумкой, неловко улыбающегося хозяевам. — О, Макс, ну что же ты не предупредил, что приедешь? Мы бы тебе номер хороший оставили, я бы еды наготовила. Что ж ты так? — продолжая причитать, женщина на радостях бросилась обнимать парня. — Ну, как ты? Рассказывай, где пропадал. Надолго к нам или позагорать приехал? — сказал Алехандро лучезарно улыбаясь и по-отцовски прижал Макса, хлопая того по спине. — Заставил же ты нас поволноваться, дорогой. — Простите сеньора, работа. Я и сам предпочел бы не уезжать, но… — Так, давайте все разговоры на потом оставим, м? Ему еще номер найти нужно, — предложению Ариадны возражать никто не стал. Вечером, когда с организационными моментами было покончено, а обед — съеден, парень и девушка сидели на балкончике в номере, распивая бутылку шампанского. — Так, — протянула Ариадна, — на сколько ты к нам? — Похоже, что навсегда, — неловкая улыбка озарила лицо парня. — Ты переезжаешь? — Ну, все вещи у меня с собой, так что почему нет? — А как же твоя работа? — Компания развалилась, так что… я свободен. Могу теперь делать, что захочу. — Это здорово. Я рада за тебя, Макс, — она взяла его за руку, улыбнувшись. — Влад. — Что? — недоуменно уставилась она на него. — Влад. Влад Никифоров. Это мое настоящее имя. Прости, что соврал в тот раз. Я не мог сделать иначе. — О… ну, в конце концов, прошло почти 3 года. Так что… Думаю, смогу привыкнуть к твоему настоящему имени. Оно ведь настоящее? — улыбается. — Да, клянусь, меня действительно так зовут от рождения. — И как же ты стал Максвеллом Бруксом, гражданином США? — Когда-нибудь я расскажу тебе эту историю, но сейчас не то настроение. Это не самая приятная часть моей жизни, так что давай в другой раз, ладно? — с надеждой он поглядел на девушку, ища поддержку в темных омутах. — Ладно. Я подожду. — Ну, а что насчет тебя? — немного погодя, спросил Влад (теперь уже точно). — Ты о чем? — Ну, может, встречаешься с кем-нибудь, замуж вышла? — Дурак. — Неправда, — обиженно протянул молодой человек. — Еще как. Нет у меня никого. Доволен? — Еще как, — а на лице улыбка, которой позавидовал бы Чеширский Кот. Немного погодя он спросил: — Значит, станешь вновь моей партнершей по танго? Только, боюсь, тебе придется учить меня заново. — Вот теперь уж я точно научу тебя двигаться, а не скакать по залу с грацией слона, — нахально протянула Ариадна. — Зачем оскорблять-то? — с напускной обиженностью отвел глаза Влад, сразу же добавив: — так это значит «да»? — Не смотри на меня такими глазами, пожалуйста. И да, я с радостью продолжу заниматься с тобой. — Есть, — ликующе воскликнул тот, взметнув сжатую в кулак правую руку вверх в характерном движении. — Мне по душам твой энтузиазм, — насмешливо хмыкает. — Тогда сейчас ты будешь в восторге от него, — он поднялся на ноги и протянул руку Ариадне, предлагая подняться, добавив: — Потанцуем? — Что? Сейчас? — левая бровь девушки недоуменно взметнулась. — Ну да. Что такого? — Но музыки же, — начала говорить она, но нетерпеливый до ужаса молодой человек не дал ей договорить. — Ай, да сдалась она нам? Выкрутимся как-нибудь. Ну же, не отказывайся. Я три года ждал этого момента. — Ох, хорошо, — если бы не темная ночь, можно было бы заметить смущенный румянец на щеках Ариадны. Они подошли к краю балкона и стали ближе друг к другу. Влад положил руки на талию девушки, а та, в свою очередь, — на плечи парня. Покачиваясь из стороны в сторону, последний никак не мог оторвать взгляд от глаз девушки, цвет которых было не различить на неосвещенном балкончике, однако они все равно отчего-то завораживали Влада своей глубиной. Ариадна была бы и рада не смотреть так пристально в ответ, но и она тоже пала под очарованием проникновенных светлых глаз партнера. Незаметно друг для друга, молодые тела становились все ближе и ближе, и вскоре не было пространства между ними, чтобы просунуть руку. Их танец вовсе не был похож на традиционный аргентинский танец, полный страсти, — паре просто хотелось восполнить забытое чувство близости, что прервалось так неожиданно в прошлый раз, не дав разгореться более яркому, жгучему чувству. Сейчас, пребывая в объятьях друг друга оба чувствовали, как между ними завязывается маленький узелок тонкой нити, соединяя два конца воедино. Влад вдыхал сладкий, едва уловимый, запах духов девушки, переплетенный с медовыми нотками шампуня, и не мог вспомнить, когда он чувствовал себя так же спокойно, как и в этот момент. Словно бы и не было почти трех десятков прежней жизни, из которых много лет он провел в личном аду, запертый в клетке обязанностей без возможности сбежать. Сейчас он готов был молиться Богу, в которого никогда не верил, за то, что по воле случая он приехал именно сюда, в маленький курортный городок на берегу Атлантического океана. Он ведь мог выбрать любой дом, где хозяева сдают нежилые комнаты туристам, но выбрал небольшой коттедж семьи Диас. Удивительно, какой судьба иногда может провернуть трюк. Сейчас он не замечал ничего вокруг: ни шевелящихся на ветру листьев, ни лающих друг на друга через изгородь соседских собак, ни голос сеньоры Орнеллы, кричащей мужу, чтобы тот не смел трогать ее наливку, ни даже мерно звенящих бамбуковых колокольчиков над выходом на балкон, что были совсем рядом. Весь мир сузился до размеров темных глаз девушки, что находились всего в нескольких сантиметров. Медленно лица парня и девушки сближались, пока оба не ощутили легкое прикосновение к мягкой коже. Нерешительно Влад накрыл губы Ариадны поцелуем, боясь спугнуть. Не оттолкнула. Напротив, прижалась еще ближе, отвечая на робкий поцелуй. Губы девушки вовсе не были сладкими, как это любят описывать в любовных романах. Они были слегка шершавыми, видимо, девушка имела привычку их облизывать, но все равно нежными мягкими. Поцелуй вовсе не уносил парня на небеса, но дарил ощущение счастья. Он просто был рад, что это происходит, и хотел как можно дольше продлить этот момент. Когда воздуха стало не хватать, они с трудом оторвались друг от друга, восстанавливая дыхание. Теперь пара просто стояла обнявшись, наслаждаясь моментом. — Прости, что уехал тогда, — тихо прошептал Влад на ухо девушке. — Нашел время для извинений, — пробурчала та и вновь потянулась к губам парня, — еще успеешь. В ответ на это, тот улыбнулся и коротко чмокнул Ариадну в губы. «Кажется, этот день сможет стать началом чего-то нового», — подумал счастливый Влад, гладя свою партнершу по щеке подушечкой большого пальца. Прохладный ночной ветер гулял по улицам, не оминая и небольшой балкончик на втором этаже коттеджа. Где-то на деревьях время от времени ухали совы. Морские волны бились о скалы. А два темных силуэта все также продолжали стоять и смотреть в непроглядную даль, делясь теплом друг с другом этой ночью.