И чувства однажды растают, словно снег, но боль никто не забудет.

      Обычно, едва проснувшись, шатенка рассматривала запястье правой руки, будто убеждаясь, что ее родственная душа еще жива, но на самом деле она из раза в раз читала эти слова, выведеные на руке и представляла их встречу. Слова на запястье казались такими романтичными и все же… Было в них что-то печальное, как будто ее соулмейт уже имел до нее кого-то. Судя из статистики, 18-19 лет это самый распространенный возраст для встречи предназначенных судьбой. Ей сегодня исполнялось двадцать, а соулмейта все еще нигде не виделось. На день она договорилась с подругами посидеть в недавно открывшемся кафе и сейчас была в процессе сборов, все еще невольно думая: «А вдруг сегодня я встречу этого человека?». Собрав немного густых волнистых волос в небольшой пучок на затылке, она подправила макияж и оглядела себя в зеркале. — Детка, ты сегодня лучше всех! — Похвалила себя Кана, повернувшись на каблуках и направляясь на выход.       Отдыхая с Люси и Мирой в атмосферном заведении, тема их разговора неожиданно зашла за отношения. Мира сказала, что все еще не нашла своего соулмейта, хотя очень надеется на то, что произойдет это в ближайшем будущем. И Альберона, как неплохая гадалка, действительно знала, что Мира встретит свою судьбу в ближайшие дни. А вот Люси была везунчиком во всем и ни в чем одновременно. Родственную душу она нашла, но тот парень оказался хамлом и не признавал ее, хотя сейчас у них вроде начало что-то налаживаться и появились редкие свидания с первыми нотами романтики. — Знаете, даже не найдя соулмейта, можно все же завести партнера и жить счастливо. Если ваши чувства взаимны, то почему нет? — Вдруг вымолвила Альберона, которая пусть и надеялась на судьбу, но все же была готова и к худшему. Это сейчас она может позволить себе помечтать, но совсем скоро, она пообещала себе, она станет железной леди, не надеющейся на это. — И чувства однажды растают, словно снег, но боль никто не забудет. — Вмешался в их беседу какой-то блондин, шедший куда-то, но ставший невольником беседы юных девушек. — Знаете ли, это не вежливо, — почти не задумываясь ответила шатенка, полуоборачиваясь, а после растерянно взглянула в немного удивленные глаза парня. — Ты… То есть Вы… Э… Она была абсолютно растеряна и потеряна в своих мыслях, но Мираджейн мгновенно поняла ситуацию и радостно воскликнула: — Кана, он твой соулмейт?! Вау, я так рада за тебя!  Пепельная блондинка подорвалась с места и обняла девушку, а вот другая блондинка замялась, потому что прекрасно помнила, как первый раз заехала своей родственной душе по ноге ботинком за грубость, и решила наблюдать за реакцией неожиданного незнакомца. Тот уже вернул некую маску безразличия и посмотрел своими облепиховыми глазами на неожиданно объявившуюся судьбу. — И что будем делать, Кана? — Вдруг заговорил бледнолицый молодой человек, присаживаясь на корточки перед девушкой, которая почему-то не могла на него смотреть. Ее лицо горело. — А вообще… Я Ларкейд Драгнил, будем знакомы. Неожиданно троих девушек как током ударило и они посмотрел на парня, который абсолютно не похож на их друга и по совместительству родственную душу младшей Штраус. — Кана Альберона, — проговорила темноглазая, протягивая руку для рукопожатия, как привыкла знакомиться со всеми мужчинами, но вздрогнула от невесомого поцелуя на коже руки. — Та самая Альберона, которая может перепить самого дьявола? — беззлобно усмехнулся Ларкейд, поднимаясь с корточек, следом доставая из нагрудного кармана свою визитку и вручая своему соулмейту, он поспешно откланялся. — Надеюсь, ты позвонишь мне. До скорого, дорогая.       Когда Кана пришла домой, то в голове у нее было много вопросов. Во-первых, откуда он знает про ее страсть к алкоголю? Во-вторых, что это за идиотская визитка? Имя, номер и надпись «врач-нарколог». Как будто он ее алкоголичкой напрямую назвал. И тут всплыла фраза, которую он произнес впервые, а так же высек на ее теле навечно. Она пошла на кухню и откупорила бутылочку красного. День рождения, как никак, а она в смутах из-за соулмейта.       Проснувшись на утро, она обнаружила себя в постели с головной болью, но при этом стаканом воды и обезболивающим на тумбочке. В квартире был чистейший порядок. И только сейчас до ее темной головушки дошло, что она не у себя. Все же выпив таблетку, она нашла на той же тумбочке свой мобильник и смску от контакта, записанного как «любимый». — Опа… Вот это неожиданно, — подтвердила свою мысль девушка, а затем начала читать сообщение вслух. — Дорогая Кана, это я, Ларкейд. Смею предположить, что Вы ничего не помните, а потому напоминаю. Вчера, ближе к ночи, Вы набрали меня, сказали проникновенные речи про любовь и позвали прогуляться на свидание. Я согласился, но по итогу нашел Вас спящую на месте встречи. Поскольку Вас невозможно было разбудить, а Вашего места проживания я не знаю, был вынужден принести Вас в свою обитель. Прошу дождаться меня, когда я вернусь с работы. Это будет примерно к семи часам вечера.       Дочитав сообщения человека, который вчера казался более самоуверенным, она отложила телефон и свернулась на кровати. За себя было стыдно в двойне. Во-первых, из-за речей про любовь, а, во-вторых, из-за того, что он — нарколог, а она — любительница выпить. Шутка судьбы?       Вечером, на удивление, не произошло никаких долгих разговоров. Он просто взял то, что захотел. А хотел он ее, влажную после душа и в его рубашке. Может, у девушек фетиш на мужские рубашки, но соблазняли они слишком сильно. А потому их ночь прошла без сна. Вроде бы и чужие люди, а не было ни стыда, ни каких-то ощущений неправильного. Все было на своих местах, будто так должно было быть всегда. — И что дальше? — Почти сонным голосом спросила девушка, лежа на груди блондина и вырисовывая разные узоры, слегка щекоча уставшее тело. Мужчина лениво приоткрыл оранжевый глаз, посмотрев на каштановые вьющиеся локоны. — А чего ты хочешь? — Поинтересовался молодой человек, поглаживая большим пальцем хрупкое плечо. — Выпить, мороженое с вишней и лежать так вечно, — честно ответила девушка, подняв взгляд фиалковых глаз на правильные черты лица. — Ну, если исполнится последнее, то о мороженом и выпить можно забыть, — справедливо подметил врач, поворачиваясь на бок и прижимая к себе тело несопротивляющейся Каны. — Тогда, если последнее будет исполнятся, например, по восемь часов в сутки, найдется ли время для всей остальной жизни? — Поинтересовалась гадалка, прижимаясь к теплому телу и прикрывая глаза. — Обязательно.       И пусть этот диалог и был буквально ни о чем, но он был обо всем одновременно. И пусть напрямую ничего и не было сказано, но все было ясно из взглядов и касаний. Когда-нибудь Кана узнает, что же значили те печальные слова, а сейчас будет наслаждаться моментом.